– Ой, дяденьки, не трогайте нас! – запричитала Энга. – Мы же вам не враги, и ничегошеньки у нас с собой нету! Пожалуйста, отпустите нас, я вам что хотите за это сделаю!
Такого Дирвен от нее не ожидал. Ага, это с ним она была дерзкая и гордая – слова поперек не скажи, а как прижали, сразу перетрусила. Привыкла полагаться на свою магию, это понятно, и все равно могла бы не унижаться… Он не собирался следовать ее примеру и скулить. Придется отдать кошелек, нож, менее ценные из амулетов, чтобы не полезли обыскивать и не забрали все подчистую. Главное – сберечь «Паучью флейту» и «Болотную патоку». После грабежа он снова пойдет за ужасательницами и выполнит задание. Может, наплести этим рожам, что те две тетки богатые, пусть их тоже ограбят? Пока разбойники обступили Энгу, решив, что связанный парень никуда не денется, надо просчитать, как с ними разговаривать, чтоб не прирезали…
– Дяденьки, ну, будьте добренькими, не надо! Пожалейте меня, я же хочу остаться девушкой, иначе меня замуж никто не возьмет… Пожалуйста, не погубите!
Дяденьки гоготали и тискали жертву. Один сорвал у нее с головы шерстяной платок, черный с красными маками, – встряхнул добычу, оглядел, удовлетворенно крякнул и сунул за пазуху, потом снова присоединился к остальным. Другой полез под юбку, и тогда Энга, взвизгнув, упала на колени.
– Будьте добренькими, не насильничайте меня, и не рвите мне шлайку, за нее деньги плочены! – выглядела она дура дурой, смотреть было тошно, а уж слушать – еще тошнее. – Давайте, я вам лучше это самое сделаю… Ну, бывает же, когда девушки сосут, а вы за это нас пожалеете…
Разбойники заржали, и тот, который выглядел главарем, коренастый рыжебородый здоровяк, начал расстегивать штаны. Дирвен отвернулся.
– Только я сначала скажу ему, чтоб он чего плохого не подумал, а то он же ко мне свататься собирался… – торопливо прохныкала Энга. – Дирвен, слышишь, я это делаю ради нас с тобой, чтобы мы остались живы!
Гадость. И эта не лучше Хеледики. Все они одинаковые.
Не реагируя на глумливые подначки бандитов, он уставился на кустарник, который трепетал под порывами северного ветра, показывая белесоватую изнанку листвы. Ведьма наконец-то заткнулась. Не хотелось смотреть, чем занимается эта заносчивая краля, оказавшаяся на проверку плаксивой курицей. Было до омерзения противно. Не сводя глаз с непричастного к людским пакостям кустарника, Дирвен прикидывал: может, навешать им бубенцов на уши, что он ходил через границу навестить родню, которая живет на молонской стороне, а теперь возвращается обратно и сильно торопится – родственники попросили его догнать двух торговок, которые продали им китонского шелка и дорогих пуговиц, да по ошибке взяли денег лишку… Вполне себе сойдет! Если разбойники начнут трясти ужасательниц и у тех сработают «ведьмины мясорубки» – туда всей компании и дорожка. Главное, самому успеть смыться подальше. А если ктармийские гадины откупятся и уйдут живыми, он продолжит преследование и сделает свое дело, лишь бы у него не отняли «Паучью флейту» и «Болотную патоку». И то и другое выглядит невзрачно, бандиты в первую очередь позарятся на броские амулеты.
Жуткий вопль заставил его подскочить на месте. И вовсе это не Энга… Вопль перешел в вой, полный невыносимой боли, бандиты сыпали свирепой руганью.
Повернувшись, Дирвен оторопело уставился на происходящее. Ведьма с перемазанным кровью лицом перехватила и вывернула чью-то руку с ножом, толкнув противника на другого головореза, который успел отступить, чтобы подельник не напоролся на его оружие. Вывернутая рука хрустнула. Крутанувшись на месте, так что широкая черная юбка взметнулась, Энга двинула кулаком в челюсть третьему парню – удар у нее был неслабый и хорошо поставленный, тот, кого оделили, шлепнулся на задницу. Рыжебородый главарь со спущенными штанами извивался на траве, оставляя кровавый след, и душераздирающе выл.
Энга пинком отправила в заросли лежавший в стороне арбалет и рявкнула:
– Дирвен – дурак!
Ага, и сам уже все понял… Вскочив, врезал под коленную чашечку рябому чернявому бандиту, который кинулся к нему с ножом. Ведьма тем временем саданула носком сапога в висок оглушенному парню, сидевшему на земле после ее удара, – так, что он завалился на бок. Наверное, насмерть.
Тот, которому она сломала руку, левой ухватил топорик и сощурился, примериваясь. На его заросшем лице, рассеченном давним шрамом, с пострадавшим когда-то носом, словно неровно склеенным из двух половинок, ярость мешалась с выражением почти детской обиды.
– Сзади! – завопил Дирвен.
Пришлось отступать от рябого, который вновь двинулся на него, прихрамывая. В этот раз бандит был настороже, не желая опять нарваться на подсечку.
Энга успела отпрыгнуть. Брошенный топорик улетел далеко и вонзился в землю, пронизанную корневищами травы.
Дирвен ринулся к ее противнику. В отличие от рябого, он не хромал, и в школе амулетчиков его учили драться со связанными запястьями. Хвалили, как способного.
Бандита изрядно мучила боль в сломанной руке: та висела, будто перебитая ветка дерева, и под рукавом что-то угловато выпирало – вероятно, кость торчала наружу. Несмотря на это, капитулировать он не собирался. То ли хотел посчитаться за товарищей, то ли уже прикинул, что в живых его вряд ли оставят. Он почти успел достать из кармана метательный нож, когда налетевший парень сшиб его с ног и тоже, по примеру Энги, врезал сапогом в висок.
После этого Дирвен отскочил, снова спасаясь от рябого, но запнулся о кочку и потерял равновесие. Перекат, оттолкнуться от земли, выпрямиться – и сразу рывком в сторону…
Хотя, можно не торопиться. Подхватив оброненный кем-то нож, подскочившая сзади Энга сцапала рябого за волосы и располосовала ему горло от уха до уха. Хлестнувшая из рассеченной артерии кровь забрызгала Дирвену лицо, в то время как он с накатившим откуда ни возьмись ужасом глядел в дико выпученные глаза бандита, мгновение назад живые – и вот уже потускневшие.
– Это чтобы не мне одной после этого умываться! – зло прошипела ведьма. – Давай руки, болван.
Дирвен повернулся, и она разрезала ему веревки на запястьях.
– Ты не ранена?
– Это не моя кровь, бестолочь. Какого демона ты пялился на кусты и медитировал, вместо того чтобы сразу включиться в игру? Продержусь ли я в одиночку против троих уродов – это, знаешь ли, было очень даже надвое.
– Я не думал, что у тебя такой план… – Уши у него запылали, как два костра.
– Вас в школе амулетчиков совсем ничему не учат? Ты заодно с этими недоумками повелся на мой фарс и пропустил мимо ушей истинный смысл того, что я сказала? Я-то рассчитывала, что ты поймешь.
– У тебя слишком правдоподобно получилось, – процедил Дирвен, чтобы хоть как-то оправдаться.
За школу было обидно, но за себя еще обидней, поэтому он не стал объяснять, что – да, у них были занятия, на которых учили придумывать, как выпутаться из той или иной каверзной ситуации. Если об этом сказать, Энга наверняка решит, что он там только штаны просиживал. Оплошал, но это же его первое полевое задание… Повторять такие ошибки дважды он не собирается.
