–Все, что ты говоришь, это полнейшие небылицы, – прокричал Владимир, – Конфедерации незачем вытворять все то,что ты описал. Ты просто перекладываешь ответственность за ситуацию, боишься взять ее на себя.
– Я еще не все сказал, Владимир, – резко оборвал Зуйкова Новгородцев, – есть еще кое-что. Гораздо важнее.
– Говори, – недобро пробормотал Солнцев.
– Агентурная сеть Конфедерации развивалась все это время плодотворно. И в нее входят не только обычные граждане, но и члены руководства Московии, – на последнем слове Новгородцев хитро улыбнулся.
– Что ты этим хочешь сказать? – словно рентгеном Белослав посмотрел на Новгородцева.
– Среди присутствующих здесь есть один человек, который тайно ведет переговоры с Конфедерацией, а именно с помощником Президента, по совместительству его любовником, Кириллом Высокиным. И как показали данные спецслужб, эти переговоры ведутся порядка года. Цель их одна –чтобы Московия как можно скорее вошла в состав Конфедерации. Причем на условиях, продиктованных Крымом. Те, кто строил государство в Москве, по мнению Крыма, должны быть посажены в тюрьму, как преступники, – тут Новгородцев взял паузу, – не хотите объясниться, Владимир?
В комнате наступила оглушительная тишина. Зуйков несколько раз взглотнул слюну, посмотрел на Солнцева, потом на Новгородцева.
– Это уже переходит все границы, – начал Владимир, – мы слушали твои рассказы, но здесь тебе пора остановиться. Все доказательства твоего министерства мифичны.
– Я так не думаю, – к Святославу подошел мужчина, который стоял все это время за спиной и передал ему папку и бумажный пакет, – у меня есть все основания так полагать.
Папку он быстро передвинул к Солнцеву, а из пакета достал маленький блестящий диск и передал его в руки того самого мужчины.
– Включите запись! – скомандовал Святослав, – в папке содержится распечатка звонков Владимира Зуйкова за последний месяц. С кем и как часто он созванивался, – обратился к Солнцеву Новгородцев, – как видно, частыми были звонки из Крыма. Номер телефона соответствует номеру телефона Кирилла Высокина. Также в папке есть расшифровка некоторых разговоров, и есть сама запись. Мы можем ее послушать.
Белослав пристально посмотрел на своего родственника, его скулы заиграли ненавистью и злобой. Он бросил папку на стол и рывком направил ее к Зуйкову.
– Сделайте звук громче, чтобы ни одно слово не прошло мимо, – сказал Солнцев и откинулся в кресле назад.
В комнате эхом стал разноситься разговор двух мужчин о планах по переговорному процессу, о планах включения Москвы в Конфедерацию, о смене власти. С каждым словом Белослав все четче слышал голос своего шурина и не мог поверить, что именно он его предал. Белослав мог ожидать предательства от кого угодно, но не от Зуйкова, человека, которому ночью открыл свои страхи.
– Объяснись! – сказал Солнцев, как только запись закончилась.
– Белослав, пойми, я хотел лучшего для нашего государства. Такие, как Новгородцев, нас заведут в кровавый тупик, – Зуйков показал пальцем на Святослава, – нам нужно как можно скорее начать процессприсоединения к Конфедерации. Это наш единственный путь.
– Разве я давал тебе право на переговоры с представителями Крыма? – стукнув по столу, спросил Солнцев.
– Я ни в коем случае не уменьшаю твоего значения как Руководителя. Я хотел подготовить почву для официальных переговоров. Хотел, чтобы определенные трудности были сняты…
– Как видишь, тебе это не удалось? – перебил Зуйкова Солнцев, – мой последний тебе вопрос! Ты знал о готовящейся провокации?
– Конечно же нет! – возмущенно ответил Владимир, – за кого ты меня принимаешь?
– Вы скрываете свою причастность к бунту сегодня ночью, – вступил в полемику Святослав, – Вы знали о том, что произойдет. И у вас были четкие инструкции, как действовать дальше. Передайте их Главе, – Новгородцев обратился к мужчине позади себя, – у нас данные инструкции тоже в распоряжении.
– Что? Что ты несешь? Совсем с ума сошел, – с криком бросился на Святослава Владимир, но двое крепких мужчин остановили его.
– Сядь на свое место! – приказал Солнцев. Он взял в руки листы и начал быстро изучать содержимое, морща с каждым словом свой лоб. Дойдя до последней страницы, Белослав бросил листы на стол, посмотрел на Зуйкова, на Новгородцева и перевел взгляд на окно.
– Как много людей сегодня пострадало, Святослав?
– Погибло порядка пятисот человек, в больницах находятся около четырех тысяч. Остальные отправлены обратно в тюрьмы, – ответил Новгородцев.
– Это не так. Число погибших больше раза в четыре. Может в пять, – тихо возразил Зуйков.
– Святослав, я даю тебе вотум на наведение порядка в Московии любыми мерами и средствами, которыми ты пожелаешь воспользоваться. В обязательном порядке ежедневно в десять утра и в восемнадцать вечера мне докладывать информацию и согласовывать со мной. Все контакты с Крымом должны быть прекращены. Комиссара по образованию и просвящению арестовать в подозрении о государственной измене, – быстро, прерывисто сказал Солнцев, встал из стола и направился к двери.
– Ты делаешь ошибку, не совершай эту ошибку. Вспомни, что говорил мне сегодня тет-а-тет. Они убьют тебя. Тебя уничтожат. И твою семью тоже, – услышал позади себя голос Владимира Белослав и закрыл дверь.
Глава 13
Санкт-Петербург
В резиденции императора царила суматоха. Чиновники бегали из помещения в помещение, задевая друг друга и перебивая голосами друг друга. Мобильные телефоны звонили различными мелодиями, заглушая громкостью предыдущую. Новости из Московии и срочное совещание всех членов Конфедерации застало врасплох. Привыкшие к размеренности дел и обыденности решаемых задач, чиновники пытались найти выход из поставленных задач.
В полукруглой комнате в конце длинного коридора за закрытыми дверями сидели Николай, Георгий и чуть поодаль Павел Николаевич. Два брата изучали документы, которые приносили им подчиненные каждые пять минут, содержащие последние новости из Москвы и реакцию на события различных государств и мирового сообщества. Павел смотрел на них и отводил взгляд на свой телефон, не понимая, зачем он здесь, раз никто не разговаривает с ним.
Николай протянул руку к центру стола и нажал кнопку. В тот же миг черный до этого мгновения экран во всю стену загорелся и показал карту Конфедерации. «Введите пароль», – гласила надпись на экране. Николай быстро пальцами правой руки набрал на клавиатуре пароль. Система издала притворный компьютерный звук, и экран разделился на несколько окон, в каждом из которых отображался руководитель государства Конфедерации. Центральное окно было занято Крымом, все остальные члены Конфедерации были по бокам. Звука не было в течении еще минут двух-трех, пока ожидали подключение других участников Конфедерации.
– Как думаешь, Георгий, какую позицию предложит нам Крым? – прервал молчание Николай.
– Какую он может предложить, кроме переговоров. Вряд ли они будут действовать жестко, – оторвавшись от бумаг, ответил Георгий, – сейчас предложат продолжить переговоры, возможно, привлекут к ним ООН или ЕС, чтобы придать значимость и предложат Московии особые условия. Либо нам предложат забыть о Москве, как части Конфедерации. Но это вариант на особый случай.
– А ты что думаешь по этому вопросу? – обратившись к Павлу, спросил отец.
Павел оторвал глаза от телефона, совершенно не ожидая вопроса, и посмотрел пристально на Николая.
– Я просматривал новости сейчас, погибло много людей… Столько гибли в вооруженных конфликтах. Это нельзя оставить просто так. Необходимо силой сменить такую власть, – прерывисто ответил Павел.
Георгий с братом немного подождав, засмеялись.
– Павел, твой ответ хорош. И мы так думаем. Но политика – это не явная игра. Политик никогда не показывает свою настоящую цель. Он может говорить об одном и претворять в жизнь это. Но все его действия будут вести к цели, которую для окружающих он скрыл. Ибо явные цели слишком уязвимы.
–Тогда что предложите Вы? – спросил удивленно Павел.
–Сейчас нам необходимо поддержать то решение, которое предложит Крым. Если это будут санкции, мы поддержи их. Если это будут переговоры, то переговоры. Но поддерживать силовую операцию мы не планируем. У такого варианта вероятность реализации не более 10 процентов.
Раздался стук по микрофону, что означало одно – все в сборе и Крым готов провести совещание.
–Всем доброго утра! Приношу свои извинения, что совещание проходит в таком режиме. Новости этой ночи нас совершенно расстроили и разочаровали, – голос Президента Конфедерации дрожал, – как Вы все знаете, этим вечером в Московии прошла массовая акция протеста. И руководство страны применило против своих же граждан биологическое оружие… Удушающий газ, – Президент на секунду замялся, – это совершенно недопустимо и это должно за собой иметь последствия. Сегодня я хочу обсудить и выработать единую линию действий в ответ на преступление режима Солнцева.
–Можно несколько уточняющих вопросов? – нажав на кнопку в центре стола и включив микрофон, спросил Николай.
–Да, конечно, Николай Александрович, – Конину не нравилось обращаться к Императору по титулу. Он ни к кому не обращался по его должности, только по имени и отчеству, так как считал только себя высшим официальным лицом Конфедерации. Все остальные появились только из-за "Славянской Революции" и вместе с падением Московии исчезнут. Конин всегда подчеркивал это.
–У меня следующий вопрос, который, как я полагаю, волнует многих. Принимали ли граждане Конфедерации какое-либо участие в организации протеста? Это была агентурная сеть? Или…
–Я услышал ваш вопрос. Его переадресую начальнику службы безопасности Алексею Петровичу, – произнести должность своих подчиненных для Конина было нетрудно.
Алексей Петрович немного замешкался, не ожидая такого быстрого развития событий. Он с укором взглянул на Президента, пытаясь уловить, какой ответ хочет от него услышать Конин.
– Президент, есть определенные инструкции по работе моего ведомства. Есть определенные положения, которые я могу обсуждать только с Вами, как с Президентом Конфедерации и с членами Высшего Совета…
–Алексей Петрович, – прервал Свиридова Конин, – я уважаю Вас за вашу работу, за то, что Вы четко работаете по инструкциям. Сегодня и сейчас я прошу Вас предоставить всю информацию, как она есть. Без утайки чего-либо. От истинной информации зависит принятие важных решений.
–Хорошо, – продолжил неуверенно Свиридов, – мое ведомство несколько лет внедряет агентов в Московию под прикрытием. Большинство из них работают в корпорациях благодаря "налоговому маневру". Мы стояли за проведением демонстрации в Московии, после которой прошли аресты. Мы стояли и за последней провокацией в тюрьмах с целью вызвать у руководства Москвы определенные действия. Но мы не рассчитывали, что данная акция вызовет у режима Солнцева следующую реакцию, – Свиридов говорил размеренно, после каждого предложения делая паузы.
–То есть можно говорить, что Высший Совет Конфедерации виноват в произошедшем? – спросил Николай.
–Категорически не согласен с такой формулировкой, – так же размеренно ответил Алексей Петрович, – Высший Совет дал моему ведомству право на проведение операции. Мы не ответственны за реакцию режима. За это несет ответственность только Солнцев и его правительство. Оно решило применить оружие против митингующих.
Наступило молчание. Из динамиков было слышно глухое шипение.
–Высший Совет ответил на ваш вопрос, Николай Александрович, – прервал молчание Президент.
–Да, спасибо!
–Исходя из ответа Алексея Петровича, что вы предложите для решения поставленного вопроса? – с вызовом спросил Президент.
Николай посмотрел на Георгия. Георгий еле уловимо кивнул в ответ.
– Наше предложение следующее: все члены Конфедерации готовы к подписанию нового договора. Но данное действо постоянно откладывается. Мы прекрасно понимаем, что Высший Совет хочет собрать в Новую Конфедерацию все территории, некогда входившие в состав государства. Но тот факт, что режим Московии убивает граждан, травит их, не дает право Москве войти в состав Конфедерации. Такое государство не имеет право на существование. Наше предложение – забыть о Московии раз и навсегда. Объявить бойкот. Не иметь никаких связей с ней. Словно на месте Москвы черная дыра, – Николай в конце речи ударил по столу.
– Это очень интересное предложение, – начал неуверенно Президент, – но готовы ли мы отказаться от всего то, что сделали, от затрат ресурсов, времени, человеческих жизней, чтобы отпустить Москву. Я не готов, – ответил Конин. Он жадно смотрел на большой экран, где крупным планом был изображен Николай.
«Этот Император явно ведет какую-то игру. Предлагает убрать Москву из состава Конфедерации. Если не Москва – столица государства, то только Санкт-Петербург. Хочет перетащить одеяло на себя», – с каждой новой мыслью Президент становился раздражительнее.
– Какие еще есть предложения? Мы готовы выслушать все, решение примем вместе, – увидев, что Николай хочет что-то сказать, резко начал говорить Президент.
– Константин Алексеевич, позвольте мне несколько слов, – раздался мужской голос из динамиков, и на экране показался мужчина лет тридцати, в очках и с густыми темными кудрями. Это был Лобов Руслан Романович, Президент Дальневосточной Демократической Республики.
– Да, Руслан Романович, мы вас внимательно слушаем, – отозвался Президент, не взглянув на экран.
– Позволю не согласиться с мнением Императора Северной России, Москва есть важная часть государственности. Отказываться от нее неразумно. В то же время продолжать политику, о которой мы говорили на предыдущем расширенном совещании нет смысла. Больше санкций, больше давления… Нет, если Солнцев пошел на такой шаг, то наша политика была неверной и не принесла ожидаемого результата. Ее нужно кардинально поменять.
Президент оторвал взгляд от экрана своего смартфона и уставился на экран. Многие привыкли, что Президент Дальневосточной Республики и Президент Сибирской Автономии озвучивают мнение Кожевниковой Елены Александровны. А ее мнение – это мнение силового блока власти. И просто его игнорировать было невозможно. Поэтому все участники совещания пристально смотрели на экран и ждали, что скажет Лобов.
– Возможно, что мое предложение покажется весьма радикальным. И многие его не воспримут всерьез. Но, – тут Руслан Романович взял паузу, – но мы должны прекратить эту историю. Поставить жирную точку раз и навсегда. Режим Солнцева должен быть свергнут. Мы должны провести спецоперацию по ликвидации этой террористической власти. Переговоры больше не могут принести эффективность.
На несколько секунд в комнатах для переговоров в разных концах страны вновь заполнились тишиной. Но ее быстро прервал Президент Сибирской Автономии, Громов Василий Вячеславович.
– Наше правительство не считает данное предложение радикальным. На сегодня оно является самым дееспособным, – металлическим голосом стал отчеканивать слова Громов, – мы хотели выйти с этим же предложением к Высшему Совету Конфедерации. Всё остальное нами уже опробовано. Солнцева надо бить его же оружием.
– Вы понимаете, насколько это важный шаг, – свел скулы Конин, – на территории Конфедерации Вы предлагаете развязать войну. Это опасный путь и необходимо взвесить все «за» и «против»…
– Мы поддерживаем предложение, – вставила реплику Кожевникова своим сладким голосом.
– Мы – это кто? Чьи интересы Вы еще представляете, – Президент не любил, когда совещание разворачивалось не по его запланированному сценарию.
– Максим Невольный и Алексей Свиридов. Три члена Высшего Совета выступают за проведение силовой операции. Мы обсуждали этот вопрос сегодня перед собранием. Наши эксперты выступают за введение войск в Московию, – Кожевникова ответила напористо. Невольный и Свиридов молча посмотрели на нее, затем на Президента и одобряюще кивнули.
– Это решение будет иметь самые серьезные последствия для нас всех. Думаю, Вы это понимаете, – сглотнув слюну, – сказал Конин, – есть ли другие предложения?
– Я не считаю, что силовая операция решит проблему с режимом Солнцева, – начал тихо Кирилл Высокин, помощник президента. Он сидел по правую руку от Конина и чувствовал, как растет напряжение, – войска Московии отлично обучены. Режим не жалел денег на повышение обороны страны. И мы можем увязнуть в войне на долгие месяцы.
– Тогда что вы предлагаете? Вновь сидеть и ждать результатов от переговоров? – вызывающе спросил Невольный.
– У нас есть контактное лицо, с которым мы ведем переговорный процесс на высшем уровне, – ответил Высокин.
– Если я не ошибаюсь, то таким лицом был Владимир Зуйков, верно? – в полемику вступила Кожевникова. Она ожидала ответа, чтобы следующей фразой обрубить все возможные доводы в пользу переговоров.
– Не ошибаетесь, это именно Владимир.
– Вы больше не сможете с ним контактировать, – убирая волосы назад, начала Кожевникова, – этой ночью он был арестован в подозрении о государственной измене и участии в организации беспорядков.
Кирилл побледнел. Он не знал, что ответить. И согласиться с вводом войск тоже не мог.
– Я думаю… Уверен, что в Москве есть еще люди в руководстве страны, готовые к переговорам.
– И как быстро вы их найдите, «господин старший помощник», – последнее выражение Кожевникова произнесла с великим удовольствием.
– Мы можем долго спорить и обсуждать, что делать дальше, – понимая, что Кирилл тонет, в разговор вступил Константин, – но от нас сейчас нужны действия. Я ставлю на голосование вопрос о проведении силовой операции в Московии для свержения режима Солнцева. У каждого на панели есть экран, нажмите ту кнопку, которая отражает вашу позицию.