Майор солгал:
– Нет! Здесь хватает своих спецов.
Почему лгал Полухаров своему однокурснику? Этого он и сам объяснить не мог. Просто интуиция подсказывала, что надо делать именно так.
Карасев спросил:
– Если не секрет, в каком ты звании?
– Майор!
– Для спецназа неплохо.
– Нормально, только не в плане денежного содержания.
– Да, страна у нас не ценит своих героев. Допускает ошибку. А если все спецы повернут оружие против власти? Что тогда произойдет? Катастрофа! Но… вернемся к нашим овцам. Есть у меня для тебя работа, Володя, есть! Не знаю только, устроит ли она тебя?
Полухаров поинтересовался:
– Что за работа, Веня? Не тяни кота за яйца!
Карасев взглянул на однокурсника:
– Мне нужен человек для выполнения поручений, о которых никто другой в банке знать не должен.
– Уж не желаешь ли ты сделать из меня киллера, дабы отстреливать всех тех, кто станет мешать твоему бизнесу?
– Ты в своем уме?
– А что? Недоброжелателей у тебя наверняка навалом, конкурентов еще больше. Тут как раз нужен диверсант-профессионал.
Банкир поднялся:
– Нет, Володь, мне не нужен киллер. Под тайными поручениями я подразумевал совершенно иное. А именно иногда съездить в тот или иной регион, город, встретиться с нужными мне людьми, связь с которыми я стараюсь не афишировать, что-то передать, что-то получить и привезти в определенное место или сюда в офис.
Полухаров спросил:
– Всего-то? Сколько ты готов платить за эту работу и как часты будут командировки?
Карасев подошел к однокурснику:
– Отвечаю по порядку. Официально ты будешь являться моим советником, ну скажем, по вопросам взаимодействия с партнерами и клиентами. Оклад положу в тридцать тысяч рублей.
– Не густо!
– Подожди! Не перебивай. Кроме оклада и премий в размере от пятидесяти до ста процентов в месяц, ты будешь получать в конверте пять тысяч долларов США. Хочешь в валюте, хочешь, в наших, деревянных, или евро! Кроме того, за каждую командировку буду платить от тысячи до трех тысяч долларов, не считая самих командировочных расходов, пять тысяч рублей в сутки.
Полухаров поднял на однокурсника удивленный взгляд:
– Это ж сколько будет выходить в сумме? В рублях?
Карасев ненадолго задумался. Считал он быстро:
– Примерно от трехсот пятидесяти до шестисот тысяч рублей в месяц, при командировках от одного до трех дней в неделю. Но не менее трехсот тысяч.
– Ни хрена себе! Ты не шутишь, Веня?
Банкир усмехнулся:
– Это небольшие деньги, Володя! Просто ты привык получать копейки и пол-лимона «деревянных» ты считаешь за целое состояние, а это всего лишь около восемнадцати тысяч долларов. У меня есть люди, получающие до пятидесяти штук «зеленых». И они не входят в руководство банка. Названные суммы – это начальная твоя зарплата. В дальнейшем вознаграждение будет увеличиваться, естественно, при условии выполнения тобой своих обязанностей. А ты сможешь легко их выполнять. Число командировок может варьировать от одной-единственной в месяц до трех в неделю. Последнее как исключение. Но оно возможно. И никакого, поверь мне, криминала, хотя иногда тебе придется контактировать с весьма мутными типами. К сожалению, сейчас без этого не обойтись. Контакт с ними мера вынужденная и с нашей стороны никакого нарушения закона не имеющая.
Полухаров спросил:
– А если все же придется решать задачи в обход законов, тогда что?
Карасев пристально посмотрел на майора, и Владимир впервые увидел, сколь жесткий взгляд у человека, которого хорошо, как ему казалось, знал:
– А если все же придется делать то, что идет вразрез с законами, то это будет обсуждаться отдельно!
– Ну что ж! Отказаться от подобного предложения – значит быть полным кретином. Я согласен, Вениамин Леонидович, ведь теперь так мне придется обращаться к тебе, Швабра?
