– Это все объясняет.
– Ты считаешь, что в четверг ты убила Бруно Фрая и теперь его брат явился отомстить тебе?
– Такое сходство встречается только у братьев.
– А голос?
– Почему бы им не унаследовать одинаковый голос?
– Возможно, низкий тембр может передаваться по наследству, – заметил Тони, – но как быть с тем особым дребезжанием? Ты сама сказала, что скорее всего это следствие перенесенной в детстве травмы.
– Значит, я ошиблась. Или оба брата родились с одним и тем же дефектом.
– Один шанс из миллиона.
– И все-таки он существует.
Тони выпил пива и продолжил:
– Предположим, братья унаследовали одно и то же телосложение, черты лица, цвет глаз, голос. Но один и тот же маниакальный психоз?
Хилари тоже хлебнула пива и ненадолго задумалась. Потом сказала:
– Некоторые виды умственного расстройства являются продуктом воздействия окружающей среды.
– Раньше господствовала такая теория. Теперь в этом не так уж уверены.
– Ради моей гипотезы попробуем временно принять, что психические отклонения могут быть результатом воздействия окружающей среды. Братья растут в одной семье, их воспитывают одни родители. Почему бы у них не развиться одинаковому психозу?
Тони поскреб подбородок.
– Может быть. Помню, когда нам преподавали психологию, то приводили один пример, как у матери и дочери были совершенно одинаковые проявления шизофрении.
– Ну вот! – взволнованно воскликнула Хилари.
– Это был единственный случай.
– Вот тебе еще один.
– Что ж, об этом стоит подумать.
Они продолжали есть.
Вдруг Тони осенило:
– Черт побери! Я только что вспомнил одну вещь, которая пробивает солидную брешь в твоей гипотезе.
– Да?
– Ты читала газеты за пятницу и субботу?
– Не все, – призналась Хилари, – понимаешь… как-то странно читать о себе как о жертве покушения. С меня хватило одной статьи.
– Помнишь, что в ней было написано?
Хилари наморщила лоб и вдруг вспомнила:
– Да. У Фрая не было братьев.
– Ни братьев, ни сестер. Вообще никого. После смерти матери он остался единственным наследником винодельни. Последним представителем рода Фраев.
Хилари было нелегко отказаться от своей догадки. Такое объяснение казалось ей единственно разумным. Но как быть с возникшим противоречием?
Под конец обеда Тони сказал:
– Мы не можем сидеть сложа руки и ждать, когда он тебя выследит.
– Мне тоже не улыбается вечно прятаться.
– В любом случае ответ нужно искать не в Лос-Анджелесе.
Хилари кивнула.
– Я подумала то же самое.
– Необходимо ехать в Санта-Елену.
– И поговорить с шерифом Лоренски.
– Лоренски и другими знавшими Фрая.
– На это понадобится несколько дней, – сказала Хилари.
– Как я уже сказал, мне предоставили отпуск и даже бюллетень. На целых несколько дней. И я впервые в жизни не рвусь на работу.
– О’кей, – повеселела Хилари. – Когда мы едем?
– Чем скорее, тем лучше.
– Только не сегодня: мы оба валимся с ног. Кроме того, я должна показать Уайнту Стивенсу твои картины. Потом уладить дела со страховым агентством, чтобы получить страховку за поврежденное имущество, и договориться с «Уорнер Бразерс» перенести начало работы над фильмом на следующую неделю. Или пусть приступают без меня – Уолли Топелис присмотрит за тем, чтобы были соблюдены мои интересы.
– А мне нужно закончить рапорт по делу Бобби Вальдеса. Позднее меня пригласят давать показания – так всегда делается, если убит полицейский. Но расследование вряд ли начнется раньше следующей недели. В крайнем случае попрошу отложить его.
– Так когда мы едем в Санта-Елену?
– Завтра, – ответил Тони. – Похороны Фрэнка состоятся в девять часов. Я хочу пойти. Нужно посмотреть, есть ли рейс около полудня.
– Это меня устраивает.
– У нас уйма дел. Давай поторапливаться.
– Еще одно, – сказала Хилари. – Мне бы не хотелось ночевать в твоей квартире.
– Фрай до тебя не доберется. Я буду рядом, и со мной оружие. Он может быть могуч, как мистер Вселенная, но пистолет уравнивает шансы.
Хилари покачала головой:
– Может, все и вправду будет в порядке. Но я все равно не смогу уснуть. Тони, я всю ночь стану прислушиваться к разным шорохам.
– Что ты предлагаешь?
– Давай сделаем все, что нужно, уложим вещи и, убедившись, что за нами нет слежки, переберемся в отель, поближе к аэропорту.