Да он и тут сразу бы обо всем догадался, будь на месте малознакомой девицы кто-нибудь из своих, из подготовленных, а то ведь не ожидал от нее такой рискованной и жестокой уловки! Впрочем, все равно виноват: «Недооценивать своего союзника – такое же пагубное для дела заблуждение, как недооценивать противника». Дирвен молчал, пунцовый от стыда, и глядел в землю – точнее, на залитую кровью траву. Хорошо, что рядом нет учителя Орвехта.
Ведьма подошла к воющему главарю:
– Не хочешь поблагодарить за доставленное удовольствие?
Бандит прорыдал ругательство.
Пожав плечами, Энга поставила ногу ему на горло. Хруст, словно раздавили вафлю, и вслед за этим наконец-то наступила тишина, только листва кустарника на ветру шелестела.
Внезапно Дирвена замутило, он нетвердо шагнул в сторону от лежавшего в луже крови трупа. Рвало, пока слезы на глазах не выступили.
– Ты уже все или будешь еще? – как ни в чем не бывало осведомилась Энга, когда его как будто отпустило.
Она за это время успела умыться вином из разбойничьей фляжки, подвести глаза и губы, спрыснуть духами заляпанную жакетку. Ветер растрепал ее светлые волосы, и Дирвен заметил, что у корней они темные. Точно, крашеная, хотя в Молоне это не поощряется.
– Прошло уже.
– Ты никогда раньше не дрался насмерть? – поинтересовалась она скорее с любопытством, чем с сочувствием.
– Это мое первое задание, – хмуро произнес Дирвен.
– Заметно. И покойник у тебя тоже первый?
Он кивнул, потом буркнул:
– А у тебя, что ли, не первый?
– Мне уже приходилось убивать. Четыре раза. Мне было шестнадцать, когда на меня напали наемные убийцы. Одного я прикончила. Даже понравилось. Потом еще два случая, когда в Паяне грабители нападали. И однажды мне пришлось убить своего ухажера, вот его было жалко, хотя сам напросился.
Он кивнул, потом буркнул:
– А у тебя, что ли, не первый?
– Мне уже приходилось убивать. Четыре раза. Мне было шестнадцать, когда на меня напали наемные убийцы. Одного я прикончила. Даже понравилось. Потом еще два случая, когда в Паяне грабители нападали. И однажды мне пришлось убить своего ухажера, вот его было жалко, хотя сам напросился.
– Его-то за что?
– Он заявил, что я или буду с ним, или умру, хотя у меня имелись другие планы на ближайшее будущее. Мы дрались на ножах в темном закоулке, при свидетелях, это была вроде как честная дуэль. Он собирался сначала зарезать меня, а потом красиво заколоться у всех на глазах, о чем и сообщил любопытствующей публике. В общем, ему не повезло. Только одно вышло, как ему хотелось – он под занавес умер.
– Ничего себе нравы в вашей доброй Паяне! Чтобы парень девушку на дуэль вызвал… В Ларвезе так не бывает.
– Паяна – портовый город, там происходит всякое, смотря какой у тебя круг общения, – отозвалась Энга словно бы с досадой.
Похоже, она спохватилась, что наболтала лишнего, и была не очень-то этим довольна.
– Ты смелая. Как ты не побоялась… Ну, всего этого…
– Я не могла допустить, чтобы меня обесчестили. Я ведь уже говорила, я девственница и собираюсь остаться девушкой до свадьбы.
Это прозвучало чуть-чуть высокопарно, зато искренне. Насколько же она лучше обманщицы Хеледики!
– Знаешь, я таких девушек, как ты, очень уважаю, – признался Дирвен тихо и нерешительно – вдруг в ответ съязвит.
– Тогда собираемся – и пошли. Кто же из этих скотов мой платок прикарманил? А, кажется, вот этот…
Она вытащила из-за пазухи у мертвеца черный с крупными алыми цветами платок, брезгливо отряхнула, придирчиво осмотрела, бормоча «ваши блохи мне без надобности», обрызгала духами и повязала на голову. Циничная она все-таки. Зато настоящая девственница, за это многое можно простить. Дирвен отхлебнул из чужой фляжки отвратительного крепленого вина с малиновым привкусом, умыл физиономию.