– Только в присутствии других. Наедине мы по-прежнему на «ты», и можешь продолжать называть меня Шваброй. Не поверишь, но эта кличка не вызывает раздражения. Она напоминает о тех поистине счастливых годах обучения в училище. Самых светлых годах в этой жизни. Знаешь, я часто вспоминаю курсантскую юность. Как же она была прекрасна. Сложна, но прекрасна. Я бы сейчас все свои деньги отдал, чтобы вернуться молодым курсантом в нашу казарму у розария и начать все сначала, с курса молодого бойца. Но это невозможно! Ты мне не веришь?
Полухаров ответил серьезно:
– Верю, Веня! Сам подобное часто испытываю.
Карасев прошел к сейфу. Открывая массивную дверь, спросил:
– Ты когда сможешь приступить к работе?
– Послезавтра!
– А завтра дела на прежней службе завершить надо?
– Нет, со службой я сегодня разберусь. А завтра… завтра, Веня, мне предстоит день траурный.
– Не понял!
– Девять дней со дня смерти матери!
Карасев воскликнул:
– Как? Клавдия Николаевна умерла?
– Да!
– Что ж ты раньше не сказал? Хорошая была женщина, очень хорошая, я таких и не встречал больше. Она болела?
– Да! Но не думал, что болезнь смертельна!
– Прошу, Вова, прими самые искренние мои соболезнования. От всего сердца.
– Принимаю! Спасибо!
Банкир закрыл сейф, вернулся к столику, положил на него две пачки стодолларовых купюр:
– Здесь двадцать тысяч баксов. Десять штук – подъемные, десять на достойный памятник достойному человеку.
– Это много, Вень!
– Это нормально! Может, тебе на завтра людей с техникой дать, чтобы все организовал по высшему разряду. Могу и со священником знакомым договориться, что надо, сделает в лучшем виде!
Полухаров отказался:
– Нет, не надо! Сам справлюсь. Да и помощница хорошая у меня есть.
– Ты женат?
– Пока нет! Но, думаю, скоро окольцуюсь!
– Правильно! Тебе душу отогреть надо, после того что государство с тобой делало. Но не будем об этом. Так, заявление напишешь в приемной, передашь Эллочке. На выходе тебя уже ждет начальник службы безопасности, Корнилов Дмитрий Сергеевич. Он передаст в твое пользование новый внедорожник «Тойота» – «Лэнд Круизер»! Советник председателя правления банка должен ездить на приличной машине. В командировки в том числе! Свою же можешь оставить в гараже офиса. Ну все? В среду к тем же 11.00 жду тебя?
– К одиннадцати так к одиннадцати. Буду!
– Тогда еще раз прими мои соболезнования и до свидания!
– Еще раз спасибо, до свидания!
Владимир двинулся на выход.
У дверей остановился. Повернулся:
– Ну ты даешь, Швабра! Кто бы мог подумать?
И вышел в приемную, где Эллочка, уже приподнявшись из кресла, протягивала ему лист бумаги и ручку:
– Возьмите для заявления, Владимир Степанович!
Полухаров усмехнулся:
– Шустрая ты девочка, однако!
Девица стрельнула подкрашенными глазами, блестевшими из-под неестественно длинных ресниц:
– А иначе нельзя при моей-то должности!
– Да? Ну, ну! Тебя учить – только портить!
– Вот это вы правильно заметили, Владимир Степанович. И, кстати, единственный из всего коллектива нашего офиса.
– Польщен!
Оставив заявление, заполучив новенький, черный, упакованный «Лэнд Круизер» и попросив начальника службы безопасности попридержать пока у офиса его «Пассат», Полухаров поехал в офис спецслужбы. Хотя теперь офицерский расчет казался таким мизерным, что его получение можно было отложить на неопределенный срок. Но он обязан приехать. Его будут ждать. Майор взглянул на часы – 12.43. И приедет без опоздания!
Владимир, буквально оглушенный полученной работой, даже предположить не мог, что, подписав заявление о приеме на новую службу, он становится главной фигурой в большой и опасной игре, ставка которой – десятки тысяч человеческих жизней! И ему совсем скоро вновь предстоит встать в строй, дабы спасти эти жизни от медленной, страшной смерти!
Глава 13
Ростов-на-Дону. 2 октября, воскресенье.
Дождавшись хозяйки съемной квартиры, которая, как и обещала, заявилась ровно в 9.00, Карахан передал ей ключи, сообщив, что покидает жилище. Старушка, внимательно осмотрев комнату, вздохнула:
– Жаль. Думала, подольше останетесь. Все трудней сдавать жилье. А жить-то на что-то надо?!
Ваха посоветовал женщине:
– А ты бы переквалифицировалась. В городе много мужчин и женщин, которые желали бы провести время вместе, втайне от своих жен и мужей. Им и надо-то всего пару-тройку часов, чтобы… ну, ты сама понимаешь для чего. В гостиницах светиться опасно, а вот на таких хатах вполне можно. И брала бы по 500 рублей не за сутки, а за час. Поверь, мужики платили бы!
Старушка заметила:
– Так ведь шум поднимется. Соседи будут видеть, как приходят парочки. В милицию пожалуются.
Карахан усмехнулся:
– Видно, в молодости ты не имела любовника. Да часовые клиенты будут делать все, чтобы вести себя тихо, приходить в хату незаметно. Им самим шум не нужен. А милиция? Так ты с ней быстрее сгоришь, сдавая квартиру надолго. Потому как налогов не платишь, не регистрируешь в паспортных столах временных жильцов. А когда впустила в собственную хату своих хороших знакомых, какие к тебе могут быть претензии? И не один суд не даст ментам ордер на проверку твоей квартиры. Не тот случай. Я знаю, что говорю. Со временем тебе стоять на вокзале не нужно будет. Постоянных клиентов заимеешь, и потекут деньги в карман постоянным, безопасным ручейком.
– Да? Хм. А ведь ты прав! Надо попробовать. Да с чего начать?
– Объявление в газету дай. Сдаешь, мол, хату. Оплата почасовая. Кто знает, поймет! Но, ладно, мне ехать пора. А ты подумай над предложением и не тяни время, а то другие опередят. Не зря же говорят: время – деньги!
Попрощавшись со старушкой, оставив ее в глубокой задумчивости, Карахан пешком прошел до стоянки. Выгнал джип и направил его на выезд из города. Миновав крайние городские кварталы, сбавил скорость. Торопиться ему некуда. Хотя и встает Каландин рано, но долго приводит себя в порядок. Да и неизвестно, когда из Шестовского в Ростов должен выехать Мельник. Встречаться с ним Карахан не имел никакого желания. А Масуд не сказал, во сколько помощник бывшего партийного босса покинет хутор.
Но встретиться с Мельником Карахану все же пришлось. Проехав десять километров по дороге, ведущей в Шестовский и далее вдоль Дона к станице, Карахан попал в пробку. Что крайне удивило его. Пробку создавали всего машин пять, с дальномером впереди, но даже это обстоятельство удивило. На этой дороге никогда не было интенсивного движения. И вдруг – пробка, как в городе. Пришлось остановиться. Перед джипом Вахи стояли «Жигули» седьмой модели. К ней как раз подходил по обочине водитель – молодой парень.
Карахан, открыв дверцу, спросил:
– Что там случилось, уважаемый?
Парень ответил:
– Авария! «Тойота» в «КамАЗ» влетела. Водиле иномарки – кранты. Гаишники все перегородили, замеряют что-то. Но вроде «КамАЗ» собираются на обочину стащить. Тогда поедем.
– А кто виноват-то в аварии?
– Камазист! Выехал на полосу встречного движения, ну «Тойота» в него и въехала. На полной скорости. А шла иномарка километров сто двадцать. Понятно, что шансов у водилы «япошки» не было никаких.
Карахан проговорил:
– Водителя «КамАЗа» теперь, наверное, посадят?
Парень усмехнулся:
– Было бы кого сажать, то посадили бы!
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что исчез камазист. Испарился. А сам самосвал, краем уха от гаишников услышал, с утра в угоне числится. Видно, не простая авария. Но это не наше дело. Менты разберутся.
– Ты прав! Значит, скоро освободят дорогу?
– Должны!
Парень, сплюнув на обочину, сел в автомобиль «семерки», где его дожидалась такая же молодая женщина. У Карахана мелькнула мысль. Уж не Мельника ли подловили люди Масуда? Вполне может быть. Надо пойти, самому посмотреть, пока труп не увезли. Он собирался пройти к месту аварии, но открыли движение, и Карахану пришлось сесть за руль, завести джип и тронуться с места. За ним уже встали еще две легковушки. «КамАЗ» с асфальта убрали, а вот сильно искореженная «Тойота Авенсис» так и стояла на обочине. Видимо, там, где и очутилась после прямого столкновения с самосвалом. Проезжая мимо, Карахан увидел труп водителя иномарки, в котором узнал помощника Каландина, Мельника. Как ни странно, лицо бывшего спецназовца почти не пострадало. Брезент, которым накрыли милиционеры труп, ветром сбросило в сторону, и никто на это не обращал внимания. Узнал Ваха и автомобиль погибшего, по искореженному номеру. Сомнений не осталось, Масуд выполнил обещание решить проблему с Мельником.
Спустя пятнадцать минут Карахан въехал на территорию усадьбы Каландина. По оживлению во дворе он понял – о смерти Мельника здесь уже знают. Карахан достал из багажника мешок с капустой. Высыпал содержимое в мусорный контейнер. Голову Есаула вытащил и бросил в брезентовую сумку.
Остановил первого попавшегося охранника, приказал проводить его к хозяину усадьбы. Тот по рации связался с каким-то сослуживцем. Вскоре к Карахану подошел коренастый казак:
– А, знакомый кавказец? А где Есаул со своей бандой? Подойдут позже? Без них на хуторе скучно.
Ваха спросил:
– Ты кто?
– Я-то? Я теперь помощник и начальник охраны господина Каландина. Николай Алексеевич Мельников, к сожалению, сегодня погиб в автокатастрофе.
– Знаю!
– Откуда?
– Ехал из Ростова, видел искореженную иномарку Мельника и его труп на обочине.
– Понятно! Говорят, он в «КамАЗ» врезался?
– Да, в самосвал! Но, смотрю, ты особо не скорбишь по своему бывшему начальнику.
– Мы не дети, чтобы плакать. Казак держит свою боль внутри.
Карахан усмехнулся:
– Особенно если этот казак занял должность погибшего… Тебя как звать-то, господин начальник охраны?
– Матвеем. Матвей Викторович Осипов.
– Раньше, наверное, Осипом больше величали дружки по охране?
– Что было раньше, никого не касается. Меня зовут Матвей Викторович Осипов.
– Ну, что ж, Матвей Викторович, будь так любезен, проводи меня к Георгию Дмитриевичу.
– Погоди, сначала узнаю, желает ли босс видеть тебя.
– Узнай, дорогой, узнай!
Осипов включил рацию:
– Босс! Матвей! Тут прибыл этот чеченец, Карахан! Желает встречи с вами! Понял! Слушаюсь!
Новоиспеченный начальник охраны указал на дверь дома:
– Прошу, господин Каландин ждет тебя. Как найти кабинет босса, надеюсь, знаешь?
Карахан вошел в здание, поднялся на 2-й этаж, прошел по коридору до приемной. Его встретила секретарша Каландина.
Карахан расплылся в улыбке:
– Жанна! За то время, как меня здесь не было, ты стала еще краше! Эх, не сдержусь, украду тебя. Увезу в горы! Вот где узнаешь, что такое любовь настоящего мужчины!
Шлевич скривила свое намалеванное личико:
– Мне и здесь неплохо! А кайф в ваших саклях пусть Валька ловит! Дурочка, что до меня здесь работала.
– Зря ты так говоришь, Жанна, зря! Обижаешь. А этого делать не надо! Кто знает, не окажешься ли в горах и ты, но уже не у джигита, а у какого-нибудь старого аксакала четвертой женой! Вот тогда весь кайф для тебя будет в том, чтобы перед сном мыть ноги своему престарелому мужу.
Жанну испугал грозный вид чеченца.
Она кивнула на дверь:
– Извините! Господин Каландин ждет вас!
– Это хорошо! А почему ты черный платок не надела? Ведь погиб твой ближайший друг!
– Мельник? У него не было друзей!
– И все равно нехорошо. Умер человек, надо хотя бы для виду траур соблюдать!
– Я повяжу платок!
– Повяжи! Правильно сделаешь!
Карахан вошел в кабинет:
– Здравствуйте, Георгий Дмитриевич, и примите мои соболезнования по поводу гибели вашего помощника. Мне показалось, у вас с ним были особые отношения.
– Это уже не имеет значения. С чем приехал, Карахан?
– Я свою миссию выполнил.
Ваха вытряхнул из сумки голову Есаула, положил на стол кассету с записью «штурма» спецвагона боевиками Верехова:
– Сделал то, что обещал!
Каландин брезгливо взглянул на отрубленную голову:
– Убери это дерьмо! Мы с тобой в расчете. Пленку я посмотрю позже, под настроение. Слышал я, что и с Керманом беда приключилась? Утонул Неджет?
– Туда ему, ублюдку, и дорога!
– Да-да, что ни говори, а мстить вы, кавказцы, умеете!
– Умеем!
– Что думаешь делать дальше?
– Если позволите, на какое-то непродолжительное время останусь здесь, на хуторе. Пока мои люди в Ичкерии не прощупают обстановку. Ведь там за меня хорошие деньги дают!
Каландин равнодушно махнул рукой:
– Оставайся. Устраивайся в доме Есаула, если, конечно, не боишься призраков. Другой хаты у меня нет.
– Призраков не видел, в жизни своей еще никого не боялся, а остерегаться, как известно, следует живых. Так что с удовольствием войду в дом убитого собственноручно врага, тем более что он вполне пригоден для нормального проживания!
– Вы умеете мстить, но еще лучше вам дается показать себя. Этакими бесстрашными, непобедимыми воинами, презирающими смерть. Это впечатляет, но только не тех, кто имел с вами дело. Я не хочу обидеть тебя, просто у меня плохое настроение. Иди, Ваха! Новый начальник охраны поможет тебе обустроиться в доме Верехова. Получишь все, что захочешь, естественно, за отдельную плату, ведь у тебя сейчас очень много денег при себе.
– Добавлю, фальшивых!
Каландин удивленно взглянул на Карахана:
– Что, Керман дал тебе аванс бумажками?
– Да! Но бумажками очень высокого качества!
– Если качество действительно высокое, то я мог бы купить у тебя фальшивые банкноты. Скажем, за полцены!
– Я обдумаю ваше предложение, Георгий Дмитриевич.
– А чего тут думать? У тебя есть покупатель, который даст дороже за фальшивки?
– Есть! С потерей двадцати процентов! Могу назвать его имя. Это Масуд! Ему нужны бумажки для расчета с наемниками Афганистана и Ирака.
– Они разве берут в евро?
– Им без разницы, доллар, евро или фунт. Вот к другой валюте эти ребята относятся равнодушно.
– Хорошо! Мы вернемся еще к этой теме! А сейчас иди. Мне надо организовать похороны Мельника. Достойные похороны достойного человека. Внедорожник оставь пока при себе. Глядишь, понадобится. Все вопросы к новому начальнику охраны. Возникнет надобность, я сам вызову тебя! Отдыхай!