Приняв свитки, я поднялся и поблагодарил императора положенной фразой, снова занял место за его плечом. Словно говоря, что для меня его назначения ничего не поменяли и я остаюсь его тенью.
Выдели вы бы лица всех, когда я вспомнив про слова герцога де Гела, ради шутки достал свой блокнот и задумчиво полистал его, посматривая на зал. Мне кажется лучшей шутки у меня никогда не было и не больше уже не будет. Тридцать два обморока, был мой новый рекорд.
Вечером, когда я расставил охрану и усилив её своими людьми, наконец закончил все хлопоты, то пришел к императору с тремя свитками.
Он в полном одиночестве сидел у себя и напивался, выпивая один стакан за другим.
— Мой император, — я протянул ему эти свитки, — я не знал, что вы вознесете меня так высоко, лишь рассчитывал на эту награду. Если вы откажите мне, я пойму.
Он молча взял свитки и прочитал их, два свитка были о признания двух родов мятежниками и один о помиловании конкретного дворянина. Едва глянув на первые два он неопределенно хмыкнул, и быстро их подписал, над помилованием он думал долго, но затем подписал и его, протянув мне и махнув рукой, чтобы я убирался.
— Завтра утром жду тебя у себя, — донеслось мне в след, — я дам тебе войско, чтобы ты не ехал в такую даль только ради одного мятежника.
Я склонился в поклоне, и ретировался, сейчас рядом с ним было не безопасно.
— «Ну что Анри, время разбрасывать камни кончилось, настало время их собирать, — обратился я к своей половинке, но он молчал». Я спускался в подземелье, туда, где держали задержанных по указу императора дворян. Пытали их и старались выбить правду об охоте.
При виде меня охранники замирали и вытягивались, пряча свои пивные брюхи поглубже в живот. «Тень императора» — неслось впереди меня, словно я не слышал этого в этих узких коридорах, так они за глаза называли меня.
Подойдя к нужной двери, я знаком показал отпереть её. Внутри лежал избитый, но пока не пытаемый человек, он смог встать сам и приготовиться сражаться.
— Барон Жально?! — на всякий случай решил уточнить я, поскольку его лицо представляло собой залитое спекшейся кровью маску.
— Да черт тебя дери! Кто ты?! — попытался прокричать он, но выбитые зубы и распухшие губы смогли выдать только шипящий шепот.
— Однажды вы были очень добры, к одному юноше и он поклялся вернуть вам однажды все добро, что вы для него сделали, — я протянул ему свиток, десяток минут назад подписанный императором, — вы свободны.
Человек отшатнулся от меня и неверяще посмотрел на свиток, потом на меня.
Затем протянул руку и в слабом свете факела прочитал строки указа.
Я даже моргнуть не успел, как он одним движением порвал пергамент и стал рвать его дальше, мельча на кусочки.
— Будь ты проклят Анри со своим императором! — выкрикнул он, сквозь силу, — он убил всю мою родню! Всех, кто был на этой проклятой охоте! Пусть подавится своим помилованием, я умру как дворянин!
Я молча достал кинжал и не дал ему и момента, чтобы отреагировать. Захрипев, тело упало на пол.
— Не заставляй меня не выполнять своих слов, — я сплюнул на его конвульсирующее тело, затем обратился к охраннику, который выпучив глаза смотрел на эту сцену, — скиньте его со стены дворца в ров, он теперь свободен.
Не смотря на его судорожное кивание, я отправился к себе, нужно было кое-что закончить, чтобы быть завтра перед принцем…тьфу…императором во всеоружии.
Полгода спустяЯ с наслаждением выпил чашку чая. Солнышко ласково обогревало меня, а на небе было ни облачка, что может быть лучше завтрака на природе? Я чуть откинулся на кресле и затянулся курительной палочкой, выпуская дым.
Даже раздавшиеся вопли, насаженных на кол братьев и всех охранников замка не помешали моей идиллии. Я чуть скосил глаз на поле, там где рядом с могилой отца, теперь вырос небольшой лес крестов, с насаженными на их верх людьми.
Осада крепости, в которой я знал каждый камень, не продлилась и дня, что уж говорить, если и в десять раз более укрепленные и защищенные замки были захвачены по пути сюда довольно быстро, все население было вырезано с такой показной жестокостью, что следующие лорды дважды думали, отвечая на мое предложение о милостивой сдаче. В этом случае я казнил только главу рода, оставляя все титулы и регалии, если замок не сдавался…наступали последствия. В общем когда я наконец подошел к своему бывшему замку, порядком напугав по пути остальных владетелей, что как тараканы разбежались по своим поместьям и не смели высунуть от туда и носа, то за моим многочисленным войском уже тянулся порядочный обоз. Все ценности, утварь и серебро, я просто делил между воинами, отправляя императору только золото и драгоценности. Но даже их было столько, что все из этого похода вернутся богачами, еще бы десять уничтоженных на корню Родов были полностью стерты с лица земли. Я не жалел никого, собственноручно приканчивая тех, кто сопротивлялся до последнего, скрываясь в донжоне.
Военачальники, которые подчинялись мне в походе давно махнули рукой на то, что я сам вожу воинов в последнюю атаку. Лишь хмурились и выделяли мне больше охраны. Хотя судя по их лицам, когда они думали, что я их не вижу, они бы с радостью отправили меня вообще одного на штурм, чтобы я сдох там. Будучи дворянами они не приветствовали мои методы, не говоря уже о том, что я убивал женщин, детей и стариков.
Пришлось проучить одного из них, когда он попытался сделать мне замечание, и мотая его кишки на шпагу объяснить, что с канцлером спорить не очень полезно для здоровья.
В общем последняя наша цель похода была захвачена стремительно, и уже через час братья и наемники пели о своей нелегкой судьбе на кольях. Я отпустил всю прислугу из замка и всех крестьян, что попались нам по пути, они мне были не нужны.
— Ваша светлость, какие буду распоряжения, — граф Дука склонился в поклоне, хотя он так ненавидел меня, что с трудом скрывал это каждый раз, когда приходил. Теперь, когда все цели похода были достигнуты, мне не нужно было терпеть его кривляние.
— Граф, — я снова затянулся и прищурив глаза посмотрел на него, — разворачивайте войско, мы идем назад.
Он еще раз поклонился, но я продолжил.
— А если у вас ко мне какие-то личные претензии, можем решить их прямо сейчас, доставайте шпагу.
Я даже не думал, что он с такой радостью согласиться, ведь если раньше его сдерживала воинская присяга, то теперь он получил мое согласие.
— Какие правила, я спрашиваю вас, как вызываемого? — поинтересовался я, выходя с оружием из палатки. Новость разлетелась по лагерю и вот уже нам организовали круг, а также я увидел замелькавшие кругляши серебра в руках воинов, делались ставки. Судя по лицам друзей-военачальников графа, они молились на него, и были готовы встать рядом, если он падет. Их даже не смущало то, что в атаках я один кидался на троих или четверых, всегда выходя победителям, не видя и не зная моей магии, они считали меня просто удачливым и очень сильным сукиным сыном.
— Никаких правил, бой до смерти! — граф наверняка казался себе неким таким Давидом, который сейчас сразит Голиафа на потеху всей толпы, он разделся до рубахи, демонстрируя теперь всем свое прекрасно тренированное тело и мужественный профиль.
Его чуть кучерявые, вьющиеся волоса красиво поднимались ветром, да что там говорить я и сам засмотрелся на этот образец мужественности и рыцарства.
Я еще никогда не показывал свои истинные умения при таком стечении народа, но пожалуй пора было напугать всех, кто думал расправиться со мной в честном бою.
Граф встал напротив меня и приготовился атаковать, судя по всему сначала магией, потом уже клинком. Я не стал разочаровывать ни его, ни окружающих людей.
Сделал шаг, меня стало двое, второй — трое, третий — четверо и когда я его атаковал, меня и моих копий было уже шесть, весь мой настоящий потенциал и предел. В одну копию ударился огненный шар, во вторую лед, третей досталось клинком. Даже не замедлившись, я пронзил его всеми шестью клинками сразу и крутанув их в ранах, я вытащил шпагу и отсалютовал уже мертвому телу, что опало к моим ногам.
На площадке наступила тишина. Только стали громче слышны вопли «сидящих» на кольях.
— Граф Рише, — обратился я к следующему по рангу командиру, он бросился к телу друга, чтобы понять, что того уже не вернуть никаким целителям.
Он поднял на меня ненавидящее лицо.
— Примите командование, если у вас конечно нет ко мне личных счетов, — спокойно приказал я.
Он открыл рот, чтобы видимо бросить мне оскорбление, но кинувшиеся к нему другие командиры быстро заткнули ему рот. Виконт де Перфо, самый умный и проницательный из них, низко поклонился и ответил за него.
— Господин канцлер, войско будет готово через час, граф просто ошеломлен потерей товарища, я думаю вы его поймете и простите.
— Господин канцлер, войско будет готово через час, граф просто ошеломлен потерей товарища, я думаю вы его поймете и простите.
— Да, да конечно, — ответил я, доставая свой блокнот и делая запись, — конечно прощен, такая потеря.
Площадка моментально стала пустой, всех словно сдуло ветром, лагерь практически моментально пришел в движение, готовясь к отходу.
— Делон, — обратился я к своему десятнику Тайной канцелярии, стоявшему рядом, — останешься и проследишь, чтобы их не сняли.
— Слушаюсь господин! — кто-кто, а мои головорезы знали, кому служат.
Уходя, я оглянулся, два существа, бывшие когда-то братьями Анри, сейчас были похожи на червяков извивающихся на крючке.
— «Надеюсь ты смотришь Анри, — обратился я к нему, лично мне было все равно, умрут они или останутся живы, — я отдаю твои долги!».
— «Я не просил тебя об этом, — глухой голос был едва слышен, Анри видимо совсем растерял свои силы, — ты сам вызвался».
— «Кто-то должен был сделать эту работу, — безразлично пожал я плечами, — ведь остался последний шаг и я не буду тебе должен ничего. Ты слышишь, ничего!».
Его раздражающее молчание бесило меня больше всего, я потратил время и силы, чтобы добраться сюда, а он отрешился от всего и просто ждал, когда я вернусь в столицу, чтобы встретиться со своей семьей.
Год спустяКонечно же, напоследок я приберег самое сладкое. Я специально не приходил сюда почти целый год. У меня слюнки текли, когда я представлял, как я появлюсь в этом доме, ведь второй свиток, что я подписал у императора тогда касался именно этого Рода. Я вырезал всех, кто был хоть как то к нему причастен, долго и упорно, тратя даже собственные средства настигал тех, кто пытался сбежать и исчезнуть в других государствах. В общем-то можно с гордостью сказать, что оставшиеся в этом особняке последние три члена рода Анжу, являются действительно последними его представителями.
Вот уже несколько месяцев его охраняют по моему приказу, не пуская и не выпуская из него никого. Специальные люди приносят еду и забирают мусор, вот и все, что я сделал для находящихся внутри.
Поправив пояс с оружием я вошел внутрь. Грязные, неухоженные подростки вскочили, поднимая с пола деревяшки, отломленные ими от перил, женщина была более опрятна, но все же время воду только для питья, трудно заниматься собой.
Едва увидев кто вошел, они с ревом кинулись на меня. Шпагу не пришлось доставать, как оба кубарем покатились на пол. Я подошел к одному из них и поднес кинжал к шее.
— Нет-нет, — закричала она, бросаясь ко мне, — мы все сделаем, что вы потребуете!
Только не трогайте его! Я умоляю вас!
Я демонстративно срезал с его головы клочок волос и подул на него, распыляя в воздухе, затем взмахнул рукой. Десятки слуг, что ждали меня на улице, стали затаскивать в дом утварь, продукты и все остальное, я собирался сделать это место своим новым домом, ведь не жить же мне все время в доме Анри.
Сев на стул я повелительно показал ей пальцем на сапоги, они рукой остановила подросток, что попытались кинуться на меня второй раз и опустившись на колени, стала снимать запыленную обувь.
Одев поданные слугой кожаные ботинки, я отправился осматривать дом, который сейчас стал похож на муравейник, мало того что куча слуг скребла и чистила везде, так еще и мои люди обшаривали и искали тайники.
Я показал слугам пальцем на стоявшую рядом со мной женщину и они увели её, та безвольно покорилась.
Обед был роскошный, я сидел и наслаждался им, а еще более приятно было, что ухаживала за мной, подкладывая лучшие куски, та, что многие годы смотрела на меня сквозь пальцы и видела Анри. Её чувства к нему были настолько сильны, что я сам заразился её ненавистью и сейчас впервые в жизни получал хоть какой-то отклик на творившееся вокруг. Обычно я не чувствовал ничего, страх, радость, счастье — все это досталось Анри, мне же досталось лучшее. Поэтому сейчас я сам был удивлен, когда видел сидящую рядом женщину, ухаживающую за мной, словно за мужем и чувствовал что-то, непонятное мне. Я не знал что это, но собирался разобраться.
Я по-прежнему не говорил ни слова, лишь наблюдая за ней. Не смотря мне в лицо, она старательно следила чтобы моя тарелка всегда была полна, а стакан не пуст, сама вставала и наливала вино. Я рассматривал её, пытаясь найти в себе чувства, которые толкали мою половинку на такие жертвы, но не находил их. Да, передо мной была красивейшая из женщин, что я когда-либо видел, но годы и роды, давали о себе знать. Не было красивой молодой кожи с чудесным румянцем, не было упругой груди, что я так любил.
