— У вас есть спички? У меня отобрали зажигалку во время посадки в самолет. Такие теперь глупые правилу безопасности. Не разрешают провозить даже зажигалку.
— Спички есть. — Я вспомнил, что в бардачка завалялся коробок. Я протянул левую руку, чтобы открыть его. Честное слово, если бы я сидел в обычной машине, ничего, возможно, и не произошло бы. Но в том-то и дело, что я сидел в английской машине, руль у которой с правой стороны. И правая рука у меня ведущая. Продолжая вести мантину, я чуть обернулся, протягивая актрисе коробок спичек. Мне показалось неудобным просто Поднять левую руку, чтобы она сама взяла эти проклятые спички. Подумалось, что это будет выглядеть не совсем корректно. И на секунду таким образом отвлекся.
Именно в эту секунду рядом появился темно-синий «Мерседес». Он возник так неожиданно, что я невольно нажал на газ, выворачивая руль в сторону. И в то же мгновение в нас врезалась другая машина. Удар был такой силы, что я выронил эту дурацкую коробку спичек на заднее сиденье, еще раз пытаясь вывернуть руль. Но он меня уже не слушался…
ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ
В этот год все события шли по нарастающей. Просто на них никто не обращал внимания, не чувствуя динамики происходивших изменений. Уже в начале января подразделения Советской армии заняли ряд административных зданий в Вильнюсе. Во время штурма телецентра погибло четырнадцать человек и более двухсот было ранено. Двадцать второго января Павлов провел свою денежную реформу.
Национальные банки в республиках, при полном попустительстве местных властей фактически сорвали эту реформу, умудрившись заработать на обмене миллионы рублей.
Девятого апреля парламент Грузии принял решение о выходе республики из состава СССР и создании независимого государства. Двадцать шестого мая президентом Грузии был избран Звиад Гамсахурдиа.
Двадцать третьего мая группа омоновцев МВД СССР напала на таможенные посты в Латвии. Начиная с июня были спешно выведены советские войска из Чехословакии и Венгрии. И наконец, двенадцатого июня в России появился свой президент, которым стал Борис Ельцин. А первого июля в Праге был подписан договор о прекращении существования Организации Варшавского договора.
На этом фоне развал страны выглядел уже вполне предсказуемым. К тому же многие лидеры национальных республик почувствовав слабость центра, поспешили закрепиться на своих местах, обособляясь, от Москвы. Они вдруг осознали, что можно получить в «семейное управление» национальные республики, никому не подчиняясь и ни на кого не оглядываясь.
Я работал в это время в Верховном Совете и видел, как все готовилось. Конечно, наш председатель Лукьянов тоже принимал в этом участие. И не просто принимал, а поддерживал все усилия будущих «заговорщиков». Он был с самого начала в курсе всего происходящего. К тому же все понимали, что через несколько дней национальные республики подпишут союзный договор и единая страна прекратит свое существование, превратившись в лучшем случае в конфедерацию. Открою страшную тайну. Горбачев был в курсе того, что они собирались сделать. Ему к этому времени просто надоело возиться со своенравным Ельциным и остальными президентами. По каждой статье будущего Союзного договора они придирались и спорили, спорили и придирались. Ельцин не хотел ничего подписывать. Он и так, чувствовал себя победителем. И тянул время, решая, как ему дальше быть. Ельцину, и его окружению очень хотелось выставить из Кремля Горбачева, покончив с этим «рудиментом» бывшего могучего Союза. А ради того чтобы убрать Горбачева, Ельцин был готов отдать не только Крым, но и пойти на любые уступки своим соседям. Остальные президенты, глядя, на него, не понимали, зачем они вообще прилетели в Москву подписывать этот никому не нужный договор.
Горбачев уже почти не спорил. К тому же он получал ежедневные сообщения о все более независимом поведении российских властей. По-моему, к этому времени президент СССР просто устал и решил махнуть на все рукой. Поэтому он и улетел в Форос, оставив на «хозяйстве» вице-президента Янаева.
Если сам Горбачев был вялым и слабым политиком, то его вице-президент был просто никем. Вернее, вообще не был политиком.
Любой мыслящий человек понимал, что Горбачев не имел права улетать в Форос накануне подписания Союзного договора. И каждый независимый аналитик, просчитав ситуацию, сумел понять, что Горбачев улетел для того, чтобы отстраниться от тех событий, которые могли произойти в Москве. Но он немного просчитался. Его так не любили даже ближайшие соратники и так ему не доверяли, что они решили на всякий случай изолировать президента, объявить о его болезни. Зная непредсказуемый характер Горбачева, который всегда сдавал своих соратников и никогда не признавался в собственных ошибках, они собирались решить все проблемы по сохранению страны, мягко отстранив его от власти.
По статистике на тот момент более семидесяти процентов граждан, проживающих в стране, поддерживали идею союзного государства. И при таком процентном соотношении сторонники единого государства проиграли. Почему?
Я был в те августовские дни в Верховном Совете и видел, как происходил этот странный переворот. Объявив о том, что власть переходит в руки нового Государственного Комитета, его члены фактически бездействовали. Они не ввели войска, не арестовали всех активных противников Комитета, не смогли призвать своих сторонников. А показательные марши танков по улицам Москвы вызывали только раздражение и у сторонников, и у оппонентов ГКЧП.
Все, что происходило потом, было фарсом. Среди членов Государственного Комитета не нашлось лидера, готового взять ответственность на себя. Председатель КГБ Крючков всю свою сознательную жизнь проработал под руководством Андропова и в решающий момент просто не смог стать лидером. Когда человек работает столько лет при сильном вожде, это неминуемо сказывается на его самостоятельности. Янаев вообще был сплошным недоразумением. Маршал Язов был солдафоном, а не политиком. Оставались премьер Павлов и председатель Верховного Совета Лукьянов. Эти двое были достаточно умными, сильными, опытными политиками. Но в решающий момент и они дрогнули.
Нужен был конкретный приказ на взятие Белого дома, где находился Ельцин и его сторонники. Спустя много лет все будут вспоминать героизм защитников Белого дома в августе девяносто первого и их противостояние советским войскам. Враки, это. Никакого противостояния не было.
Там действительно находились танки и солдаты, но им никто не отдавал приказа брать Белый дом. И никто не хотел брать на себя ответственность за такую акцию. А вот среди тех, кто противодействовал ГКЧП, понимая, что в случае их победы ему грозит абсолютная политическая смерть, был Борис Ельцин. Настоящий лидер и сильный человек. К тому же он действовал под флагом «защиты Горбачева». А этот козырь выбивал почву из-под ног и так не очень уверенно чувствовавших себя членов ГКЧП.
Особо подлую роль сыграли бравые «десантники». С одной стороны, Грачев и Лебедь тайно заверяли Ельцина, что готовы его поддержать. А с другой — ждали приказа своего руководства на штурм Белого дома, который они безусловно выполнили бы. Вот такая политика на два лагеря. Помните, как в фильме «Мы из Кронштадта» сидящий в окопах большевиков пленный белогвардеец то надевал, то снимая свои погоны?
Весь мир обошел снимок известного музыканта Ростроповича, на плече которого заснул молодой человек с автоматом. У меня всегда вызывал восхищение этот наш прославленный музыкант. Когда умер Тарковский, Ростропович умудрился притащить виолончель на ступеньки церкви и начать там играть. На виолончели, без других инструментов. А когда сносили Берлинскую стену, он тоже нашел табуретку и сыграл там в одиночку. Прекрасный музыкант и настоящий гражданин. Хотя если бы штурм Белого дома состоялся, то его защитникам пришлось бы несладко. Но это так, к слову.
В результате этого опереточного переворота пострадали три молодых человека, попавшие под танк. Причем случайно. И еще сильно пострадала Раиса Максимовна, которая слишком хорошо представляла, что ждет ее мужа в случае победы соратников. Нет, конечно, никто не стал бы физически его устранять. Горбачева просто бы убрали бы с олимпа, отправив в политическое небытие, чего Раиса Максимовна боялась более всего.
Самое поразительно что членов ГКЧП обвинили в «государственной измене». Ничего более глупого нельзя было придумать. Эти люди, наоборот, изо всех сил пытались сохранить свою страну. А их назвали предателями. Я был в Верховном Совете, когда нам сообщили об аресте Лукьянова. Через несколько дней стране запретили партию и признали независимость прибалтийских республик. К этому времени объединенная Германия, нарушая все принципы Хельсинкских договоренностей, уже готовилась признать независимость отделившихся республик Югославии, вызывая новую войну на Балканах.