Тони сжал ее руки.
– О’кей – если тебе так спокойнее.
– Лучше перестраховаться, чем потом всю жизнь раскаиваться.
* * *Во вторник, в 4 часа 10 минут, Джошуа Райнхарт сидел в своем кабинете, чрезвычайно довольный собой. За последние пару дней он проделал колоссальную работу и теперь мог позволить себе посидеть у окна и полюбоваться горами и виноградниками.
Почти весь понедельник он провел у телефона, ведя переговоры с банкирами, биржевыми маклерами и финансовыми советниками Бруно Фрая. Решалась судьба имения, активов и прочего имущества. Долгая, выматывающая работа.
Все утро и половину дня во вторник он потратил на телефонные переговоры с самыми известными в Калифорнии ценителями искусства. Речь шла о том, чтобы составить каталог и правильно оценить стоимость коллекций, собранных членами семьи Фрай за шесть или семь десятилетий. Патриарх семьи, Лео Фрай, отец Кэтрин, умерший сорок лет назад, начал с увлечения сделанными вручную декоративными кранами от винных и пивных бочек. Одни из них были выполнены в форме человеческой головы, другие изображали головы чертей, ангелов, шутов, волков, эльфов, ведьм, гномов и прочих сказочных существ. Ко времени своей смерти Лео располагал более чем двумя тысячами таких кранов.
Пока отец был жив, Кэтрин разделяла его увлечение. После его смерти коллекционирование сделалось основным интересом ее жизни, перейдя в настоящую страсть, почти манию. Джошуа хорошо помнил, как у нее всякий раз загорались глаза, когда она показывала ему очередное приобретение. Кроме кранов, она собирала эмали, музыкальные шкатулки, пейзажи, хрусталь, античные камеи и массу других вещей. После кончины матери Бруно продолжил семейную традицию, так что оба особняка – тот, что Лео выстроил в 1918 году, и возведенный самим Бруно пять лет назад – были битком набиты дорогостоящими шедеврами. Джошуа обзвонил художественные галереи и престижные аукционы Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, и все изъявили желание прислать своих оценщиков. Здесь пахло жирными комиссионными. В субботу утром должны были прибыть по два человека из обоих этих городов; зная, что потребуется несколько дней для ознакомления с имуществом Фрая, Джошуа позаботился о том, чтобы для них забронировали места в гостинице.
Наконец-то у него появилось ощущение, что он овладел ситуацией. Оставалось лишь определить, сколько времени ему понадобится для выполнения обязанностей душеприказчика. Вначале Джошуа боялся, что и за несколько лет не распутается, однако теперь, когда он перечитал завещание, составленное пять лет назад, и познакомился с финансовыми советниками Бруно, он уверился, что этот вопрос можно будет утрясти в течение нескольких недель. Дело облегчалось тремя обстоятельствами. Во-первых, у Бруно Фрая не осталось здравствующих родственников, которые стали бы оспаривать друг у друга наследство; во-вторых, все, что останется после уплаты налогов, будет завещано на благотворительные цели; в-третьих, Бруно Фрай чрезвычайно просто вел свои дела. Три недели – и достаточно. Самое большее – четыре.
После смерти жены Коры три года назад Джошуа вдруг осознал скоротечность жизни. Ему не хотелось терять ни одного дня, а каждая минута, потраченная на дела Бруно Фрая, явно была потеряна напрасно. Конечно, он получал приличное вознаграждение, но у него и так было достаточно денег – больше, чем он мог потратить. Джошуа владел собственной недвижимостью в долине, включая несколько сотен акров виноградников. Он даже начал подумывать, не передать ли все дела, связанные с наследством Бруно Фрая, в другие руки, но чувство ответственности не позволило ему это сделать. Ведь не кто иной, как Кэтрин Фрай, поддержала его тридцать пять лет назад, когда он делал первые шаги в Напа-Валли.
Хватит и трех недель.
А потом он займется более интересными вещами: чтением хороших книг, полетами на собственном самолете и освоением новых блюд. Всем тем, что заполнило его жизнь после того, как не стало Коры.
В 4 часа 20 минут, довольный тем, как идут дела с наследством Фрая, и успокоенный прекрасным видом из окна, он встал и вышел в приемную. Там секретарша Карен Фарр изо всех сил молотила пальцами по клавиатуре ЭВМ фирмы «Ай-би-эм», клавиши которой отзывались на легкие, как перышко, прикосновения. Это была миниатюрная девушка с бледным лицом, голубыми глазами и тихим, нежным голоском – но энергии у нее хватало на двоих.
– Я бы выпил виски, – сказал Джошуа. – Если кто-нибудь позвонит, скажите, что я вдрызг пьян и не могу подойти к телефону.
– А они завопят: «Как? Опять?!»
Джошуа рассмеялся.
– Ладно уж, – смилостивилась мисс Фарр. – Идите пьянствуйте. Возьму на себя бесчинствующие орды.
Вернувшись в свой кабинет, Джошуа отпер бар, положил в бокал льда и плеснул виски «Джек Дэниэлс». Едва он сделал пару глотков, кто-то постучал в дверь.
– Войдите.
Это оказалась Карен.
– Там звонят…
– Я думал, мне дадут спокойно наклюкаться.
– Не будьте брюзгой.
– Это часть моего имиджа.
– Я сказала ему, что вас нет, но, когда узнала, чего он хочет, подумала, что, может быть, вы захотите поговорить с ним. Там что-то странное.
– Кто звонит?
– Какой-то мистер Престон из Первого Тихоокеанского объединенного банка Сан-Франциско, насчет Фрая.
– Что же тут странного?
– Вы лучше сами с ним поговорите.
Джошуа вздохнул.
– Хорошо.
– Он по второму телефону.
Джошуа снял трубку.
– Добрый вечер, мистер Престон.
– Мистер Райнхарт?
– У телефона. Чем могу вам помочь?
– Мне сказали, что вы душеприказчик Бруно Фрая.
– Правильно.
– Вам известно, что Бруно Фрай владел счетами в нашем банке?
– В Первом Тихоокеанском? Нет, я этого не знал.
– Сберегательным и расчетным счетами, а также персональным сейфом, – уточнил Престон.
– У него были счета в разных банках, но вашего я не видел в перечне. Правда, я еще не все просмотрел.
– Этого-то я и боялся, – сказал Престон.
Джошуа нахмурился.
– Не понимаю. Какие-нибудь проблемы с вашими счетами?
– Мистер Райнхарт, у мистера Фрая есть брат?
– Нет. Почему вы спрашиваете?
– Он не обзаводился двойниками?
– Прошу прощения?..
– У него не возникало потребности в двойнике – человеке, который мог бы заменить его в определенных ситуациях?
– Вы шутите, мистер Престон?
– Я понимаю, это необычный вопрос. Но мистер Фрай был богатым человеком. В наше время, когда террористы всех мастей совершенно распоясались, многие богатые люди нанимают телохранителей, а иногда, хотя и редко, даже двойников – в интересах безопасности.
– При всем уважении к вашему городу, – сказал Джошуа, – позвольте мне заметить, что мистер Фрай проживал в Напа-Валли, а не в Сан-Франциско. Здесь не совершаются подобные преступления. У нас другой стиль жизни, не такой, как у вас. У мистера Фрая не было абсолютно никакой нужды в двойнике, мистер Престон. Что все это значит?
– Мы только что узнали о том, что мистер Фрай убит в прошлый четверг, – тихо проговорил Престон.
– И что же?
– Все адвокаты утверждают, что банк не может нести ответственности.
– За что? – Джошуа начал терять терпение.
– Как душеприказчик, вы должны были информировать нас, что наш вкладчик умер. Вплоть до получения этого известия – из третьих рук – мы не имели никаких оснований замораживать счет.
– Конечно. – Джошуа решил заканчивать разговор. – Послушайте, мистер Престон, я не сомневаюсь, что вы знаете свое дело, и был бы вам очень признателен, если бы вы поскорее изложили суть вопроса.
– В прошлый четверг, перед самым закрытием и через несколько часов после кончины мистера Фрая в Лос-Анджелесе, наше главное управление посетил человек, как две капли воды похожий на него. Он предъявил чеки за подписью Бруно Фрая и снял со счета все деньги, за исключением ста долларов.
Джошуа выпрямился в кресле.
– Сколько он снял?
– Шесть тысяч с расчетного счета.
– Ух.
– Затем двенадцать тысяч со сберегательного.
– В общей сложности восемнадцать тысяч долларов?
– Да. Плюс то, что находилось в личном сейфе.
– Он и это забрал?
– Да. Но, конечно, мы понятия не имели, что там было. – Престон помолчал и с надеждой добавил: – Может быть, совсем ничего.
Джошуа был поражен.
– Как же вы выдаете такие суммы без удостоверения личности?
– Поймите, – сказал Престон, – этот человек был точной копией мистера Фрая. За последние пять лет мистер Фрай заглядывал два-три раза в месяц, всякий раз делая взносы наличными. Поэтому его хорошо запомнили. В прошлый четверг кассир узнал его; кроме того, он предъявил чековые книжки.
– Это не удостоверение личности.
– Кассир попросила удостоверение личности – даже несмотря на то, что она его узнала. Такое у нас правило. Этот человек предъявил водительские права с фотографией на имя Бруно Фрая. Уверяю вас, мистер Райнхард, Первый Тихоокеанский банк действовал абсолютно по закону.
– Вы проверили кассира?
– Как раз сейчас ведется расследование. Но я уверен, эта ниточка никуда не приведет. Мисс Уиллис проработала у нас больше шестнадцати лет.
– И она же сопровождала его в хранилище?
– Нет. То была другая сотрудница. Ее также проверяют.
– Тогда это чертовски серьезное дело.
– Кому вы говорите! – несчастным голосом воскликнул Престон. – За все годы моей работы в банке такого не случалось! Прежде чем позвонить вам, я поставил в известность местные и федеральные власти. И страховые органы.
– Пожалуй, лучше всего будет, если я завтра приеду и потолкую с вашими сотрудниками.
– Замечательно.
– Скажем, в десять часов?
– Когда вам удобно. Я весь день буду в вашем распоряжении.
– Значит, в десять.
– Я бесконечно сожалею. Разумеется, убытки будут вам возмещены.
– За исключением того, что содержалось в боксе, – уточнил Джошуа. – До завтра, мистер Престон.
Джошуа дал отбой и уставился на телефонный аппарат.
Двойник Бруно Фрая? Мертвец бродит по городу?
Он вспомнил, что в три часа ночи в понедельник видел свет в резиденции Бруно. Возможно, человек, снявший деньги со счетов Фрая в Первом Тихоокеанском объединенном банке, что-то искал в доме?
Но Джошуа был там вчера и не заметил пропажи.
Зачем Бруно понадобился секретный счет в Сан-Франциско?
Был ли у него двойник? Если да, то кто этот человек? И с какой стати?..
Черт побери!
Кажется, с наследством Фрая будет больше возни, чем он рассчитывал.
* * *Вечером во вторник, когда голубой джип резво взял с места, покидая стоянку во дворе с каменными стенами, Хилари ожила. Она перестала зевать, в глазах перестало покалывать, и она испытала временный прилив энергии, перед тем как снова ощутить смертельную усталость.
Они с Тони успешно провернули все дела – со страховым агентством, службой по уборке помещений, полицией и всеми прочими. Единственным, что прошло не совсем гладко, было посещение художественной галереи Уайнта Стивенса в Беверли-Хиллз: они не застали ни самого Уайнта, ни его ассистентку Бетти, а полная молодая дежурная никак не желала принимать на хранение картины Тони Клеменца. В конце концов Хилари убелила ее, что в случае незначительной порчи какой-либо из картин она не будет нести ответственности. И они с Тони отправились в контору Уолли Топелиса.
Наконец-то они освободились и завтра, сразу же после похорон Фрэнка Говарда, рейсом 11–55 полетят в Сан-Франциско, где им предстоит пересадка до Напы.
Они увидят родину Бруно Фрая.
И что дальше?
Тони припарковал автомобиль во дворе и выключил двигатель.
– Я забыла спросить, заказал ли ты номер в гостинице, – сказала Хилари.
– Пока вы с Уолли беседовали, его секретарша сделала это по моей просьбе.
– Вблизи аэропорта?
– Да.
– Надеюсь, не две кровати?
– Одна, королевская.
– Отлично, – обрадовалась Хилари. – Я усну в твоих объятиях.
Тони нагнулся, чтобы поцеловать ее.
Они за двадцать минут уложили вещи и снесли в джип. Все это время Хилари была на пределе: ей казалось, что из-за угла вот-вот выскочит Фрай. Однако этого не случилось.
Они ехали в аэропорт кружным путем, со множеством поворотов. Хилари внимательно изучала следующие за ними машины. «Хвоста» не было.
В половине восьмого они были в отеле. Тони проявил неожиданное рыцарство, записав их как мужа и жену.
Их комната оказалась на восьмом этаже. Тихая, уютная, с преобладанием голубого и зеленого тонов.
После ухода коридорного они немного постояли, обнявшись, ощущая безмерную усталость. Выходить не хотелось, и Тони заказал ужин по телефону. Служащая сказала, что заказ будет исполнен через полчаса.
Они вместе приняли душ. С удовольствием намыливали и терли друг друга губками, преисполненные огромной, всепоглощающей нежности. Потом они ели сандвичи и картофель фри. Выпили полбутылки вина. Немного поболтали.
На ночь Хилари соорудила ночник, обернув настольную лампу банным полотенцем. Второй раз в жизни ей было страшно спать в темноте.