– Из арбалета стрелять умеешь? – окликнула Энга, вытащив из-под куста бандитское оружие.
– Умею.
– Надо будет снять провожатого твоих клиенток. С какого расстояния попадешь, чтобы наверняка?
Дирвен начал прикидывать, а в душе обреченно заныло: проводник, скорее всего, не знает, что его наняли посланницы Ктармы, хорошо бы оставить его в живых, если получится.
Как амулетчик Ложи, он должен быть готов убить кого угодно, если это в интересах Светлейшей Ложи, так его учили, да он и сам это прекрасно понимал. Иногда необходимо кем-то пожертвовать, чтобы спасти остальных.
– Я смогу это сделать, если он будет стоять на месте, – словно угадав его мысли, сказала ведьма. – Меня в Паяне знакомые ребята учили стрелять из арбалета. В мишень я хорошо лепила, а по движущейся цели чаще мазала. Упражнялись на чайках, они, заразы, в полете такие красивые… В общем, так и не научилась.
– Я сам его сниму, не беспокойся. Если они от нас уйдут, много людей погибнет. Так что я его убью, пусть даже меня потом еще раз вывернет. Пойдем?
Зашагали дальше, порывы холодного северного ветра били в спину, словно подгоняя. Небо снова заволокло хмарью, порой в воздухе порхали снежинки. Дирвен и Энга то пускались бегом, то переходили на быстрый шаг, чтобы отдохнуть на ходу, то опять бежали – и согреться хотелось, и наверстать потерянное.
Впереди вздымались лесистые синеватые горы. Донесся безысходно тоскливый вой, вплетающийся в пасмурный пейзаж, словно его извечная составляющая. Если верить всплывшей в памяти карте, скала Каменного Лиса находится не так уж далеко от Лысой Прорвы.
Дирвен мысленно готовил себя к предстоящему выстрелу. Да, не хочется. В отличие от бандита, которого он убил, потому что дрался за свою жизнь, этот лесной мужик ни в чем не виноват. Он же знать не знает, что спутался с ужасательницами. Если б знал, наверное, отказался бы вести их через границу. Или все равно бы повел, потому что сам-то он от «ведьминой мясорубки» не пострадает, а денег тетки отвалят будь здоров? Неизвестно, как бы провожатый в таком случае поступил, а у Дирвена, который приговорил его к смерти и сам же должен привести приговор в исполнение, в душе ноет и ноет, в унисон с ветрами-псами из стаи Дохрау и обреченным на вечное одиночество Каменным Лисом.
А то еще вспомнилось, как он ребят в школьной раздевалке чуть не прикончил, решив, что те его высмеивают, хотя на самом деле речь шла о Хеледике и никто ни над кем не смеялся. Еще раз спасибо милостивым богам, что он тогда успел остановить «Когти дракона».
Но это все соображения второстепенные, главное – по-любому выполнить задание.
– Вон они.
Три темные фигурки посреди травяного раздолья. Дирвен вытащил из кармана бинокль – никакой магии, хитро зашлифованные стекляшки, где угодно будет работать. Точно, они.
Вот теперь по-настоящему бегом! До склона, обозначающего южную границу Лысой Прорвы, уже рукой подать, и удобней всего подстрелить злосчастного лесовика в тот момент, когда он вместе с тетками будет карабкаться наверх, представляя собой отличную мишень. Жаль, что в ужасательниц стрелять рискованно: почем знать, вдруг «ведьмины мясорубки», с которыми все непонятно, даже в Прорве могут сработать, и тогда Дирвену с Энгой тоже конец – дистанции выстрела будет недостаточно, чтобы их не накрыло.
Все-таки успели. Склон был крутой и высокий, женщины со своим провожатым ползли по нему, словно три улитки. Уже почти добрались до верха, но на выстрел времени хватит.
