Волчья звезда - Галина Мария 16 стр.


- Любили они всякие ужасы, - пробормотал он.

- Чего же ты хочешь? - Симон с трудом подавил желание захлопнуть книгу. Когда кто-то читает у тебя из-за плеча то же, что и ты, кажется, будто он проник в твои мысли. Неприятно. - Мы же в Трансильвании.

- Ну, - сказал Гидеон, который проводил аэросъемку,-не совсем.

- По крайней мере, в месте, которое раньше было Трансильванией. Рельеф правда, здорово изменился.

- Как вы думаете, - спросил Винер, - почему Коменски не сворачивает работы? Все еще на что-то надеется?

Симон пожал плечами.

- Здесь, похоже, уже нет. Может быть, где-то…

-А ты? Тоже думаешь, где-то все-таки живут настоящие люди? Не эти дикари? Если так, почему они не подают о себе знать?

- Быть может, боятся…

- Нас? - удивился Винер.

- Почему нет? Мы прибыли издалека, с непонятными намерениями… боятся же нас местные.

- Это из-за легенд, - твердо сказал Винер. - Привыкли рассказывать друг другу всякие страсти. Одно и то же, из поколения в поколение, долгими зимними вечерами…

- Ладно, - вмешался Гидеон, - хватит травить байки. Пошли…

Из-за двери в столовую - массивной, резной двери, сохранившейся еще с прежних времен, украшенной сплетенными лозами и гроздьями винограда, раздавались голоса и смех.

Винер укоризненно сказал:

-Ты опять опоздал.

- Мы опоздали, - возразил Симон.

Он открыл дверь в столовую, залитую мягким светом свечей

- А, - сказал Коменски, - вот и наши затворники. Как успехи, Симон?

Симон отодвинул тяжелый стул и подсел к , столу.

- Пока еще рано говорить, - пробормотал он, - посмотрим…

- Ты выходил на связь с Лагранжем? - обернулся к Гидеону Коменски.

- Да, - Гидеон пожал плечами.

- И что? Есть результаты?

Гидеон покачал головой.

-Амос, какие результаты? Столько времени прошло. Они отказались от поисков…

-Я понимаю, крупный город это что-то, - сказала Наташа. - Но, похоже, именно там-то и опасней всего оказалось. Такие города опасны. Верно, Симон?

- Не знаю, - сказал Симон, - пожалуй, да… во всяком случае, для местных жителей большая часть прежних поселений - запретные места.

- Возможно, из-за эпидемий, - сказал Винер. - Чем больше народу… все эти города стали одной сплошной группой риска… сами эпидемии со временем забылись, а суеверия остались.

- Да, - пробормотал Симон, - суеверия живучи.

- В архивах есть записи об эпидемии, - заметила Оливия, - от руки… похоже, когда все рухнуло, кто-то все же пытался вести дневник… но они какие-то путанные.

Симон взглянул на нее - ее волосы, подсвеченные светом свечи, окружали голову, точно золотистый нимб, но само лицо терялось в полумраке…

- Может, владелец? - предположил он.

-Нет… какая-то женщина… член семьи или… экскурсовод местный… у нее кто-то из близких остался в городе, а связь прервалась…

- Кстати, Винер, ты сделал посев? - спросил Коменски. - Сейчас-то что там творится? Мы не особенно бережемся, но если…

- Да сделал я… - отмахнулся Винер. - И я… и Хлебников… еще тогда… там все чисто. Будь что, ты бы первым узнал.

-А радиация?

- А что - радиация? Ты опять же не хуже меня знаешь, здесь, в этом регионе, радиация практически в норме. Ты же видел радиационные карты - ну, имеется большое пятно на юго-западе Франции.

- Какая это теперь Франция… - грустно сказала Наташа,

- Ну, на юго-западе того, что было Францией… Должно быть, взорвалась атомная станция… Там были тектонические подвижки… Но в общем, ничего из ряда вон… тут не случилось ничего такого, чем пугали футурологи, Амос… Ни ядерной войны, ни крупных катаклизмов… ничего… Просто… все рухнуло…

- В одночасье? - ехидно спросил Гидеон.

-Нет. Не в одночасье. Но довольно быстро. Судя по датировкам культурного слоя…

- Она то же пишет, - сказала Оливия, - женщина эта…

- А причины?

- Ни слова… Может, просто не до того было.

-Может, слишком ясно, - предположил Симон, - чего о них писать…

- Ладно, - сказал Коменски, - может, удастся все же отыскать что-то… Но мы отвлеклись. Я вот о чем - Улисс говорит, что пропали только люди… остальное все осталось на месте - приборы, оборудование… Ну, одним словом, это меня и тревожит.

- Предполагаешь худшее?

- Не знаю. Скорее, опасаюсь. Разумеется, могло случиться все, что угодно, но эту возможность тоже со счетов сбрасывать нельзя.

- А тамошние местные?

- А что - тамошние местные? Они не очень разговорчивы, знаешь ли…

- Не то, что твои, а Симон? - спросил Гидеон.

- Эти-то… да…

Он смолк, пододвигая себе тарелку. Все, что было извлечено из-под развалин музея - все, о чем мечталось в мире металла и пластика, в функциональном мире космических перелетов и дальних поселений, где есть только самое

необходимое и ничего больше…

Все очищено, простерилизовано, приведено в порядок - фарфор и матовая патина серебра, в сиянии свечей отливающая розовым, хрупкое стекло бокалов на высоких ножках, которые так удобно ложатся в руку… лишь пища из синтезатора, бесформенной массой лежащая на тарелках разрушала ощущение подлинности.

Видно, Гидеон подумал о том же, потому что он сказал:

- Надо бы настоящую еду. Если уж…

Наташа, сидевшая от Симона по левую руку, вздрогнула:

- Не приведи Господи, - с коротким смехом проговорила она, - это же ужас! Грязь, навоз - они же навозом удобряют… Живое мясо.

- В том-то и дело, - назидательно проговорил Гидеон, вертя в пальцах вилку, - в том-то и дело! Мы слишком изнежены. Цивилизация еще не есть культура.

- Навоз на полях и скотобойни тоже не есть культура, - заметил Симон.

-Не скажи…

Симон принялся за еду под негромкую запись, которую аппаратура старательно воспроизводила с привезенного со звезд кристалла. Недоставало только музыкантов на хорах, хотя сами хоры сохранились - уходящая во тьму галерея под сводами зала.

- Мечтаешь припасть к истокам, Гидеон? - спросил он. - Простая, бесхитростная жизнь? Расскажи об этом местному старосте - он, кстати, сморкается на пол. А уж вонь в избе…

- Ох, - сказала Наташа, - пожалуйста…

- И все-таки, Симон, - обернулся к нему Коменски. - Я хотел бы знать… Симон пожал плечами.

-Ты был прав. Не могу сказать, что они совсем безнадежны, но… письменности у них нет, совершенно дикие суеверия… На любой чих разработан свой ритуал…

-Группа Лагранжа вплотную приступила к контактам, - заметил Гидеон. - Они, вроде, даже взялись кого-то учить…

- Я знаю, мне Улисс рассказывал. Они с Дианой притащили какую-то девчонку… вымыли и посадили за компьютер… Да еще стимулятор подключили… Сам Лагранж как раз был против - его измором взяли. А что от нее толку, от одной-то… Они там, на побережье, совсем дикие… Впрочем, что забавно, письменность у них сакральна, а вот навыки чтения сохранились.

-А результаты?

- Пока неясно. Диана еще на что-то надеется.

-Ладно,-вмешался Коменски,- Гидеон?

- А что - я? - неохотно ответил Гидеон. - Туземцы как туземцы. Впрочем, лично мне они симпатичны.

- Ты отлично понимаешь, о чем я тебя спрашиваю. Ты ведешь наблюдения с воздуха?

- Я повесил датчики - если они что-то засекут… мы это тут же узнаем. Либо группа Лагранжа…

- Подключись к наблюдениям, Наташа, ладно?

- А как же музей? - обиженно спросила Наташа. - Я же тебе говорила, я хочу устроить во внутренней галерее…

- В свободное время. Никуда он не убежит, твой музей.

Наташа замолчала и тоже уткнулась в тарелку. “Не очень-то радостный обед получился, — подумал Симон… - впрочем, так оно и идет - все хуже и хуже…”

- Так мы старались, - грустно заметила Оливия, - а тут все равно неуютно как-то…

- Уж очень долго здесь никто не жил,- сказал Симон, - в этом замке… И местные его избегают.

- Как ты думаешь, почему? Симон пожал плечами.

- Почему не поселились? Замок не так-то просто содержать… Его и протопить-то невозможно. Странно другое - почему они его не растащили по камешкам?

- Боятся, - сказала Наташа. - Как ты думаешь, кто тут когда-то жил? Граф Дракула!

- Кто? - удивился Винер.

- Ну, знаменитый вампир…

-Что? - заинтересовался Гидеон. - Неужто вправду?

-Да нет, разумеется, это они так туристов привлекали. Я нашла проспекты… На самом деле сюда лет за двадцать до всеобщего обвала вселился какой-то мелкий землевладелец, потомок прежних владельцев. И устроил тут музей с экскурсиями. И слухи распустил - для привлечения туристов.

- А местные, выходит, тоже поверили, - заметил Симон. - И до сих пор верят.

- Надо отдать ему должное, этому владельцу, - сказал Гидеон, - он вообще был человеком неглупым… Когда все начало рушиться, собрал все фамильные ценности и архивы, упаковал все и замуровал в подвале. Мои сервы…

- Твои сервы, - мрачно сказала Наташа, - все смазкой испачкали…

- Да ладно тебе…

- Кстати, - заметил Коменски, - насчет сер-вов… Ты их отключил? Не хотелось бы напугать местных.

- Твои сервы, - мрачно сказала Наташа, - все смазкой испачкали…

- Да ладно тебе…

- Кстати, - заметил Коменски, - насчет сер-вов… Ты их отключил? Не хотелось бы напугать местных.

- Да. Как правое крыло расчистили, так и отключил. Они в ангаре.

Разрушая иллюзию старины, неожиданно замигала красная лампочка на встроенном в стену пульте.

- Вот, - сказал Гидеон, - опять. Он неохотно встал из-за стола.

- Пустое же дело…

- Что там? - спросила Оливия.

-Датчики… Скорее всего, опять электромагнитная буря… Ладно, пойду, посмотрю.

- Аномалии? - спросил Коменски.

- Кто знает… Хочешь, сам посмотри…

- Ладно, - Коменски, в свою очередь поднялся из-за стола, - пошли.

- Мы хоть когда-нибудь пообедаем, как положено? - печально спросил Винер.

Гидеон нагнал его на выходе из лагеря; уже темнело, и с верхушек гор в седловину сполз туман - он клочьями висел на склонах, цепляясь за верхушки елей. Дорога здесь была разбитая, местами разрушенная осыпями, и Симон подумал, что на обратном пути придется пользоваться фонариком.

- Все-таки идешь? - спросил Гидеон.

- Да, - Симон пожал плечами. - Сегодня вечером будет какое-то необыкновенное зрелище.

- Какое? - заинтересовался Гидеон.

- Не знаю. Староста говорил.

- Я с тобой, - тут же сказал Гидеон.

-Ты же должен был наладить датчики поля, если мне память не изменяет.

- Там дел всего на пять минут… “Не упустит ничего из ряда вон выходящего, - подумал Симон, - такая уж у него натура”. А вслух сказал:

- Пожалуйста. Мне-то что. Но Коменски будет недоволен.

- Не понимаю, что ему не нравится. За этим мы сюда и прибыли, верно? Симон вздохнул.

- Гидеон, - сказал он, - мы сюда прибыли вовсе не за этим. Коменски просто боится, что от этих контактов будет больше вреда, чем пользы.

Ты же знаешь…

- Но ты же ходишь туда?

- Я готов рискнуть. — Ах, ну да… ты же у нас этнограф…

- Какой я этнограф? Так, любитель.

“Все мы - любители, - подумал он, - вот в чем беда”…

Очередная осыпь преградила им дорогу. “Расчистить бы здесь все”, - подумал Симон; обратно идти будет трудно - и не такая уж тут высота, а чуть что, и начинаешь задыхаться.

- Почему ты не берешь мобиль? - спросил Гидеон.

- Предпочитаю пешком. Менее официально, все такое…

- Боишься, что примут тебя за бога?

- Скорее, за нечисть. Нечистой силы они боятся.

- Да, - сказал Гидеон, - суеверны они до ужаса. Знаешь, до того, как мы сюда прибыли, я думал, что все эти этнографические рассказки - выдумка. Что-то вроде “Илиады”.

- Никто из нас не был к этому готов, - отозвался Симон. - Нам еще повезло, что в архивах колонии была подобная литература. Должно быть, прихватили на всякий случай - когда улетали с Земли. Вдруг столкнутся с цивилизацией на низкой ступени развития…

- Забавно, - сказал Гидеон, - получилось все наоборот.

- Да, - кивнул Симон, - забавно. Дальше уж некуда.

Деревушка разместилась в крохотной долине меж двумя отрогами; горстка огоньков в надвигающейся ночи.

- И как им только не страшно, - поежился Гидеон.

-Страшно, - сказал Симон, - могу тебя уверить.

- Дикие звери тут есть?

-Говорят, есть. Но они боятся не столько их, сколько всякой нечисти. Оборотней…

Чем ближе они подходили, тем выше, казалось, вырастал огораживающий деревушку частокол - впрочем, он был скорее предназначен для защиты от зверей, чем от людей - Симон отвалил цеколду, просунув руку между бревнами.

Староста - кривоногий мужик с хитрыми глазами, встретил их на пороге своего дома, который, впрочем, ничем не отличался от остальных - низкая хижина, крытая соломой, с пристройкой-хлевом. Он со знанием дела потрогал пальцем лезвие принесенного Симоном очередного ножа.

- Хороший нож, - признал он неохотно. - Мы такие не делаем

Симон кивнул. Их изделия он уже видел, и как они делались - тоже; на излучине реки стояла одинокая кузня, где пускалось в переплавку все заржавевшие обломки былого величия; здесь, в горах, с культурным наследием предпочитали расправляться радикально.

- Заходите в дом, сударь, - великодушно произнес староста, - и друг ваш тоже.

-Что ты будешь делать, когда синтезатор перестанет работать? - тихонько спросил Гидеон.

-Что мы все будем делать…

- Лемех мне нужен новый, - тем временем оживился староста.

- Ладно, - сказал Симон, - в следующий раз…

- Да вы проходите…

Симон вошел в избу. Низкое душное помещение пропиталось запахами кухни и хлева и еще каким-то всепроникающим кислым духом, вероятно от непропеченного теста. Крохотное окошко от дождя и ветра защищали стекла, но они были мутными, почти не пропускающими света. На потемневшем от времени столе горела масляная плошка.

- Ядвига! - крикнул староста, обращаясь куда-то во тьму.

Дверь, ведущая в пристройку, отворилась, и в избу вошла девушка, принеся с собой еще целую гамму запахов - навоза, прелого сена и мокрой овечьей шерсти. В руках она держала кринку с молоком. Бросая из-под низко надвинутого платка острые взгляды в сторону чужеземцев, она мелкими шажками приблизилась к столу, поставила кринку и вновь отступила. В тулупе и нескольких юбках она казалась бесформенной.

- Садитесь, гости дорогие, - ласково сказал староста, - угощайтесь… Ядвига!

Девушка вынесла на полотенце еще теплый каравай хлеба и начала нарезать его прямо на столе. Огромный зловещего вида нож был явно местного производства. “Куда наш-то дели?” - подумал Симон. Хлеб отваливался ломтями, по цвету напоминавшими глину. Гидеон, усевшийся на лавку рядом с Симоном, сделал непроизвольное глотательное движение.

- Ешь, - шепотом сказал Симон, - иначе ты их обидишь.

Он отломил кусок и начал его жевать. Кружек им не подали, пришлось отпить молока прямо из кринки.

- Пришли посмотреть на праздник? - староста явно был склонен поддерживать с могущественными гостями любезный разговор.

- Да, - сказал Симон, - если можно…

- Почему ж нельзя? Вот только лемех мне нужен новый.

- Я уже понял, - сказал Симон. - Что за праздник-то?

- Солнцеворот, - пояснил староста, несколько удивившись подобному неведению. И добавил: - Всю ночь гулять будут.

- В доме? - испуганно спросил Гидеон.

-Почему - в доме? Кто же в доме гуляет? Здесь и развернуться-то негде. Как вконец стемнеет, так и пойдем. Может, гости хотят отдохнуть немного - пока пляски не начались? Ядвига!

Ядвига подошла ближе, кинув очередной быстрый взгляд на гостей. Глаза ее в полутьме казались черными и блестящими. Встав рядом с Симоном, она начала разматывать один из бесчисленных платков, перетягивающих ей грудь.

- Нет-нет, - торопливо сказал Симон, - спасибо, хозяин. Мы лучше пойдем пройдемся.

- Ну, как хотите… - неопределенно ответил староста.

Ядвига, хихикнув, вновь замоталась в платок, ловко стянув его на спине узлом.

- Душно тут у вас что-то, - пробормотал Гидеон.

Симон пнул его под столом ногой, но хозяин охотно пояснил:

- Бабка болеет. Месяц уж, почитай, как слегла. Вот дух в избе и стоит…

Тут только Симон сообразил, что то, что он принял за бесформенную кучу тряпья, наваленную на лавку у стены, на деле было женщиной. Плоть ее настолько истончилась, что терялась под грудой плохо выделанных шкур.

- Что с ней? - спросил он.

- Что с ней может быть? Старость, известное дело.

Симон поколебался, потом нерешительно сказал:

- Я погляжу - может, можно ей чем-то помочь. У нас есть хорошие лекарства.

- От старости лекарств не бывает, - философски заметил хозяин, но великодушно добавил, - смотрите, коли охота.

- Я подожду во дворе, - вмешался Гидеон. Симон поморщился. На всякие игрушки его хватает, подумал он, а чуть доходит до дела…

- За ворота только не выходи, - сказал он, - мало ли…

-Ладно.

В углу, где лежала больная, дышать было и вовсе нечем - тут стоял тяжелый дух немытого и немощного тела, перебиваемый запахом испражнений и все той же неистребимой вонью сырых шкур.

Симон зажег фонарик и извлек из сумки полевую аптечку - хозяин и его дочь, прижавшись к противоположной стене, с интересом наблюдали за его действиями.

Старуха лежала неподвижно, но, приблизившись к больной, Симон с удивлением понял, что старуха в сознании - когда на лицо ей упал луч фонарика, она чуть пошевелилась. Однако сморщенные запавшие веки ее остались неподвижны.

Старуха была слепа.

- Давно она ослепла? - спросил он старосту.

- Давно, - сказал староста. - Почитай, лет двадцать… Молния в нее ударила. Небесный огонь.

Он осторожно начал разбирать груду шкур и тряпья - старуха, почуяв чужое прикосновение, худой, точно птичья лапка, рукой попыталась придержать край одеяла, но Симон мягко сказал:

- Не бойтесь…

- Я вас не боюсь, - неожиданно отчетливо проговорила старуха. - Зачем?

- Что - зачем? - несколько растерявшись спросил Симон.

Назад Дальше