Пролог.
Волгоград, 2030 год.
Дверной замок…Ключи… Два раза повернуть. Дверь открыта. Пройти три шага, поднять руку и зажечь свет в коридоре…
Андрей делал это уже много раз. Каждые будни дни, приходя со своей ненавистной работы. Он снял сумку со своего плеча, бросил ее на пол, снял ботинки и прошел дальше в комнату.
–Ах, ты ж сука, – завопил он, наступив на кошку, которая спряталась в дальнем углу и которую не освещала лампа. Кошка злостно мяукнула и скрылась в другую комнату.
Андрей сел на кровать, взявшись руками за виски, немного так посидел, резким толчком лег на спину. Пролежав так полторы минут и смотря в темный потолок, он достал из-под кровати планшет.
Жизнь в вакууме, без новостей. Если хочешь что-то узнать, то ты сам должен достать информацию
Стартовая страница, страница поиска. Андрей пальцем ударил по экрану, и появилась клавиатура. Быстро в поисковом запросе он набрал "Новости Московии".
Система задала вопрос на экране: "Данная информация содержит материалы, которые запрещены для свободного распространения. Вы уверены, что хотите посмотреть результаты по данному запросу?"
Красным-нет, зеленым-да. Указательным пальцем Андрей нажал на "да"
Быстро прокрутив страницу, система выдала результаты:
– В Московии были расстреляны тринадцать человек по обвинению в заговоре против действующей власти.
– Глава государства Солнцев выступил против переговоров о присоединении к конфедерации. Поддержка Главы достигает 80 процентов населения.
– Организация Объединенных Наций признает право на существование государства Московии.
По сути, Андрею неинтересны ни Глава, ни ООН, ни расстрелянные. Он заходит каждый день, чтобы прочитать новости, чтобы на какой-нибудь странице увидеть фото человека, по которому давно соскучился и с которым его так много связывает.
Обратно на страницу поиска. Теперь Андрей в поисковом запросе набрал «Свежие фото Московия».
Бесконечные фото с улиц Москвы, обычные люди, которые идут по делам, на работу, с учебы, в магазин, в спортзал. Стоящие в пробке, озлобленные, влюбленные, уставшие, довольные. Разные. Но на этих фото не было того, кого он искал. И это было паршиво.
В третий раз на страницу поиска. Теперь в строке Андрей написал «Новости Московии независимое агентство».
– В Московии были расстреляны тринадцать человек. Они заявляли о готовности к переговорам с конфедерацией.
– В Московии готовится массовая акция протеста против политики властей.
– Количество жертв режима Солнцева увеличивается с каждым днем.
–Солнцев принял решение об увеличении внутренних войск.
Всё по-иному. Здесь совершенно всё по-иному. Официальный источник Московии говорит о процветающем государстве, о благодарных людях своему руководителю. А Независимое Агентство Конфедерации говорит о режиме, об убийствах и репрессиях.
– Только бы с тобой все было хорошо, – сказал шепотом Андрей.
И тут по его руке пробежали мурашки.
– Массовая акция неповиновения прошла сегодня вечером в Москве. Около двух с половиной тысяч задержанных.
И фото, множество фото. И он увидел её. Крупным планом, она кричала что-то, возможно просила помощи, а может она проклинала своих врагов. Рядом с ней такие же молодые люди, как и она. И они кричат. Позади толпа, которая поднимает руки в небо.
Андрей долго смотрел на это фото. В нем смешались все чувства разом. Он не знал, что ему делать и как помочь. Он смотрел на фото и чувствовал опасность. Для нее. И для себя. Для всех людей.
Пальцем прокрутив дальше фото, Андрей вновь замер. Она, Олеся. В нем все оборвалось. На фото ее тащили под руки люди в форме по улице, усеянной упавшими флагами, разбитым стеклом, цветами.
– Моя Олеся!
На веке застыла слеза. Он не видел Олесю уже 2 года, он знал, что она жива, верил в это. Верил, что увидит ее вновь и верил, что они будут счастливы. Но Андрей не знал, что всё произойдет именно так.
Он смотрел на фото и плакал. Словно закончилась знаковая история для него и закончилась трагично. Сознание Андрея выключило его из реального мира. Туман…
Пришел в себя Андрей лежа на полу в собственной спальне. Руки были закованы наручниками, носом он упирался в пол. Вокруг ходили люди и собирали вещи по комнате.
– Лебедев Андрей Яковлевич, – мужской грозный голос произнес сверху его имя, – Вы поедете с нами. Вы сами себя наказали.
Его подняли с пола, перед ним стоял мужчина в тряпичной маске.
