– Мило, – улыбнулась я.
– Обо всех дерьма навалом, а об Эдите только хорошее. Воспитанна, пальцы не растопыривает, звезду из себя не зажигает, никогда не опаздывает, терпеливо позирует фотографам. Хорошо говорит. Общий вывод: актриса она никакая, но в «мыле» смотрится приятно, человек замечательный. В любовных связях не замечена, снимаясь в четырех картинах одновременно, трудно крутить романы, элементарно времени не хватит. Отличная мать, воспитывает, кроме родной дочери, еще и малолетнего племянника. Никакой вульгарности в одежде, наряды элегантные, без трусов ее папарацци не подлавливали. Не пьет, не курит, не ширяется, не жадная. Что еще? О смерти Эдиты все искренне жалели.
– Действительно, ангел, – согласилась я. – Ну и зачем такую убивать? Чеслав не мог ошибиться?
– Нет, – отрезал Димон. – Итак, актриса выглядит незабудкой с безупречной репутацией. Никаких черных пятен, фанаты захлебываются от восторга, в особенности сейчас. Популярность Диты взлетела в космос.
– Почему?
– Так фильм вышел, полнометражный, по всей Москве реклама висит, – напомнил мне хакер. – Фазиль нарубит тройную прибыль, кино побегут смотреть даже те, кто при упоминании имени Эдиты рожу корчил. Смерть актрисы, исполнившей главную роль, взвинчивает рейтинг.
– Сомневаюсь, что продюсер приказал уничтожить свой кошелек, – вздохнула я. – Соблазнительно получить супербарыш, но от живой Диты Фазилю было больше пользы.
– Теперь о «Короле Маре». Выяснилась интересная деталь, – перебил меня Димон.
На мое плечо легла чья-то рука, я вздрогнула, обернулась и увидела Тамару из бутика «Айрон Наша».
– Не хотела вас напугать, простите, – прошептала девушка. – Хочу вам кое-что подсказать.
Я кивнула и бросила Коробкову:
– Перезвоню позднее, сейчас занята.
– Постарайся не забыть, – велел Димон. – Ты, похоже, бежишь не в ту сторону!
Тамара спокойно подождала, пока я положу мобильник в сумку, и продолжила:
– Сама не могу ничего из нашего ассортимента купить, зарплата не позволяет. В некоторых салонах хозяева идут работникам навстречу, делают большие скидки, но у «Айрон Наша» иная позиция: «Наши изделия носят только богатые и знаменитые».
– Я не принадлежу ни к одной из перечисленных вами категорий, – поддержала я беседу.
Тамара засунула руку в карман платья и вынула браслет с мишками.
– Вам разрешают выносить товар из бутика? – поразилась я.
– Конечно нет, – вздохнула Тома, – но украшение мое.
– Вы сумели накопить?
– Оно стоило триста долларов, – заговорщицки подмигнула менеджер.
– Фирма решила наступить на горло собственным принципам и устроила благотворительную распродажу? – улыбнулась я.
– Ха! Это подделка, – призналась Тамара.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста, – кивнула Тамара. – У меня тоже мама есть, она меня обожает, на все готова ради дочери. Попроси я у нее кольцо, да еще начни за него отлично учиться… Короче, я знаю парня, который такой перстень за двести баксов сработает. Конечно, для вас и это сумма, но ведь не сто тридцать тысяч рубликов.
– На первый взгляд он смотрится родным, – промямлила я, вертя браслет.
– На второй тоже, – отбирая у меня украшение, заявила Тамара. – Влад дотошный, он ничего не упустит. Записывайте телефон парня, скажете, наводку Ларионова дала…
Чтобы не обижать продавщицу, решившую помочь посторонней женщине, я старательно занесла не нужный мне номер в свой мобильный и стала преувеличенно жарко благодарить Тамару.