Дирвен опустил на землю котомку, отвязал арбалет.
– Давай, – ухмыльнулась Энга. – Они еле шевелятся, не промажу.
– Я сам, – нахмурившись, мотнул головой Дирвен. – Я перехватчик на задании, это моя работа.
Ведьма все же его поддела:
– Звучит немного напыщенно, но спорить не смею. Действуй тогда.
Он поднял арбалет с удобным взводным рычажком. Тщательно, как на учебе, прицелился. Направление ветра – в самый раз, облегчает задачу, словно сам Северный Пес решил ему помочь.
Щелкнула тетива, а потом проводник взмахнул руками и покатился вниз. Его двустволка сама собой пальнула, ветер тут же размазал в воздухе сизое облачко дыма. Ужасательницы зашевелились быстрее, одна вырвалась вперед, другая изо всех сил старалась от нее не отстать. Исчезли за гребнем, где вековечными колоннами поднимались сосны.
Дирвен и Энга укрылись в гуще разросшегося неподалеку рододендрона – иначе, если смотреть сверху, они тоже представляют собой первостатейную мишень.
– Видишь, все получилось, – бросил Дирвен, задетый тем, что она ничего не сказала.
– Ну, ладно, не такой уж ты и рохля. Это хотел от меня услышать?
Стерва. Зато девственница. Хеледика вот не стерва и будто бы во всех отношениях хорошая, но веры ей больше никакой.
Лесовик лежал ничком и не шевелился. Наверное, уже мертвый. Дирвен мысленно попросил у него прощения и пожелал ему добрых посмертных путей.
Наверху никакого движения не было. Ведьма выбралась из кустов первая, подошла к склону и позвала:
– Иди сюда, тебя ждет приятный сюрприз.
Так и есть, амулеты проснулись! Все уцелели, все отзываются, но «Эхо убийцы» потеряло след.
Торопливо сообщив Энге, как обстоят дела, он бросился на штурм склона. Позади раздался возмущенный возглас:
– Эй, куда? А труп я, по-твоему, одна потащу?
– Зачем нам труп? – опешил Дирвен. – Некогда его хоронить, уйдут же тетки!
– По-любому уйдут, пока мы будем подниматься, – она прищурилась из-под челки. – Они сейчас удирают со всех ног. Ты как их в лесу искать собираешься?
– Как-нибудь… – Дирвен и сам понимал, что ситуация сложилась аховая.
– Хм, потрясающе. Как-нибудь – чем не способ? У меня есть другая идея, попросить кое-кого о помощи, но за это надо будет заплатить. Я свою кровь отдавать не собираюсь, а как насчет тебя?
– Почему – кровь?
– Потому что пласохи работают за еду.
– Пласохи – это лесные твари вроде той драной вороны с человеческой рожицей, в которую я бросил шишкой? Думаешь, они станут нам помогать?
– Если у нас найдется, что им предложить. Среди них попадаются говорящие. Так что берем его с двух сторон – и полезли.
– Не по-человечески это будет, – он беспомощно мотнул головой, чувствуя, что ничего другого придумать взамен не сможет, просто нет у них других вариантов, и придется сделать так, как сказала ведьма.
– Ему кровь больше не понадобится, а мы зато по-быстрому его похороним, пока пласохи будут выслеживать твоих террористок.
– Кого-кого?
– Ругательство такое. Идем.
Волоча в гору тяжеленного покойника, он снова и снова просил у него прощения за то, что они собираются сделать, и добавлял с ожесточением: «Пусть вина за это ляжет на Ктарму!»
Вымотались неимоверно, пока добрались до сосен. Он обессиленно растянулся на холодной и мягкой хвойной подстилке, а Энга, пошатываясь, выпрямилась и, сотворив заклинание призыва – Дирвена предупредил об этом амулет, реагирующий на магию, – громко спросила охрипшим голосом: