Юрист обратился к судье со словами: «Ваша честь, эти аргументы могли бы быть использованы против моего клиента. Теперь я их опровергну». Он начал их опровергать и выиграл дело.
Логика – проститутка. Вы можете привести аргументы в доказательство существования Бога и использовать те же аргументы, чтобы доказать, что его нет. Например, все мировые религии, все священники, епископы, папы, теологи – все они использовали в качестве основного доказательства, первого доказательства существования Бога то, что всему требуется создатель: «Вы видите мебель и знаете, что какой-то плотник сделал ее. Если вы посмотрите на картину, то подумаете, что неизбежно должен был быть какой-то художник. Как картина может существовать без художника? И такому огромному творению, работающему так четко, существующему в таком порядке, требуется создатель. Творение подразумевает наличие создателя».
Теперь послушайте атеиста. Он говорит: «Если это верно, тогда кто создал создателя? Потому что если у всех вещей должен быть создатель, если картина не может существовать без художника, тогда кто создал художника? Если же вы скажете, что художник никем не создан, тогда вы – глупец. Потому что уж если такая маленькая вещь, как картина, не может существовать без создателя, тогда как может не быть создателя у художника?»
Ваша логика работает против вас. Если же вы скажете: «Да, Бог создан другим Богом», – тогда это бесконечное возвращение к началу, снова и снова… Бог В создал Бога А; Бог С создал Бога В, и так до бесконечности. В конце концов, вопрос останется тем же, ответа не будет. Кто создал Бога Z? Вопрос остается. Логика ни на что не дает ответов. Один и тот же аргумент может работать как за, так и против.
Гераклит говорит:
Давайте не делать случайных предположений…
Не делайте никаких предположений, все теории – предположения.
…о величайших материях.
Лучше не делать никаких предположений.
Многознание не учит пониманию.
Вы можете многое узнать об этих предположениях, каждое из которых является случайным, и стать великим пандитом, вы можете стать великим знатоком. Во-первых, все это предположения, во-вторых, вы накапливаете весь этот мусор и становитесь великим ученым, люди будут вас уважать и думать, что вы знаете, но знаете ли вы? Говоря о Боге, приводя аргументы за и против, приходите ли вы к какому-либо заключению? Теисты, атеисты – все в одной лодке.
* * *Говорят, что Мулла Насреддин когда-то работал паромщиком – управлял паромом. Как-то раз один священник переправлялся на другой берег. Когда они были на середине реки, священник спросил Насреддина:
– Ты когда-нибудь чему-нибудь учился, Насреддин?
– Нет, – ответил Насреддин. – Я ничего не знаю. Я никогда не ходил в школу.
– Тогда можно сказать, что половина твоей жизни прошла даром, потому что как можно человеку жить без учения?
Насреддин ничего не ответил. Потом поднялся шторм, и паром пошел ко дну. Тогда Насреддин спросил:
– О великий ученый муж, вы когда-нибудь учились плавать?
– Нет, я никогда не учился плавать… – ответил священник.
– Значит, вся ваша жизнь прошла даром, потому что я уплываю!
* * *Учение не может стать плаванием, существованию нужен опыт. Процесс обучения не может стать познанием. Познание – это что-то, что вы испытали на собственном опыте, к чему пришли. Познание всегда подлинно, учение всегда заимствованно. Другие могли знать, могли не знать, вы не можете решать – вы просто принимаете это на веру. Помните: вера не поможет, она – часть учения. Доверие – совсем другое. Вы что-то попробовали на вкус, и отсюда возникло доверие. Если вы не пробовали, то доверия нет, есть лишь поверхностная, искусственно вызванная вера. Вы принимаете на веру, но эта вера заимствованна, мертва. И чем больше вы будете принимать на веру, тем более мертвыми будете становиться. Доверие – совершенно иное. Это – не вера и не неверие. Оно никак не связано с верой или неверием, и вообще с умом. Люди говорят: «Мы верим в Бога», – и есть люди, которые говорят: «Мы не верим».
* * *Однажды к Шри Ауробиндо пришел человек и спросил:
– Вы верите в Бога?
Шри Ауробиндо ответил:
– Нет.
Этот человек не мог поверить своим ушам, потому что он пришел из очень-очень далекой страны, чтобы задать свой вопрос, и полагал, что Шри Ауробиндо должен верить в Бога, но тот ответил: «Нет».
Тогда он воскликнул:
– Что вы такое говорите? Я не верю своим ушам. Я пришел издалека, чтобы послушать того, кто знает.
