— Совершенное тобой убийство дало тебе мотив убить и Олега Фёуке, который тоже был его свидетелем. Тот зэк, который пытался прикончить Олега…
— Это не моя работа! Поверь мне, Холе, к этому делу я не имею никакого отношения. Я просто сжигал доказательства, я никого не убивал. А случай в Алнабру — чистая случайность.
Холе склонил голову.
— И ты пришел ко мне в «Леон» совсем не для того, чтобы убрать меня?
Трульс сглотнул. Этот Холе мог убить его, черт, запросто мог убить его. Всадить пулю ему в висок, стереть свои отпечатки и вложить пистолет в его руку. Следов взлома нет, Вигдис А. сможет подтвердить, что видела, как Трульс возвращался домой в одиночестве, и что он казался продрогшим и одиноким. Он сказался больным на работе. У него была депрессия.
— А что это за парочка появилась позже? Люди Рудольфа?
Трульс кивнул:
— Они выбрались оттуда, но в одного из них я всадил пулю.
— Что произошло?
Трульс пожал плечами:
— Наверное, я слишком много знаю.
Он попытался засмеяться, но смех получился каким-то лающим.
Они сидели и молча смотрели друг на друга.
— Что ты собираешься делать? — спросил Трульс.
— Поймать его, — ответил Холе.
«Поймать». Давненько Трульс не слышал, чтобы кто-нибудь употреблял это слово.
— Значит, ты думаешь, что у него мало людей?
— Максимум трое или четверо, — сказал Трульс. — А может, только эти двое.
— Ммм. Какое еще у тебя есть железо?
— Железо?
— Кроме этого. — Холе кивнул на столик, где лежали два пистолета и пистолет-пулемет МР-5, заряженные и готовые к использованию. — Я привяжу тебя и обыщу квартиру, поэтому можешь с тем же успехом просто мне рассказать.
Трульс Бернтсен подумал. Потом кивком указал на спальню.
Холе покачал головой, когда Трульс открыл дверцу шкафа и повернул выключатель. В голубоватом свете лампы показалось его содержимое: шесть пистолетов, два больших ножа, черная резиновая дубинка, кастет, противогазная маска и так называемое полицейское ружье для подавления бунтов — короткое толстое оружие с цилиндром посередине, в которое вставляются большие патроны со слезоточивым газом. Трульс обзавелся большей частью оружия на складе полиции, где небольшие недостачи были обычным делом.
— Ты с катушек съехал, Бернтсен.
— Почему это?
Холе показал. Трульс вбил гвозди в заднюю стенку шкафа, чтобы развесить на ней оружие, и обвел его контуры. У всего было свое место.
— Пуленепробиваемый жилет на плечиках? Боишься, что он помнется?
Трульс Бернтсен не ответил.
— Хорошо, — сказал Холе, снимая жилет. — Дай мне полицейское ружье, противогазную маску и патроны к MP-пять из гостиной. И мешок.
Холе следил, как Трульс заполняет мешок. Потом они прошли обратно в гостиную, где Харри взял МР-5.
Затем они проследовали к дверям.
— Я знаю, что ты думаешь, — сказал Харри. — Но прежде чем начать звонить или пытаться остановить меня каким-нибудь другим способом, ты должен узнать, что все, что мне известно о тебе и об этом деле, хранится у адвоката. У него есть инструкции насчет того, что делать, если со мной что-нибудь случится. Понял?
«Врешь», — подумал Трульс и кивнул.
Холе рассмеялся.
— Ты думаешь, что я вру, но ты не уверен в этом на все сто процентов, да?
Трульс почувствовал ненависть к Холе. Он ненавидел его высокомерную равнодушную ухмылку.
— А что будет, если ты тоже выживешь, Холе?
— Тогда твоим проблемам наступит конец. Я исчезну, улечу на другой конец земного шара. И не вернусь. И последнее…
Холе застегнул пальто, надетое поверх пуленепробиваемого жилета.
— Это ты вычеркнул дом номер семьдесят четыре по улице Блиндернвейен из списка, который получили мы с Бельманом?
Трульс Бернтсен хотел в любом случае ответить отрицательно. Но что-то — внезапная идея, недодуманная до конца мысль — остановило его. На самом деле он так и не смог выяснить, где живет Рудольф Асаев.
— Да, — ответил Трульс Бернтсен, пока мозг его переваривал полученную информацию и старался проанализировать последствия.
«Список, который получили мы с Бельманом». Он попытался сделать вывод. Но думал он недостаточно быстро, это никогда не было его сильной стороной, ему требовалось больше времени, чем другим.
— Да, — повторил он, надеясь, что Харри не заметил удивления в его голосе. — Конечно, это я вычеркнул тот адрес.
