- Я с удовольствием это сделаю, Влад, если ты объяснишь, как.
- В борт-компе имеется интерактивная инструкция, — сообщил ей Беглофф, а потом, уже завершив отшвартовку, признался, что он, вообще-то, не шкипер, а маркшейдер.
…
Больше всего сил экипаж потратил на то, чтобы, не имея достаточного опыта, пройти примерно 200 км на восток, вдоль северной границы архипелага Луизиада. Получился огромный крюк, зато не пришлось пересекать россыпь островков и мелководных банок, составляющих этот кораллово-вулканический архипелаг. Впрочем, если бы они даже рискнули пойти сразу оптимальным юго-западным курсом, то все равно пришлось бы потом менять курс, чтобы не попасть в австралийский сектор ББР. А, делая крюк, они решили сразу две задачи: избежали рискованного прохода по скоплению коралловых банок и вышли на оптимальный курс, ведущий к полупогруженному атоллу Лихоу.
Выход на этот курс был торжественно зафиксирован в 17 часов 10 минут 5 декабря. В маленькие серебряные рюмочки налили по унции «зеленухи» (самогона-абсента) и, с традиционным выдохом, выпили под тост: «за первую победу экипажа». Объективно, «победа» не выглядела впечатляющей: 200 км пройдены за восемь с половиной часов. Средняя скорость меньше, чем 13 узлов. Позор для такого скоростного парусника! Но, дальше, на оптимальной прямой, тетрамаран «Ра» показал, на что способен, когда все управление отдано автопилоту. Визуально оценить скорость в открытом океане, очень трудно, а после захода солнца — вообще нереально, и Джонни Ди не верила приборам, сообщавшим что «Ра» делает 27 узлов. Ночь прошла беспокойно. График вахт сбился, шкипер и помшкип не спали нисколько, они торчали на мостике оба, а иногда даже выскакивали на палубу, когда им казалось, что прямо по курсу что-то есть (хотя очень неплохой локатор честно ничего там не видел). Рассвет был встречен с облегчением, и теперь вокруг просматривалось сине-серое полотно океана без каких-либо ориентиров. Тетрамаран продолжал рассекать пологие волны, окатывая палубу фонтанами брызг.
Но вот, в 8 утра прямо по курсу наметилась смена цвета в сторону бирюзовых тонов. Впереди лежало обширное мелководье атолла Лихоу. 720 км прямой трассы были таки пройдены со скоростью 27 узлов — меньше чем за 15 часов. Банзай! Оставалось только снизить скорость и войти в тихую акваторию внутри периметра кораллового барьера, погруженного на глубину человеческого роста, а где-то выступающего над водой, как мокрая шершавая спина дрейфующего чудовища типа морского динозавра…
Лагуна Лихоу огромна. Это овал площадью 2500 квадратных километров. Крупнейший «истинный» атолл в мире, Кваджалейн, меньше на восьмушку. Но в номинации «любые атоллы, включая полупогруженные» выиграл бы не Лихоу, а совершенно грандиозный Честерфилд, что в 800 км к вест-зюйд-вест от Лихоу, в акватории бывшей французской колонии Новая Каледония, в январе уходящего года завоеванной Меганезией…
… Вспоминая эту географию в процессе чистки макрели, Джонни Ди отметила, между прочим, что австрало-меганезийское соглашение называется Честерфилдским по той причине, что оно было подписано в январе на борту австралийского вертолетоносца «Лонсестон», зашедшего в островную зону примыкающую к лагуне Честерфилд. Этим соглашением зона австралийского контроля в Коралловом море была ограничена 200 милями от континента, так что полупогруженные атоллы Меллиш и Лихоу, лежащие на большем расстоянии, стали не австралийскими. В соглашении не было указано, к кому перешли эти атоллы, но это подразумевалось. Со своей стороны Конвент отказался от планов по нефтеносной акватории Керема-Галф на юге Папуа. Олигархия Австралии, фактически, откупилась от разрушения своей «оффшорной нефтяной делянки», отдав бесполезные полуподводные атоллы на северо-востоке Большого Барьерного рифа. На первый взгляд — очень выгодная сделка, но Джонни Ди подозревала, что тут не все так просто, и атоллы Меллиш и Лихоу вовсе не бесполезные. Правда, пока она не заметила никакой пользы от Лихоу, кроме как в качестве места для спиннинговой рыбалки.
…Ну, вот, макрель почищена. Джонни Ди звонко хлопнула ладонью по рыбьей тушке.
- Что дальше, шкип?
- Дальше моя очередь, — объявил Влад Беглофф, отложил гитару, взял тушку, положил посредине пластикового стола, ушел в кубрик, и через минуту вернулся, держа в руках электрический кабель и две алюминиевые столовые вилки.
- Что ты задумал? — с некоторой тревогой спросила Джонни Ди.
- Электрогриль по-сайберски, — сказал он, надевая резиновые перчатки. Еще минута, и вилки, присоединенные к силовому кабелю вонзились с двух сторон в тушку макрели. Раздалось негромкое шипение, и тушка стала менять цвет, потом от нее пошел пар, и в заключение слегка запахло горелой биологией. Влад Беглофф выдернул вилки, и четко распорядился:
- Соль, перец, масло, уксус по вкусу. Жрать лучше сразу, пока горячее. Ты какое вино предпочитаешь к рыбе в это время суток?
- Я предпочитаю мальвазию, лучше канарскую, но можно итальянскую.
- Короче: белое сухое вино с кислинкой, — интерпретировал он, — мальвазии нет, но есть контрафактный рислинг.
- Китайский? — трагичным тоном осведомилась Джонни Ди.
- Нет, с Германского Самоа. Он по сути, нормальный: сделан германцами из хорошего винограда, но без лицензии. А почвы на Самоа богаче микроэлементами, чем в Европе. Можешь поверить, я тебе это говорю, как маркшейдер, как геолог, и как дегустатор.
- Если так, то пусть будет контрафактный рислинг, — согласилась она.
…
Что может сравниться с экстремально-свежей печеной морской рыбой под легкое чуть кисловатое домашнее белое вино? Особенно, если все это посреди лагуны на яхте, под солнцезащитным козырьком, и если по палубе гуляет свежий ветер, пахнущий солью? В данный момент жизни Джонни Ди полагала, что ничего с этим сравниться не может. А после такого обеда, и после получаса ненапряженного рекреационного фридайвинга, в случае, если кто-то намерен сыграть на гитаре, то он абсолютно прав.
The Owl and the Pussy-cat went to sea
In a beautiful pea green boat,
They took some honey,
And plenty of money,
Wrapped up in a five pound note.
The Owl looked up to the stars above,
And sang to a small guitar:
«O lovely Pussy! O Pussy my love,
What a beautiful Pussy you are,
You are,
You are!
What a beautiful Pussy you are!».
Давным-давно, в школьном детстве, казавшемся сейчас миражом из другой реальности, Джоан Смит и Джонни Ди Уилсон просто обожали эту трогательная шуточную балладу Эдварда Лира про Филина и Кошечку! Такой жизненный парадокс: две хулиганистые девчонки из трущоб Старого Детройта «балдеют» от утонченного юмора сэра Эдварда. Впрочем, жизнь полна таких маленьких милых парадоксов. Но, к сожалению, в жизни гораздо больше других, парадоксов, не милых, а… Даже слова не подобрать. Веселая и отчаянная Джонни Ди дюжину лет лежит даже не в могиле, а непонятно где, по частям разорванная взрывом ящика бракованного динамита. А ее (якобы ее) фото красуется на обложке журнала «Highlife stile» под броским заголовком «Джонни Ди Уильямс — мисс Бикини, самое яркое и загадочное открытие года!»… Вот и задумаешься: что если там, непонятно где, после жизни, что-то есть, и если Джонни оттуда видит наш мир, то…
…Влад Беглофф очень тактично тронул помшкипа за плечо, выводя из задумчивости.
- Ты вспомнила что-то чертовски грустное, верно, гло?
- Кого-то, — отозвалась Джоан (или, по «новому стилю» — Джонни Ди).
- Погибший товарищ? — безошибочно определил шкипер.
- Да, — она кивнула.
- Понятно, — он вздохнул, — война такое дело…
- Это точно, — согласилась Джонни Ди (она, разумеется, не собиралась говорить, что в последнем предположении он ошибся).
- Ты не хочешь рассказывать, — определил Беглофф, — наверное, это правильно. Понять некоторые вещи со стороны невозможно, а значит, и помочь нечем.
- И это точно, — снова согласилась бывшая спецагент CIA, — знаешь, бро, лучше ты мне расскажи что-нибудь. Не важно, что. Просто… Для смены настроения.
- Для смены настроения… — произнес он, и снова взял гитару, — …есть такая песенка.
We had walked in a such long ranges
More than you ever think or know
Years we waited in places strangers
And despite of a rain and snow
We don't cry in the iced water
And in fire we almost don't burn
We are hunters for luck promoter
Bird with ultramarine color…
…We are hunters for luck promoter
Bird with ultramarine color.
…Шкипер-маркшейдер последний раз провел по струнам, вызвав маленький каскад звенящих звуков, положил гитару в открытую коробку для снастей, и предложил:
- Хочешь историю про Клондайк XXI века?
- Звучит заманчиво, — ответила Джонни Ди.
- Тогда приступим, пока мы оба не начали зевать, а это непременно произойдет, если не заняться чем-то интереснее, чем общение с подушкой. Ты знаешь, что такое Иводзима?
- Издеваешься, бро? Конечно, знаю. Это остров в японском архипелаге Кадзан, немного севернее Марианских островов, в феврале-марте 1945-го там произошло сражение.
- Точно! А на другом островке, Минами-Иото в 60 км южнее, ничего не происходило, и название Минами-Ито мало кому известно даже в Японии. А это удивительный объект, двойной стратовулкан. Один его конус имеет надводную часть: островок около мили в диаметре и полмили высотой. На вид, как египетская пирамида. В трех милях к северу второй такой же по размеру конус, но его вершина чуть ниже уровня моря, у него есть собственное имя: Фукутоку-Оканоба, и он действующий в отличие от своего высокого компаньона Минами-Иото. Продукты частых извержений Фукутоку-Оканоба обладают составом, обеспечивающим бешеное биологическое плодородие на мелководной банке Минами-Иото. На это плодородие мало кто обращал внимание, поскольку официально островок необитаемый. Но, несколько лет назад, один субъект обнаружил странность: нелегальная община ама на Минами-Иото уже много поколений добывает там всякую живность: жемчужных мидий, устриц, губок, лобстеров, и этот подводный участок не истощается, несмотря на маленький размер. Правда, подводные извержения Фукутоку-Оканоба уничтожают всю эту живность, но она очень быстро появляется снова.
- Насколько быстро? — спросила бывшая спецагент CIA.
- Примерно год, — ответил шкипер, — например, мидии, растут там так же быстро, как в условиях фермы. Обычно в природе этого не бывает.
Джонни Ди хмыкнула и, не скрывая скептицизма, спросила:
- Из подводного вулкана извергается эликсир жизни?
- Нет, просто смесь, содержащая полтора десятка редкоземельных элементов, церий, диспрозий, самарий, и далее по списку лантаноидов. Кстати, биостимулирующая роль самария известно давно, но никто особо не изучал этот вопрос. Другое дело в технике. Потребность в самарии растет по экспоненте. Это материал для нейтронных рулей в реакторах, для сверхмощных постоянных магнитов и для прямых преобразователей теплоты в электричество. Вообще, все лантаноиды чертовски ценные.
- Я поняла, бро. Значит, этот подводный вулкан и есть новый Клондайк.
- Нет, что ты! Это было бы неинтересно. Одно месторождение. Ерунда. Но тот субъект сообразил, что общины диких ама испокон веков кочуют по таким месторождениям. Я поясню: в Японии ремесло «ама» существует тысячелетиями, и передается от матери к дочерям. Ты знаешь, там ныряют только женщины.
- Знаю. Но, ама ведь, практически исчезли.
- Еще бы им не исчезнуть, если им запретили нырять по старинке голыми, и заставили одеваться в балахоны, непригодные к их стилю работы. Затем, их обложили налогами, лицензионными сборами, обязательными страховками. Все радости бюрократического империализма. Им приходилось нырять более ста раз за рабочий день, чтобы за все это платить, а безопасный предел — сорок погружений. Вот так исчезли легальные ама. Но, остались дикие ама. Их периодически хватает полиция, штрафует, и что? Они просто исчезают с одного промыслового участка, и появлялись на другом. Маленькие южные архипелаги Японии обширны, и полиция не может следить за каждой деревушкой.
- Кто-то догадался отследить их миграции? — предположила Джонни Ди.
Влад Беглофф улыбнулся и покачал головой.
- Нет, кто-то просто поднял все полицейские архивы со времен компьютеризации. Это примерно с 1975 года. Дальше — простая фильтрация банка данных, и он получил всю картину миграций диких ама примерно за полвека.
- Тогда, — заметила Джонни Ди, — он сделал ошибку, допустив расползание info. Любая заинтересованная компания, зная принцип, может повторить эти действия.
- Нет, гло. Этот кто-то инициировал мероприятия по уничтожению неактуальных баз данных, чтобы не занимать лишнюю память в полицейских компьютерах. Теперь там сохранились данные о таких мелких проступках только за последние три года.
- Черт! Сильный ход! У кого-то серьезное лобби в японском МВД.
- Еще бы! — подтвердил шкипер-маркшейдер, — Это бизнес для верхушки ворья, плотно сросшейся с правящей партией.
- …Но, — продолжила Джонни Ди, — кто-то другой может нанять толпу коммивояжеров, которые, под легендой рекламных продаж, допустим, фонариков, опросит диких ама, и соберет значительную часть нужной info.
- Нет. Уже поздно. Кто-то это предусмотрел, и сговорившись с Накамурой, перетащил практически все общины диких ама к нам в Меганезию. А тут не очень-то опросишь.
- Сговор с координатором Накамурой? — удивилась она, — Тогда этот кто-то настоящий экономический самоубийца. Накамура теперь запросто перетянет на себя все одеяло.
- Естественно, — пояснил Беглофф, — этот кто-то взял с Накамуры слово.
- А, тогда конечно… — слегка растерявшись, протянула Джонни Ди. Она до сих пор не привыкла к тому, что в Меганезии серьезные бизнесмены и менеджеры держат слово.
…
*10. Те же и Гремлин
9 декабря. Остров Мабуиаг. Коттедж (хижина) Молли Калиборо.
Доктор Калиборо не была удивлена, кода во второй половине дня в гости заявилась расширенная компания: не только Китаира Блумм и Патриция Макмагон, но еще трое парней примерно того же возраста 20 с плюсом. Парней звали Лаклан, Сэтис и Гэдж, и ничем особенным они примечательны не были. Симпатичные спортивные, несколько взвинченные, в общем — типичные волонтеры экологического движения «Moby Dick».
И, как оказалось, для комплекта «молодежного штаба антарктической экспедиции» не хватает семи персон. Одна персона должна была прибыть завтра самолетом. Еще шесть находились в проливе Торреса на 25-футовой яхте «Running-on-Waves» и, вообще-то, должны были уже позвонить, и сообщить, как скоро подойдут к причалу. В ожидании звонка, за столом шла обычная болтовня. Молли Калиборо даже слегка устала от массы незнакомых слов молодежного сленга, и ушла на балкончик мансарды — работать. Там, конечно, было чуть менее удобно, чем на просторной веранде, но (решила Молли) раз образовался штаб интересного дела, то ладно уж, пусть занимают веранду.
Погрузившись в сотворение очередной главы учебника (на этот раз это были «аксиомы движения сплошных сред») доктор Калиборо не сразу уловила тревожное изменение в тональности болтовни внизу на веранде. Явно, там что-то случилось, и в это следовало вмешаться, или, как минимум, выяснить в чем дело. Спустившись вниз, Молли окинула взглядом всю пятерку за столом, и строго спросила:
- Что стряслось, молодые люди?
- Наших ребят захватили пираты! — выпалила Китиара Блумм.
- Пираты? Вот как? А почему вы так решили.
- Вот! — ответил Сэтис, и повернул экран ноутбука так, чтобы Молли видела, — Вот тут видео-поток с их web-камер на яхте. Пожалуйста, посмотри, док Молли.
С первой минуты просмотра стало очевидно: экологические юниоры влезли туда, куда совершенно не следовало влезать с их подготовкой и отношением к делу. На каком-то маленьком песчаном пляже непонятного островка компания асоциальных субъектов занималась заготовкой морских черепах — очень неприятное зрелище. Кроме того, это незаконно. Но субъектам (кажется, яванцам) было наплевать. А вот подошедшая яхта с экологическим вымпелом им не понравилась. В кадре замелькали разъяренные лица, а минутой позже — руки с оружием: тесаками и армейскими автоматическими винтовками. Затем вспышка, изображение на экране перекосилось, мелькнул кусочек моря…
- Вы знаете, где это? — быстро спросила доктор Калиборо.
- Знаем, — сказал Лаклан, — это островки Варул-Кава и Тиктик, там заповедник морских черепах. Надо срочно вмешаться…
- …Где конкретно эти островки? — перебила она.
- Здесь, — сказал Гэдж, развернув на столе карту, — вот они.
По дороге из Тихого Океана в Арафурское море, сразу за горловиной пролива Торреса, примерно в полста милях северо-западнее острова Мабуиаг, лежат коралловые поля, на которых выделяются три маленьких коралловых островка. Два из них как будто горбы подводного верблюда — островки Варул-Кава. А дальше — километровая песчаная коса с несколькими пальмами на зеленом пятачке в центре — это островок Тиктик. Обширное коралловое поле, на котором они расположены, судя по карте, непроходимо для судна с осадкой более метра. Формально все островки являются частью австралийского штата Квинсленд, но недалеко к северу от них расположена Большая Новая Гвинея, и на 141-м меридиане проведена граница между Республикой Папуа и индонезийской колонией Западная Новая Гвинея — Ириан-Джая. А фактически, на том берегу была обстановка, которую экстремальные репортеры называют: «территорией команчей». Хотя, дикие и воинственные индейцы — команчи эпической эры Американского Дикого Запада были симпатичной публикой по сравнению с тем, что, расползлось по югу Новой Гвинеи…
…Рассматривая диспозицию на карте, доктор Калиборо одновременно слушала некий экстренный план в изложении Сэтиса, Лаклана и Гэджа. Но, настал момент, когда она довольно строго прервала их речи:
- Вот что, юноши. Я хорошо вас понимаю, и согласна со всеми пунктами, которые вы перечислили… Кроме одного. Я не согласна с идеей вашего партизанского рейда.