— Почему именно на три? — деловито осведомился Бурцев.
— А потому! Вот на хрена, спрашивается, тебе пингвин? Зачем ты его купил?
Бурцев кашлянул.
— Как — зачем? Дочка давно какое-нибудь животное просит — вот и будет ей подарок.
— Ага! Рассказывай. О дочке он думал! Сдуру, небось, купил! По пьяни. Чтобы перед дружками покуражиться. А теперь сам не знаешь, куда его девать!
Бурцев хотел было возмутиться, но не нашел, что сказать. Настроение его заметно испортилось.
— Молчишь? То-то! И денег, наверное, за него, отдал — кучу! Жена на что-нибудь полезное копила, а ты все деньги на это чучело ахнул. Эх, жалко Татьяны твоей нет. А то была бы тебе сейчас картина Репина «Двадцать шесть бакинских комиссаров».
Бурцев промолчал. А что тут скажешь?
Бурцев почему-то вспомнил бывшего Зининого мужа — зубного техника по имени Тимур, миниатюрного и очень элегантного мужчину. Они с Зиной прожили вместе всего полгода. После чего Зина выставила мужа вон: она не смогла найти ему должного применения. Как оказалось, польза, которую она от него получала, не компенсировала неудобств, которые доставлял живущий рядом человек.
— Эх, Бурцев! Избаловала тебя жена. Моя бы воля… Бурцев почувствовал, что от голоса соседки у него начинает болеть голова.
— Ты, Зин, за кого меня принимаешь? — опять прокашлявшись, спросил он. — Я тебе что — мальчик? Я, может быть, этого пингвина три месяца повсюду искал!
Он посмотрел Зине прямо в глаза.
— Ага! Рассказывай! — презрительно протянула Зина.
— Вот тебе и «ага»! Этот пингвин теперь на меня как папа Карло работать будет!
— Как это?
— Яйца мне будет нести!
Зинка хотела рассмеяться, но заглянула в честные глаза Бурцева и сдержалась.
— А зачем тебе яйца? — спросила она.
— А ты не знаешь? — снисходительно ответил Бурцев.
— Что?
— Сколько такой пингвин в зоомагазине стоит?
— Сколько?
— Как минимум восемьсот бакинских!
— Да иди ты!
— Век воли не видать! А при правильном рационе он четыре раза в год по три яйца сносит. В книжке написано. Вот и посчитай!
Зинка даже и перемножать не стала. И так видно, что большие деньги.
Она подозрительно прищурилась:
— И ты что же, купил своего пингвина за восемьсот долларов?
— Я по случаю. Дешевле, — скромно сказал Бурцев. Зинка хмыкнула, но, посмотрев в глаза Бурцеву, опять задумалась.
— Пингвину холод нужен, — напомнила она.
— Зимой на балконе будет жить. А летом — в холодильнике! — пояснил Бурцев.
Зинка рассмеялась, но ее глаза продолжали пытливо ощупывать лицо Бурцева. Несмотря ни на что, Зина привыкла считать Бурцева человеком неглупым и оборотистым. А может, он правду говорит? В наше время чего только не бывает!
— Иди ты! Трепло! — проговорила она. — А как он яйца высиживать будет — тоже на балконе?
Бурцев хмыкнул.
— Ты чего, Зин, маленькая? Да за такие бабки отдельного человека можно нанять, чтоб яйца высиживал! Прямо у себя на квартире. Или вон, в моем гараже, на электропечке.
Зинка наконец расхохоталась.
— Ну, Бурцев! Ну ты и трепло! За дурочку меня считаешь, да?
Лифт остановился на первом этаже, и двери отворились.
Бурцев пропустил Зину вперед и вышел вслед за ней.
— Кстати… — заметил он. — Моя-то — того… На курорт уехала… Так ты, это… Заглядывай как-нибудь… на рюмку чаю…
— Ты что, Бурцев! Опух? — возмутилась Зинка. — За кого ты меня принимаешь! Я с мужьями своих подруг шашни не развожу! Это, если хочешь знать, вообще последнее дело…
Бурцев пожал плечами: как знаешь, дело твое.
Вообще-то он ничего особенного не имел в виду. И сделал предложение Зине больше из приличия. Мы ж не папуасы какие-нибудь — остаться наедине с молодой незамужней женщиной и ей совсем ничего не предложить!..
— Тем более мы соседи, — продолжала рассуждать вслух Зина. — А как сказал классик, где живешь, там не спи!
Бурцев хотел было поинтересоваться, какой это классик так сказал, но не успел. Они вышли на крыльцо, и Зина остановилась как вкопанная.
У подъезда стояла элегантная иностранная машина, небольшая, но новенькая, с иголочки. За рулем скучал шофер в костюме и при галстуке. В машине нарядно светилась лампочками и стрелками приборная доска и едва слышно работал двигатель. Видимо, водитель, дожидавшийся кого-то, прогревал салон.
— Это он новенькую ждет. Из восьмой квартиры, — понизив голос, сообщила Зина. Она подхватила Бурцева под руку и двинулась вперед, мимо автомобиля. — Помнишь, там ремонт с перепланировкой полгода делали, а потом продали за бешеные тысячи.
Бурцев кивнул.
Они миновали машину и повернули к выходу из двора.
Проходя мимо помойки, они с Зиной спугнули немолодую женщину в очень приличном когда-то пальто и дешевых кроссовках. Женщина задержалась у помойки, заметив люстру, выброшенную кем-то после ремонта. Но увидев проходящих Бурцева и Зину, она покраснела и заторопилась прочь.
— Я теперь про эту новенькую все знаю. От Вальки Филиппенко, — сообщила Зинка, не обращая внимания на женщину. — Ей все это мужик оставил.
— Кому? Вальке?
— Какой Вальке! Девчонке из восьмой квартиры!
— Что — это?
— Все! Квартиру, машину, мебель. Да еще денег в банк положил, чтобы она каждый месяц себе ни в чем не отказывала.
— Ну и что?
— Что-что! — передразнила Зина. — Девчонке-то еще только двадцать пять, а у нее уже все есть. Представляешь?
— А почему он ей все оставил? Помер, что ли?
— Бурцев! Ты что вчера, вообще все мозги пропил? Он не помер. Но они расстались. Другая его увела. Или он уехал куда… Не знаю. Но главное, что он ее перед расставанием полностью упаковал. Понял?
— Да.
— То-то! Скажи, повезло девчонке! Все — и сразу! Она машину пока водить сама не умеет, так к ней его шофер приезжает, когда нужно.
— А Валька Филиппенко откуда все это знает? — спросил Бурцев. Ему неприятны были Зинины слова. «И с такими экземплярами общается родная жена!» — думал он.
— Валька к ней ходила соль одолжить. Ну, соль, сам понимаешь, предлог. А ходила Валька для того, чтоб познакомиться.
— И что же, эта девушка твоей Филиппенко так прямо все и рассказала? Что ее мужик бросил, и все такое прочее, — не поверил Бурцев.
— А чего ей скрывать? Если мужик на нее так запал, что по полной программе раскошелился? А впрочем, не знаю. Может быть, Валька все это хитростью выведала. Она ведь знаешь какая! Что не выведает, то носом учует.
Бурцев кивнул. Он всегда подозрительно относился к этой Филиппенко. Улыбается, льстит, расстилается перед тобой, а у самой глаза узенькие, злые…
— Вот так, Бурцев! — продолжала Зина. — Есть еще в этом мире настоящая любовь!
— Где же здесь любовь, — возразил Бурцев, — если он ее бросил?
— Что бы ты, Бурцев, в этом понимал! Обстоятельства разные бывают, но тут, сразу видно, большая любовь!
— Любовь, Зина, — назидательно заметил Бурцев, — это не только деньги.
Зина презрительно смерила его с ног до головы. Бурцев понял: его мнение не является для Зины сколько-нибудь авторитетным.
— Но ты знаешь, — сказала Зина, следуя неведомому ходу своей мысли, — у Вальки сложилось впечатление, что эта молодая дурочка ничем и попользоваться как следует не умеет…
— Чем это — ничем?
— Да ничем! По магазинам не ходит… Покупок не делает… На машине вон — кажется, первый раз за полгода выехала…
— А почему?
— Кто ее знает… Вальке показалось, что она сидит дома и целыми днями ревет.
— Почему ревет?
— Да потому! Мужика своего забыть никак не может. Ну не дура ли!
Бурцев оглянулся на стоящую у подъезда новенькую машину с шофером. Он и в самом деле эту машину видел в их дворе первый раз.
Зина тем временем посмотрела на часы.
— Ладно, Бурцев, ты куда? — закруглила она разговор. — В магазин? Значит тебе направо, а мне налево.
И Зина удалилась, напористо ступая по снежной каше на мостовой.
А Бурцев еще раз оглянулся на стоящую у подъезда машину.
Это сколько же у человека должно быть денег, чтобы он, расставаясь с двадцатилетней девчонкой, так просто купил ей квартиру, машину и все прочее. И машина-то не какая-нибудь… А как из другой жизни. И светится так уютно… На улице грязь и слякоть, а машина — как будто только что из магазина…
В этот момент дверь подъезда распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина в красивой шубке по колено. Качнулась каштановая шапка хорошо вымытых волос… Едва касаясь сапожками асфальта, женщина сделала несколько легких шагов к машине, шофер, поспешно покинувший свое место, распахнул заднюю дверку, и женщина погрузилась внутрь нагретого уютного салона.
Шофер захлопнул дверь и вернулся за руль. Загорелись фары, машина тронулась, медленно обогнула двор и, выезжая на улицу, поравнялась со стоящим у ворот Бурцевым.
Шофер захлопнул дверь и вернулся за руль. Загорелись фары, машина тронулась, медленно обогнула двор и, выезжая на улицу, поравнялась со стоящим у ворот Бурцевым.
Заглянув внутрь, Бурцев перехватил устремленный на него заинтересованный взгляд. Хотя глаза девушки и вправду показались ему очень печальными. Девушка приветливо улыбнулась Бурцеву и кивнула как старому знакомому. Бурцев немного удивился — они, кажется, раньше не встречались, — но молодцевато втянул живот и галантно поклонился в ответ.
Машина моргнула задними фонарями и выехала на улицу.
А Бурцев вздохнул и повернул за угол, чтобы, наконец, двинуться в сторону магазина.
Но не успел он пройти и десяти шагов, как его опять остановили. Из полумрака ближайшей подворотни к нему шагнула незнакомая фигура.
— Мужчина! Можно вас на минутку… — ломким баритоном спросила фигура.
Бурцев замедлил шаги и неохотно обернулся.
Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти, коренастый и коротконогий, тщательно и даже щеголевато одетый. Но одет мужчина был как-то очень старомодно: почти новое добротное пальто с каракулевым воротником и такая же шапка пирожком, какие носили лет тридцать назад, кожаные перчатки с тисненым узором… Теплые ботинки с золочеными пряжками, которые, несмотря на слякоть вокруг, блестели чистотой… Можно было подумать, что мужчине от престарелого родственника достался в наследство парадный гардероб в хорошем состоянии, и мужчина его с удовольствием донашивает. Лицо незнакомца, полноватое, с тщательно постриженными усиками было бы красивым, если бы не самовлюбленное и какое-то себе на уме выражение. Шею щеголевато схватывал шелковый пестрый шарфик…
«Странный какой-то, — подумал Бурцев. — Педик, что ли?…»
— Мужчина, не хотите ли заработать? — фамильярно спросил незнакомец.
— Что?! — удивился Бурцев.
— Мне нужна помощь. Вы ведь из первого подъезда?
— Из первого.
— Я бы хотел попасть в одну квартиру…
— И что? — еще больше удивился Бурцев.
— Мне обязательно нужно поговорить с одним человеком, с женщиной. Мы с ней дальние родственники, — развязно добавил мужчина.
«Нет, не педик», — понял Бурцев.
— А я здесь при чем?
— Я не уверен, что она хочет меня видеть… — неопределенно сказал незнакомец. И добавил развязно: — Вы же знаете, как это бывает у женщин. Разные там обиды… Капризы… Как ее сосед, вы могли бы мне помочь.
— Как это?
— В дверь позвоните вы, а войду я. — Незнакомец почему-то подмигнул.
Бурцев удивленно посмотрел на странного мужчину. Встречаются же прямо на улице такие чудаки!
— Не надо беспокоиться, я заплачу! — по-своему поняв взгляд Бурцева, высокомерно заявил мужчина. — Я хорошо заплачу!
Отпахнув полу пальто, он запустил руку в карман брюк, вытащил пятидесятирублевую бумажку и со значением продемонстрировал ее Бурцеву.
— Ты чего — псих? — спросил наконец Бурцев.
— Почему это псих? — насторожился незнакомец.
Бурцев покачал головой.
— Если она не хочет тебя видеть — позвони по телефону. Или напиши письмо. А я в эти игры не играю.
Он развернулся и зашагал в сторону магазина.
За углом два бомжа с тележкой, на которую был собран по помойкам разный утиль, как зачарованные стояли возле открытого подвального окна. Из окна валил пар, внутри кипела работа — шумели струи смешивающихся жидкостей, гремела посуда, клацал металлом старенький станок. Внутри под видом насосной станции функционировал цех по изготовлению паленой водки. Бомжи жадно втягивали носами льющийся из окна тяжелый парок.
"А вот интересно, – думал Бурцев дорогой, – почему у нас в России фантазии у людей носят, как правило, какой-то диковатый характер! Взять, например, англичанина. Или, там, немца! Они ведь, если мечтают, то о чем-то понятном и солидном. О том, чтобы машину купить вдвое дороже той, что у них под окном стоит. Или дом свой в двести квадратных метров поменять на другой, в котором этих метров будет триста. Да еще бассейн будет и теннисный корт – чтобы все соседи позавидовали! А что у нас? Нам это скучно! Нам или мост какой небывалый нужно построить через соседний пруд. Или башню посреди поля – просто так, для красоты. Или дома завести какого-нибудь крокодила. От которого тебе самому, может быть, и радости нет никакой, но зато всему миру на удивление!"
* * *Бурцев не пошел в супермаркет через три квартала, а заглянул в круглосуточный магазин в соседнем доме, в магазин, который пожилые хозяйки по старой памяти называли коммерческим.
В витрине рыбного отдела раскинулось тучное гастрономическое изобилие: лоснящиеся срезы красной копченой семги, золотистого палтуса, розовой форели, тугие тушки скумбрии слабой соли, морские окуни с вытаращенными глазами и копченые угри, разложенные рядком по ранжиру. Горкой росли разнокалиберные баночки и бочонки с икрой. Посредине громоздился балык осетрины горячего копчения, толстый, как слоновья нога.
Молоденькая продавщица с лицом хорошеньким, как у глупой куклы, и макияжем, как у фотомодели, подвинулась к прилавку и улыбнулась американской улыбкой. «Такая в продавщицах долго не засидится», — почему-то мелькнуло в голове у Бурцева.
Он оглядел копченое изобилие на витрине.
— Что это у вас все осетрина да осетрина… — спросил он. — А свежей рыбы нет? Или хотя бы мороженой. Какого-нибудь хека? Или мойвы?
Вопрос почему-то обидел продавщицу.
— Мойвы не бывает. — Она поджала губы и отвернулась.
В другое время Бурцев, может быть, проявил бы характер и показал девчонке, что она стоит за прилавком, чтобы торговать, а не для того, чтобы демонстрировать покупателям, кто из них чего стоит, но сейчас он не стал тратить силы.
Он еще раз оглядел витрину:
— А вот, интересно, животные едят копченую рыбу?
Продавщица фыркнула, и в ее глазах появилось подобие интереса.
— Это смотря какие животные, — ответила она. И помедлив, добавила: — Кошка моя, например, ест.
Ее кошка! Если бы разговор шел о кошке, Бурцев бы не спрашивал. Про кошек он как-нибудь и сам бы сообразил.
«В супермаркете наверняка есть свежая рыба, — прикинул он. — Но переться за три квартала, а там возиться с тележкой, стоять в кассу… Чтобы потом выяснить, что этот гад не всякую рыбу жрет».
— А если не кошка? — спросил Бурцев.
— Не кошка? А кто? — удивилась девушка.
Бурцев вздохнул и посмотрел в окно. Почему-то не хотелось этой жизнерадостной кукле рассказывать про пингвина.
— Скажем, птица…
— Ну, вы, мужчина, даете! — рассмеялась продавщица. — Где ж вы видели, чтобы птица рыбу ела? Птицы семечки едят. Или червяков.
Бурцев поморщился. Червяков! Скажет тоже! И вообще, что за жизнь такая сегодня выдалась!
— Ладно, — сказал он. — Дайте мне пачку крабовых палочек и банку кальмаров в собственном соку. — Бурцев прикинул, что кальмары в собственном соку — это все-таки натуральный продукт. А в крабовых палочках, как известно, от крабов один только запах, а все остальное — треска.
Уже почти выйдя из магазина, Бурцев заметил в глубине недавно открытый отдел — корм для домашних животных. Раньше на этом месте продавали косметику, но, видимо, торговать косметикой оказалось невыгодно.
Бурцев на всякий случай подошел к витрине — вдруг что попадется на глаза. Он принялся изучать ряды разноцветных баночек и коробочек. Банки и коробки были, в основном, всего нескольких типов и различались лишь цветом, каждый тип — с портретом одной и той же самодовольной кошачьей или собачей морды.
— Вам чем-нибудь помочь? — предложила Бурцеву немолодая и приятная на вид продавщица.
Бурцев неопределенно пожал плечами.
— Вы для кого покупаете корм? Для собачки? Или для кошечки? — начала подсказывать продавщица.
Бурцев посмотрел ей в лицо. Интеллигентная такая продавщица… Предупредительная. Возможно даже, с высшим образованием.
— Для пингвина! — сказал он, чтобы с самого начала избежать недомолвок и двусмысленных ситуаций.
Продавщица помрачнела.
— Для кого?! — тихо спросила она.
— Для пингвина! — грубовато повторил Бурцев. — Знаете, животное такое. Сам черный, нос красный и крылышки маленькие. На севере живет.
Женщина покраснела.
— Я, конечно, знаю, кто такие пингвины, — ровным голосом сказала она. — Я просто не расслышала, что вы сказали.
— То-то и оно! Есть у вас что-нибудь для пингвинов?
Женщина задумалась.
— Мы, в основном, продаем корм для кошек и собак. Для пингвинов как-то пока никто не спрашивал… А для собак большой выбор… Для маленьких, больших, для щенков, для пожилых животных…
— Зачем мне для собак, если у меня пингвин? — спросил Бурцев.
— Я понимаю… — Она оглядела свое хозяйство. — Есть корм для волнистых попугайчиков. С повышенным содержанием йода. Попугайчики без йода болеют.