— Вот дьявол, — ответил Холидей, — а ведь я сам до сих пор помощник маршала.
— По-моему, ваше помощничество закончилось вместе с перестрелкой, Док, — заметил Брекенбридж. — Ну, или отменилось вместе с обвинениями в убийствах.
— Склонен согласиться, — кивнул Холидей.
— Надеюсь, вы не против, если я тут посижу? — продолжил тем временем Брекенбридж. — Присмотрю вон за тем малышом, Антримом. Говорят, будто он на самом деле Билли Кид.
— Так арестуйте его.
— Мне плевать, что и где он натворил. Лишь бы в Тумстоуне не набедокурил.
— Как по мне, он всякий раз и везде нарушает закон одним-единственным способом, — сказал Холидей.
— Тем он и знаменит. Однако ходит слух, будто Билли Кид еще и скот крадет.
— Тогда не то место он выбрал, — заметил Холидей. — В пустыне мало кто водится и уж точно не домашний скот.
— Черт подери, Док, надеюсь, я ошибаюсь и это — не Кид. Если же это он, пусть поскорей сорвет куш, угостит всех выпивкой и отправиться, довольный, домой. Репутация у него такая, что вы среди нас — единственный, у кого есть шанс выжить.
Брекенбридж просидел в салуне еще минут двадцать, затем встал и вышел, отправился патрулировать улицы. Холидей задержался на полчасика, затем тоже собрался на выход. В дверях его окликнули.
— Постой-ка, Док! — прокричал Кид. Понизив голос, он попросил крупье отдать выигрыш, рассовал купюры по карманам и подошел к Холидею.
— Как поживаешь? — спросил тот без капли интереса.
— Вот, выиграл пятнадцать долларов, — ответил Кид. — Прямо как чувствовал, что повезет. Я заметил, как ты болтал с помощником шерифа, — не сдержав улыбки, произнес он. — Брекенбридж поглядывал на меня, я видел. У него на лбу было написано: все что угодно, только не этот малец! Не этот хладнокровный убийца!
— В такую ночь любой убийца становится теплокровным, — ответил Холидей. — Температура на улице все еще под сотню градусов.
— Не хотелось бы возвращаться в Нью-Йорк или даже в Канзас, — признался Кид. — Жара мне по нраву.
— Вот и славно, — сказал Холидей. — Для тебя в аду, наверное, приберегли отдельную печку.
— Было бы, кстати, неплохо, — ответил Кид. — Все великие стрелки отправляются в преисподнюю.
Над головами у них в сторону церкви пролетела летучая мышь.
— Терпеть не могу этих тварей, — пожаловался Кид.
— Это же просто животное.
— А знаешь, какую я историю слышал? — шепотом сказал Кид.
— Какую?
— Поговаривают, будто Джеронимо обратил Бэта Мастерсона в настоящую летучую мышь.
— Люди много чего болтают, — пожал плечами Холидей.
— Он же был твоим другом, — не унимался Кид. — Ты-то уж должен знать, правда это или нет!
Не успел Холидей ответить, как над ними снова пролетела та же летучая мышь — или ее товарка. Кид в одно движение выхватил револьвер и пальнул по ней. Ночное создание взвизгнуло, принялось выписывать в воздухе кренделя, а после скрылось за магазином Мейсона.
— Лучше тебе поскорее вернуться туда, где ты остановился, — посоветовал Киду Холидей, — не то арестуют за пальбу в пределах города и нарушение общественного покоя.
— Да, ты прав, — ответил Кид. — Тогда до завтра.
Он отправился в северную часть города, а Холидей решил срезать путь до отеля.
Войдя в переулок позади магазина Мейсона, увидел на земле оборотня: раненный в шею, апач корчился на земле. Постепенно его судороги стали слабее, потом он и вовсе затих.
— Я знаю, что ты работаешь с колдуном белоглазых, — произнес за спиной знакомый голос. Обернувшись, Холидей увидел Джеронимо. — Скорее, наши мертвые не могут вознестись на равнины великой охоты — пока оскверняющие погост дом и железная дорога не убраны.
— От меня пока ничего не зависит, — ответил Холидей. — Я ведь понятия не имею, кто и какое заклятие наложил на вокзал.
— Тогда поторопи своего колдуна, — велел Джеронимо. — Мое терпение не безгранично, как и, — он холодно взглянул на Холидея, — твоя защита.
Не успел Холидей ответить, как Джеронимо исчез.
17
Джеронимо ограничил нас конкретными сроками? — спросил Эдисон, когда Холидей заглянул к нему в лабораторию и поделился новостью о последнем разговоре с шаманом. На сей раз изобретатель принимал друга в гостиной, где оба устроились в глубоких кожаных креслах.
— Нет, он сказал только, что теряет терпение.