Жестом показав, что больше не нужно, я отправился к себе. Я позволил слугам раздеть себя и лег на кровать, в предвкушении вечера. Мне казалось это будет неплохим завершением дня.
Она появилась через час, в одной тонкой ночнушке. Молча подойдя к кровати, она одним движением скинула её с себя. Я чуть сморщился внимательно рассматривая её обнаженное тело, честно говоря я ожидал большего, после всех этих лет постоянно нытья и слюнопускания Анри. Мне стало противно, я занимался какой-то тупостью, вместо серьезных дел. Ведь нужно было подумать о дальнейших шагах на своем новом посту, а также подумать о том, кого пошлю усмирять других непокорных лордов. Работы было невпроворот.
Женщина так и стояла обнаженная рядом со мной, не смея шевельнуться, я раздраженно взмахнул рукой, отпуская её. За весь день мы не произнесли ни слова. Самое странное, что Анри за весь этот день так и не появился. Честно говоря я был этому удивлен больше всего, вот же был шанс, вот он момент торжества и где главный виновник всего этого? Ответа не было, поэтому я решил больше не бить баклуши, а отправился во дворец, нужно было решить так многое. Это не мои разборки, я лишь устроил себе новое место для жизни. Мне здесь все нравилось, взгляды ненависти, бросаемые отпрысками графа, тихая покорность их матери — что еще нужно для полноценной жизни!
Глава 10 Больше, чем жизнь
Тринадцать лет спустяЯ вернулся домой после очень тяжёлого дня. Старые пердуны опять стояли на своем, не давая мне продвинуть свою идею сноса всех не пограничных замков.
— Зачем иметь замки, если это наша территория, — вопрошал я на совете, — лишь для того, чтобы сюзерены не могли достать оттуда своих вассалов? Если те вздумают бунтовать?
Император был согласен со мной, но Совет мы пока не могли переубедить и я бесился от этого, ведь и повлиять никак нельзя было на них, все слишком высоко сидели.
Я зашел в дом и привычно опустился на кресло. Подошедшая молча женщина опустилась на колени и сняла с меня сапоги, затем повела умываться и усадила за стол.
Отработанный за годы совместной жизни ритуал, нравился мне постоянством и тем, что не было надоедливой женской трескотни или просьб, все эти молоденькие «кобылки», что я с настойчивостью племенного жеребца объезжал во дворце, были хорошо только для спаривания, а для дома и уюта, мне хватало её. Покорность и молчание — вот два качества, за которые я до сих пор держал её в своем доме. Мало того, даже не убил её поганцев, которые первые годы то убить, то отравить меня пытались. Пришлось их занять службой во дворце, такое было наше молчаливое соглашение с графиней. Они появлялись дома, но крайне редко, лишь для того чтобы навестить мать и тогда, когда меня не было дома.
Накормив меня, она проводила меня до спальни и помогла раздеться, затем удалилась, все как всегда. Я никак не мог нарадоваться на неё, а главное на себя, что решил оставить все как есть. Столько лет прошло, а мне все больше нравился и этот дом и его хозяйка, ухаживающая за мной. Может и прав был Анри, мечтая о ней?
— «Нам нужно поговорить, — его голос, такой давно забытый и незнакомый едва не заставил меня упасть с кровати, схватившись за оружие».
Мы честно делили с ним время, которое было положено каждому, но после смерти Оливии и того, что он, а точнее я пристроил его детей пажами с гигантским содержанием и лучшими учителями ко двору императрицы, он перестал появляться и даже с детьми встречался все реже и реже. Мне пришлось даже пару раз самому посетить их, чтобы поддержать роль образцового родителя, хотя бр-р-р все эти обнимания и расспросы, были не по мне.
В общем его неожиданное появление застало меня врасплох. Мне даже стало радостно от того, что слышу его голос, ведь мы были не чужие друг другу когда-то.
— «Я уже думал тебе все, — усмехнулся я, — давненько тебя не было».
— «Хочу предостеречь тебя, мой темный брат, — его голос был слышен едва-едва, — созревает заговор и под самым твоим носом».
Я хотел было рассмеяться, но Анри был не таким человеком, чтобы шутить по таким поводам, тем более после того, как я стал тоже как и он заботиться о его детях, бывая у них в свое время лишь потому, чтобы сделать ему приятно, он совсем успокоился и реже донимал меня просьбами о них. Опять же мне нужно было поддерживать свою репутацию, а семья лучший способ закрыть многим сплетникам рты. После смерти Оливии, странно, но я стал называть её по имени уже после её смерти, я стал самым видным холостяком империи, я даже слышал императрица искала мне пару, уговаривая Деметра остепенить меня снова.