Интересно, как вели себя в этот тяжкий для страны момент деятели интеллигенции. Один режиссер в прямом эфире сжег свой партийный билет, что выглядело очень театрально и совсем непорядочно. Другой деятель, которого спустя несколько лет назовут «совестью нашей интеллигенции», приехал к Ельцину. Этот академик был руководителем Советского фонда культуры и считался самым главным интеллигентом страны. Ему явно благоволила Раиса Максимовна. Сразу после августовских событий академик сдал свою благодетельницу, появившись в приемной нового российского президента, и потребовал переименовать Советский фонд в Российский фонд культуры. Если бы так сделал кто-нибудь другой, было бы не так стыдно. Но этот человек… За него было даже не просто стыдно, а больно. Представляю, как больно было Горбачеву и особенно его жене, потрясенным таким предательством.
Хуже всего пришлось сотрудникам бывшего Комитета государственной безопасности и партийным работникам. Каких только собак на них не навешивали! Сколько грязи вылили на людей, которые честно служили своей стране. Особенно потряс меня Бакатин, назначенный на очень короткое время руководителем КГБ СССР. Признаюсь, что поначалу он мне нравился. Решительный, смелый мужик, работал министром внутренних дел. А когда попал в сложную ситуацию после августа девяносто первого, то повел себя просто непорядочно и глупо. Возможно, растерялся. Возможно, просто оказался не на своем месте. Он поехал в американское посольство и сдал им схему установки прослушивающих устройств, которые в КГБ в течение нескольких лет закладывали в это здание. Большей глупости и придумать было нельзя. Американцы даже растерялись, они не знали, как реагировать на такой «подарок».
Последние месяцы этого года агония страны напоминала агонию тяжело больного человека. Горбачева уже не просто ненавидели — его откровенно презирали. Ельцин позволил себе с ним вообще не считаться, а новый министр обороны маршал Шапошников прославился только своей приклеенной улыбкой. И он не защитил страну, которую обязан был оборонять.
Восьмого декабря собравшиеся в Беловежской Пуще руководители России, Украины и Белоруссии добили свою страну, подписав Соглашение о создании СНГ. Ради справедливости отметим, что осторожный лидер Казахстана, которого тоже приглашали, отказался приехать на это совещание и поставить свою подпись под письмом к Горбачеву.
Это было письмо о фактическом признании государственного переворота, по которому представители трех республик разрывали страну на часта, забыв об остальных восьми. Можете себе представить? Горбачев еще пытался что-то сделать. Он даже позвонил Шапошникову. Но этот маршал отказал ему в поддержке, также перейдя на сторону новой российской власти. Горбачев понял, что проиграл и свою страну, и свою должность. Поняли это и все остальные. Двадцать первого декабря протокол Соглашения подписали руководители одиннадцати республик бывшего СССР. Великая страна, вошедшая в мировую историю победой над фашизмом и запуском первого человека в космос, прекратила свое существование.
Горбачев выступил по телевидению и объявил, что наконец уходит со своего поста. Я был в числе тех, кто присутствовал в Кремле во время его последней пресс-конференции. Не успел он еще выехать за ворота Кремля, как его кабинет захватили новые победители. И Ельцин с Хасбулатовым подняли в этом кабинете первый тост за свою победу, не подозревая, что ждет их в будущем.
Все так и было. Советский Союз закончился. Я встретился с Петром Петровичем, и он объявил мне, что мы продолжим нашу работу. Мне было интересно в каком ведомстве меня оставят. Выяснилось, что в разведке. К тому времени КГБ расчленили сразу на несколько организаций. Разведке повезло больше, чем остальным ведомствам. Ее руководителем назначили Примакова, который сумел сохранить это ведомство. Он был государственником, а не демагогом, ответственным человеком, а не популистом. И этим спас разведку, ее агентуру за рубежом. Все остальные управления и службы подверглись реорганизации и разгрому.
СССР прекратил свое существование. И я могу только вспомнить, что почти все политики, которые находились в Беловежской Пуще, достаточно скоро покинули свои посты, презираемые своими собственными согражданами. Белорусский лидер Шушкевич превратился в обычного маргинала, первые же выборы проиграл украинский лидер Кравчук. Довольно быстро вылетел из политики Бурбулис. Что касается Ельцина, то формально он выиграл выборы в девяносто шестом, но на самом деле… Впрочем, не буду забегать вперед. Он тоже не досидел до конца срока. Выходит, что история отомстила всем, кто был тогда в этой Беловежской Пуще. А не прилетевший туда Назарбаев работает до сих пор. Вот такая петрушка.
ЛОНДОН. ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ
Этот микроавтобус «Фольксваген» возник так неожиданно, что я не успел среагировать. Я просто не мог его видеть. К тому же я отвлекся буквально на одну секунду, чуть обернувшись к моей пассажирке, когда протягивал ей коробок спичек. Моя дурашная галантность сыграла со мной злую шутку. Нужно было просто поднять левую руку, чтобы она сама забрала этот коробок. И учтите, что я не привык сидеть за рулем с правой стороны, хотя и достаточно давно уже жил в Великобритании. Не могу понять этой чудовищной глупости англичан, упрямо не желающих переставлять руль влево. Ведь они сами испытывают огромные неудобства, когда выезжают из своей страны и пересаживаются на другие машины с левым рулем. Но англичане упрямо придерживаются своих правил.
Я заметил, что темно-синий «Мерседес», который едва нас не ударил, тоже остановился. Из него вышел мужчина лет сорока и попытался нам помочь. Я еще подумал: нужно сказать этому мерзавцу, что он не умеет ездить. Но ничего ему не сказал, так как он рьяно бросился мне помогать, очевидно, чувствуя свою вину. Хотя на самом деле виноват был «Фольксваген», обогнавший «Мерседес» и выехавший так неожиданно, что никто не сумел ничего понять.
«Фольксваген» протаранил нас с такой силой, что я не успел вывернуть руль. И удар пришелся как раз в левую заднюю дверь, рядом с которой сидела моя пассажирка. Я с трудом вылез из машины. Моя правая рука была в крови, но я почти не пострадал. Чего нельзя было сказать о Татьяне Негачковой. Лишь глянув на то, что осталось от моей машины, я сразу понял: актриса не могла остаться невредимой после такого удара. И нужно было видеть лицо этого парня, врезавшегося в нас на микроавтобусе. Оно было залито кровью, парень сильно порезался, но более всего переживал за женщину, которая оставалась в моей искореженной машине.
Мы сразу попытались ей помочь. Парень старался изо всех сил. Тут же около нас затормозило еще несколько автомобилей. А еще говорят, что сегодня люди равнодушны к чужой беде. Надо было видеть, как все они пытались мне помочь. Еще через несколько минут подъехала машина полиции. Мы все еще пытались достать Татьяну из помятой машины. У нее оказались зажаты ноги. И я боялся ее тянуть, чтобы их не повредить. Актриса была без сознания. Еще минут через пятнадцать подъехала машина «скорой помощи». К этому времени мы смогли, наконец, ломая мой автомобиль, достать из него женщину. Она по-прежнему находилась без сознания. Я ощупал ее тело, видимых повреждений не нашел, но под волосами с правой стороны обнаружил большую шишку. Возможно, гематому. Актриса сильно ударилась головой. Ну конечно, ударилась. Ведь она протянула руку за этими проклятыми спичками и в этот момент в нас врезался «Фольксваген». Её отбросило к правой дверце, и она о нее ударилась.
Водитель темно-синего «Мерседеса» оказался хорошим человеком. Я поблагодарил его, но он явно был расстроен. Совестливый человек понимал и свою вину. Он помог перенести Татьяну в автомобиль «скорой помощи». И только потом уехал.
Полицейские проверили мои документы. У меня все было в порядке. Разрешение на жительство, регистрация в полиции, личная страховка, страховка на автомобиль, водительские права. Артур платил большие деньги юристам, чтобы к нам никто не придирался, и все документы мы оформляли строго по английским законам. В Великобритании нельзя полагаться на коррумпированных полицейских. Их можно не найти, а попытка дать взятку стражу порядка может очень плохо кончиться. И вообще я нигде в мире не встречал более принципиальных и порядочных полицейских, чем в Англии. Такое ощущение, что их специально где-то выращивают. Даже в Соединенных Штатах еще можно рассчитывать найти далекого от идеала полицейского, но только не в Великобритании. Там это практически невозможно.
Сейчас вы сразу вспомните, что в странах СНГ, наоборот, трудно найти порядочного полицейского или милиционера. И будете правы. Иногда встречаются, но это очень редкие экземпляры, почти «отмирающий вид». Я слышал, что в Грузии просто ликвидировали ГАИ, решив, что эта структура ни при каких обстоятельствах не может измениться или перестроить свою работу. Ни при каких.