— Ну что ж, тогда нам, думаю, пора испробовать готовые наработки.
— Здесь или прямо на станции? — спросил Холидей.
— Здесь. Поблизости от лаборатории и цеха Неда. Если станем испытывать средство на самой станции и потерпим неудачу, придется снова возвращаться в Тумстоун, и потеряем два дня.
— Здесь мы не узнаем, сработает ли средство, — заметил Холидей.
— Верно, — согласился Эдисон, — зато выясним, работает ли оно в принципе.
— Когда думаешь испытать его? — спросил Холидей. — И что не менее важно: где?
— Раз Джеронимо теряет терпение, то чем скорее, тем лучше.
— Сегодня ночью?
— Не сегодня — так завтра утром: Нед поздно вернулся домой. Я сообщу ему все, когда проснется. Безопаснее будет провести испытание на одной из заброшенных серебряных шахт, — он взглянул на запястье механической руки. — Будь у меня в девять.
— Что еще за чертовщину ты себе прикрутил? — спросил Холидей.
— Я называю это наручными часами, — ответил Эдисон, протягивая Холидею руку, чтобы тот мог получше разглядеть предмет обсуждения: встроенный в запястье механической руки хронометр в латунном корпусе, размером с золотой доллар. — Еще увидишь, как подобные устройства заменят карманные хронометры, — гордо сообщил он.
— Еще увижу, говоришь? — переспросил Холидей.
— Ну, увидел бы, будь ты здоров.
— Не знаю, — неуверенно произнес дантист. — Мне нравится, когда хронометр на цепочке, чтобы никто не мог его стянуть из кармана. К тому же мало кто захочет носить его вот так, встроенным в руку. Я бы даже сказал, никто не захочет.
— Наручные часы тоже украсть невозможно, разве что вместе с рукой, — ответил Эдисон. — Кстати, не придется встраивать их в запястье: мне так удобнее, потому что рука у меня искусственная. Обычные люди могут носить часы на кожаных ремешках, вроде излюбленных местными ковбоями браслетов. Только значительно тоньше.
— Часы на руке будут отвлекать и даже мешать, если я вдруг потянусь за револьвером.
— Если выхватишь револьвер быстро, — улыбнулся изобретатель, — то даже и не вспомнишь, что на руке у тебя часики.
— Может, и так, — признал Холидей. — Только я все равно останусь при своем карманном хронометре.
— Никто тебя ни к чему не принуждает, — успокоил его Эдисон. — Правда, если вдруг передумаешь, я с радостью сработаю для тебя наручные часы.
— Спасибо за предложение, но в ближайшее время я им не воспользуюсь.
— Как хочешь, — ответил Эдисон. — Если выдвигаемся в девять, то работы предстоит еще много. Где дверь, ты знаешь.
Не успел Холидей ответить, как Эдисон уже принялся остервенело строчить что-то в блокноте. Оказавшись на улице, Холидей подумал, не наведаться ли в «Ориентал», и решил, что не стоит — все равно денег на покер не сыщется. Потом он отказал себе в удовольствии воспользоваться радостями «Тигрицы», потому что иначе не сумел бы завтра вовремя встать, а значит, и не было смысла проходить лишних несколько кварталов. Тяжело опираясь на трость, Холидей прикинул, чем еще можно занять себя на остаток вечера, отверг все варианты и отправился в отель.
Когда он вошел в вестибюль, то застал у полированной барной стойки шерифа Джона Биэна — тот любовался идеальными округлостями обнаженной дамы на холсте в баре. Завидев Холидея, шериф одарил его злобным взглядом.
— Это место деградирует, — пробормотал Биэн. — Пускают кого ни попадя.
— Осторожнее, Джонни, — весело предупредил его Холидей. — Уайетт меня больше не одергивает и не просит быть осмотрительней ради него.
— В гробу я видал твоего Уайетта Эрпа! — Биэн сплюнул на пол.
— Все верно, — улыбнулся Холидей. — Он ведь прямо из-под тебя невесту увел, да?
— Скатертью дорога! — пробормотал Биэн.
— Я бы так же сказал, не сумев удержать при себе женщину.
— Надо было вас обоих пристрелить еще год назад! — прорычал шериф и потянулся к кобуре, но не успел даже взяться за рукоять, как в нос ему уперлось дуло револьвера.
— Ты везучий законник, Джонни Биэн, — произнес Холидей. — Назавтра у меня назначены важные дела. Куда важнее, чем убийство тли. Не хочу провести весь день в суде, приводя веские доводы, почему я избавил город — да и весь мир — от тебя. Поэтому даже не думай хвататься за оружие. Отойди от бара, развернись и топай на улицу.
Биэн напрягся всем телом, его рука скользнула к рукоятке «кольта».
Биэн напрягся всем телом, его рука скользнула к рукоятке «кольта».
— О, давай-давай, — сказал Холидей. — Очень на это рассчитываю.
Неожиданно шериф расслабился и пошел на выход.
— Вот дьявол! — в сердцах воскликнул бармен. — Я уж думал, будет, что порассказать внукам.
— Скорей всего шериф поджидает меня у двери, с револьвером наготове, — ответил Холидей и не сдержал улыбки. — Он ведь не знает, что я снял у вас номер. Думаю, через часик-другой остынет и просто устанет. Особенно, когда чуть не пристрелит первых человек десять-двадцать, которые покинут ваше заведение.
Бармен расхохотался в голос.
— Черт, нашему городку не хватало вас и Техаса Джека Омохундро! Какого дьявола вы забыли в Колорадо?
— Во-первых, мы бежали туда от ареста, — ответил Холидей. — Затем мне понравился тамошний сухой воздух, а Джеку — картежники, что захаживают в лидвиллские казино.
— Лидвилл, — повторил бармен. — Это название больше подходит нашему городу.
— Нет, Тумстоун подходит лучше, — возразил Холидей. Он взял стакан виски, выпил и через силу поднялся на второй этаж. Там сразу же направился к себе в комнату. Прислонил трость к двери — чтобы не забыть ее утром, снял сапоги, шляпу положил на стол; рубашку и жилетку повесил на спинку стула, поверх них — сложенные брюки; сюртук убрал в гардероб. Кобуру повесил на спинку кровати в изголовье, рукояткой револьвера к себе.
Затем, убедившись, что никто не застигнет его врасплох, зажег ночник и, сев на кровати, принялся читать о последних приключениях Билли Кида — убийцы пятидесяти законников и того же количества соперников среди прочих бандитов.
Проснулся Холидей, когда в окно пробился первый лучик рассветного солнца. Роман лежал, раскрытый, у него на груди: Холидей уснул где-то на шестой странице. Он встал, умылся, оделся и заглянул в уборную. Взглянув на карманный хронометр — который внезапно показался громоздким и неуклюжим, — Холидей прикинул, что есть еще где-то час до отъезда на испытания оружия с Эдисоном, и решил побриться.
Заглянул в цирюльню через дорогу и, подождав, пока брадобрей накроет его салфеткой, осторожно достал револьвер из кобуры. На случай, если мимо будет проходить кто-нибудь из давних местных врагов, увидит его беззащитным и подумает: самое время убить Дока! Когда цирюльник закончил, Холидей спрятал револьвер в кобуру и, заплатив гривенник — по пять центов за услугу и в качестве чаевых, — отправился к дому-лаборатории Эдисона.
Подходя к намеченной цели, заметил у самого дома Бантлайна крупный фургон, запряженный четверкой лошадей.
— Доброго утречка, Док! — крикнул механик, выходя из-за фургона и махая рукой Холидею. — Славный денек, не находишь?
Холидей тихо выругался себе под нос.
— Поверь мне, так и есть, — заверил его Бантлайн. — Том вот-вот присоединится к нам.
— Ты же создал безлошадные экипажи, — напомнил Холидей. — Почему бы нам не поехать к шахте на дилижансе «Бант лайн»?
— В тех местах дорога слишком неровная. Лошади по такой лучше ходят, к тому же мы везем довольно деликатное оборудование.
— Например?
— Набор прототипов.
— Слово-то какое мудреное. — Холидей невольно прыснул. — Когда ты так говоришь, я чувствую себя неучем вроде Кида.
— Прототип — это экспериментальная модель, — пояснил Бантлайн. — Даже если наши прототипы не пригодятся на станции, кое-что может приглянуться армии.
— Наша армия не может перейти Миссисипи, — пожал плечами Холидей, — сам знаешь. Как ей помогут одолеть краснокожих ваши с Томом изобретения?
— Мы дважды воевали с британцами, — ответил Бантлайн. — История показала, что угрозу для нас представляет не Запад, а Восток.
— Ну что ж, довод резонный.
— Ага! — произнес Бантлайн. — Вот и Бесси!
Робот бережно вынесла из дома Эдисона некий предмет.
— Она с нами? — удивился Холидей.
— Нет, — покачал головой механик, — просто принесла нам обед. Мы можем застрять у шахты на день.
Подойдя ближе, Бесси — с плетеной корзинкой в руках — застыла в ожидании дальнейших распоряжений.
— Спасибо, Бесси, — сказал Бантлайн. — Можешь возвращаться к основным обязанностям.
— Благодарю, сэр, — невыразительно ответила Бесси низким женским голосом.
— Генри говорит, он на этих штуках разбогател, — поведал Холидей.
— Богатство — определение относительное, — ответил Бантлайн. — Как по мне, Эндрю Карнеги и Джон Морган — вот кто богат. Что до машин, то я думаю вскоре начать делать их совсем бесполыми. Они ведь много где могут пригодиться, и мне стыдно употреблять их лишь в одной сфере деятельности.
— Адам Смит напомнил бы тебе о природе капитализма, — сказал Холидей. — Тут у нас есть спрос на металлических женщин. Если ты его не удовлетворишь, удовлетворит кто-то другой.
— Ты читал Адама Смита? — удивленно спросил Бантлайн.
— Я, может, и не знаю, что значит «прототипы», но родился-то я не чахоточным стрелком, — ответил Холидей. — Мне повезло получить классическое образование. Пускай даже, — кисло добавил он, — не удалось применить его.
— Ты не устаешь поражать меня, Док.
— Вчера вечером я чуть не поразил Джонни Биэна. Жаль упущенной возможности.
— Если я правильно понимаю, ты его чуть не пристрелил? — полюбопытствовал Бантлайн.
— А что? Биэн — лгун и трус. Он мне, тебе и вообще всем без надобности.
— На случай, если ты забыл, я напомню: мы с Томом приехали сюда из Колорадо по твоему приглашению. Если тебя упрячут за решетку, мы, считай, зря потратили время.
— Я и правда совсем об этом забыл, — признал Холидей. — Старость не в радость.
— Док, тебе едва ли тридцать пять, — возразил Бантлайн.
— Тридцать два, если быть точным, — поправил его Холидей. — Для стрелка это почтенный возраст.
— По профессии ты дантист, стрелок — по обстоятельствам.
— Это уже роли не играет, — ответил Холидей. — Я все равно пережил почти всех.
— Сколько лет Киду? — спросил Бантлайн.
— На глаз не скажешь. Сам он говорит, будто ему двадцать один, и, похоже, не сильно привирает.
Помолчав, Холидей сказал:
— Знаешь, он мог бы дожить до тридцати. Кид довольно неплох. Впрочем, — еще немного помолчав, добавил дантист, — я не уверен, что ему хватит мозгов.
— Они ему вообще нужны?
— У кого они есть, до тридцати доживают, — ответил Холидей. — Хиккок, Эллисон, Ринго, Мастерсон, Уайетт и Верджил, братья Янгер… не все из них, правда, а так, парочка.
— И ты.
— И я.
— Думаешь, и Кид дотянет?
— Мог бы, но рассчитывать на это не хочется. Если он доживет до двадцати двух, значит, ты похоронишь меня здесь или в Линкольне. Я же намерен испустить дух в Колорадо.
— Смотрю, ты по утрам не сильно весел? — заметил механик.
— Ты что! Сегодня один из моих лучших дней, — возразил Холидей.
Наконец из дома показался Эдисон. Изобретатель бодро направился к фургону.
— Все готово? — спросил он.
— Уже пару минут как, — ответил Холидей.
Трое компаньонов забрались на козлы, и Бантлайн взял в руки поводья.
— Чертова скамья, — поерзал Холидей, — не рассчитана на троих.
— Могу остановиться у конюшен, — предложил Бантлайн, — и ты возьмешь напрокат лошадь. Поедешь рядом с нами.
— В тесноте да не в обиде, — ответил Холидей, который терпеть не мог верховую езду.
— Мы везем кучу интересных изобретений, — сообщил Эдисон, когда они повернули на Аллен-стрит. — Будем надеяться, что какое-нибудь да сработает.
Бантлайн подстегнул коней, и они направились в западную часть города.
— Я выбил разрешение использовать шахту «Силвер спун», — продолжал Эдисон. — Она не идеальная, однако неидеально все, чему не покровительствует Римский Нос.
— У меня мысль, — произнес Бантлайн. — Док, попроси Джеронимо воспроизвести заклинание, которое Римский Нос наложил на станцию. Тогда будет проще узнать, действуют ли наши изобретения против шаманской магии.
— Посуди сам, Нед, — ответил за Холидея Эдисон, — если бы Джеронимо мог воспроизвести созданные Римским Носом условия, он с тем же успехом мог бы их устранить. И не нужен был бы ему Док.
Бантлайн кивнул.
— Прости, это я замечтался…
— Ну так спустись на землю, — попросил механика Эдисон и обернулся к Холидею. — В округе нет ничего подобного заговоренной станции, однако еще до конца дня мы будем знать, на что способны наши изобретения. Уверен, хоть одно да сработает.
Холидей обернулся и заглянул в глубь фургона.
— Не вижу, что под брезентом, — произнес он, — однако судя по очертаниям, все устройства там не больше пушки.
— Так и есть, — ответил Эдисон.
— Ну, я тогда не знаю, — неуверенно сказал Холидей. — Мы выяснили, что даже пушечные ядра отскакивают от станции…