Фанатка - Рейнбоу Рауэлл 19 стр.

Да, это была история Ника. Но он заманил Кэт писать ее вместе. Самый что ни на есть ненадежный рассказчик.

Теперь ей хотелось поработать над своей историей – не заданием по литературному мастерству, а над «Так держать!».

«Так держать!» – вот что принадлежало Кэт. Ее читали тысячи людей. И тысячи ждали продолжения.

А что с итоговым проектом? Только одного человека волновало, закончит ли она этот рассказ. И им была вовсе не Кэт.

Она задремала, лежа на животе, даже не разувшись.

Проснулась в темноте. Неприятное и странное ощущение – заснуть при свете дня, а очнуться ночью, все задом наперед. Голова раскалывалась, на подушке осталось мокрое пятно от слюны. Такое случалось, лишь когда Кэт спала днем.

Она с трудом села и поняла, что звонит телефон. Незнакомый номер.

– Алло?

– Кэтер? – спросил тихий мужской голос.

– Да, кто это?

– Привет, Кэтер, это Келли. Келли с работы твоего отца.

Келли был креативным директором. Парень, выдвинувший идею с пандой.

Отец всегда называл его «чертов Келли»: «Этот чертов Келли заставил начать рекламную кампанию „Килпатрик“ с чистого листа…» или «Чертов Келли вбил в свою никудышную голову, что робот должен танцевать».

Но благодаря Келли у папы все еще была работа. Каждый раз, меняя агентство, начальник уговаривал его последовать за ним.

Эксцентричное поведение отца Кэт Келли считал творческой составляющей.

– Ваш отец гений, – как-то сказал он им с сестрой на рождественской вечеринке. – Его мозг просто создан для рекламы. Он как высокоточный прибор.

У Келли был мягкий вкрадчивый голос – парень будто пытался что-то втереть тебе каждый раз, когда открывал рот.

– Девчонки, вы уже пробовали коктейльные креветки? Они здесь потрясающие.

Сейчас при звуке вкрадчиво-рекламного голоса Келли по позвоночнику Кэт пробежал холодок.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Кэтер, прости, что звоню в колледж. Сейчас ведь сессия? Мой сын, Коннор, говорит, что сессия.

– Ага, – ответила Кэт.

– Я нашел этот номер в мобильнике твоего отца. Я хотел сказать, что с ним все в порядке, все будет хорошо. Сегодняшний вечер – и, быть может, еще парочку дней – он проведет в больнице. В больнице Святого Ричарда…

– Что случилось?

– Ничего, он в порядке. Я серьезно. Нужно лишь вернуть ему душевное равновесие.

– Почему? Что произошло? Почему вы его туда отвезли? Это ведь вы его туда отвезли?

– Да, я сам привез его. Ничего страшного не произошло. Он просто ушел с головой в работу. Ты же знаешь, мы тут все такие. Это очень тонкая грань… но твой отец отказывался покидать свой кабинет. Он вышел только через несколько дней…

«Сколько именно дней? – подумала Кэт. – Что он ел? Ходил ли в душ? А может, забаррикадировал дверь столом? И выкидывал из окна седьмого этажа стопки листков со своими задумками. Или стоял в коридоре и кричал: „Вы все никчемные продажные твари! Каждый из вас! И особенно ты, Келли, чертов безмозглый лодырюга!“ Может, его пришлось выводить оттуда силой? Случилось ли это днем, когда все смотрели?»

– Значит, он в больнице Святого Ричарда? – спросила Кэт.

– Да, им как раз сейчас занимаются, чтобы он немного поспал. Думаю, сон поможет.

– Я уже еду, – сказала Кэт. – Скажите ему, что я еду. Он не навредил себе?

– Нет, Кэтер, никаких травм. Он просто спит. Уверен, с ним все будет в порядке. Просто ему пришлось туго последние пару месяцев.

Месяцев!

– Я уже еду, слышите?

– Конечно, – сказал Келли. – Я скоро отправлюсь домой. Это мой номер мобильника. Позвони, если что-то понадобится.