– И куда вы меня повезёте?
– Туда, где вы можете быть полезны нашему государству, – сказал этот же мужчина. Тут же Андрей почувствовал боль в правой руке. Ему ввели шприцом мутную жидкость. Простояв еще секунд десять, Андрей упал на пол.
Глава 1.
Севастополь
Теплый ветер дул с моря, разнося по воздуху чувство свободы, безмятежности. Море обладает интересным свойством. Оно успокаивает, волны скрывают тебя от другого мира. Нет ничего, кроме тебя и этих волн.
Ветер раздувал русые волосы Константина. На вид ему было 27 лет, он был молод, среднего роста, среднего телосложения, красивый и зеленоглазый. Про такого обычно говорят – типичный красавец. Но на этом его типичность и заканчивалась. Ветер не мог знать, что он трепет волосы президента Конфедерации.
Константин любил стоять долго на огороженном побережье и смотреть на море. Может быть, именно поэтому столицей государства и стал Севастополь. Вроде близко от мира, в тоже время далеко. Он пристально всматривался в волны, пристально слушал шум. Казалось, что именно так президент получает новости с материка, что море ему обо всем рассказывает.
Чуть поодаль мельтешили пару человек. Ставили стулья, настраивали непонятную аппаратуру. К Константину подошел молодой человек лет 30, такой же типичный красавец. Его звали Кирилл, помощник президента.
– В принципе, у нас все готово, мы можем приступать, – сказал он
– Хорошо, а где звезда?
Кирилл указал рукой в правую сторону. Со стороны открытой веранды приближалась привлекательная блондинка в белом брючном костюме. Костюм отлично подчеркивал ее загорелую кожу. Похоже, под костюмом не было белья, и вырез оголил упругую молодую грудь.
– Президент, позвольте Вам представить Разумовскую Жанну Владимировну, главного корреспондента Независимого Агентства Конфедерации.
– Очень приятно, – промолвил Константин, – Вы выглядите шикарно.
– Большое Вам спасибо, – тихо ответила Жанна, – приступим?
– Конечно!
Они прошли к подготовленным местам, где стояла камера, был выставлен свет. Получилось, что президент сидел на фоне Черного моря.
– Сразу хочу спросить, – поправляя свои брюки, сказала Жанна, – есть ли темы, которые нам не стоит затрагивать в сегодняшнем интервью? Вы только скажите…
Президент слегка повел бровью. Конечно же, такие темы есть. Но Константин научился отвечать на любой вопрос и давать ответ, который порой вопроса и не касался.
Тем более он прекрасно запомнил тот неловкий случай, когда Губернатор Новгородской Республики решительно сказал «нет» на вопросы о семейном бизнесе, содержании публичных домов и дружбе с наркоторговцами. Разумовская, делая репортаж, высмеяла позицию Губернатора. Через 3 дня его с позором выгнали. А Жанна прибавила себе еще пару очков к репутации.
– Нет, таких тем нет, я отвечу на все ваши вопросы, – произнес президент.
– Отлично! Влад, ты готов?
Оператор кивнул головой. Съемка началась.
– Добрый День, с Вами Жанна Разумовская, Независимое Агентство Конфедерации. В ближайшее время состоится подписание нового конфедеративного договора между всеми членами. Именно к этому событию мы и приурочили цикл интервью с главами государств, входящих в Конфедерацию. Сегодня с нами президент Конин Константин Алексеевич. Добрый День, господин президент.
– Добрый День, Жанна. И давайте без господина, – улыбнулся Константин.
– Конечно. Я провела много интервью с вашими коллегами. Думаю, что отрывки из них Вы видели. Каждый со своей стороны говорит о разных целях подписания нового договора. Зачем он нужен? Разве цель не провести выборы в Учредительное собрание, как это было озвучено после печальных событий пятигодичной давности?
«Вот куда ты вырулила», – подумал про себя Константин.
– Жанна, давайте я Вам объясню. Нашей целью, как я много раз повторял и буду повторять, является созыв Учредительного Собрания для того, чтобы определить в каком государстве нам жить дальше. Но чтобы провести созыв, нам нужно спокойствие и нам необходимо единение. Невозможно это сделать, когда все мы живем по разным законам, когда у нас разные понятия источника власти. Нужно привести к общему знаменателю. К унифицированному выборному законодательству.
– То есть Ваш взгляд на вопрос именно таков. Вначале мы подписываем конфедеративный договор, затем проводим выборы в Учредительное Собрание.
– Все верно, Жанна, все верно.
– Многие считают, что такая позиция создана для оттягивания времени и для лишения голосов избирателей, которые проголосовали бы за политику Солнцева…
– Это не так, – президент переходил на односложные ответы.
– И немного о Солнцеве. Лишь одно государство, Московия, не готово присоединяться к новому договору…
– Это ошибка руководства, это страдание народа, – зло перебил свою собеседницу Константин. Напряжение между ними возрастало.
– И всё-таки. Политика, которую проводит Белослав Солнцев…
– Давайте говорить честно. И называть людей их именами, – вновь перебил Константин, – этого человека зовут не так. Его имя Сергей Авдюхин.
– Хотите честного разговора? – с улыбкой спросила Жанна.
Сидящий позади президента Кирилл сидел с напряженным лицом. Видимо, пришло время вмешаться ему.
– Давайте будем вести беседу в рамках темы, которую мы обговаривали с Вами, – предложил Кирилл.
– Спасибо Вам, но Жанна Владимировна хочет честного разговора, – отмахнулся от Кирилла президент.
– Что ж, – Жанну распирало изнутри, мой вопрос такой, – говорят, что Вы толком не участвуете в управлении страной. Что все решения принимает Высший Совет, или сводя к одному человеку, Елена Кожевникова. Ваша же роль как хранитель поста, который достался после убийства вашего отца.
Это был сильный удар по самолюбию президента. Но не смертельный.
– Это не так, – ответил холодным голосом Кирилл, – можно Вас спросить?
– Обычно вопросы задаю я.
– И всё же.
Жанна кивнула утвердительно головой.
– Вы считаете себя независимым агентством, или признаете, что существуете на ЧЬИ-ТО деньги. И порой выполняете ЧЕЙ-ТО заказ, – на эти слова президент сделал особый акцент.
– Мы независимое агентство, совершенно. Политика журналиста никем не сдерживается и не покупается. Такова позиция. Теперь вопрос от меня?
– Пожалуйста!
Жанна на несколько секунд замялась.
– Почему Вас чаще замечают в окружении симпатичных мужчин, а не женщин?
Лицо Константина в миг побледнело. Такого вопроса он не ожидал. Президент приблизился к Жанне корпусом, словно хотел нанести удар.
– Наш с вами разговор окончен, – тихо прошептал президент, встал и, обернувшись, сказал, – всего хорошего.
Константин быстро пошел в летний сад, Кирилл моментом встал за ним и сопровождал его двумя шагами позади. Они скрылись за деревьями.
Жанна также сидела на мягком кресле. Белый цвет ее пиджака сливался с белым цветом этого кресла. Вдруг сегодня она поставила крест на своей карьере? А может наоборот? Все сделала правильно?
Константин был в бешенстве.
– Эти журналюги совсем потеряли чувство реальности! Потаскуха с трясущейся грудью…
– Возможно, от Вас, президент, Тарасов что-то хочет. И это было его послание, – Кирилл неуверенно произнес фразу.
– Не говори это «Вас», «президент». Мы тут вдвоем.
Кирилл приблизился вплотную к Константину, обнял и поцеловал его.
– Расслабься. Мы решим этот вопрос. Мне устроить встречу с Тарасовым?
– Устрой, – прошептал Константин и своей щетинистой щекой провел по губам Кирилла.
Глава 2.
Москва
В отражении зеркала можно было увидеть мужчину сорока лет, высокого, стройного, с гордой осанкой. Его светлые русые волосы были зачесаны пробором направо так, что иногда проскальзывала седина. Голубые глаза скрывались в отяжелевших веках, которые появились от недосыпа и усталости. На коже стали заметны морщины, она изменила цвета на серо-коричневый, стала сухой и обезвоженной.
Набрав в ладони воду из-под крана, мужчина окунул свое лицо в холодные руки. Посмотрел вновь в зеркало и застыл.
Хлопок… И на стекле остались сгустки крови от убитого комара.
Москва была плоха тем, что в ней летом всегда было много комаров.
Мужчина еще простоял полминуты под шум воды из под крана, смотря на кровь, оставшуюся на резном зеркале, закрыл его, обтер лицо полотенцем и вышел из ванной.
Перед своими подчиненными нужно показаться хоть отчасти бодрым. Не показывать, что сон ушел уже месяца три назад, что их руководитель постепенно превращается в нечто полуживое-полумертвое.
В квадратной комнате, куда он прошел, стоял длинный стол, по бокам которого друг против друга сидели два мужчины. Он прошел к своему месту в центре стола, сел на стул и запрокинул ногу на ногу.
Белослав Солнцев, по рождению Сергей Авдюхин, был уже не так похож на лидера славянской революции, которая привела и его, в том числе, к власти. Пять лет жесткой политики дали о себе знать. По сути, Белослав и не хотел становиться во главе государства, но мягкотелый Пугачёв, организовавший переворот, и вставший у руля, совсем не устраивал славянистов. Для великого славянского государства нужен был другой правитель – твердый, которого не сломить, готового ради великой цели четко говорить нет, хоть и ценой многих жизней. В итоге, Пугачёва убили его же соратники, пока тот спал, а Белослава сделали новым Главой. Главой всего одного города-государства Московии.
Когда пять лет назад было решено действовать жестко и уничтожить всю правящую верхушку власти, такой сценарий успешно был реализован в Москве. На местах же власть захватывали те, у кого на тот момент были в большем количестве ресурсы, деньги, связи.
Финал Славянской революции был не особо ярким. Тут и там возникали новые государства, остатки правительства уехали в Крым, мировое сообщество революцию не приняло и посчитало все происходящее террором.
– Прошу прощения, разболелась голова, так на чем мы остановились, – Белослав задал вопрос своим соратникам.
– Во время разгона прошлой демонстрации было задержано три с половиной тысячи человек. Все они находятся под стражей. Я призываю к смертельной казни для них. Если мы не покажем силу сейчас, нас сломают, – сказал Святослав Новгородцев. В государстве он был руководителем внутренних войск. Про него говорили, что он сделал из камня и ему совершенно чужды человеческие качества. Именно он пять лет назад организовал революцию, именно он привел Пугачева, именно он его спустя два года застрелил во сне и увидел часть себя в Солнцеве.
– Я выступаю против этого, – резко ответил мужчина, сидевший напротив Новгородцева. Его звали Владимир Зуйков. Когда-то он возглавлял кафедру истории в московском ВУЗе, благосклонно относился к славянистам, посещал их встречи. Он был против переворота, настаивая на том, что нужно сотрудничать с властью, что нужно нести идею в народ. Его ненавидел Новгородцев. Но то, что Владимир был шурином Белослава, позволяло ему оставаться у руля комиссии по образованию и просвящению, – у нас огромная эмиграция. Люди массового бегут из Московии. А ваши предложения еще больше усилят этот побег.
– Это все из-за ваших полумер, – зло бросил Новгородцев, – это вы предложили разрешить выйти людям, которые устроили погромы позавчера. Может быть, Владимир, вы тоже хотите присоединиться к Конфедерации и оказаться вздернутыми?
– А что вы больше боитесь: оказаться вздернутым или войти в состав Конфедерации? – отмахнулся Владимир. Белослав улыбнулся.
– Хватит Вам, как бабы! – прекратил полемику Солнцев. Он часто вызывал их вдвоем на разговор, потому что они излагали совершенно диаметральные взгляды. И выслушав каждого, можно было найти золоту середину. Хотя и Новгородцеву, и Зуйкову эта середина больше казалась полумерой.
– Серёж, ты пойми простую вещь, – Зуйков был одним из немногих, кто называл Главу по настоящему имени, – ситуация критическая. То, что хотели сделать пять лет назад, сделать не получилось. Мы в агонии, как это не тяжело говорить.
– Враньё, это враньё. У нас высокий рейтинг в некоторых частях Конфедерации, – прокричал Святослав.
– Я говорю не об этом сейчас. Да, та идея, которую мы воспевали, она популярна и сегодня. Но мы совершенно неправильно поступили, когда решили взять власть штурмом. Мы окружены кольцом Конфедерации, мы анклав. Мы существуем, потому что есть договоренности с Советом и Президентом, – на этих словах Новгородцев заерзал на стуле, – если бы они перекрыли доступ к этим деньгам, мы бы и недели не продержались. Позавчера вышли более двухсот тысяч человек на улицу, задержали три тысячи. Всех не пересажать, а если пересажать, то кем мы будем управлять, каким государством. Поэтому я прошу начать переговоры с Крымом, торговаться за каждый шанс для нас.
Белослав все это время молчал и чертил ручкой на листке бумаги непонятные даже ему символы и знаки. Когда Зуйков закончил говорить, он поднял голову и посмотрел на Новгородцева.
– Что ты мне скажешь, Святослав?
– Мою позицию Вы знаете, я непреклонен. Эта идея стоила столько жизней, чтобы сейчас ее хоронить.
– Мы ее и не хороним, – вновь вступил в спор Владимир, – мы ее немного изменяем под реалии времени. Мы сами виноваты в том, что условия поменялись. И поменялись кардинально.