— Я оставлю здесь эту винтовку, — сказал Харри, открывая патронник и вынимая патрон. — Если я не вернусь, ее можно направить в адвокатское бюро «Бах и Симонсен».
Холе захлопнул за собой дверь, и Трульс услышал, как он широко шагает по лестнице. Подождал, чтобы удостовериться, что Харри не вернется. А потом среагировал.
Холе не обнаружил винтовку «мерклин», прислоненную к стене за занавеской у балконной двери. Трульс схватил большое тяжелое оружие и рывком распахнул дверь на балкон. Положил ствол на перила. На улице было холодно, моросил дождь, но, что важнее, было почти безветренно.
Он видел, как Холе вышел из подъезда внизу, как развевалось его пальто, когда он бежал к ожидающему на парковке такси. Нашел его через светочувствительный прицел. Немецкая оптика и оружейное дело. Картинка была нечеткой, но Харри находился в фокусе. Трульс мог бы без проблем снять Холе отсюда, пуля пробила бы его от макушки до пятки или еще лучше — вышла бы там, где находятся его репродуктивные органы, ведь это оружие изначально предназначалось для охоты на слонов. Но если подождать, пока Холе пройдет под фонарем на парковке, можно сделать еще более точный выстрел. К тому же это будет чрезвычайно практично: в столь позднее время людей на парковке мало, и Трульсу недалеко придется волочь труп до своей машины.
У адвоката есть инструкции? Черт возьми, это вряд ли. Но конечно, надо будет подумать над тем, не устранить ли и адвоката, так, на всякий случай. Ханса Кристиана Симонсена.
Холе приближался. В шею. Или в голову. Пуленепробиваемый жилет закрывал тело до самого верха. Тяжелый до ужаса. Трульс взвел курок. Тоненький, еле слышный голос сказал ему, чтобы он этого не делал. Это убийство. Трульс Бернтсен никогда раньше никого не убивал. Не напрямую. Турда Шульца убил не он, а чертовы псы Рудольфа Асаева. А Густо? Кстати, кто, черт возьми, ухлопал Густо? Уж точно не он. Микаэль Бельман? Исабелла Скёйен?
Тихий голосок замолчал, а середина креста на прицеле пришлась прямо на затылок Холе. Огонь! Он уже представлял себе фонтан крови, продолжая давить на курок. Через две секунды Холе окажется в луче света. Жаль, что нельзя снять все это на видео. Записать на диск. Это было бы круче, чем Меган Фокс, вне зависимости от наличия фрикаделек.
Глава 40
Трульс Бернтсен дышал глубоко и размеренно. Его пульс участился, но находился под контролем.
Харри Холе вышел на свет. И заполнил весь прицел.
Вот уж в самом деле жалко, что нельзя снять на ви…
Трульс Бернтсен помедлил.
Скорость мышления никогда не была его сильной стороной.
Не то чтобы он был глупым, просто порой думал медленно.
Когда они росли, именно в этом заключалась разница между ним и Микаэлем: Микаэль думал и сразу говорил. Но Трульс в конце концов тоже делал верные выводы. Как сейчас. С этим недостающим адресом в списке. Или с этим тихим голосом, который велел ему не убивать Харри Холе, по крайней мере сейчас. Микаэль сказал бы, что это простая математика. Холе были нужны Рудольф Асаев и Трульс, к счастью, именно в такой последовательности. Так что если Холе пришьет Асаева, он решит как минимум одну проблему Трульса. То же самое будет в случае, если Асаев пришьет Холе. С другой стороны…
Харри Холе все еще находился на свету.
Палец Трульса медленно двигался. Он был одним из лучших стрелков из винтовки в Крипосе и лучшим стрелком из пистолета.
Он освободил легкие. Тело его было совершенно расслаблено, оно не совершит никаких неконтролируемых движений. Он снова сделал вдох.
И опустил оружие.
Освещенная улица Блиндернвейен лежала перед Харри. Она была похожа на «американские горки», пересекающие холмистую местность, застроенную старыми виллами с большими садами и университетскими корпусами в окружении лужаек.
Он подождал, пока не скроются огоньки такси, а потом пошел.
На часах было без четырех минут час, вокруг не было видно ни одного человека. Харри велел таксисту остановиться у дома под номером 68.
Дом 74 по Блиндернвейен находился за трехметровой оградой на расстоянии метров пятидесяти от дороги. Сбоку от него виднелась кирпичная постройка цилиндрической формы, высотой и диаметром метра четыре, похожая на водонапорную башню. Харри раньше не видел таких башен в Норвегии, но обратил внимание, что такая же постройка стояла рядом с соседним домом. К лестнице внушительной деревянной виллы действительно вела гравиевая дорожка. Главный вход освещался простой лампой, повешенной над дверью из темного прочного дерева.
В двух окнах первого этажа и одном окне второго горел свет.
Харри встал в тень дуба на противоположной стороне дороги. Снял рюкзак и открыл его. Приготовил полицейское ружье и надел противогазную маску на голову так, чтобы ее можно было одним движением опустить на лицо.
Он надеялся, что дождь поможет ему подобраться настолько близко, насколько это будет необходимо. Он проверил, заряжен ли пистолет-пулемет МР-5 и снят ли с предохранителя.
Время настало.
Но действие анестезии могло вот-вот закончиться.
Харри достал бутылку «Джима Бима», открутил пробку. На самом донышке оставались почти невидимые капли. Он снова посмотрел на виллу. И на бутылку. Если все получится, то потом ему потребуется сделать глоток. Он закрутил пробку и засунул бутылку во внутренний карман вместе с запасной обоймой для МР-5. После этого он почувствовал, что дышит нормально, что в мозг и мышцы поступает кислород. Харри посмотрел на часы. Одна минута второго. Через двадцать три часа отправляется самолет. Его и Ракели.
Он глубоко вдохнул еще два раза. Разумеется, на двери дома имеется какая-нибудь сигнализация. Но Харри был слишком тяжело экипирован и не мог быстро форсировать забор. К тому же у него не было никакого желания повиснуть на нем живой мишенью, как это было на аллее Мадсеруда.
«Два с половиной, — подумал Харри. — Три».
Он подошел к воротам, нажал на ручку, покрутил ее. Взял ружье в одну руку, МР-5 — в другую и побежал. Не по гравиевой дорожке, а по траве. Он бежал к окну гостиной. Будучи полицейским, Харри участвовал во множестве блиц-захватов, поэтому знал, какие удивительные преимущества дает эффект неожиданности. Не только преимущество первого выстрела. Шоковое состояние от грохота и света может полностью парализовать противника. Поэтому он начал про себя обратный отсчет. Пятнадцать секунд. Ему казалось, что у него есть ровно это время. Если он не выбьет их за пятнадцать секунд, то они успеют собраться, перегруппироваться и нанести ответный удар. Они хорошо знали дом, а он даже не видел его плана.
Четырнадцать, тринадцать.
С того момента как Харри выстрелил двумя патронами со слезоточивым газом в окна гостиной и они взорвались и превратились в белую лавину, время как будто пошло вспять и стало похоже на фильм с рваным монтажом. Харри осознавал, что двигается, что тело делает то, что ему положено, а вот мозг регистрировал лишь какие-то отрывки событий.
Двенадцать.
Он натянул на лицо противогазную маску, засунул в гостиную дуло полицейского ружья, при помощи МР-5 выбил самые крупные осколки стекла, торчащие из рам, положил рюкзак на подоконник и поставил на него руки, задрал длинную ногу и ввалился в комнату в тот момент, когда на него накатил белый дым. Свинцовый пуленепробиваемый жилет затруднял движения, но, когда Харри оказался внутри дома, ему почудилось, что он находится внутри облака. Ограниченное маской поле зрения усиливало ощущение, что он находится в фильме. Он услышал звуки выстрелов и повалился на пол.
Восемь.
Снова выстрелы. Сухой треск ломающегося паркета. Их не парализовало. Он ждал. Потом услышал кашель. Тот, который никак нельзя сдержать, когда слезоточивый газ режет глаза, нос, слизистую оболочку, легкие.
Пять.
Харри поднял автомат и выстрелил на звук, доносящийся из серо-белого тумана. Услышал мелкие шаркающие шаги. Шаги бегущего по лестнице.
Три.
Харри поднялся на ноги и бросился следом.
Два.
Наверху, на втором этаже, дыма не было. Если беглецу удастся скрыться, то шансы Харри значительно ухудшатся.
Один, ноль.
Харри разглядел очертания лестницы, увидел перила с балясинами. Просунул МР-5 между ними, направив ствол наверх вдоль лестницы. Нажал на курок. Оружие тряхнуло его руку, но он держал крепко. Разрядил магазин. Притянул автомат к себе, вынул обойму одной рукой, запустив вторую в карман за новой. Но нащупал только пустую бутылку. Он потерял запасную обойму, пока лежал на полу в гостиной! Остальные лежали в рюкзаке на подоконнике.
Харри понял, что сейчас умрет, когда услышал шаги на лестнице. Человек спускался. Он шел медленно, как будто колебался. Потом пошел быстрее. И бросился вниз. Из пелены тумана вырвался мужчина. Спятивший призрак в белой рубашке и черном костюме. Он наткнулся на перила, согнулся пополам и безжизненно соскользнул к подножию лестницы. Харри увидел рваные края отверстий на спине костюма, куда вошли пули. Он подошел к телу, взял за челку и приподнял голову. Почувствовал приступ тошноты и подавил инстинктивное желание снять с себя маску.
Одна из пуль при выходе из тела наполовину оторвала нос. И все же Харри узнал его. Маленький человек в дверном проеме в «Леоне». Человек, который стрелял в него из машины на аллее Мадсеруда.
Харри прислушался. В доме было тихо, и лишь патроны со слезоточивым газом продолжали шипеть и дымить. Он вернулся к окну гостиной, нашел рюкзак, вставил новую обойму и засунул еще одну в карман. Только сейчас почувствовал, как под жилетом льется пот.
Где большой человек? И где Дубай? Харри снова прислушался. Услышал шипение газа. Но разве сейчас прямо над ним не раздались звуки шагов?
Сквозь газ он разглядел еще одну гостиную и открытую дверь в кухню. Только одна дверь закрыта. Он встал рядом с ней, открыл, засунул в нее дуло винтовки и выпустил два патрона. Снова закрыл дверь и подождал. Сосчитал до десяти. Открыл дверь и зашел в помещение.
Пусто. Сквозь дым он различил книжные полки, черное кожаное кресло и большой камин. Над камином висел портрет мужчины в черной гестаповской форме. Это что, старая нацистская вилла? Харри знал, что норвежский нацист и член хирда[59] Карл Мартинсен жил в конфискованной вилле на Блиндернвейен, перед тем как окончил свои дни, изрешеченный пулями перед зданием естественнонаучного факультета.
Харри вернулся назад, прошел через кухню в типичную для времени постройки виллы комнату служанки и нашел то, что искал, — черную лестницу.
Зачастую такие лестницы служили также средством эвакуации при пожаре, но эта не вела ни к какой двери, наоборот, она вела в подвал, а то место, где когда-то размещался запасной выход, было замуровано.
Харри убедился, что в ружье остался еще один газовый патрон, и стал подниматься по лестнице широкими беззвучными шагами. Выпустил последний патрон в коридор, сосчитал до десяти и вошел следом. Он открывал двери одну за другой, боль в шее усиливалась, но пока ему удавалось действовать сосредоточенно. Дверь в первую по коридору комнату была заперта, остальные помещения оказались пустыми. Две спальни производили впечатление жилых. На кровати в одной из них не было простыни, и Харри заметил, что матрац на ней темный, словно насквозь пропитанный кровью. На прикроватной тумбочке в другой спальне лежала большая толстая Библия. Харри взглянул на нее. Надпись кириллицей. Русская православная. Рядом с ней находился готовый «жук» — красный кирпич с шестью гвоздями. Точно такой же толщины, как и Библия.
Харри вернулся к запертой двери. От пота, попадавшего под маску, запотели ее стекла. Он уперся спиной в стену на другой стороне коридора, поднял ногу и ударил по замку. Тот разломался от четвертого удара. Харри пригнулся и выстрелил в комнату, услышал звон стекла. Подождал, пока дым из коридора заползет в помещение. Вошел и нашарил на стене выключатель.
Комната по размерам была больше других. Огромная кровать у длинной стены стояла неубранной. На тумбочке поблескивал синий камень, вставленный в перстень.
Харри сунул руку под одеяло. Там было еще тепло.
Он огляделся. Человек, который совсем недавно лежал в этой кровати, мог, конечно, выйти в дверь и запереть ее за собой. Если бы, разумеется, ключ все еще не торчал в замке с внутренней стороны двери. Харри осмотрел окно: закрыто и заперто. Он переместил взгляд на массивный платяной шкаф у короткой стены. Открыл его.
На первый взгляд это был обычный платяной шкаф. Харри толкнул заднюю стенку. Она отъехала в сторону.
Путь отступления. Немецкая основательность.
Харри раздвинул в стороны рубашки и пиджаки и высунул голову из фальшивой задней стенки шкафа. В нос ему ударил порыв холодного ветра. Шахта. Харри выставил вперед руку. В стене были металлические ступени. Казалось, что их довольно много, и, должно быть, они вели в подвал. Перед его внутренним взором возникла картинка, маленький кусочек сна. Он отбросил картинку в сторону, стянул с себя противогазную маску и протиснулся за фальшивую стенку. Нащупал ногами ступеньки и начал спускаться, а когда лицо его оказалось на уровне пола спальни, он заметил под шкафом какой-то предмет, по форме напоминающий букву U и сделанный из накрахмаленной хлопчатобумажной ткани. Харри подобрал его, положил в карман пальто и продолжил путь вниз, в темноту. Он считал ступеньки. После двадцати двух нога его коснулась твердого пола. Но когда он собирался ступить на пол второй ногой, она во что-то уперлась. Харри потерял равновесие и упал на что-то мягкое.