Ауробиндо ответил:
– Но я ничего не сказал о знании. Я не верю, я знаю.
* * *Вера – дешевый заменитель познания, а на самом деле, даже и не заменитель. Вы не верите в солнце – вы знаете. Я здесь – вы не верите в меня, вы знаете. Вы сидите там – вы не верите, что сидите, вы знаете. Вы верите в Бога, вы не знаете.
Невежество может превратиться либо в веру, либо в неверие, но невежество остается невежеством. Необходимо познание. Вы должны знать одно очень тонкое отличие: я не использую слово «знание», я использую слово «познание», потому что познание – это процесс, а знание уже завершено. Знание подобно вещи, оно закончено. Им можно обладать, оно в ваших руках, вы можете использовать его, оно завершено. Познание – это процесс, река. Оно движется, движется без остановки. Им нельзя обладать, о нем нельзя сказать, что оно закончено. Существование – нескончаемо, как познание может быть завершено? Можно ли прийти к точке, где вы сможете сказать: «Теперь я все познал»? Никогда такой момент не наступит.
Чем больше вы узнаете, тем больше дверей открывается. Чем дальше вы течете, тем больше тайн готово вам открыться. Чем больше вы узнаете, тем больше становитесь способными познавать, и этому нет конца. Вот почему я использую слово «познание», а не «знание». Знание мертво, оно – в прошлом, уже лежит в могиле. Познание – всегда в настоящем. Оно продолжается, оно подобно реке. Гераклит согласится со мной. С познанием он согласится, а со знанием – нет.
Знание – приготовленный продукт, познание – сырой. Оно все время в процессе приготовления, все время в становлении. Оно постоянно меняется, течет, принимает новые формы, новые очертания, и невозможно закончить его, потому что вы – его часть. Кто может завершить его? Вы можете стать познавающим, но никогда не можете стать знающим.
То же самое верно о любви, то же самое верно о молитве, о медитации, обо всех важнейших материях. По сути, использовать слово «любовь» – тоже нехорошо, так как в нем не отражается процесс любви. Использовать слово «молитва» – нехорошо, молитва мертва, а «моление» дает ощущение потока, движения, «живости». Использовать слов «опыт» – нехорошо, потому что это слово статично, а опыт – это процесс. Медитация – нехорошо… Язык все время дает ощущение мертвых вещей, а жизнь не мертва. Даже если вы подойдете к реке и скажете: «Река есть», – это нехорошщо: даже о реке вы говорите «есть». Река никогда не «есть», она все время движется, преображается.
Ничто не есть, все течет, все обретает новые формы и имена, все перетекает из одного в другое. Проживание опыта, познание, переживание любви, моление, медитирование – помните: жизнь – это процесс, а не вещь. Это движение из одной вечности в другую. Она всегда в середине, всегда в середине, и вы всегда в середине. У нее нет конца, это живое движение.
Учение может обеспечить вас лишенными жизни продуктами, но только жизнь даст вам процессы. Вы ничем не можете обладать в жизни, вы не можете обладать даже собой. Если же ваш ум стремится к обладанию, то вы становитесь знатоком. Поэтому я и настаиваю на отсутствии чувства собственничества, настаиваю на уме без чувства собственничества. Не считайте ничто своим. Не считайте своим даже вашего ребенка, он – не вещь. Не считайте своей вашу возлюбленную, она – не вещь. Ничем не обладайте – вы не можете! Если же вы будете обладать, вы убьете, разрушите. То же происходит и с процессом обучения: мы хотим обладать.
Люди приходят ко мне и говорят: «Мы бы хотели познать Бога». Но зачем? Почему вы хотели бы познать Бога? Вы хотите стать знающим. Вы и им хотите обладать. Его вы тоже хотите выставить на обозрение, чтобы показать, что вы обладаете не только мебелью, машиной и домом, но и Богом: «Он здесь, вы можете прийти и посмотреть. Я поймал его». Вы бы хотели и Бога тоже превратить в товар, и вы это уже сделали.
Нет, вы не можете обладать. Познанием невозможно обладать. Учением можно обладать. Познанию невозможно научить, вы должны прорасти в него. И это небезопасно, потому что какая может быть безопасность в процессе? Только в мертвых вещах есть безопасность. Это всегда опасно, потому что вы все время движетесь от известного к неизвестному, от света к темноте, от дня к ночи. Вы все время движетесь от жизни к смерти. И если вы сможете найти тайную скрытую гармонию, которая выходит за пределы обеих, движется внутри обеих и при этом выходит за пределы и той, и другой, тогда вы придете к пониманию истины.
Именно это имеет в виду Гераклит, говоря о важнейших материях:
Многознание не учит пониманию.
Вы видели людей, которые очень много знают, но ведут себя очень глупо? Это происходит почти всегда: тот, кто слишком много знает, становится все менее и менее осознанным. Он действует, исходя из своего знания, а не из реальной ситуации. Он становится нелепым, ведет себя глупо, потому что для мудрого поведения нужен отклик, а он все время действует из мертвого прошлого. Он все время действует из готовности, подготовленности. Он никогда не бывает неподготовлен.
* * *Я слышал об одном выдающемся профессоре философии. Он что-то изучал в своем кабинете, когда в сильном возбуждении зашла его жена и сказала:
– Что ты делаешь? Разве ты не видел эту газету? Тут говорится, что ты умер!
Профессор, даже не взглянув ни жену, ни на газету, ответил:
– Тогда позаботься о том, чтобы мы не забыли послать цветы – потому что каждый раз, когда кто-то умирает, нужно посылать цветы.
* * *Он даже не слушал. Человека знаний невозможно удивить, нет. Он уже знает. Его нельзя поразить, он утратил способность удивляться. Он больше не ребенок: он знает, знает все.
* * *Я слышал – не могу ручаться за это, потому что я об этом только слышал, – один приятель рассказал мне, что однажды он сидел с Муллой Насреддином, и они воодушевленно беседовали обо всем, как вдруг собака Муллы Насреддина подошла и сказала:
– Кто-нибудь видел сегодняшнюю газету?
Приятель был в шоке, он не мог в это поверить!
Мулла дал собаке газету, и, когда она ушла, этот приятель пришел в себя и спросил:
– Какое чудо – эта собака читает?
Мулла возразил:
– Не будь глупцом, она всего лишь рассматривает картинки.
* * *Есть люди, в которых полностью отсутствует чувство чудесного и таинственного. Их невозможно поразить, невозможно удивить. Что с ними? Они всегда готовы. Они знают, а когда вы знаете, как вы можете удивляться? Ребенок удивляется, это имеет в виду Иисус, говоря: «Пока вы не станете подобными детям, вы не войдете в царство Божье». Почему? Потому что удивление – это дверь, а удивляться может только невинное сердце. Если вы способны иметь невинное сердце, вы удивляетесь, все становится для вас чудом. Простая бабочка – и та такое таинство!..
Чжуан-цзы сидел под деревом, и две или три бабочки порхали друг за другом. Он написал небольшое стихотворение и сказал: «Мне кажется, что эти бабочки – цветы. Те цветы, что когда-то упали на землю, вернулись, теперь они вернулись назад, на дерево». Цветы падают на землю и после исчезают. Чжуан-цзы говорит: «Теперь они бабочками вернулись назад на дерево». Такой человек войдет в царство Божье, но не вы. Если кто-то спросит что-нибудь о бабочках, вы тут же откроете книгу и сможете рассказать о бабочках все, что написано в книге. Вы думаете, все, что можно выразить словами, охватывает целое? Все, что было сказано, – было ли этим сказано все? Нет ли чего-то, что осталось недосказанным и что все время остается недосказанным, что никто никогда не сможет сказать? Если вы думаете, что ничто не остается недосказанным, тогда как вы можете чему-то удивляться? Вы утратили ощущение чуда.
Этому столетию известно больше, чем любому другому, и это столетие находится дальше от Бога, чем какое-либо из предыдущих – горы знаний, библиотеки разрастаются все больше и больше, люди столько всего знают. Даже маленькие дети: мы принуждаем их знать – не двигаться к познанию, не развивать их удивление, чтобы они становились все более и более непостижимыми, чтобы они все глубже проникали в таинство, чтобы их могли волновать цветы, бабочки и камни. Нет. Мы забиваем их умы знаниями, и Гераклит говорит:
Ищущие золото
много земли перекапывают,
а находят мало.
Эти знатоки, пандиты, перекапывают много земли, но мало находят. Они сносят целую гору и находят мышку. Чего они добиваются? Они подобны золотоискателям: слишком много усилий, но все, что они получают, лишь кажется ценным. Вот почему он использует слово «золото» – потому что какой ценностью обладает золото? По сути, что это за ценность? Ценность, которой вы его наделяете, – лишь условность. Это мы наделяем золото ценностью, в самом золоте нет подлинной ценности. Если бы не человек, думаете, золото имело бы какую-то ценность? Животным все равно, птицы не думают о нем. Если перед собакой положить золото и кость, она выберет кость: ей безразлично ваше золото. Какая в нем ценность? Есть в нем какая-либо подлинная ценность? Нет никакой ценности, лишь социальная проекция. Если вы думаете, что оно ценно, оно становится ценным. Если вы думаете о чем-то, что оно имеет ценность, оно становится ценным. Золотоискатели перекапывают много земли и мало чего находят. Это то, что происходит с теми, кто ищет знаний, а не опыта, ищет истину, а не жизнь… но жизнь и есть истина! Все истины, которые вы можете выкопать из теорий и знаний, – мертвы.
По какой бы дороге вы ни пошли,
границ души отыскать невозможно,
так глубоко ее значение.
Постарайтесь понять три слова: первое слово – «известное», то есть то, что мы уже знаем; второе слово – «неизвестное», то есть то, чего мы еще не знаем, но существует возможность, что узнаем в будущем. Наука делит существование на эти два слова: «известное» и «неизвестное». Известное мы познали, неизвестное познаем, нужно лишь время. Религия делит мир на три слова, не два: известное, неизвестное и непознаваемое.
Непознаваемое неисчерпаемо. Неизвестное станет известным, тогда известное снова может стать неизвестным. Такое случалось много раз. Многие вещи были известны, а потом становились неизвестными, потому что общество теряло к ним интерес. Это случалось много раз. Если вы отправитесь назад и расспросите людей, которые изучают глубокое прошлое, они скажут, что практически все, что мы знаем, уже было когда-то раньше известно, а затем забыто.
Колумб не был первым человеком, открывшим Америку, многие открывали ее до него, а затем Америку снова теряли. В Махабхарате, одном из древнейших индийских писаний – ему как минимум пять тысяч лет, а возможно и больше, – есть упоминание Мексики: Арджуна имел много жен, одна из них была мексиканкой. Америка упоминается во многих других писаниях мира. Колумб не был первооткрывателем, он заново открыл ее. Во многих писаниях мира содержится упоминание самолета: мы не впервые изобрели самолет. Он был изобретен, но мы потеряли к нему интерес, открытие было утрачено. Я еще не встречал ничего, что было бы открыто впервые. Все уже было когда-то открыто и утеряно. Это зависит от общества: если в обществе есть интерес – хорошо, в противном случае открытие теряется.
Известное станет неизвестным, неизвестное станет известным. Но есть и третье измерение: непознаваемое. Наука не верит в непознаваемое. Она говорит: «Непознаваемое – не что иное, как неизвестное». А религия говорит, что это – абсолютно иное измерение: оно всегда будет оставаться непознанным, потому что внутренняя природа такова, что ум не может охватить ее. Безграничное, вечное, безначальное, бесконечное, целое. Целое никак нельзя постичь через часть, потому что как часть может постичь целое? Как может ум постичь то, откуда он возникает? Как может ум познать то, куда он уходит? Это невозможно! Это просто невозможно. Как мы можем познать то, откуда мы приходим? Мы подобным волнам – как волна может постичь целый океан? Она может утверждать, что постигла, потому что океан никогда ничего не опровергает – он просто смеется. Это как ребенок, что-то доказывающий родителям, а они смеются.
Существует непостижимое – непознаваемое.
Гераклит говорит:
По какой бы дороге вы ни пошли,
границ души отыскать невозможно,
так глубоко ее значение.
Как вы можете познать себя? Каждая религия говорит: «Познай себя!» Но как вы можете по-настоящему познать себя? Тогда кто будет познавающим, а кто будет познаваемым? Потому что знания держатся на разделении. Я могу знать вас, вы можете знать меня, потому что я становлюсь объектом, а вы становитесь познавающим – но как вы можете познать себя? Если же вы попытаетесь познать, то объект, который вы познаете, не будет вами. Познающий будет все время отдаляться. Знания всегда будут классифицироваться как объект, а вы – как субъект.
Например, вы можете познать свое тело. Поэтому все знающие всегда говорили, что вы – не тело, потому что его можно познать. Вы можете познать ум. Вот почему те, кто знает, говорят, что вы – не ум, потому что ум становится объектом, а вы познающим. Вы отступаете, продолжаете отодвигаться назад, вы – едва уловимое состояние. Вы тут же выходите за пределы всего, что познаете. Как только что-то стало известным, вы отдаляетесь от него. Если вы говорите: «Я познал себя», – что вы имеете в виду? Кто познал кого? Познанное вами – вы сами? Или тот, кто познал, – вы сами? Если вы – тот, кто познал, значит, вы по-прежнему остаетесь неизвестным. Самопознание невозможно.