«Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой, с мохнатою шкурой!»
Лорд Касвелл уснул за столом в луже вина, а леди Вирвел расплакалась, хотя никто точно не понял, в чем причина.
А вино продолжало течь рекой. Дорогое арборское по словам Скрипача сменили местные вина. Если так и было, то Дунк не смог понять, в чем разница. Подали вино с пряностями, и Дунк решил попробовать. «Может другая оказия случится только через год». Остальные межевые рыцари, которые оказались славными ребятами, завели разговор о знакомых женщинах. Дунк понял, что размышляет, где сегодня проведет ночь Танселль. Он знал, что делает леди Роанна: спит в своей постели, в замке Холодный Ров, рядом с храпящим в усы старым сиром Юстасом. Потому о ней он старался не думать.
«Вспоминают ли они обо мне?» — думал он.
Его безрадостные размышления были грубо прерваны труппой раскрашенных карликов, внезапно выскочивших из брюха деревянной свиньи на колесиках. Они принялись гоняться между столов за шутами лорда Баттервелла, лупя их надутыми свиными пузырями, издающими при каждом ударе неприличные звуки. Это было самое смешное представление когда-либо виденное Дунком. Всем было весело. Малолетнему сыну лорда Фрея так понравились их выходки, что он присоединился и стал тоже колотить гостей одолженным у карлика пузырем. У этого ребенка был самый противный смех на памяти Дунка. Его пронзительное повизгивание настолько раздражало, что Дунку хотелось либо отшлепать мальца, либо зашвырнуть в какую-нибудь глубокую яму.
«Если он ударит меня своим пузырем, возможно, я так и поступлю».
— А вот виновник свадьбы, — сказал сир Мейнард, когда мимо пробежал лишенный подбородка визжащий проказник.
— Как это? — Скрипач протянул опустевший кубок, и его тут же наполнил проходивший мимо слуга.
Сир Мейнард бросил взгляд на невесту, которая кормила своего мужа вишнями.
— Их светлость не первым намажет маслицем это печенье. Говорят, его невесту лишил девственности в Близнецах какой-то поваренок. Они встречались тайком на кухне, пока, однажды ночью, ее младший братишка за нею не проследил. Когда он увидел, как они пекут «слоеный пирог», то испустил такой вопль, что сбежались все повара и стража, которая обнаружила на мраморном столе, на котором обычно месят тесто, миледи, совокупляющуюся со своим кашеваром. Оба были нагие как в день творения, и в муке с головы до пят.
«Быть не может, — подумал Дунк. — Лорд Баттервелл крупный землевладелец и его казна ломится от чистого золота. Зачем ему жениться на девушке, испорченной каким-то поваренком, да еще отдавать в память об этом драконье яйцо? Фреи с Переправы не влиятельнее Баттервеллов. Вся разница, вместо коров они владеют мостом. Господа — кто разберет, что у них на уме?»
Дунк съел несколько орехов и снова задумался о том подслушанном разговоре.
«Дунк, пропойца, что же ты подслушал?»
Он выпил еще вина с пряностями, которое пришлось ему по вкусу. Затем сложил руки, положил на них голову и на секундочку закрыл глаза, чтобы отдохнули от дыма.
Глава 4
Когда Дунк открыл глаза вновь, половина гостей вскочила на ноги и скандировала: «В постель! В постель!» Они так ревели, что разбудили Дунка, оторвав от сладкого сна, в котором присутствовали Тансель Слишком Высокая и Красная Вдова. «В постель! В постель!» — звенело в ушах. Дунк выпрямился и протер глаза.
Держа невесту на руках сир Франклин Фрей шел по проходу, а вокруг него толпились мужчины с мальчишками. Лорда Баттервелла за столом для почетных гостей окружали дамы. Оправившаяся от своего горя леди Вирвел пыталась стянуть Его Светлость с кресла, одна из его собственных дочерей расшнуровывала его сапоги, и какая — то женщина из Фреев стягивала с него тунику. Баттервелл смеясь, вяло от них отбивался. «Он пьян, — заметил Дунк, — а сир Франклин еще пьянее…» Он был настолько пьян, что едва не уронил невесту. Еще до того, как Дунк смог разобраться, что происходит, Джон Скрипач вздернул его на ноги с криком: «Вот! Пусть великан ее отнесет!»
Следующий момент, который он запомнил, что он взбирается по лестнице в башню с извивающейся невестой на руках. Как он умудрялся держаться на ногах, было выше его понимания. Девушка и не думала лежать спокойно, а окружавшие их со всех сторон мужчины и отпускавшие сальные шутки про перемалывание муки и взбивание теста, стягивали с невесты одежду. Карлики тоже были тут как тут. Они путались под ногами, кричали, смеялись и лупили его своими пузырями по ногам. Все, что ему оставалось делать, постараться не споткнуться о них.
Дунк понятия не имел, где искать спальню Баттервелла, но его толкали и пихали, пока он, наконец, не попал куда нужно. К тому времени пунцовая хихикающая невеста была уже практически голой, если не считать чулка на левой ноге, который каким-то чудом пережил восхождение. Дунк тоже покраснел, и вовсе не от натуги. Если бы кому-то было до него, он заметил бы, что Дунк возбужден, но, к счастью, все взгляды были обращены только на невесту. Леди Баттервелл ничем не напоминала Тансель, но одна извивающаяся полуголая красотка в его объятьях напоминала о другой. «Ее имя Тансель Слишком Высокая, но для меня она в самый раз». Он не знал, встретятся ли они еще. Порой, ночами ему казалось, что он ее придумал. «Нет, дурень, ты всего лишь нафантазировал себе, что ей нравишься».
Спальня Лорда Баттервелла была огромной и роскошной. Пол покрывали мирийнские ковры, в углах и нишах горели сотня ароматических свечей, а у дверей стоял полный доспех, украшенный золотом и драгоценными камнями. В небольшом алькове в наружной стене была устроена даже собственная уборная.
Когда Дунк плюхнул новобрачную в супружескую постель, рядом с ней пристроился карлик и взялся за грудь, чтобы немного приласкать. Девушка завизжала, мужчины загоготали, а Дунк ухватил карлика за воротник и оттащил от дамы. Он шел через комнату и собирался выкинуть малыша за дверь, но заметил яйцо дракона.
Лорд Баттервелл разместил его на черной бархатной подушечке на мраморной полке. Оно гораздо крупнее куриного яйца, хотя и меньше, чем он себе представлял. Его поверхность покрывали тонкие красные чешуйки, как драгоценности сияя в свете ламп и свечей. Дунк выронил карлика и взял яйцо в руки, чтобы хоть на мгновение почувствовать, что оно из себя представляет. Оно оказалось тяжелее, чем он ожидал. Им можно легко проломить человеку голову, и даже не поцарапать скорлупу. Чешуйки под подушечками пальцев были гладкими, а когда он поворачивал яйцо в руках, казалось, что оно мерцает глубоким, насыщенным кровавым светом. «Кровь и пламя», — пришло ему на ум сравнение, но в глубине чешуек были и золотые вкрапления, и черные как ночная тень завитки…
— Эй, там! Что это вы задумали, сир? — На него уставился незнакомый рыцарь. Это был крупный мужчина с угольно-черной бородой и бородавками, но вздрогнул Дунк не от его грозного вида, а от звука его голоса: низкого и полного гнева. «Это тот самый человек, с которым беседовал Пик», — понял Дунк под звук его голоса:
— Положите на место. И я бы предпочел, чтобы вы держали свои грязные руки подальше от сокровищ их светлости, иначе, клянусь Семерыми, вы пожалеете.
Рыцарь был не настолько пьян, как Дунк, поэтому разумнее было прислушаться. Он очень осторожно вернул яйцо на место, и вытер пальцы об рукава.
— У меня и в мыслях не было ничего плохого, сир. — «Вот, Дунк — ты болван, непробиваемый как крепостная стена». Он обошел чернобородого рыцаря и вышел за дверь.
На лестнице с веселыми криками и смехом женщины несли к невесте лорда Баттервелла. У Дунка не было ни малейшего желания с ними встречаться, поэтому он пошел не вниз, а забрался наверх, и оказался на крыше башни под звездами, прямо над бледным, тускло мерцающим в лунном свете замком.
От вина голова начала кружиться, поэтому он прислонился к парапету. «Может вот-вот стошнит? И зачем я взял драконье яйцо?» Он вспомнил представление Танселль и деревянного дракона, с которого начались неприятности в Пыльном броде. Эти воспоминания как всегда пробудили в Дунке чувство вины. Из-за межевого рыцаря погибли добрые люди — это было бессмысленно и ничего не исправишь. «Пусть тебе, болван, это послужит уроком. Не тебе связываться с драконами или их яйцами».
— Он словно сделан из снега.
Дунк обернулся. Позади стоял улыбающийся Джон Скрипач в своих шитым золотом шелках.
— Что из снега?
— Замок. Камень из которого он сделан кажется таким в лунном свете. Вы когда-нибудь бывали, сир Дункан, на севере за Перешейком? Мне говорили, там снег лежит даже летом. Вы видели Стену?
— Нет, м’лорд. — Отчего он вспомнил о Стене? — Мы как раз туда направляемся вместе с Эггом. На север в Винтерфелл.
— Раз так, я мог бы к вам присоединиться. Вы могли бы показать мне путь.
— Нет, м’лорд. — Отчего он вспомнил о Стене? — Мы как раз туда направляемся вместе с Эггом. На север в Винтерфелл.
— Раз так, я мог бы к вам присоединиться. Вы могли бы показать мне путь.
— Путь? — Дунк нахмурился. — Это же королевский тракт. Если держаться тракта и ехать на север, то не заметить невозможно.
Скрипач рассмеялся.
— Думаю, нет… хотя вы удивитесь, что порой могут не замечать люди. — Он подошел к парапету и оглядел замок. — Говорят эти северяне очень жестокие, а в их лесах полны волков.
— М’лорд? Зачем вы пришли сюда?
— Меня ищет Алин, а мне не хочется быть найденным. Когда выпьет, он становится надоедливым. Я заметил, что вы сбежали из ужасной спальни, и последовал за вами. Уверяю, я выпил много, но все же недостаточно, чтобы видеть голого Баттервелла. — Он загадочно улыбнулся Дунку. — А вы мне приснились, сир Дункан. Еще до того, как мы встретились. Я сразу же узнал вас, когда увидел на дороге. Мне показалось, будто я встретил старого друга.
У Дунка появилось странное чувство, будто это с ним уже было. Он говорил: «Вы мне приснились. Мои сны не такие как ваши, сир Дункан. Мои правдивы».
— Я вам приснился? — сказал он заплетающимся от вина голосом. — И о чем был сон?
— Мне приснилось, — ответил Скрипач, — что вы были с ног до головы в белом, а за вашими широкими плечами струится длинный светлый плащ. Вы, сир, были Белым Мечом, верным Братом Королевской Гвардии, величайшим рыцарем во всех Семи Королевствах, и ваша жизнь была посвящена единственной цели — защищать и служить своему королю. — Он положил руку на плечо Дунка. — Я знаю, что вам снилось тоже самое.
Верно, снилось. Впервые, когда старик разрешил ему подержать свой меч.
— Каждый мальчишка мечтает служить в Королевской Гвардии.
— Но только семерым, подрастая, доверяют одеть белый плащ. Вам бы хотелось стать одним из них?
— Мне? — Дунк стряхнул руку лордика, начавшую давить на плечо. — Возможно. А может, нет. — Рыцари Королевской Гвардии служили всю жизнь, и клялись не иметь ни жены, ни поместий. А вдруг я встречу Танселль. Почему не обзавестись женой и сыновьями? — Не важно, о чем я мечтаю. В Королевскую Гвардию принять рыцаря может только король.
— Полагаю, это значит, что мне придется занять трон. А я бы с большим удовольствием научил вас играть на скрипке.
— Вы пьяны. — Поспорили ворон с вороной, кто чернее.
— Я бесподобно пьян. Вино делает все возможным, сир Дункан. Думаю, белое вам идет, но если этот цвет вам не по вкусу, то может, вы предпочитаете стать лордом?
Дунк рассмеялся ему в лицо.
— Ну уж нет. Скорее, я отращу большие синие крылья и взлечу. Одно не хуже другого.
— Теперь вы надо мной надсмехаетесь. Истинный рыцарь никогда не стал бы надсмехаться над своим королем. — В голосе Скрипача действительно звучала обида. — Надеюсь, у вас появится больше веры в сказанное, когда увидите, как вылупится дракон.
— Дракон? Живой дракон? Прямо здесь?
— Мне это приснилось. Этот белый замок, вы, и вылупляющийся из яйца дракон. Мне все это приснилось, как когда-то приснилась смерть моих братьев. Им было двенадцать, а мне семь, поэтому они только посмеялись и умерли. Теперь мне двадцать и два, и я верю в свои сны.
Дунку припомнился другой турнир. Как они с другим принцем идут под легким весенним дождиком. И как брат Эгга Дэйрон говорил ему:
«Мне приснились вы и мертвый дракон. Великий зверь с такими огромными крыльями, что он мог закрыть ими весь луг. Он набросился на вас, но вы выжили, а дракон умер». — Так и вышло с бедным Бэйлором. Сны слишком ненадежный фундамент.
— Как скажете, м’лорд, — ответил он Скрипачу. — Молю меня извинить.
— Куда вы собрались, сир?
— В постель, спать. Я пьян как собака.
— Станьте моим псом, сир. Ночь живет обещаниями. Мы можем вместе повыть на луну и разбудить богов.
— Что вам от меня надо?
— Ваш меч. Я приближу вас к себе и возвышу над другими. Мои видения не лгут, сир Дункан. Вы получите свой белый плащ, а я должен завладеть яйцом дракона. Должен, тут мои видения были предельно ясны. Возможно, из этого яйца вылупится, или еще…
Сзади резко стукнула распахнутая дверь.
— Он здесь, милорд. — На крыше появилась пара стражников, а следом лорд Гормон Пик.
— Горми, — протянул Скрипач. — Что, милорд, вы делаете в моей спальне?
— Это крыша, сир. Вы слишком много выпили. — Лорд Гормон сделал резкий жест, и стражники шагнули вперед. — Позвольте помочь вам добраться до кровати. Помните, что по утру вас ждет турнир. Кирби Пимм может оказаться опасным противником.
— Я хотел сразиться с добрым сиром Дунканом.
Пик одарил Дунка недружелюбным взглядом.
— Позже, быть может. Первая схватка у вас с Кирби Пиммом.
— Значит Пимму будет повержен! И все остальные тоже! Таинственный рыцарь под восторженные крики побеждает всех своих противников. — Один из стражников взял Скрипача под руку. — Сир Дункан, похоже нам предстоит разлучиться, — воскликнул он, пока его уводили по ступеням.
На крыше с Дунком остался только лорд Гормон.
— Межевой рыцарь, — прорычал он, — твоя мать не учила тебя не совать руку в пасть дракона?
— Я рос без матери, м’лорд.
— Оно и видно. Что он тебе наобещал?
— Дворянство, белый плащ, большие синие крылья.
— Ну так я тебе обещаю: заработаешь три фута холодной стали в живот, если когда-нибудь хоть словом обмолвишься о том, что здесь было.
Дунк помотал головой, чтобы немного развеять туман в голове. Это не сработало. Он согнулся пополам, и его стошнило.
Брызги попали на сапоги Пика. Лорд разразился проклятьями:
— Межевые рыцари! — с отвращением воскликнул он. — Вам здесь нечего делать. Ни один истинный рыцарь из вежливости не явится без приглашения. Вы же, межевые твари…
— Нас нигде не ждут, а мы оказываемся повсюду, милорд. — Вино придало Дунку смелости, иначе он бы прикусил язык. Он утерся тыльной стороной руки.
— Сосредоточься и запомни, что я тебе сказал, сир, иначе горько пожалеешь. — Лорд Пик стряхнул блевотину с сапога и затем удалился. Дунк снова прислонился к парапету. Он размышлял о том, кто из них безумнее — лорд Гормон или Скрипач.
Ко времени, когда он добрался обратно до зала, из его соратников остался лишь сир Мейнард Плам.
— Вы хотя б пудру на грудях оставили, после того, как сорвали с нее исподнее? — спросил он.
Дунк покачал головой, плесну себе вина, пригубил, и решил, что достаточно набрался.
Господам и дамам стюард Баттервелл подыскал комнаты, а для их свиты — койки в казармах замка. Прочим гостям предоставили выбор: или спять на соломенном тюфяке в подвале, или в собственном шатре на выделенном клочке земли у западной стены. Скромная палатка, которую Дунк купил в Каменной Септе не являлась шатром, но защищала от дождя и солнца. Некоторые из соседей все еще бодрствовали. Шелковые стены их шатров сияли в ночи подобно цветным фонарикам. Из голубого шатра украшенного подсолнухами доносился смех, а из шатра в пурпуно-белую полоску — звуки любви. Эгг поставил их палатку отдельно от остальных. Мейстер и обе лошади были стреножены, а оружие и доспехи Дунка аккуратно разложены вдоль стены. Когда Дунк протиснулся в палатку, он обнаружил оруженосца сидящим со скрещенными ногами над свечой. Его склоненная над книгой голова сияла как бильярдный шар.
— Ослепнешь, читая книги при свечах, — чтение до сих пор оставалось для Дунка загадкой, хотя парнишка пытался его учить.
— Свечи нужны, чтобы лучше различать слова, сир.
— А по шее? Что это за книга? — Дунк заметил яркие картинки на странице — крохотные цветные щиты, спрятавшиеся между буквами.
— Список гербов, сир.
— Ищешь Скрипача? Не трать время. В таких книгах нет межевых рыцарей, только лорды и победители турниров.
— И вовсе не его я искал. Во дворе я видел гербы… Здесь лорд Сандерлэнд, сир. На его гербе на на зелено — голубом поле три белые женские головы.
— Сестринский лорд? Честно? — Тремя Сестрами называли острова в восточном заливе Шеи, который назывался Укус. Дунк слышал от септонов, что острова погрязли во грехе и алчности. Сестрин городок был знаменитым на весь Вестерос логовом контрабандистов. — Далеко же он забрался. Должно быть он родственник невесты.
— Нет, сир.
— Значит, приехал на пир. Они там на Трех Сестрах едят одну рыбу, так? Наверное его от рыбы уже тошнит. А сам — то ты поел? Я принес половину каплуна и сыра. — Дунк запустил руку в карман плаща.
— Они накормили нас ребрышками, сир. — Эгга зарылся в книгу. — Лорд Сандерлэнд сражался на стороне Черного Дракона, сир.
— Прямо как старый сир Юстас? Он же не был плохим человеком, верно?
— Нет, сир, — сказал Эгг, — однако…
— А я видел яйцо дракона. — Дунк спрятал еду к сухарям и солонине. — Оно было почти целиком красным. А у лорда Кровавого Ворона тоже есть яйцо?