– Мне и здесь неплохо!
– Да и устроился ты хорошо! Но слишком уж у тебя скользкая должность. Сегодня командуешь, а завтра спокойно можешь в могилу улечься.
Осипов взглянул на чеченца:
– С чегой-то?
– Да ни с чего! Просто так! Вот Мельник! Служил, не тужил, а потом – раз, и попал в аварию. В самом расцвете сил. И аварию очень уж подозрительную. Угоняется самосвал, перегоняется на дорогу от Шестовского до Ростова, в нужном месте выезжает на полосу встречного движения и рубит тачку Мельника. Водила «КамАЗа» исчезает, никто его не видит, хотя далеко бы он убежал, если бы его не подобрала другая тачка?
Осипов насторожился:
– Что ты хочешь сказать?
– То, что сказал! Это тебе, как в фильме про Штирлица, информация к размышлению. Ты думай, а я пошел. Галину пусть твои люди пришлют ко мне. Я ждать здесь под окнами не буду. Да, и замени, пожалуйста, повара. Этот шашлык плохо делает.
Развернувшись, Карахан направился к дому Есаула, оставив нового начальника охраны в замешательстве. Он и сам оценивал случай с Мельниковым как весьма подозрительный, а тут еще Карахан подлил масла в огонь. Неужели Мельника специально убрали? Но кто? И за что? Не за то ли, что он узнал то, что не должен был знать?
Карахан, придя домой, принял душ, надел халат, прошел в спальню. Сегодня на улице было холодно. Поэтому и приказал немного протопить хату. В комнатах стало тепло и уютно.
Галина заявилась через час. Вошла без стука, шумно:
– Ну, где тут мой ненасытный джигит?
Карахан откликнулся:
– Проходи, красавица, здесь я, в комнате.
Проститутка зашла в горницу и хлопнулась оттопыренным задом на диван рядом с Караханом:
– А вот и я!
– Насосалась вдоволь?
– Да уж пришлось потрудиться. Но ты не волнуйся, силенок и на тебя осталось.
– Не сомневаюсь! Ты не баба, а секс-машина.
Женщина расплылась в довольной улыбке:
– Я такая!
– Вот именно, что такая!
– В чем дело, дорогой? Или тебе противно, что я вынуждена ублажать Каландина? Ты скажи! Противно, я уйду!
– Иди сначала в ванную, потом в спальню! И не забудь зубы почистить как следует да рот свой прополоскать!
– Я бы от выпивки не отказалась!
– Возьми в холодильнике. Там водка стоит. Но, смотри, выпей немного. Не переношу пьяных баб. Могу побить крепко.
Галина поднялась, потянулась:
– Эх! Давно меня мужик не бил! Знаешь, дорогой, в этом даже какая-то прелесть есть.
– Ты дура! Если я начну бить, то не остановлюсь, пока не забью насмерть. Так что не шути с огнем!
– Ладно, ладно! Горячая твоя кровь! Все будет в лучшем виде! Фирма гарантирует!
Недолго кувыркались в постели Карахан с проституткой. В полдень к ним в опочивальню ворвался Осипов с пистолетом в руке.
Карахан, увидев разъяренного начальника охраны и поняв, ЧТО произошло, сбросил с себя оседлавшую его бабенку:
– Какого шайтана ты врываешься ко мне в спальню? Нарваться на пулю захотел? Так я быстро нашпигую тебя свинцом, не успеешь свой пугач поднять.
Ваха тут же выхватил из-под подушки свой пистолет, направив ствол в физиономию начальника охраны:
– Ну? Чего надо?
Осипов при виде черного зрачка направленного на него пистолета сдал назад:
– Убери пушку, Карахан! Я не один!
– Мне плевать, один ты или со своей шутовской гвардией! Спросил, чего надо?
Начальник охраны кивнул на женщину, испуганно забившуюся к стене и прикрывшуюся простыней.
– Мне с Галькой побазарить надо! Срочно!
– Да? А, может, ты еще и трахнуть ее решил? Тебе бабки заплачены? Заплачены! Так пошел отсюда, иначе мне придется говорить насчет тебя с самим Каландиным!
Осипов произнес:
– Каландин умер!
Ваха сумел изобразить крайнее изумление:
– Что? Умер Каландин? Но… он еще совсем недавно был в порядке.
– Вот именно, что был. До того, пока его не обслужила… Галька. Поэтому я и хочу знать, что она сделала такого, отчего боссу стало плохо, а позже он умер.
Проститутка взвизгнула:
– А чё я? Я все делала, как всегда. Или ты не знаешь, чем заставлял заниматься меня Каландин?
Карахан повернулся к Галине:
– В чем дело, женщина?
– Да я откуда знаю?
Полевой командир резко встал с постели, приказал Осипову:
– Обожди в комнате. Оденемся, выйдем, поговорим.
Начальник охраны подчинился.
Через минуту Карахан вывел Галину в горницу.
Осипов сидел на диване, двое его охранников стояли на входе.
Карахан кивнул в их сторону:
– Пусть уйдут. Им здесь делать нечего!
Осипов отпустил молодых парней, сел на стул. Потрясенная случившимся проститутка встала у шкафа.
Ваха сказал:
– А теперь, Матвей, давай все сначала и по порядку.
– Да говорить-то и нечего. Как только эта блядь, – Осипов кивнул на Галину, – упорхнула к тебе, из дома вышел босс. Я к нему, какие, мол, будут приказания? Он в ответ: никаких, просто вышел подышать свежим воздухом. Прошел в сад. Я за ним. Он сел в беседку. Смотрю, грудь с левой стороны трет. Я к нему. Спрашиваю, вам плохо? Он мне: сам не пойму. Что-то сердце ноет. И… воздуха не хватает. Я спрашиваю, может, лекарства какого принести или из города «Скорую» вызвать? Босс: не надо, пройдет! А сам побледнел, руки задрожали. Я опять к нему – надо, мол, врача. Он согласился. Видимо, невмоготу стало. Попросил помочь до спальни дойти. Я его – под руки. Вошли в дом. А как только Каландин прилег, его тут же затрясло. Я за телефон, а он вдруг выгнулся так неестественно, захрипел и рухнул на постель. Голова набок, глаза закатились. Выдохнул. А по телу судороги. Короче, метнулся туда-сюда. А босс уже затих. Подошел, пощупал пульс, его нету. Челюсть отвисла, а под задницей пятно мокрое образовалось. Крикнул прислугу. Секретарша первой вбежала. Потом охранники. Каландин уже холодный. Умер!
Карахан пожал плечами:
– Ну и при чем здесь Галина? Старика, видно, инфаркт хватил, все же лет-то ему немало было. Чего ты бабу решил прессануть?
– Не знаю! Но после ее ласк боссу стало плохо. Она последней с ним время провела.
– Тебе что, Каландин сказал перед смертью, что его заездила Галька? Он жаловался на нее?
– Нет! Ничего не говорил!
– Тогда какие у тебя основания в чем-то подозревать ее?
– Не знаю я, Ваха, ничего не знаю. Каландин умер! Ты понимаешь, босс умер!
Ваха сказал:
– Боссы не умирают, Матвей! Это люди приходят и уходят, боссы же остаются. Только меняются их имена и фамилии. А вместо истерики сына его оповести! Чтобы приехал с отцом проститься да в наследство имуществом папаши вступить. Вот чем надо заниматься, а не паниковать. Все мы смертны и когда-нибудь уйдем туда, откуда возврата на землю нет. Еще никто не жил вечно. Ступай, займись делом. А я свяжусь с Масудом. Сообщу ему печальную весть! Галька же пока будет при мне.
Осипов поднялся:
– Ты прав! Извини! Я просто…
Карахан прервал уже бывшего помощника бывшего хозяина усадьбы:
– Не говори лишнего. Тебя понять не сложно. Я понимаю!
– Как же мы теперь без Каландина, Ваха?
