— Мы знаем иллинов лишь с парадного хода. Все может радикально измениться, если мы перелезем через забор и заглянем в окно. Словом, мы занимаемся гаданием, — сказал Кронин.
— Верно, — согласился Лобов. — У нас мало фактов. Мы можем до бесконечности сидеть на орбите и строить остроумные, но беспочвенные гипотезы. Пора принимать решение. Либо возвращаться па базу, либо пойти на прямой контакт и попытаться заглянуть в окно, как говорит Алексей.
Кронин согласно кивнул, но тут же поспешил добавить:
— Если на Илле фактически командуют машины, а это очень вероятно, то нам может быть оказан самый неожиданный прием.
— Да, к этому нужно быть готовыми.
— И все-таки я за контакт! — прихлопнул рукой по столу Клим.
2
Операция первого контакта с иллинами была разработана тщательно. Для посадки «Торнадо» был выбран уединенный островок, на котором Клим обнаружил загадочные дороги.
«Торнадо» произвел посадку километрах в полутора от ближайших зданий, видимо, в загородном парке.
На первый контакт пошел Клим. Лобов остался на подстраховке, Кронин готовил корабль к немедленному взлету, на тот случай, если придется срочно покидать Иллу.
Спрыгнув с трапа на опаленную двигателями траву, Клим сделал несколько упругих осторожных шагов, топнул, словно проверяя твердость почвы, и непринужденно доложил:
— Все в порядке.
— Поздравляю, слежу за тобой и окрестностями, — ответил Лобов.
Клим обошел вокруг корабля, еще раз притопнул ногой, глубоко вдохнул теплый влажный воздух и осмотрелся. Моросил мелкий невесомый дождь. Капли с едва слышным шорохом теребили сожженные, поникшие стебельки травы и щекотали щеки и шею. За четко очерченным серым пятном посадки, следа отдачи двигателей, трава была сочной и пронзительно зеленой. Она росла сплошной плотной массой, напоминая чем-то дружные всходы озимой пшеницы. Край поляны ограничен деревьями и кустарниками, силуэты которых были размыты влажной дымкой и сеткой дождя. И вообще было темновато, даже близкие предметы рисовались расплывчато, как во время сумерек на Земле, хотя где-то там, за облаками, сияло здешнее солнце. В зеленой траве, что росла за пятном посадки, мерцали искры света. «Уж не светлячки ли это? Совсем как на Земле», — подумал Клим. В тишине, нарушаемой лишь мерным шорохом дождя, не было ничего гнетущего, это была тишина покоя. Клим улыбнулся и ладонью вытер мокрое от дождя лицо. Вот что значит прослушать и просмотреть тысячи телепередач! Этот влажный, туманный мир казался ему теперь знакомым, как знакомы нам краски и запахи раннего детства. Словно когда-то он уже здесь побывал.
— Внимание! — послышался в наушниках голос Лобова. — Со стороны города приближается группа иллинов.
Клим невольно подобрался: как-никак, это первая встреча с глазу на глаз с представителями другого мира.
— В группе десять иллинов, — продолжал Лобов, — одежда легкая, спортивная. Ведут себя спокойно, шутят, смеются. Готовься.
— Понял, — ответил Клим.
Над деревьями, окружавшими поляну, вдруг с шумом поднялись какие-то крупные птицы, оглашая воздух недовольными криками, похожими на мяуканье рассерженных кошек. Клим проводил глазами их тяжелый, ленивый полет. Но вот кусты, над которыми взлетели птицы, шевельнулись, и на поляне появилась оранжевая фигура иллина. Секунду великолепно сложенный мужчина стоял, небрежно опершись рукой о ствол дерева, а потом обернулся назад и помахал рукой.
Послышался шум, голоса, шорох ветвей, и на поляну вышли еще девять иллинов.
Одеты они были более чем легко: короткие трусы и либо майки, либо куртки с открытым воротом. Но больше всего подивился Клим внешнему облику иллинов. Кожа у них была мягкого оранжевого цвета, волосы голубые, а глаза зеленые. «Маскарад да и только!» — подумал Клим.
Держась совершенно свободно, иллины приблизились к кораблю вплотную и стали его рассматривать. Но странное дело: их лица не выражали ничего, кроме детского, можно сказать, даже озорного любопытства. Ни потрясения, ни страха, вполне естественных в такой ситуации. Казалось, они принимали Клима за своего.
«Может, они не верят, что мы космические пришельцы? Всю эту историю с кораблем они принимают за шутку, за розыгрыш, который устроили жители какого-нибудь соседнего острова».
— Я прилетел оттуда, — сказал Клим, показав на небо, закрытое плотным слоем облаков. Иллины громко расхохотались.
— Но это правда! — отчаявшись, Клим лихорадочно искал убедительного довода. — Вы посмотрите… Вы посмотрите на меня и на себя. У вас кожа оранжевая, а у меня?
Опять хохот. Одна иллинка, озорно улыбаясь, сказала:
— Смотрите.
Изумленный Клим увидел, как кожа иллинки прямо на его глазах посветлела, порозовела и приобрела характерный человеческий оттенок.
— Как он естественно изображает удивление! — восхитились иллины. — Отличный актер!
А высокий иллин спросил:
— Если ты действительно инозвездный пришелец, откуда ты знаешь наш язык?
— Мы изучили его. У нас есть специальные машины, которые помогали нам в этом.
Вдруг иллины, не переставая весело галдеть, ушли.
Клим тяжело вздохнул: разговор с иллинами измотал его, точно непрерывная суточная вахта.
3
Паломничество иллинов к кораблю продолжалось непрерывно, но ничего нового это не давало. Все визиты, по существу, повторяли собой первое посещение корабля. Но астронавты невольно обратили внимание на одну деталь. В шутливых репликах, которыми иллины обменивались с астронавтами, нет-нет да и мелькали отсветы своеобразных и глубоких знаний. В полдень иллины исчезали. Удалось выяснить, что они уходили обедать и отдыхать.
— Редкое единодушие для таких легкомысленных ребят, — констатировал Кронин. — Дети, большие добрые дети. Наивное любопытство, мимолетный интерес — вот и все, на что они способны. Все серьезное и значительное им чуждо. И ровно ничего не изменится, если мы даже и сумеем доказать свое инозвездное происхождение.
Клим ничего не ответил.
— Ты не согласен? — спросил его Кронин.
— Как тебе сказать, на первый взгляд иллины действительно похожи на детей.
— А на второй?
— И на второй, а может быть, и на десятый. Надо добывать на этих проклятых дорогах.
— Думаешь, разгадка все-таки там?
— Если вдуматься хорошенько, то они похожи не столько на детей, сколько на стариков!
— На стариков? — Кронин засмеялся. — Да среди наших посетителей не было ни одного старше двадцати пяти лет!
— Я говорю не о внешнем виде, — отмахнулся штурман, — я говорю об их психике. Они похожи па стариков, владевших когда-то богатейшими знаниями, а теперь впавших в наивное детство. Неужели ты не замечал, как тени былых знаний нет-нет да и мелькнут в их разговорах?
Кронин смотрел на штурмана с интересом.
— В этой идее что-то есть, Клим.
— Ты думаешь? — оживился штурман. — Я уже раздумывал над этим, и у меня сложилась такая, немного фантастическая, но тем не менее возможная картина. Разумных всегда привлекала идея вечной юности, вспомни сказки нашей седой старины, Фауста средневековья и неисчислимое количество геронтологов, работающих над этой проблемой в наши дни. Допустим теперь, что иллины достигли таких биологических высот, что научились возвращать себе юность. Но, возродив к новой жизни свое дряхлое тело, они оказались бессильными омолодить душу! И вот постепенно, век за веком планету заселили странные существа — сильные, ловкие красавцы с дряхлой, засыпающей душой. Обрати внимание. И по телевидению, и возле корабля мы видели только молодежь. Ни детей, ни стариков, ни даже просто пожилых людей.
Глаза Кронина лукаво сощурились:
— А может быть, у них диктатура юности? Молодежь планеты солидаризовалась и поработила все остальные возрастные группы, превратив их в своих рабов!
— Похоже, на Илле действительно есть и рабы и диктатура, — сказал устало Лобов.
Он незаметно вошел в кают-компанию и некоторое время стоял, прислонившись к косяку двери.
— Тебе удалось узнать что-то новое? — живо спросил Клим.
— Кое-что удалось, — ответил Лобов и, пройдя вперед, опустился на диван рядом с Климом.
…Для разведки Лобов выбрал глайдер: он был почти бесшумен, а опасаться нападения на этой планете не было никаких оснований, поэтому прочность машины не имела значения. Чтобы не привлекать внимания иллинов, Лобов стартовал с верхней площадки корабля и скрылся в облаках, низко висевших над кораблем.
Пройдя немного по горизонту, Лобов бросил свой глайдер под облака. До «земли» было метров пятьдесят, она то туманилась, скрывалась в плотном заряде дождя, то прояснялась, выступая со всеми деталями. Выскочив на ближайшую дорогу, Лобов сбавил скорость и повел глайдер к океану, внимательно вглядываясь вниз. Дорога петляла, следуя за естественными складками довольно пересеченного рельефа. Она напоминала застывшую омертвевшую реку. Это сходство усиливалось благодаря влажному блеску каменных плит, омытых дождем.
Пройдя немного по горизонту, Лобов бросил свой глайдер под облака. До «земли» было метров пятьдесят, она то туманилась, скрывалась в плотном заряде дождя, то прояснялась, выступая со всеми деталями. Выскочив на ближайшую дорогу, Лобов сбавил скорость и повел глайдер к океану, внимательно вглядываясь вниз. Дорога петляла, следуя за естественными складками довольно пересеченного рельефа. Она напоминала застывшую омертвевшую реку. Это сходство усиливалось благодаря влажному блеску каменных плит, омытых дождем.
Чем ближе к океану, тем все шире и плотнее по сторонам дороги вставали живые стены деревьев и кустарника. Выбежав на берег океана, дорога расширялась, образуя небольшую площадку, и оборвалась вниз. Лобов с интересом разглядывал загадочное сооружение иллинов. Обрыв был отвесным, площадка нависала над водой на высоте метров пятнадцати. Для подъема грузов место было абсолютно непригодным, зато с площадки было бы очень удобно сбрасывать что-либо вниз, в воду. Неужели Алексей прав, и иллины действительно сливают здесь нечистоты?
Лобов кружил над самой водой. Под обрывом было глубоко, но вода была так спокойна и прозрачна, что Лобов видел на дне каждое живое существо, каждый камень.
Никаких признаков грязи или хлама, ничего похожего на свалку. Чистое и естественное прибрежное дно океана. Нет, эти дороги не для вывоза отходов. А для чего же?
Так и не придя ни к какому решению, Лобов вывел глайдер из виража, забрался под самые облака и пошел на север, вдоль береговой слабо изрезанной черты. Километра через два обрыв отступил от берега, обнажив широкую полосу песка. Здесь он увидел иллинов. Впечатление было такое, будто он летел над каким-нибудь популярнейшим пляжем на Земле — до того было похоже, что Лобов с трудом подавил желание немедленно сесть и искупаться в этой чистой, прозрачной воде. Немало помог преодолеть искушение дождь, и тогда ему стало смешно: «Забавно, что они купаются и нежатся на песке под дождем…» При виде глайдера иллины не выказывали ни малейшего беспокойства. Они следили за ним, запрокидывая головы, махали руками.
Пляж тянулся не меньше километра, а потом береговой обрыв снова придвинулся к самой воде. И тут Лобов увидел другую дорогу из полированного камня, отвесно падающую в океан. И это место он обследовал со всей тщательностью, но ничего нового не обнаружил — та же глубина и ровное чистое дно. Дороги ни для чего! А впрочем, что подумал бы инопланетный житель, обнаружив на Земле пустынные древние города, тщательно охраняемые археологами?
Покружив над обрывом и над самой водой, Лобов развернулся и вдруг заметил плывущего иллина, медленно, словно нехотя приближавшегося к берегу. Лобов удивился: вдоль берега тянулся почти отвесный обрыв, выбраться наверх здесь было невозможно. Может быть, иллин нуждался в помощи?
На всякий случай Лобов снизился к самой воде и на малой скорости прошел над необычным пловцом. Иллин не поднял головы и не помахал ему приветливо рукой. Движения его были вялыми, утомленными, греб он почему-то одной левой рукой. Приглядевшись, Лобов заметил, что правой иллин прижимал к себе другого иллина, видимо, потерявшего сознание.
Мгновенно приняв решение, Лобов завалил глайдер в крутой вираж, чтобы сесть на воду рядом с иллинами. Он успел заметить, что пловец достал пологое в этом месте дно, сделал несколько шагов и выпрямился, поднял другого иллина на руках. На мгновенье Лобов потерял из виду эту странную пару, а когда глайдер, подрагивая от перегрузки, вывернулся на посадочный курс, усталый пловец был один! Он стоял на прежнем месте. Вдруг он дернулся и плашмя упал на спину, подняв столб брызг.
Как только глайдер коснулся воды, Лобов выключил двигатель, распахнул дверцу кабины, прыгнул прямо в воду, погрузившись в нее по пояс, и тяжело побежал туда, где еще расходились широкие круги. Здесь! Лобов остановился, оглядываясь вокруг. Иллинов не было видно. Лобов прошел несколько шагов вперед, назад, вправо, влево — вокруг было чистое дно. Неужели он ошибся?
Так и не поняв, что случилось, Лобов бросился обратно к глайдеру, вскочил в кабину, захлопнул дверцу, запустил двигатель и рывком поднял машину в воздух. Набрав метров двадцать, Лобов, перекладывая глайдер с борта на борт, до боли в глазах принялся вглядываться в воду. Ничего! Но не приснились же ему иллины!
Лобов уменьшил крен машины, расширяя радиус разворота, и заметил вдали группу очень крупных животных, похожих на рыб, стремительно уходивших от берега. Снова заныл двигатель, и глайдер быстро догнал неизвестных обитателей океана. Это был добрый десяток лобастых рыбообразных созданий, метра по два длиной каждое. Одно из них, Лобов видел это совершенно отчетливо, тащило с собой иллина, прижимая его длинным ластом. Иллин не сопротивлялся. Странные существа вдруг резко вильнули вправо, а потом скрылись в глубине. Все дальше и дальше уходя в открытое море, Лобов полетел змейкой, надеясь снова обнаружить стаю, но все было напрасно. Когда берег стал совсем скрываться за сеткой дождя, Лобов понял, что дальнейшее преследование и поиски бесполезны. Он вспомнил о тысячах иллинов, беспечно купающихся в открытом океане, и ему стало жутко. Он потянул ручку управления на себя и с гулом и свистом рвал рыхлое мокрое тело облаков до тех пор, пока не посветлело и над головой не вспыхнуло совсем по-земному ласковое солнце…
Рассказ Лобова произвел впечатление. Первым отозвался Кронин:
— Да, это нечто новое. Мы думали, что иллины паразитируют на теле машинной цивилизации, уже давно обретшей автономность и терпящей иллинов, так сказать, по традиции. А оказывается, иллины находятся в каких-то очень сложных и отнюдь не дружественных отношениях с обитателями океана.
Клим поднял голову:
— Весь вопрос в том, что это было — случайное нападение или система. Если бы иллины подвергались систематическим нападениям, мы непременно бы заметили нотки тревоги и страха в их поведении. Но ведь нет ничего похожего! Иллины ведут совершенно безоблачное существование.
— А разве ты замечал нотки тревоги и страх у коров, пасущихся на лугу? — негромко спросил Лобов.
Замечание было столь неожиданным, что Кронин некоторое время растерянно смотрел на Лобова, потом горячо возразил:
— Нет! Я не могу поверить в это. Иллины — что-то вроде мясного стада для океанских обитателей? Не поверю!
— А почему бы и нет?
— Надо идти в город, — хмуро сказал Клим, — надо в конце концов разобраться, что происходит в этом мире. И если надо, помочь иллинам. В самом деле, не бросать же их на произвол судьбы!
Он встал с дивана.
— Я пойду в город, Иван. Пойду и узнаю все, что нужно!
— Ты слишком горяч, Клим, — мягко сказал Кронин и повернулся к Лобову, — полагаю, что для такого дела самая подходящая кандидатура — это я.
Лобов посмотрел на одного, на другого и задумался.
— Нет, — сказал оп наконец — я пойду сам.
4
Город начался незаметно: среди деревьев показалось одно здание, за ним другое, потом целая группа, и уже трудно было сказать, что это — большой городской сквер или парковый поселок. Вслед за шумной компанией иллинов Лобов вошел в ближайшее здание. На него почти не обратили внимания, в лучшем случае происходил обмен шутливыми репликами. Присмотревшись, Лобов обнаружил, что в здании размещался спортивный клуб, по крайней мере, так сказали бы о его назначении на Земле. В клубе было людно, шумно и весело. Играли в мяч, прыгали в длину и высоту, с шестом и без шеста, с места и с разбега. Особенной популярностью пользовались прыжки на батуде. Лобов, сам неплохо владевший этим видом спорта, в молчаливом восхищении долго любовался гибкими оранжевыми телами, парящими в воздухе. Конечно, он уже имел некоторое представление об этих прыжках по телевизионным передачам, но одно дело рябой экран телевизора, и совсем другое дело живые люди, легко ввинчивающиеся в воздух и похожие сразу на змей и на птиц.
Выйдя из клуба, Лобов стал подряд заходить во все здания, встречавшиеся на его пути. Большинство из них имело развлекательное, спортивное или утилитарное назначение. Лобов не без удивления обнаружил, что иллины очень неприхотливы в своей личной жизни. Жили они в больших комнатах группами по нескольку десятков человек. У каждого в личном пользовании была койка, стул, нечто вроде тумбочки и низкая скамейка. И больше ничего. Это были не жилые дома в земном смысле этого слова, а общежития-спальни.
По пути Лобову попалось несколько столовых. В одной из них, заметив иллина с умными лукавыми глазами, Лобов задержался. Столовая представляла собой зал средних размеров с редко расставленными столиками, вдоль стен этого зала тянулись ряды однотипных прилавков, внутри которых под стеклом стояли самые различные блюда и напитки. Даже на Земле во время праздников Лобов не встречал большего разнообразия! Иллин не спеша закусывал, доброжелательно поглядывал на Лобова. Лобов огляделся вокруг и с непринужденной улыбкой сказал: