Снейп вернулся в подземелья достаточно поздно для того, чтобы не столкнуться с сокурсниками, но достаточно рано для того, чтобы ещё застать Малфоя. И он не ошибся. Люциус сидел в кресле, листая учебник по Чарам, и курил. Запах дыма был ощутим ещё с лестницы. К счастью, больше в гостиной не было никого.
Северус потоптался в дверях немного, а потом уверенно шагнул в комнату. Он подошёл к Люциусу почти вплотную, и только когда его тень упала на страницы книги, Малфой поднял голову и уставился на него непонимающим взглядом.
— Нам нужно поговорить, — тихо пробормотал Снейп, опуская глаза.
Люциус медленно отложил учебник, потушил окурок и вздохнул.
— По-моему, ты кое-чего не понял, Северус, — надменно заговорил он, растягивая слова, как будто общался с каким-нибудь младшекурсником. — Мы, кажется, ещё вчера всё прояснили. Так что не понимаю, почему ты продолжаешь меня преследовать.
Северус вздохнул и опустился на диван напротив, роняя сумку на пол.
— Я не преследую тебя. Я просто хотел попросить прощения.
— За что? — деланно удивился Люциус.
— Ты знаешь, за что.
— За мой синяк, который мне пришлось сегодня маскировать двадцать минут?
— Нет! Хотя… И за это тоже. Но в основном за то, что я сказал.
— А что ты сказал?
— Хватит, Люци! — вспыхнул Северус, вскидывая голову. — Не делай идиота ни из меня, ни из себя. И не заставляй меня это повторять. Просто… Просто прости меня, — закончил он тихо.
— Мне не за что тебя прощать, — пожал плечами Малфой. — И не стоит извиняться. Поверь, я не держу на тебя зла. Я всё понимаю. Тебе не нужен такой друг, как я. Вот я и перестал им быть. Обижаться я не собираюсь. Зачем всё усложнять?
— Но я не хочу этого. Я не хочу с тобой ругаться.
— А мы не ругаемся. Мы просто прекращаем общение, — невозмутимо отозвался Люциус и закурил опять.
— Хорошо. Я не хочу прекращать с тобой общение.
— Очень жаль. Потому что этого хочу я.
Взгляд Малфоя не выражал ничего. И это было намного хуже, чем если бы он ругался или кричал, или обвинял Северуса в чём-то. Но от него веяло таким холодным равнодушием, что Северус невольно обхватил себя руками и съёжился.
— Не делай этого, Люци, — тихо попросил он, думая о том, что если Малфой сейчас спросит: «Не делать чего?», он снова его ударит. Но Люциус только пожал плечами.
— Я тщательно выбираю своё окружение. И тебе об этом известно. Людям, от которых я могу услышать подобное, рядом со мной не место. Найди себе другой объект для выплёскивания своих бурных эмоций. Мне не нужны твои сопливые спектакли. Мне надоела твоя злость и агрессия, направленная не в то русло. Мне надоело лечить твои синяки и разбитые о стену руки. Мне надоело вправлять мозги комку нервов. Я не колдомедик из Мунго, я тоже живой человек. И у меня тоже есть свои заботы и проблемы, на которые тебе плевать, потому что ты слишком занят собой. Извини, Северус, но дальше нам не по пути. Мы вообще слишком разные, чтобы у нас было хоть что-то общее. Просто прекрати меня преследовать и пытаться со мной заговорить. Я больше не стану общаться с тобой плотнее, чем с остальными пятикурсниками. И вот ещё что. Я не хочу превращать это в размолвку старых супругов, так что не смей закатывать мне сцены, а то все подумают, что у нас был роман. А теперь извини, но мне пора спать. У шестого курса завтра с утра Чары. Хочу прийти на них со свежей головой.
Северус даже не нашёлся, что ответить на эту речь. Люциус поднялся из кресла, взял учебник и удалился в свою спальню, выпрямив спину. У Снейпа закружилась голова, когда он понял, что случилось. Кажется, только что он потерял единственного друга. А зная Люциуса, можно было совершенно точно предположить, что всё, сказанное им, правда, и что свою угрозу он исполнит. Он перестанет общаться с Северусом.
Снейп просидел на своей постели с задёрнутым пологом всю ночь, бессмысленно разглядывая одеяло. На душе было скверно и больно. А ещё ему было страшно. Потому что он понятия не имел, что ему делать дальше…
Когда он спустился в гостиную утром, Люциус и его компания, состоящая из Нотта, Кребба и Гойла, сидели у камина и что-то обсуждали. Но увидев Северуса, Малфой поднялся и спокойно произнёс:
— Идём на завтрак. Не будем мешать собираться пятому курсу.
Его спутники бросили на Северуса странные взгляды и вышли вслед за Люциусом.
— За что это он так тебя? — услышал Снейп насмешливый голос Мальсибера сзади.
Вместо ответа он резко развернулся, отпихнул от себя Кассиуса и понёсся назад в спальню, где, к счастью, остался только Эйвери. Северус рухнул на кровать ничком и зарылся пальцами в собственные волосы так сильно, что на глаза навернулись слёзы. Волосы он вскоре отпустил, но слёзы продолжали течь, не желая останавливаться. Он глухо зарычал и со всей дури стукнул рукой о спинку кровати, отчего та издала жалобный скрип. Тут же чьи-то руки перевернули его на спину, и над ним склонилось тревожное лицо Эйвери.
— Что случилось? — пробормотал он, протягивая Северусу салфетку.
Снейп положил её себе на глаза, чтобы не видеть лица приятеля.
— Оставь меня в покое, Руперт, — простонал он, но Эйвери убрал салфетку и потряс его за плечо.
— Это ведь Малфой, да?
— Не трогай меня, — поморщился Северус и отвернулся.
Эйвери вздохнул и встал с кровати. Потом послышались шаги и звук закрывающейся двери. Северус уткнулся лицом в подушку и заплакал. После завтрака в спальне снова появился Руперт и молча поставил на тумбочку возле Снейпа чашку чая и две булочки. Опять вздохнул и вышел из спальни, по-прежнему не проронив ни слова. На занятия Северус в этот день так и не пошёл. К еде не притронулся. Ему было так паршиво, как не было, пожалуй, никогда в жизни.
В животе прочно поселилось мерзкое и вязкое чувство тревоги. И по всему телу растекалась тупая ноющая боль. Северус был отвратителен сам себе. В эту ночь он опять не спал, ворочаясь с боку на бок, смахивая постоянно появляющиеся слёзы и до боли стискивая челюсти.
На следующий день Эйвери пришлось почти силой поднимать его с кровати и буквально за руку тащить на завтрак. Когда Северус подошёл к своему столу и снова увидел Малфоя, ему пришлось глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть, чтобы опять не заплакать. Руперт усадил его на скамейку возле себя, и Снейп удивился, увидев перед собой тарелку, полную еды, которую уже успел положить ему Эйвери.
— Можешь не есть, — прошептал Руперт. — Но хотя бы постарайся сделать вид, что всё нормально. И выпей вот это.
В руке Северуса появился бокал с тыквенным соком.
— Что там? — безучастно спросил он.
— Твоё же собственное успокоительное.
Северус поднёс бокал к губам и вдруг вспомнил, как в прошлом году ему пришлось наварить целую бутылку этого успокоительного, потому что у Люциуса случился нервный срыв перед СОВами, чего никто от него не ожидал. Снейп поставил бокал на стол, так и не сделав глотка. Глаза опять увлажнились. Он быстро поднялся с лавки и вылетел из Большого зала, не поднимая головы…
Следующие две недели были просто адскими. Каждый вечер Эйвери силой вливал в Северуса успокоительное и слабое снотворное, чтобы он хоть немного поспал. А каждое утро буквально пинками заставлял его подниматься и тащиться сначала на завтрак, а потом на урок. Северус делал всё, что велел Руперт, на автомате, не задумываясь над смыслом совершаемых им действий. Механически жевал потерявшую вкус пищу и глотал утренний чай, механически шёл на занятия, даже не делая попыток что-то запомнить или узнать. Занимался он теперь исключительно в библиотеке под надзором Эйвери и Уилкиса, которые постоянно отвлекали его от мрачных мыслей вопросами по учебному материалу. Северус заставлял включаться свой мозг и что-то отвечал, но всё равно ощущал себя словно во сне.
Как ни странно, шестикурсники тоже ходили мрачные. Сплетни разлетались быстро, и вскоре оба курса знали о ссоре двух друзей. Тогда-то Северус и убедился, какой ценной может быть поддержка и взаимовыручка слизеринцев. Никто не сговаривался и ничего никому не объяснял. Просто мальчишки с пятого курса стали повсюду сопровождать Северуса, помогая ему на уроках, забалтывая на переменах и впихивая в него пищу в Большом зале. Странно, но Малфой тоже теперь не появлялся нигде в одиночку. Словно тени, за ним постоянно следовали Нотт и Гойл. Иногда к ним присоединялся Кребб, но Северус списывал это на желание Люциуса найти себе новое окружение.
Как Люциус и обещал, общался он теперь со Снейпом не больше чем с его сокурсниками. Так же надменно и презрительно. Но если появлялась возможность, он предпочитал быстро покидать помещение, где находился Северус. Снейп снова списал это на нежелание его видеть.
Спустя несколько дней уже почти все слизеринцы ходили как в воду опущенные. Факультет стал стремительно терять баллы. И не только потому, что староста перестал строить младшие курсы, как это обычно бывало, но и потому, что весь шестой курс так озаботился проблемой Малфоя, что практически забросил учёбу. Северус считал, что проблема это высосана из пальца для привлечения к себе внимания, но Люциус действительно перестал учиться. Конечно, раньше они помогали в учёбе друг другу, несмотря на то, что Северус был на год младше, но он прекрасно знал, что если Малфою не даются знания, значит, он либо просто ленится, либо теряет в себе уверенность перед контрольными или экзаменами. Но что с ним случилось на этот раз, Северус не представлял.
Неотвратимо приближался матч, в котором Слизерин должен был играть с Равенкло. Но сколько Эйвери с Мальсибером ни старались, так и не смогли уговорить Северуса пойти на стадион. В итоге они вздохнули, пожали плечами и ушли без него. Снейп думал, что он остался единственным слизеринцем, кто не пошёл на матч, но когда высунулся в коридор, услышал в спальне шестикурсников приглушённые голоса. Затем из комнаты вышли Нотт и Гойл, причём, последний, проходя, нарочно толкнул его плечом, и отправились на матч. Северус подумал, что если в спальне остался Малфой, то, наверняка, потому, что не хотел встречаться с ним на стадионе. Снейп фыркнул и вернулся в комнату. Его клонило в сон после стольких бессонных ночей. Поэтому он забрался в постель и задремал.
Проснулся Северус уже вечером, когда сокурсники вернулись с матча, делясь впечатлениями от разгрома Равенкло, и разбудили его. Снейп едва успел сесть в постели, как в комнату ворвался Кребб, яростно сжимая и разжимая кулаки. Следом за ним появились Нотт и Гойл, которые пытались удержать его. Но Кребб оттолкнул их, как щенят, и в несколько шагов пересёк пространство от двери, оказываясь рядом с Северусом.
— Что ты наделал, ублюдок?! — прорычал Кребб и даже замахнулся, но вовремя подлетевший Эйвери успел перехватить его руку.
— Какого чёрта ты тут делаешь? Убирайся в свою спальню!
— Руперт, не ори, — спокойно проговорил подошедший Нотт. — У нас беда случилась…
После этих слов уже все юноши столпились возле кровати Снейпа.
— Какая? — удивился Уилкис.
— Малфой в Больничном крыле.
У Северуса по телу пробежала нервная дрожь. Однако ему удалось с ней справиться и вскинуть голову.
— А я-то тут причём? Что, наш лорд подцепил простуду? — презрительно бросил он.
— Вообще-то пневмонию, — буркнул сзади Гойл.
Северус резко поднялся и уставился на Нотта.
— Что случилось, Эдриан? — дрогнувшим голосом пробормотал он, уже не пытаясь скрыть волнения.
— Мы нашли его у озера, — нехотя отозвался Нотт. — Его и две пустые пачки из-под сигарет. Похоже, он сидел там весь матч. То есть… Часа три, не меньше.
— На сырой земле в одной рубашке, — поддакнул Гойл. — А сейчас не май месяц, между прочим, а ноябрь.
— И где он? — прошептал Северус.
— Да говорят тебе, в Больничном крыле! — рявкнул Кребб. — Сильное переохлаждение. Вряд ли он хотел сдохнуть, но явно не соображал, что творит.
— Х-хорошо, — выдохнул Северус. — А я какое имею к этому отношение?
— Ты? — удивился Нотт. — Прямое. Ты из него всю душу вынул за эти две недели.
— Я не дементор.
— Для него, видимо, да. Я не знаю, что у вас там случилось, и кто виноват… Мне плевать, если честно. Но то, в кого он превратился… Нам приходится пичкать его снотворным, чтобы он спал, таскать в Большой зал и силой запихивать в него еду.
— Уже не говоря о том, чтобы пихать его весь урок, чтобы он хотя бы делал вид, что пишет, — буркнул Гойл.
— Он совсем извёлся, — продолжал Нотт. — А у тебя, Северус, совести нет. Он так хорошо к тебе относился…
— А потом послал! — перебил Снейп.
— Правильно. Давно нужно было. Потому что ты урод неблагодарный. Ты бы знал, чего ему это стоило. Самому тебя послать. Он так переживал, что…
— Фу, какие сопли, — с усмешкой вставил циничный Уилкис.
Но Северус уже не слышал его. Отпихнув в сторону Кребба, он сорвался с места и понёсся в Больничное крыло. Он буквально ворвался в лазарет, но все кровати были пусты…
***
Северус проснулся от яркого света. Во сне он так метался, что к утру просто съехал с матраса и очутился на середине камеры. Он подполз к стене, размазывая по щекам слёзы… Слёзы облегчения. И прогоняя прочь животный страх, который он испытал, увидев ровный ряд аккуратно застеленных кроватей…
***
Прежде чем мадам Помфри успела выйти к нему, Северус бросился вон из лазарета. Он бежал, не разбирая дороги, но ноги сами принесли его на Астрономическую башню. Именно сюда, где Люциус часто любил стоять, выкуривая по две сигареты подряд, и смотреть на верхушки деревьев в Запретном лесу.
Северус замер на месте, когда разглядел в сумраке высокую фигуру, стоящую возле окна. Волосы Люциуса не были собраны в хвост, как обычно, поэтому беспощадный ветер трепал их, метая из стороны в сторону. Малфой стоял, тяжело опираясь на подоконник и глядя себе под ноги. Его плечи были сгорблены.
Северус приблизился и, прежде чем Люциус успел его заметить, осторожно взял его за локоть. Малфой резко повернулся и сделал три шага назад, упираясь спиной в стену. Его руки дрожали.
— Ну, что ты здесь забыл? — усталым голосом спросил он.
Северус тяжело вздохнул.
— А ты какого чёрта творишь?
— А я курю.
— Значит, у озера не накурился?
— Настучали…
— Волновались.
— Пошли они… И ты иди. Не хочу тебя видеть.
— Люци, ты просто идиот. Клинический. Неврастеник чёртов.
— Я тебя ненавижу.
— Правильно. Снейп всегда плохой. А кто-то хотел без истерик и супружеских размолвок.
Люциус промолчал и потупил взгляд.
— Люци, хватит, а? Я так больше не могу. Перестань строить из себя оскорблённую принцессу. Ты делаешь только хуже. Нам обоим.
Люциус по-прежнему молчал, глядя в пол. Северус вздохнул и подошёл к нему практически вплотную.
— Люци, ну прости меня. Я просто дурак. Прости. Ты мне очень нужен…
И прежде чем Северус успел добавить что-то ещё, Люциус сделал быстрый шаг вперёд и обнял его, устраивая голову у него на плече. По телу Северуса разлилась приятная тёплая волна. И впервые за две недели он смог вздохнуть полной грудью, которую, правда, в этот момент стискивал Малфой.
— А я и не знал, что ты такой нервный и чувствительный, — усмехнулся Снейп, наконец отвечая на объятие.
Но Малфой быстро отстранился и зло сощурился.
— Заткнись, Север. Просто заткнись, — потребовал он.
Снейп взял Люциуса за ледяную руку.
— Если решил покончить с собой, то не нужно себя замораживать. К Помфри ты сам не пойдёшь, так что лечить тебя всё равно мне придётся. Пойдём отсюда.
Северус схватил дрожащего Малфоя за предплечье и поволок в подземелья. Когда они вошли в гостиную, Снейпу не удалось скрыть торжествующую улыбку. Гойл хотел что-то сказать, но Нотт пихнул его локтём в бок и кивнул Северусу. Видимо, это означало, что спальня шестикурсников пуста, и их никто не будет трогать.
Северус потащил Люциуса наверх, на ходу соображая, какие зелья ему сейчас нужно будет принести из своей спальни, чтобы привести друга в чувство.
***
Северус вдруг поймал себя на мысли, что улыбается. Впервые за последний месяц по-настоящему улыбается. Странно, что он вспомнил о том случае. Это была первая и единственная их ссора. Но именно в тот вечер, когда Северус кутал продрогшего Люциуса в плед и подносил к его рту чашку с горячим травяным отваром, он впервые понял, что значит для друга. Понял, как нелегко приходится Малфою, который терпит все его выходки. Понял, как тяжело надменному аристократу испытывать привязанность и учиться дружить. Понял, как легко можно потерять то, что имеешь и чего не ценишь, пока оно есть. А ещё Северус понял самое главное. Он никуда не денется от Люциуса, как бы ни сложилась жизнь, а Люциус никогда от него не отвяжется, потому что у него не хватит на это сил. И это ощущение уверенности и стабильности заставило его по-дурацки улыбаться весь вечер и всю ночь, пока он отпаивал Малфоя и укладывал его спать.
Шестой курс так и не пришёл ночевать в свою спальню в ту ночь. Как потом выяснилось, они устроили небольшие посиделки в спальне пятого. И за это Северус был им безумно благодарен. Как будто каждый из сокурсников Малфоя понял, что сейчас происходит что-то важное, что-то очень значимое для них обоих. Впрочем, так оно и было. Потому что в ту ночь Северус впервые в жизни ощутил себя нужным и принадлежащим кому-то, к чему он неосознанно стремился уже очень давно…