– Да ладно вам, – отмахнулась та, – не сомневайтесь, Влад превосходно работает. Он студент, в институте учится, а ювелиркой на жизнь зарабатывает. Звонареву я тоже к нему отправляла.
– Зачем? – изумилась я.
Тамара вытащила из нагрудного кармана зеркальце, поправила волосы и переспросила:
– Зачем? Эдита сильно от остальных випов отличалась, она нормальным человеком оказалась. Выхожу я один раз с работы, дождь льет как из ведра, зонтика нет… Прикрыла голову пластиковым пакетом и пошлепала по лужам. Удовольствия – море. Полные туфли грязи начерпала! Вдруг слышу голос: «Тома, бегите сюда!» Гляжу, Звонарева в машине сидит, дверь приоткрыла, мне машет. И до самого дома добросила, чаю мне из термоса налила. Люди из золотой сотни вообще-то так себя не ведут. А дней через десять после того случая она в наш бутик пришла и стала мишку разглядывать. Понимаете?
– Вы дали ей телефон Влада, – догадалась я. – Зачем тратить безумные деньги на то, что можно получить во много раз дешевле?
Тамара прижала палец к губам.
– Тсс… Это секрет! Я вам ничего не говорила! Но перед началом кинофестиваля Эдита приехала в бутик договариваться о прокате колье, и я поняла, что у них с Владом все замечательно сложилось – на пальце у нее был перстень с мишкой, а на груди брошь, которую тоже Влад сделал.
– Еще один вариант «Айрон Наша»?
Девушка опустила взгляд.
– Нет! Влад, когда влюбляется, всегда броши своей пассии дарит. Утром кофе в постель приносит, а на подносе, кроме тостов и чашки, еще и подарок.
– А вы откуда знаете?
Тамара грустно улыбнулась.
– Сами догадайтесь… Мы давно разбежались, но остались хорошими друзьями. Влад с бывшими пассиями не ссорится, наоборот, им помогает.
– Постойте! – подскочила я. – Если у Звонаревой появилась брошь, значит…
– Думайте, что хотите, – опомнилась Тамара, – я сплетни не разношу.
Не успела девушка уйти, как я схватила телефон и набрала номер ювелира. Послышалась тихая музыка, затем мягкий баритон произнес:
– Вы позвонили Владу Ткаченко. Сейчас, к сожалению, я не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после гудка. Непременно соединюсь с вами в свободное время.
– Здравствуйте, Влад, – зачастила я, – обратиться к вам мне посоветовала Тамара Ларионова, менеджер бутика «Айрон Наша». Мне очень хочется встретиться с таким талантливым ювелиром, как вы. Сообщаю свои координаты…
Я еще раз звякнула Рите, но бывшей домработницы, кажется, снова не было дома. Отсчитав пятнадцатый гудок, я хотела отсоединиться и вдруг услышала хриплое:
– Алло!
– Позовите Риту, – обрадовалась я.
Из трубки долетел треск, и воцарилась тишина.
– Можно Риту? – повторила я.
– Какую? – наконец-то соизволили ответить на том конце провода.
Пришлось уточнить:
– Маргариту Эрдель.
– Кто ее спрашивает? – донеслось сквозь помехи.
– Подруга, – коротко ответила я.
– Хорошая? – неожиданно спросила собеседница.
Я растерялась:
– Простите?
– Вы ее близкая знакомая? – видоизменила свой вопрос незнакомка.
– Не особо, мы давно не общались, – солгала я и тряхнула головой, потому что в ухе опять зацарапала колючими лапами боль.
– Померла Ритка, – бесстрастно сообщила незнакомка.
– Совсем? – от неожиданности выпалила я.
– Да, – чихнула собеседница, – а квартира мне досталась, я ее сестра.
– Вот беда… – не успокаивалась я. – Давно несчастье случилось?
– Больше двух лет прошло.
– Рита вроде не пожилая была, – попыталась я продолжить беседу.
– Сорок шесть стукнуло, – выдохнули из трубки.
Мне стало не по себе.
– Что же с ней случилось?
– Отравилась, – коротко буркнула женщина.
Беспокойство усилилось.
– Она покончила с собой?
– С чего вы взяли? – наконец проявила хоть какую-то эмоцию тетка. – Ритка от хозяйки пришла, и ей вдруг плохо стало. Сказала, что съела шпроты, которые у Звонаревой в холодильнике открытые стояли. Сначала сестра вспотела, затем посинела и дышать перестала. Может, ее и спасли бы, да «Скорая» полтора часа по пробкам добиралась. Была Ритка, и нету. Она очень шпроты любила, могла две банки зараз слопать.
– Вы точно помните, что Рита накануне смерти приходила к Эдите Звонаревой? – уточнила я.
– Она у нее работала, – сказала незнакомка.
– Вы не ошибаетесь? – настаивала я.
– Чего вам надо? Рита умерла. Давно, – разозлилась собеседница.
– Извините за навязчивость, – опомнилась я, – вот только… э…
– Ну?
– Рита просила ей сообщить, если я о хорошем месте узнаю. Вот я и позвонила сегодня, у нас на службе образовалась вакансия, – наконец нашлась я.
– Ритка? Просила? Да быть того не может! – удивилась тетка.
– Почему? Актриса ее уволила, – напомнила я.
– Глупости! Ритка ее фанаткой была, просто мечтала у Звонаревой полы мыть. За небольшую зарплату ломалась, главное, чтоб с Эдитой рядом быть. Никто ее не выгонял, наоборот, и бабка, и актриса ее любили. Когда Рита померла, они гроб шикарный купили, похороны оплатили, поминки устроили, мне денег дали, три оклада Риткиных отвалили. Хорошие люди, от таких не уходят. А о каком месте вы говорите? – вдруг проявила любопытство незнакомка.
– В троллейбусном парке требуются водители, – ляпнула я.
– Ну, это не по мне. Больше не звоните, с Риткой все равно поговорить не удастся! – рявкнула собеседница, и раздались короткие гудки.
– В троллейбусном парке требуются водители, – ляпнула я.
– Ну, это не по мне. Больше не звоните, с Риткой все равно поговорить не удастся! – рявкнула собеседница, и раздались короткие гудки.
Я накинула капюшон и, вздрагивая от порывов пронизывающего ледяного ветра, пошла к метро. Есть хотелось до колик в желудке. За весь день мне не удалось пообедать, а сейчас уже время ужина. Может, купить шаурму? Ноги бойко понесли меня к палатке, но я огромным усилием воли заставила себя остановиться. Нет! Лепешка с мясом слишком калорийна! Да и приготовлена из продуктов пятой свежести, еще заполучу кишечную палочку… Лучше зайти в кафе и заказать что-нибудь диетическое.
Слава богу, теперь никаких проблем с ресторанами в Москве нет, я свернула в переулок и наткнулась на маленькое и вполне уютное заведение. В зале стояло всего четыре столика, и один, на мое счастье, оказался свободен.
– Принесите чаю, – распорядилась я, – черный, без сахара, с лимоном. И посоветуйте легкое блюдо, желательно овощное.
– Пирог из тыквы, – без колебаний предложил официант, – вкусный очень, сам три месяца подряд по четыре куска ем.
Я внимательно оглядела тощую фигуру парня, по виду он весит чуть больше аквариумной черепашки. Если он, неделями потребляя выпечку, ухитрился остаться похожим на скелет в обмороке, то мне такая еда подходит.
– Несите, – кивнула я и уставилась в большое незанавешенное окно.
Никогда не понимала людей, которые, имея возможность выбрать столик, усаживаются перекусить перед гигантским стеклом. Неужели приятно лопать на глазах у голодных прохожих и созерцать грязный тротуар и поток машин? По-моему, лучше устроиться в укромном уголке!
– Ваш заказ, – объявил официант и водрузил на стол тарелку, чайник, высокую кружку и блюдечко с дольками лимона.
Тыквенный пирог подозрительно напоминал чизкейк, только на коричневой корочке, покрывавшей пышную белую массу, лежала не клубника, не засахаренная вишня, а ломтик оранжевого цвета. Я отломила кусочек, засунула ложку в рот и пришла в восторг, необыкновенно вкусно! Не успел желудок насладиться малой толикой еды, как у меня проснулась совесть и во всю мощь заголосила: «Остановись! Сейчас слопаешь двухдневную норму калорий. Немедленно попроси унести десерт и закажи салат „Цезарь“ без сухариков и заправки». Несколько секунд желудок и совесть сражались друг с другом. Угадайте, кто победил? Затоптанная совесть уползла в свою нору. В конце концов, для нормального функционирования мозга нужен сахар, и врачи не советуют совсем отказываться от жиров. Я сейчас занимаюсь не обжорством, а забочусь о своем здоровье, без которого и речи быть не может об успешном исполнении служебных обязанностей.
Глава 15
Можете смеяться сколько угодно, но после того, как тарелка опустела, я обрела бодрость и способность рассуждать логически.
Итак, Рита Эрдель отравилась шпротами. Почему же Ляля соврала мне, будто домработница уволилась по собственному желанию? Или девочка не лгала, а просто не знала правду? Может, бабушка с мамой не захотели пугать ребенка – на момент трагедии Ляле было чуть меньше тринадцати лет, вот они и не стали говорить ей о случившемся. Ляля не любила слишком внимательную и придирчивую Риту, которая постоянно следила за ней, поэтому никаких отрицательных эмоций из-за ее исчезновения из дома не испытала. К радости девочки, Зина оказалась другой, новая прислуга самозабвенно играла с Веней в дурака, а Ляля была предоставлена самой себе.
Однако прослеживается неприятная закономерность: и Рита, и Зина умерли. Совпадение? Первая отравилась шпротами, вторая скончалась от воспаления легких. Вроде обе смерти совершенно тривиальны. Любые открытые консервы быстро портятся, початую банку не следует хранить несколько дней даже в холодильнике. Но, учитывая безалаберность Зои Владимировны и ее, мягко говоря, пренебрежение к порядку, вполне возможно, что вкусные рыбки в масле тосковали в холодильнике более недели. А Зина просто запустила болезнь, кашляла, температурила, надеялась перенести недуг на ногах, вот и заработала отек легких. Все объяснимо. Но скажите мне, каковы шансы, что две домработницы, служившие в одной семье, умрут? Десять из ста? Навряд ли больше. А теперь добавим сюда еще и неожиданную смерть хозяйки. Чем больше я думаю об этой ситуации, тем яснее понимаю: Чеслав прав, кончина Эдиты только на первый взгляд выглядит случайной.
Я проглотила последний кусочек десерта, с тоской посмотрела на пустую тарелку и услышала недовольный писк мобильного. Номер, высветившийся на дисплее, был мне незнаком, голос я тоже слышала впервые.
– Госпожа Сергеева? – спросил чуть хрипловатый баритон. – Вы мне звонили, я Влад Ткаченко.
– Очень рада, – обрадовалась я. – Тамара сказала, что вы принимаете заказы.
– В принципе да, – подтвердил ювелир.
– Мне нужно колечко. Красивое! В виде мишки – голова золотая, тело покрыто эмалью.
– «Айрон Наша»? – уточнил Влад.
Я активировала весь свой актерский талант:
– Верно! Здорово, что вы догадались. Могу зайти в бутик, снять изделие на мобильный и принести вам изображение.
Ткаченко пару раз кашлянул, явно пытаясь замаскировать рвущийся наружу смех.
– Не надо, у меня есть каталог.
Я продолжала играть роль идиотки.
– Ой! Шикарно! Можно приехать? Мне очень срочно нужно! Прямо позарез!
– Метро «Кузнецкий мост» знаете? – спросил мужчина.
– Ну конечно, я коренная москвичка.
Влад принялся объяснять дорогу:
– Встаньте лицом ко входу, по левую руку увидите двухэтажный серый дом. Обогните здание справа, перед вами окажется железная лестница, которая ведет наверх. Поднимитесь, позвоните в дверь и скажите в домофон: «Я в восемнадцатую». Ясно?
– В общем, да, но лучше дайте почтовый адрес, – потребовала я.
Ткаченко хмыкнул.
– Он вас только запутает: дом шесть, строение четыре, корпус восемь «а». Проищете месяц! Идите как объяснил. Если запутаетесь – звоните. Когда вас ждать?
– Я нахожусь в ста метрах от этой станции метро, пью кофе в маленькой забегаловке, – призналась я.
В голосе собеседника прозвучало удивление:
– На углу? В сером доме с колоннами?
– Точно, – удивилась я, – вы прямо экстрасенс!
– Супер, жду, – обрадовался Ткаченко.
Принято считать, что самые диковинные дома находятся в Питере, но и в Москве порой встречаются здания-лабиринты. Железную лестницу я обнаружила быстро и, позвонив в домофон, сказала, как велел ювелир:
– В восемнадцатую.
Замок щелкнул, я потянула дверь на себя, ожидая увидеть холл и лифтершу, но перед глазами возник узкий, длинный, полутемный коридор. Стены его были цвета испуганного баклажана, пол покрывал древний рассохшийся паркет, никаких окон не было и в помине, с потолка на витых шнурах свисали голые электролампочки, покрытые толстым слоем пыли. Я шагала и шагала, не понимая, куда иду.
В конце концов, впереди послышались голоса, я обрадовалась и прибавила скорости. Коридор уткнулся в большую кухню. На веревках, протянутых над тремя газовыми плитами, покачивалось белье, одна стена была занята холодильниками. В центре помещения громоздился стол, за ним сидели четыре мужика зверского вида: громадные, бритоголовые, в майках-алкоголичках, с руками, покрытыми наколками. Компания азартно резалась в «Монополию».
– Здрасте, – пискнула я.
– Че? – спросил один из игроков.
Я осмелела и задала вопрос:
– Где здесь восемнадцатая квартира?
– Дверь открой, – меланхолично сказал мужик.
Я повела глазами по стенам, увидела обшарпанную, некогда выкрашенную в коричневый цвет створку, подошла к ней, дернула за ручку и обнаружила ванную комнату, в которой легко могла принимать душ одновременно семья носорогов.
Решив, что игрок плохо расслышал мои слова, я повторила попытку:
– Подскажите дорогу в восемнадцатую квартиру.
– Вниз ступай, куда лестница ведет, – прозвучало в ответ.
– Там ванная! – возразила я.
– Дверь толкни, – флегматично посоветовал другой дядька.
– Какую? – не поняла я. – Она здесь одна, и за ней санузел.
– Ну ядрена-матрена! – разозлился третий «монополист». – Обойди ванную по периметру и найдешь. Вот пристала!
Я воспользовалась его советом и наткнулась-таки на дверь, практически слившуюся со стеной. За ней скрывалась крутая лестница, по которой я спустилась в новый коридор, но на сей раз по его сторонам увидела двери.
– Долго искали? – крикнули из комнаты, когда я вошла в нужную квартиру.
– Интересное архитектурное решение, – ответила я, – чтобы пройти к жилым комнатам, нужно пересечь ванную. А если там кто-то моется?
– Занавеска есть, – пояснил голос, – задернешь, и ничего не видно. Повесьте пальто, идите сюда.
Я устроила верхнюю одежду на гвозде, торчавшем из стены. Затем, щурясь от яркого света, дошла до стола и увидела мужчину, который склонился над маленьким верстачком.