– Без старого Каландина. Но приедет молодой Каландин, и усадьба обретет нового хозяина. Будешь служить ему!
– Да! Слыхал я о том, что представляет собой Аркадий Георгиевич. Не дай господь попасть к такому хозяину. Гуляка еще тот. Он в момент все тут разорит!
Карахан сказал:
– Хозяев, Матвей, не выбирают. Но гуляки, пьяницы, бабники, как правило, люди слабые. А слабые люди трусливы. К тому же здесь Дон, а не Москва. Так что, если поставить себя как надо, то вполне можно подмять под себя Аркадия, не дать ему разграбить то, что было нажито трудом его отца. И ему не дадут править тут, несмотря на то, что он формально будет владеть имением.
Осипов спросил:
– Кто не даст?
– Люди, которые и дали покойному Каландину жить так, как он жил.
– Но кто они, эти люди? Ты их знаешь?
– Конечно, знаю! И ты узнаешь. Не волнуйся, все будет нормально. Иди работай, у тебя сейчас дел много. Но главное – это как можно быстрее притащить сюда Аркадия Каландина. Ты понял?
– Понял!
– Иди, Матвей!
Осипов послушно удалился. Он вдруг понял, что Карахан не просто гость на хуторе. Что за чеченцем и стоит та сила, о которой говорил Ваха.
Проводив Осипова, Карахан прошелся по комнате, взглянув на Галину, проговорил:
– Вот как бывает! Еще с утра Каландин беседовал с гостем. Чуть позже кайфовал под твоими развратными ласками. А потом умер. Вот так неожиданно: был человек, и нет человека. Как же хрупка наша жизнь. Никто не знает, что с ним будет завтра. Да что там завтра, через час, минуту… Все мы во власти Всевышнего.
Проститутка тихо спросила:
– Ваха, дорогой, а если Осип со своими молодчиками обвинит меня в смерти Каландина? Ну, типа я перестаралась и довела старика до того, что он помер, ты защитишь меня?
Карахан ответил:
– Не волнуйся, женщина. Тебя никто не тронет. Слово горца!
– Спасибо тебе, Ваха! Я… я… сделаю все, что ты захочешь. Скажешь, рабыней твоей стану. Не прогоняй меня.
– Спасибо тебе, Ваха! Я… я… сделаю все, что ты захочешь. Скажешь, рабыней твоей стану. Не прогоняй меня.
– Замолчи! Оденься, приберись в спальне и скажи повару, чтобы обед подавал.
– Ты можешь сейчас есть?
– И ты сможешь! Жизнь продолжается.
Осипов зашел к Карахану после ужина.
Полевой командир спросил:
– Ну что? Все сделал?
– Все!
– Аркадия вызвал?
– Да! Лично по телефону с ним говорил. Обещал первым самолетом вылететь. Он знает, какое богатство ждет его здесь! Но на всякий случай я попросил кое-кого в Москве присмотреть за сынком Каландина. Если что, его на машине привезут сюда!
– Хорошо! Правильно сделал, подстраховавшись. Что с заключением экспертизы?.. А ты бабу чуть не прибил. Кстати, насчет Галины. С этого дня она постоянно будет жить при мне! И никаких денег за это ты не получишь. Ясно?
Осипов, уже признавший главенство на хуторе Карахана, утвердительно кивнул:
– Чего ж неясного? Забирай бабу! Мне она ни жена, ни сестра.
– Ты правильно ведешь себя. Это зачтется. Теперь займись Аркашей!
– А чего заниматься? Час назад он прибыл в аэропорт Москвы. Сейчас проходит регистрацию. Скоро будет в Ростове.
Карахан спросил:
– Он один летит?
Осипов взглянул на чеченца:
– Один! Провожает его какая-то бабенка, годами постарше. Но билет только у Аркадия.
– Хорошо! Ты поедешь встречать его?
– А кто же?
– Правильно! Встречай, организуй похороны. Потом я скажу, что делать. А сейчас иди! Тебе скоро обратно в Ростов. Работай, Матвей! Отрабатывай право сохранить должность. Все в твоих руках. Ступай!
Осипов молча вышел.
Галина шагнула к Карахану:
– Ваха! Дорогой, я…
– Заткнись! Иди в спальню и жди меня!
– Ага! Конечно! Уже ушла!
Проститутка скрылась в соседней с горницей комнате.
Карахан вышел во двор. Убедился, что поблизости никого нет, достал сотовый телефон:
– Масуд? Карахан!
– Узнал! Говори!
– Сегодня утром неожиданно умер наш друг, господин Каландин!
– Вскрытие проводилось?
– Нет! Но, если надо, проведем, хотя кому нужно вскрытие восьмидесятилетнего старика?
– Аркадий?
– Ночью будет на хуторе!
– Один?
– Да! Невеста провожала его и наверняка будет ждать или решит позже заявиться сюда!
– Я решу эту проблему! Считай, у Аркадия больше нет невесты!
– Когда ждать Шамсета?
– Завтра утром!
– Хорошо!
– Ты справился с поставленной задачей, Ваха. Я поздравляю тебя и благодарю. Впрочем, лучшей благодарностью станет то, чем ты совсем скоро станешь владеть. До свидания!
– До свидания! Да хранит тебя Аллах, Масуд!
Карахан отключил телефон. Вернулся в дом. Выкурил половину папиросы, забитой отборной анашой из индийской конопли. Что вновь взбудоражило кровь и наполнило страстным, диким желанием близости с доступной самкой. Он прошел в спальню, где в кровати его ждала Галина, ставшая рабыней полевого командира. Раздевшись, Карахан набросился на ее упитанное, упругое тело.
Глава 14
Спустя десять дней. Пятница, 14 октября. 7.00.
Советник председателя правления коммерческого банка «ДонКар» Владимир Полухаров вел оформленный на него «Лэнд Круизер» по трассе, ведущей из Санкт-Петербурга в Москву. Карасев отправил его в Питер с простым поручением: встретиться в Северной столице с одним высокопоставленным региональным чиновником, передать ему кейс, получив взамен точно такой же «дипломат». Встреча состоялась за городом, в шикарном особняке. Чиновник принял кейс, предложив Полухарову отдых. Владимир же торопился к Татьяне, с которой жил, как с женой, более недели, сблизившись с женщиной сразу же после того, как прошли девять дней со дня кончины его матушки. Посему от отдыха отказался, забрал «дипломат» и тут же отправился в обратный путь.
И вот сейчас он приближался к столице. Еще каких-то сто с небольшим километров, и, отчитавшись перед начальником, он увидит свою Татьяну. Увидит ее дочь Ирину, которая постепенно начала привыкать к майору. Девочка не называла его ни папой, ни дядей Володей, она никак пока его не называла. Но это пройдет, со временем пройдет. А нет, так ничего страшного. Многие дети никак не называют своих отчимов. И не потому, что не любят, а потому, что не могут. Хотя и питают к ним самые лучшие чувства.
Владимир, которого тянуло в сон, закурил очередную сигарету, продолжая вести внедорожник на скорости 140 километров в час. Вне населенных пунктов. В поселках, селах, городах скорость приходилось сбрасывать, дабы не стать мишенью для бдительных инспекторов дорожно-патрульной службы. Приоткрыл форточку, и в салон ударил прохладный, осенний ветер. Да, сегодня пошли одиннадцатые сутки, как Полухаров последний раз заезжал в офис антитеррористической службы, где официально числился в отпуске, но откуда решил уйти. Жалел ли он о своем решении? Сейчас можно сказать, что втайне, обманывая себя, находя оправдание эмоциям, захлестнувшим его в конфликте с генералом Купавиным, он, конечно же, жалел о том, что написал рапорт об увольнении. Полухаров хорошо запомнил тот день, 3 октября, когда подъехал на новенькой «Тойоте» к воротам офиса охранной фирмы «Заслон» и базы группы специального назначения «Рокот». Подъехал, и перед ним привычно не отъехали в сторону ворота. Тогда Владимир впервые четко осознал, что стал чужим для своих. Хотя минутой позже охрана пропустила его на территорию, а причиной первичного запрета на въезд явилось то, что «Лэнд Круизер» не числился в списках автомобилей, которыми пользовались спецназовцы службы. Причину устранили быстро, но тягостное чувство отчужденности осталось. И слова Леонидыча, полковника КГБ в отставке, Абрамова Сергея Леонидовича, директора охранной фирмы, он запомнил надолго.
