27
— Вчера вы обращались со мной очень грубо, — напомнила Шарлотта за завтраком у Мейбл Гримзли.
— Вы угодили в опасную ситуацию и отказывались меня слушать, — ответил Холидей.
— Я лишь хотела сказать, что вы были правы, и я это признаю.
— Тогда, может, заодно признаете, что я прав и в другом: вам пора покинуть стезю охотницы. Ну, или хотя бы держаться подальше от Билли Кида.
— Это не просто охота, Док, — сурово проговорила Шарлотта. — Это моя месть.
— Оставьте отмщение Господу, — попросил Холидей.
— Вы бы сами оставили?
— Нет, — признался дантист, — но мне одна дорога, в ад. Для вас, может, еще не все потеряно.
— Я обязана, ради памяти Дуэйна.
— Вашего мужа? — уточнил Холидей, и Шарлотта кивнула. — Вы не думали, а вдруг он хотел, чтобы его вдова жила дальше?
— Я и планирую жить дальше.
Что-то в выражении ее лица подсказало Холидею: спорить, по крайней мере в этот раз, бесполезно. Вздохнув, он принялся за тост.
Подошла Мейбл Гримзли с дымящимся кофейником и заново наполнила им чашки.
— Должна еще раз поблагодарить вас, Док, — сказала хозяйка. — С тех пор, как я повесила в витрине рекламу о том, что вы у меня обедали, клиентов прибавилось вдвое.
Она улыбнулась.
— Вот если бы вы еще попросили вашего друга Уайетта Эрпа заглянуть ко мне…
— Он теперь женатый человек, ищет финансового счастья на севере, — ответил Холидей.
— Тогда, может, попросите заглянуть сюда Кида? Так будет даже лучше.
— Как увижу его — попрошу.
— Благодарю, Док.
— Пока вы не ушли, Мейбл, сколько я вам должен?
— Нисколько, Док.
— Тогда еще раз благодарю.
Мейбл изобразила неуклюжий книксен и, прихватив кофейник, вернулась на кухню.
— Я слышала, фортуна вам вчера улыбнулась, — сказала Шарлотта, помешивая сахар в кофе.
— Предпочитаю думать, что это проявился мой самый большой талант, — с улыбкой ответил Холидей. — Однако вы правы, мне вчера повезло.
— Уж постарайтесь не потратить все сегодня, — попросила Шарлотта, улыбаясь в ответ.
— Я больше не стану играть, — пообещал Холидей. — Мне нужна была определенная сумма денег, дабы провести последние месяцы жизни в санатории. Вчерашнего куша мне хватит. Как-то у меня уже была куча денег, и я все спустил за карточным столом. Больше такой глупости не повторю.
— Значит, возвращаетесь в Лидвилл?
— В конце концов — да.
— В конце концов? — нахмурилась Шарлотта.
— Вместе с Томом и Недом.
— Так вы ждете друзей! — догадалась она. — Я не признавалась, но было время, когда мне думалось, что вы прибыли в Линкольн с намерением лишить меня радости отмщения Билли Киду.
— Ну, зачем же мне его убивать? Теперь-то? — ответил Холидей. — Мы с ним оба знаменитые головорезы, из одного теста леплены.
— Черт возьми, Док, — упрекнула его Шарлотта, — к чему такие речи?
— Какие такие?
— Дескать, вы злодей, завтра вам помирать, и вы отправитесь прямиком в преисподнюю… Знаете, как это расстраивает?
— Не всех, с кем я общаюсь, — ответил Холидей. — Я говорю так потому, что иначе это скажут за меня знакомые. Простите, если расстроил вас.
Шарлотта глубоко вздохнула.
— Что собираетесь делать, Док? С вашими образованием и манерами стоит лечить зубы где-нибудь в Джорджии. Самая подходящая профессия, — улыбнулась она, — если вам нравится причинять людям боль.
Холидей не сдержался и хохотнул.
— Тут вы меня подловили, миссис Брэнсон, мэм.
— Так вы из-за чахотки бросили профессию?
— Вы удивитесь, — кивнул Холидей, — как скоро бегут от вас пациенты, если кашлять на них кровью.
— Зато за покерным столом никто не возражает?
— Когда в середине стола лежит несколько сот долларов, — с улыбкой отвечал Холидей, — никому нет дела до того, что на купюрах кровь.
— Да, наверное, вы правы.
— Давайте лучше сменим тему. Негоже рассуждать о крови и хвори за столом да при дамах.
— Ну, я уже закончила есть, — ответила Шарлотта. — Впрочем, вы правы, сменим тему.
— Поговорим о долгожительстве? — предложил Холидей.
— С какой стати? — с любопытством спросила Шарлотта.
— Если желаете попрактиковать долгожительство, запритесь у себя в номере и не покидайте его несколько дней.
— Почему?
— Прежде вам не доводилось убивать пособников Кида, но вчера мы получили куш за троих его приятелей. Те, кто ошивался у конторы Гаррета, видели, как мы выгружали тела.
— Почему же тогда несколько дней? Почему не месяц или год? Не могу же я прятаться вечно. Да и не хочу!
— Кид приедет в город и начнет расспрашивать о том, кто убил его приятелей. Впрочем, профессия у него такая, что подельники и приятели мрут как мухи, поэтому Кид не потратит на поиски больше дня. К тому же он не разбирается в женщинах, и если никто не ткнет в вас пальцем, поиски ему вскорости опостылят, и он возвратится в обычное свое укрытие, куда-нибудь на ранчо за городом.
Шарлотта подумала над словами Холидея и ответила:
— Четыре дня, не дольше.
— Четырех суток хватит, однако неделя — куда надежней.
— Четыре дня, — не уступала Шарлотта. — Я приехала убить Кида, а не прятаться от него.
— Ну хорошо, — сдался Холидей. — Четыре так четыре.
Он допил кофе и помог Шарлотте встать из-за стола. Затем они отправились назад в «Гранд Отель»; по пути, следуя по деревянному настилу, Шарлотта несколько раз останавливалась у витрин, восхищенно разглядывая привезенные с Востока наряды; в магазине смешанных товаров она купила книгу и кое-какие журналы, сказав: «Если уж придется сидеть четыре дня взаперти, то надо будет себя чем-то занять. Не пялиться же в стенку». Минут через двадцать они уже входили в вестибюль гостиницы.
Когда Шарлотта поднималась на второй этаж, ей повстречался Эдисон: изобретатель учтиво поклонился и уступил дорогу.
Застав в вестибюле Холидея, он поздоровался:
— Доброе утро, Док.
— Здравствуй, Том.
— Слышал, тебе вчера в «Синем павлине» крупно повезло. Надеюсь, удача тебе больше не изменяла?
— Она при мне.
— Вот и славно.
— Можем возвращаться в Лидвилл, — продолжал Холидей. — Денег у меня на санаторий теперь хватит. То есть почти хватит. Впредь буду играть трезвым, пока не наберу недостающей суммы. Или, — он мельком улыбнулся, — просто помру чуть раньше срока.
— Что ж, ты поезжай, а мы с Недом пока задержимся. Поработаем — если не здесь, то на заводе в Тумстоуне.
— Зачем? — спросил Холидей. — Вы же приехали помочь мне. Теперь денег у меня достаточно — или почти достаточно, — и с Кидом я стреляться не собираюсь. Да и собирался бы, ваша помощь мне больше не требуется.
— Док, мы приехали в Нью-Мексико, чтобы разрушить наложенное Римским Носом заклятье, — напомнил Эдисон. — Если ты не забыл, то правительство Соединенных Штатов платит мне именно за это, за средство противодействия магии шаманов. И сейчас, впервые за два года я добился успеха. Джеронимо и Римский Нос где-то поблизости, они используют магию, и именно здесь я должен сразиться с ними. Белого Орла убил ультразвук, но то был лишь один шаман из многих и далеко не самый сильный. Надо остаться и продолжить работу.
— Может, и я тогда на пару недель задержусь? — предложил Холидей. — Местные картежники отвратно играют в фараон, и потом, вам может понадобиться прикрытие.
— Со всем уважением к тебе и твоему неоспоримому таланту, Док, револьвер мало чем поможет в борьбе с теми, кого мне поручено нейтрализовать.
— Пусть так, я все равно задержусь.
«Уговорю Шарлотту сесть в дилижанс и вернуться на север, пока ей не прострелили голову».
— Смотри сам, — ответил Эдисон и направился к выходу. — Я собираюсь на почту: спрошу, не прибыло ли заказанное оборудование.
— Тогда еще увидимся, — сказал Холидей и подошел к стойке. — Сейф имеется? — спросил он у портье.
— Да, сэр.
Холидей достал из кармана вчерашний выигрыш, отсчитал восемь с половиной тысяч долларов и передал их портье.
— И еще расписочку, будьте добры.
— Разумеется, Док, — ответил портье и, пересчитав деньги, выписал квитанцию.
— Если обнаружится недостача, то вы узнаете, как медленно и не спеша я убиваю людей.
— В таких предупреждениях нет нужды, Док, — обиженно — и слегка испуганно — ответил портье.
— Еще как есть, — возразил Холидей. — Вы только проследите, чтобы мне не пришлось выполнять таких обещаний.
Спрятав квитанцию в карман, он вышел под палящее солнце. Постоял немного, прикидывая, в какой из многочисленных кабаков отправиться, и мысленно остановил выбор на «Синем павлине». В конце концов, он обобрал других его клиентов, так что справедливо будет потратить там немного денег.
Спрятав квитанцию в карман, он вышел под палящее солнце. Постоял немного, прикидывая, в какой из многочисленных кабаков отправиться, и мысленно остановил выбор на «Синем павлине». В конце концов, он обобрал других его клиентов, так что справедливо будет потратить там немного денег.
Холидей пересек сухую пыльную улицу, посторонился, когда мимо проехал экипаж, коснулся полей шляпы и слегка поклонился трем дамам, что шли по деревянному настилу, выстрелил из пальца в сторону пробегавшего мимо мальчишки и схватился за грудь, когда сорванец всадил в него воображаемую пулю. Наконец Холидей дошел до «Павлина»; в столь ранний час зал был заполнен лишь на треть; бармен подавал сэндвичи, виски и пиво.
Не успел Холидей присесть, как за спиной у него раздался знакомый голос:
— Я тебя обыскался.
— Как нашел? — спросил Холидей. — Присаживайся, выпей.
— Я взбешен! — прорычал Кид, садясь напротив.
— Прискорбно слышать, — ответил Холидей и, сообразив, что Киду, должно быть, такая фраза неизвестна, поправился: — Мне жаль.
— Ты трех моих друзей положил!
— Вряд ли вы крепко дружили, — пожал плечами Холидей.
— Ты вообще за каким дьяволом приезжал на ранчо? — закипая, спросил Кид.
Холидей налил ему виски и жестом попросил бармена подать еще стакан.
— Хотел поговорить с тобой, — ответил он.
— О чем?
— Да так, о пустяках. Я без работы и в городе знаю человек трех-четырех.
— Друзей-то моих зачем было грохать? — не унимался Кид. — Я знаю, это был ты. Больше никто бы с тремя за раз не управился. Ты убил хороших парней.
«То есть ты сам сообразил, — догадался Холидей. — Не мог просто так завалиться к Гаррету и спросить, кто получил награду за головы Беккета и тех двоих. Вы ведь с шерифом не то чтобы дружите… Значит, и про Шарлотту не знаешь».
— Буду честен, — соврал Холидей, — твои ребята меня не признали. Решили, будто раз тебя нет, их никто не прикроет, и я постараюсь убить их ради награды. Не успел я ничего объяснить, как они схватились за оружие… Что мне еще оставалось?
Кид долго и пристально смотрел на него. Затем кивнул и произнес:
— Тогда ясно.
— Так мы снова друзья?
— По крайней мере, не враги.
— Надеюсь, ваш с досточтимым мистером Брэди вояж был успешен?
— Ты такими словечками бросаешься, лишь бы выпендриться? — спросил, нахмурившись, Кид. — Я же знаю, ты на Востоке в школу ходил.
— Постараюсь выразиться проще, — ответил Холидей. — Надеюсь, вы с Брэди получили все, за чем ездили?
— Почти. Нам подсказали, где можно раздобыть тридцать голов скота. На месте оказалось, что голов только восемнадцать, — Кид пригубил виски. Бармен тем временем подал чистый стакан Холидею. — Но мы их все равно увели.
— Здесь так сухо и пустынно, — заметил Холидей. — Там, откуда я родом, пятнадцать акров земли могут прокормить пятнадцать голов. Здесь та же территория едва ли прокормит одну тощую корову.
— Непонятно, чего индейцы так цепляются за эту пустыню, и зачем она Штатам? — поддержал его Кид.
— Ты не хочешь вернуться на ту сторону Миссисипи?
Кид покачал головой.
— Раньше только об этом и думал. Потом, в пятнадцать лет убил одного задиру, в шестнадцать убил еще нескольких, и вдруг перестал быть Генри Маккарти или Генри Антримом. Я стал Билли Кидом, за которым охотится чертова уйма народу. Подумалось, что по эту сторону Миссисипи желающих мне смерти меньше, что на Западе мне вряд ли выстрелят в спину.
— Если говорить твоими словами, то выстрела в грудь ты не боишься? — спросил Холидей. Кид не ответил.
— Должно быть, нет, — Холидей налил себе и выпил. — Откуда такое имя: Билли Бонни?
— Нравится, как звучит. Будто в песне какой или стихе. Вот я и решил себя так называть. То есть называл, пока меня не окрестили «малышом», — он улыбнулся. — Лет в тридцать, думаю, это прозвище от меня отстанет.
— Может быть, и отстанет, — согласился Холидей. — Имя-то громкое.
— Я почти неграмотный, но люблю почитывать дешевые книжонки про себя. Видел даже такую, где мы с тобой скорешились.
— Всякое может быть.
— Видел и такую, где мы стрелялись посреди улицы.
— Поразительно, — улыбнулся Холидей. — Стоило Биллу Хиккоку один раз сразиться с кем-то на главной улице города, и вот уже всякий чертов писака, который даже не был по эту сторону Миссисипи, считает, будто мы только и стреляемся, что посреди улицы.
— Ты не спросил, кто кого, — напомнил Кид.
— Ну ладно, кто кого?
— Я тебя.
— Значит, можно не стараться и не выяснять, кто из нас лучше, — снова улыбнулся Холидей.
— Тебе что же, совсем неинтересно?
— Что именно? Роман? Я его даже в руках не держал.
— Нет, кто из нас лучше
Холидей покачал головой.
— Я всегда исходил из предположения, что любой мужик с револьвером не то чтобы непобедим, но пока никем не побежден. Без нужды выяснять, кто лучше, не хотелось.
— Складно рассуждаешь! — рассмеялся Кид.
— Выпью за это, — поднял стакан Холидей.
— Черт! Я говорил это в Тумстоуне, скажу и сейчас: ты мне нравишься, Док!
— Мне от этого легче… и спокойнее, — улыбаясь, ответил Холидей.
— Про тех троих с ранчо можешь забыть. Им поделом досталось, нечего было на Дока Холидея пушку наводить.
— Я рад, что мы пришли к соглашению, — сказал дантист.
— Знаешь, — произнес Кид, — я прочел ту книжонку и задумался.
— Не вызвать ли меня на поединок?
— Нет, — улыбнулся Кид. — О том, чтобы скорешиться с тобой.
— Занятная мысль.
— Обсудим?
Холидей покачал головой.
— Нет.
— Дело во мне? — воинственно спросил Кид.
— Отнюдь. Дело во мне.
— Чахотка? — спросил Кид, и вся его воинственность в момент улетучилась.
Холидей кивнул.
— Мне осталось года два, в лучшем случае — три. Я даже знаю, где умру — сам выбрал себе местечко и комнату с милым видом.
— Не лучше ли умереть быстро, с оружием в руках, прихватив с собой на тот свет парочку врагов? — спросил Кид. — Я бы предпочел уйти так.
— А я бы предпочел вообще не уходить из жизни, — ответил Холидей. — Впрочем, выбирать не приходится.
— Мой выбор всегда за мной, — возразил Кид. — В Сан-Диего есть один банк. Я прежде ни разу банков не грабил, Док, и хочу попробовать. Если победим, станем богаче королей. Проиграем — уйдем в буре огня, ни дня не проведем за решеткой. Про нас станут слагать песни и писать книги еще сотню лет.
— Точно так, наверное, думал Джон Уэсли Хардин, — ответил Холидей. — Он вот уже пять лет гниет в тюрьме, и в ближайшее время никто его отпускать не собирается.
— Его-то, может, и повязали, но меня не повяжут, ни за что, — ответил Кид.
Холидей улыбнулся.
— Когда его наконец повязали, награда составила четыре тысячи долларов. Для охоты на тебя причин в два с половиной раза больше.
— Черт! — воскликнул Кид и раскраснелся от гордости. — Назови хоть кого-нибудь, за чью голову дают столько же, сколько за мою!
— Здесь таких нет, — ответил Холидей, — только не по эту сторону Миссисипи. По ту, однако, был Джон Уилкс Бут, убийца президента Линкольна.
— Окажи услугу, Док.
— Какую?
— Раз ты такой начитанный, выясни, сколько предлагали за голову этого Бута.
— Хорошо.
— У меня на ранчо Брэди еще есть дела на несколько дней: нашли покупателя на скотину и на лошадок. Давай-ка встретимся здесь через неделю, в полдень, и ты расскажешь, что вызнал. Может, я успею обогнать Бута по цене за голову.
— Договорились, — ответил Холидей.
— Проклятье, надо было нам с тобой закорешиться, когда ты еще не подцепил чахотку!
— Когда я был здоров, тебе было что-то около трех лет, — ответил Холидей.
— Несправедливо, что сволочь Гаррет здоров как бык, а ты харкаешь кровью.
— Ничего не попишешь.
— Ну, я-то кое-что могу поправить, — заявил Кид. — С чахоткой не справлюсь, зато доброе здравие Гаррету могу подпортить.
— С этим у меня проблем нет, — ответил Холидей. — Шериф мне не очень нравится.
— Этот сукин сын два года был мне товарищем, потом отвернулся от меня и поклялся вздернуть на виселице, — Кид допил виски и встал из-за стола. — Я возвращаюсь к Брэди. Разузнаешь для меня про Бута, ладно?
— Если такие сведения вообще есть.
— И подумай над моим предложением: на пару со мной погибнуть в перестрелке с законниками, вместо того, чтобы медленно задыхаться в какой-то там больничке.
Кид вышел из таверны, а Холидей, глотнув еще виски, прикинул в уме: погибнуть в сиянии славы — достойная альтернатива смерти, к которой он уже приготовился.
28
Холидей проснулся и, прихватив трость, отправился позавтракать в ресторане Мейбл Гримзли. По пути его нагнал экипаж «Бант лайн»; дверь открылась, и из салона выглянул Эдисон — поманил к себе Холидея.