– Спасибо.

– Я серьезно. Что угодно. Ты же знаешь, как я отношусь к твоему отцу, он мой талисман удачи. Ради него я готов на многое.

– Спасибо.

Она повесила трубку раньше Келли. Больше не могла выносить этого. И немедленно позвонила сестре. Рен очень удивилась, но Кэт сразу перешла к делу:

– Папа в больнице Святого Ричарда.

– Что? Почему?

– У него был срыв на работе.

– Он в порядке?

– Не знаю. Келли сказал, что папа не выходил из кабинета.

– Чертов Келли! – вздохнула Рен.

– Ага.

– Представляю, как папе будет стыдно.

– Да уж, – сказала Кэт. – Поеду сразу, как найду машину.

– Келли сказал, что нужно приехать?

– В смысле?

– Сейчас ведь сессия, а папа наверняка накачан транквилизаторами до беспамятства. Позвоним завтра и узнаем, как у него дела.

– Рен, он в больнице.

– Клиника Святого Ричарда не простая больница.

– Ты не считаешь, что мы должны поехать?

– Думаю, сначала нужно сдать сессию, – ответила Рен. – Когда мы закончим, он как раз придет в себя. Тогда мы будем рядом.

– Я еду, – сказала Кэт. – Узнаю, сможет ли за мной приехать бабушка.

– Бабушка в Чикаго.

– Ясно…

– Если ты очень хочешь, то, насколько я знаю, тебя может подвезти мама. Если, конечно, это так важно.

– Нет! Ты издеваешься?

– Отлично. Забудь. Позвонишь мне, когда доберешься до больницы?

Кэт хотелось сказать что-нибудь колкое, например: «Уж прости, что помешала твоей подготовке к сессии». Но вместо этого она ответила «да», потом набрала номер Рейган, ведь у той была машина. Рейган поймет…

Но соседка не отвечала.

Забравшись на кровать, Кэт несколько минут проплакала.

Из-за папы. Его унижения и слабости. Из-за себя тоже, ведь ее не оказалось рядом, чтобы предотвратить беду. Даже такая паршивая ситуация не помогла им с сестрой сблизиться. Почему Рен восприняла все столь равнодушно? Да, похожее случалось и раньше, но это не преуменьшало всей серьезности. Папа в них нуждался.

Кэт корила себя за то, что не обзавелась друзьями с машинами.

И тогда она позвонила Ливаю. Он ответил сразу же.

– Кэт?

– Привет, Ливай. Э… как дела?

– Хорошо. Я просто работаю.

– Ты всегда отвечаешь на звонки на работе?

– Нет.

– А-а… Что ж, когда освободишься, может, у тебя получится подвезти меня в Омаху? Я знаю, это лишние хлопоты, но я заплачу за бензин. ЧП в семье.

– Сейчас приеду за тобой. Дай мне пятнадцать минут.

– Нет, Ливай. Это может подождать, ты ведь на работе.

– Разве это не семейное ЧП?

– Да, – тихо произнесла Кэт.

– Встречаемся через пятнадцать минут.

Здесь, на балконе, Сноу не мог его увидеть. Он был слишком увлечен, разучивая движения для бала. Слишком увлечен, наступая на шелковые туфельки Агаты. Сегодня она выглядела прелестно: золотисто-пшеничные волосы, молочно-розовая кожа.

«Эта девчонка точно светонепроницаемая, – подумал Баз. – Как молоко. Или матовое стекло».

Саймон сделал неловкий шаг вперед, и Агата потеряла равновесие. Он подхватил ее за талию, обняв крепкой рукой.

«Они просто светятся вместе. Переливаются всеми оттенками белого и золотого».

– Он никогда ее не оставит, ты же знаешь.

Баз хотел обернуться на голос, но сдержался. Даже головы не повернул.

– Привет, Пенелопа.

– Ты тратишь свое время, – сказала она. Не усталость ли, случаем, сквозила в ее голосе? – Он считает, что она его судьба. По-другому он не может.

– Я знаю, – сказал Баз, уходя в тень. – И я не могу.

Глава 19

Ливай не задавал вопросов, а Кэт не была настроена что-либо объяснять.

Сказала лишь, что отец попал в больницу, не упомянув причины. Она не переставала благодарить Ливая. Сунула двадцатидолларовую купюру в пепельницу и пообещала, что добавит, как только снимет наличные.

Она старалась не смотреть ему в глаза – каждый раз представляла, что он кого-то целует, ее или ту, другую девушку, но оба воспоминания причиняли боль.

Кэт ждала, что он перейдет в режим обычного Ливая, забросает вопросами и очарует своими замечаниями, но он оставил ее в покое. Через пятнадцать минут он спросил, может ли при ней послушать лекцию, так как на следующий день предстоял важный экзамен.

– Конечно слушай, – ответила Кэт.

Ливай закрепил цифровой плейер на приборной доске. Следующие сорок минут они слушали глубокий голос профессора, вещавшего о ресурсосберегающих фермерских методах.

Когда они добрались до города, Кэт показала Ливаю дорогу: он не так часто бывал в Омахе. После поворота на парковку больницы Кэт не сомневалась, что Ливай прочел вывеску: «Медицинский центр психического и поведенческого здоровья Святого Ричарда».

– Можешь высадить меня здесь, – предложила она. – Я очень ценю твою помощь.

Ливай выключил лекцию по управлению пастбищным хозяйством и сказал:

– Будет лучше, если я провожу тебя внутрь.

Кэт не стала спорить. Она зашла в клинику раньше Ливая и направилась прямиком к регистратуре. Краем глаза заметила, как он устроился на сиденье неподалеку.

Мужчина за стойкой оказался не слишком дружелюбным.

– Айвери, – проговорил он. – Айвери… Артур. – Он цокнул языком. – Похоже, к нему не разрешено пускать посетителей.

Ливай выключил лекцию по управлению пастбищным хозяйством и сказал:

– Будет лучше, если я провожу тебя внутрь.

Кэт не стала спорить. Она зашла в клинику раньше Ливая и направилась прямиком к регистратуре. Краем глаза заметила, как он устроился на сиденье неподалеку.

Мужчина за стойкой оказался не слишком дружелюбным.

– Айвери, – проговорил он. – Айвери… Артур. – Он цокнул языком. – Похоже, к нему не разрешено пускать посетителей.

Кэт поинтересовалась, можно ли ей поговорить с врачом или медсестрой. Мужчина и в этом не был уверен. Он даже не мог сказать, пришел ли отец в сознание, – это противоречило федеральному законодательству о сохранности частной информации.

– Что ж, тогда я просто буду сидеть здесь, – заявила Кэт. – Может, вы все-таки скажете кому-нибудь, что я хочу увидеть отца.

На что он – крупный детина, похожий на накачанного санитара, а не на администратора или медбрата, – ответил, что она вправе сидеть столько, сколько захочет. Кэт подумала, был ли он здесь, когда привезли отца. Пришлось ли связывать папу? Кричал ли он? Плевался? Ей хотелось, чтобы все, включая этого парня, знали, что ее отец был нормальным человеком, а не психом, что близкие заботятся о нем и заметят, если ему нанесут телесные повреждения или дадут не те лекарства. Кэт раздраженно опустилась на стул в поле зрения недружелюбного санитара.

После десяти минут молчания Ливай спросил:

– Безуспешно?

– Какие уж там успехи, – сказала Кэт, избегая смотреть ему в глаза. – Слушай, я здесь, похоже, надолго. Поезжай домой.

Ливай подался вперед и почесал затылок, будто обдумывая ситуацию.

– Я не оставлю тебя одну в приемной больницы, – наконец сказал он.

– Но сейчас остается лишь ждать, так что лучше места и не придумать.

Ливай пожал плечами и откинулся на спинку сиденья, потирая шею.

– Могу подождать вместе с тобой. Тебе же придется ехать обратно.

– Хорошо, – вздохнула Кэт и выдавила из себя: – Спасибо… Это не войдет в привычку, поверь. Обещаю больше не звонить тебе, когда кто-нибудь из моей семьи напьется или слетит с катушек.

Ливай снял зеленую куртку и положил рядом с собой. На нем был черный свитер и черные джинсы, а в руках он держал цифровой плейер. Сунув его в карман, он спросил:

– Интересно, есть ли здесь кофе?

Медицинский центр Святого Ричарда отличался от обычной больницы. Только комната ожиданий была открыта для посетителей, а она представляла собой простой коридор со стульями. Никакого телевизора, висящего в углу и показывающего «Фокс Ньюз».

Ливай поднялся и шаркающей походкой приблизился к окошку регистратуры. Облокотившись о стойку, он завязал разговор с мужчиной.

Кэт ощутила прилив раздражения, поэтому достала телефон и набрала эсэмэску Рен.

В больнице, жду, чтобы увидеть отца.

Подумала позвонить бабушке, но решила подождать, пока у нее не будет больше информации.

Оторвав взгляд от экрана телефона, она увидела, что Ливая пропускают сквозь внутренние двери. Прежде чем скрыться за ними, он обернулся и улыбнулся. Он уже так давно не улыбался ей, что сердце Кэт подпрыгнуло в груди, а глаза заслезились.

Не было его довольно долго.

«Может, у него там экскурсия», – подумала Кэт.

Возможно, он вернется с кружкой пива, весь в губной помаде, с билетами на Кубок «Фиеста».

Кэт могла отвлечься лишь на мобильник, но из-за низкого заряда батареи убрала телефон в сумку, стараясь не думать о нем.

Наконец двери пикнули, и в коридор вышел Ливай, держа в руках стаканчики с кофе и два упакованных сэндвича.

– Индейка или ветчина? – спросил он.

– Почему ты все время пытаешься меня накормить?

– Ну, я работаю в сфере питания, а моя специальность – почти что кормление скота…

– Индейка, – ответила Кэт, испытывая благодарность, но не решаясь посмотреть Ливаю в глаза.

Она знала, что увидит. Теплые небесно-голубые глаза, из-за взгляда которых чувствуешь, что нравишься ему больше остальных.

Взяв у него стаканчик, она поинтересовалась:

– Как ты туда проник?

– Всего лишь спросил о кофе, – улыбнулся Ливай.

Кэт развернула сэндвич и отщипнула от него. Кусочки она сминала, прежде чем отправить в рот. Мама всегда говорила, что нельзя издеваться над едой. Папа ничего не говорил, его манеры за столом были намного хуже.

– Кстати, ты можешь… – сказал Ливай, разворачивая сэндвич.

– Могу – что?

– Позвонить мне, когда кто-нибудь сойдет с ума или попадет под арест… Я рад, что ты позвонила мне сегодня. Я думал, ты злишься на меня.

Кэт размяла очередной кусочек сэндвича, выдавливая горчицу.

– Ты из тех, кому все звонят, когда нужна помощь?

– Супермен ли я?

Кэт услышала улыбку в его голосе.

– Ты знаешь, о чем я, – сказала она. – Друзья в первую очередь звонят тебе, когда нужна помощь? Потому что уверены, что ты ответишь «да»?

– Не знаю… – пожал плечами Ливай. – Мне в первую очередь звонят, когда нужно помочь с переездом. Думаю, дело в фургоне.

– Когда я позвонила тебе сегодня, – сказала Кэт, разглядывая свой ботинок, – я знала, что ты меня подвезешь. Если сможешь.

– Хорошо, – кивнул Ливай. – Ты оказалась права.

– Возможно, я тебя эксплуатирую.

Он засмеялся:

– Ты не можешь эксплуатировать меня против моей воли.

Кэт отпила кофе – совсем не то что имбирный латте.

– Переживаешь за отца? – спросил Ливай.

– Ага. И в то же время нет. В смысле… – Она мельком глянула на Ливая. – Это не в первый раз. Иногда такое случалось. Но до серьезного не доходило, потому что мы были рядом.

Ливай откусил от сэндвича.

– Значит, ты сильно переживаешь и не можешь рассказать, почему злишься на меня? – сказал он с набитым ртом.

– Это не важно, – буркнула Кэт.

– Не для меня. – Ливай проглотил еду. – Ты уходишь из комнаты каждый раз, когда я прихожу. – Кэт ничего не сказала, и он добавил: – Это из-за того, что случилось?

Она не знала, как ответить на его вопрос. И не хотела отвечать. Уткнулась взглядом в стену, где мог бы висеть телевизор, не напоминай это место тюрьму.

Ливай приблизился к Кэт и продолжил:

– Поверь, мне очень жаль. Я не хотел, чтобы тебе было неловко.

Она сдавила пальцами переносицу. Вот бы узнать, где находятся слезные каналы, и перекрыть их.

– Тебе жаль?

– Мне жаль, что я расстроил тебя, – сказал он. – Возможно, я неправильно прочел ситуацию, извини за это.

Кэт хотелось съязвить насчет Ливая и чтения, но на ум ничего не пришло.

– Ты правильно все прочел, – покачала она головой. С долю секунды Кэт была скорее злой, чем несчастной. – Я пошла на твою вечеринку! – выпалила она.

– Какую вечеринку?

Кэт повернулась к Ливаю, хотя в глазах уже стояли слезы, а стекла очков затуманились. К тому же со вчерашнего утра она толком не причесывалась.

– Ту самую вечеринку. У тебя дома. Вечером в четверг. Я приехала с Рейган.

– Почему я тебя не видел?

– Ты был на кухне… очень занят.

Улыбка Ливая померкла, он медленно откинулся на стуле. Кэт положила сэндвич на сиденье рядом с собой и, сцепив руки в замок, опустила их на колени.

– Ох, Кэт… – простонал Ливай. – Прости меня.

– Не извиняйся. Вы оба выглядели вполне счастливыми.

– Ты не сказала, что приедешь.

Кэт вопросительно посмотрела на него:

– Значит, если бы ты знал, что я приеду, то не стал бы зажимать на кухне другую девчонку?

Впервые Ливай не нашелся что ответить. Он тоже отложил сэндвич и провел ладонями по своим невесомым светлым волосам. Казалось, они были сделаны из более дорогого материала, чем у Кэт. Из шелка. Они рассыпались, как пушинки одуванчика.

– Кэт… прости меня, – повторил Ливай.

Она не знала, за что именно он извинялся. Он исподлобья посмотрел на нее, в его взгляде читалось искреннее сожаление, даже раскаяние.

– Это был просто поцелуй, – сказал он, хмурясь.

– Какой из них? – спросила Кэт.

Ливай положил руки на затылок, позволив длинной челке упасть на лицо.

– Оба.

Кэт глубоко и прерывисто вздохнула:

– Ясно. Что ж… приму к сведению.

– Я не думал, что…

– Ливай! – оборвала она его на полуслове и посмотрела в глаза, пытаясь придать своему взгляду серьезности. – Сколько бы раз я ни благодарила тебя за то, что ты привез меня сюда, будет недостаточно. Но сейчас я прошу: уезжай. Я не целую парней просто так. Поцелуи… для меня это не просто так. По этой причине я избегала тебя. Хочу сделать это и сейчас. Хорошо?

– Кэт…

Дверь звякнула, и на пороге появилась медсестра в цветастой форме.

– Хотите навестить пациента? – улыбнулась она Ливаю.

Кэт поднялась, взяла сумку и посмотрела на него.

– Спасибо, – сказала она ему и последовала за медсестрой.

Когда Кэт вернулась в холл, Ливай уже уехал.

Она взяла такси до отцовского офиса, чтобы забрать там его машину. В салоне было полно оберток от фастфуда и скомканных листков с идеями. Приехав домой, она вымыла посуду и написала сообщение Рен.