Тот, усмехаясь, подошел к внедорожнику, как только Полухаров поставил его на стоянку и вышел из салона.
– И где ж ты надыбал такого «железного» коня, Володя? Или поменял на свой «Пассат»? Не подскажешь, где и кто проводит подобные обмены? А то моя тачка, глядишь, вот-вот развалится. Я бы тоже приобрел внедорожник. Не такой крутой, конечно, попроще, но приобрел бы. Тем более бесплатно.
Полухаров сказал:
– Такие тачки бесплатно не меняют, Леонидыч. А о получении джипа мы со своим окладом даже мечтать не можем.
– Тогда где ж ты взял это чудо? Не угнал же?
Абрамов еще не знал о том, что Владимир подал рапорт, тем более отставному полковнику не было известно о новом месте работы майора.
– Нет, Леонидыч, не угнал! Его мне новый работодатель выдал!
Изумлению Абрамова не было предела:
– Что? Не понял?! О каком работодателе ты ведешь речь, майор?
Полухаров объяснил:
– Ухожу я со службы, Леонидыч! Рапорт подал. Купавин пока в отпуск отправил, но это ничего не решает. Уйду после отпуска. А так как бездельничать не привык, то устроился на работу в один из коммерческих банков. И знаешь, что я тебе скажу, ценят нас на гражданке, очень высоко ценят. Вот, джип дали в личное пользование, зарплату в месяц такую, которая здесь и не снилась.
– Понятно! Сломался, значит?! Нет, ты не подумай, я не упрекаю. Не имею на это права. Каждый волен решать свою судьбу так, как захочет. У каждого есть выбор. Ты свой сделал. Только, знаешь, Володя, без обиды, руки тебе я больше не подам.
Абрамов повернулся, чтобы уйти, Полухаров остановил его:
– Подожди, Леонидыч, ты же не знаешь, почему я написал рапорт?!
– А мне это неинтересно. Написал, ну и скатертью дорожка. Такое будет тебе от меня напутствие, сынок! Живи, радуйся жизни, если сможешь…
Отставной полковник ушел, а слова все звучали в ушах Полухарова. Звучат они и сейчас: «Руки тебе я больше не подам!»
Майор получил в тот день расчет. И видел своих подчиненных. Но никто из них не подошел к нему, никто не попытался заговорить. Разозлившись, послав все к чертовой матери, Полухаров уехал. Поминки прошли скомканно, и скорей всего майор сорвался бы, если бы не Татьяна. Она смогла найти те слова, в которых так нуждался Владимир. А сладостное наслаждение от близости с ней заставило посмотреть на мир совсем иными глазами. И предстал перед ним окружающий мир не таким уж и мрачным.
В среду, 5 октября, Полухаров приступил к исполнению своих новых обязанностей. Сегодня он возвращался из второй своей командировки.
За размышлениями и почти беспрерывным курением Владимир миновал МКАД, пост ДПС и припарковал автомобиль у первого же супермаркета. Достал из кармана стильного пиджака дорогой сотовый телефон, набрал номер Карасева. Тот наверняка еще нежился в постели своего шикарного загородного особняка, но Полухаров имел распоряжение докладывать при возвращении из командировки независимо от времени суток. Набрав номер, Владимир нажал клавишу вызова абонента. В динамике раздалась популярная французская мелодия. Играла долго, и Полухаров ждал, что вызов с секунды на секунду прекратится, но услышал сонное: