Фанатка - Рейнбоу Рауэлл 27 стр.

Разговоры он прекратил где-то с час назад. Поджал губы и сощурился, вглядываясь в лобовое стекло, будто нуждался в очках.

– Мы должны вернуться, – прошептала Кэт.

– Ага… – сказал он, потирая рот тыльной стороной ладони, потом крепко обхватил рычаг переключения передач. – Но думаю, сейчас проще двигаться вперед. Позади еще хуже. Я надеялся, что мы успеем добраться до Омахи.

Слева проехала машина, послышался металлический лязг.

– Что это за шум? – спросила Кэт.

– Цепи противоскольжения.

Ливай не казался напуганным, скорее ужасно тихим.

– Прости, – извинилась Кэт. – Я не приняла в расчет погоду.

– Моя вина, – ответил он, на секунду улыбнувшись. – Не хотел тебя подвести. Но буду чувствовать себя хуже, если ты пострадаешь…

– Это точно не по-джентльменски.

Ливай снова улыбнулся. Кэт потянулась к рычагу переключения передач и накрыла его ладонь, потом убрала руку.

На несколько минут они вновь затихли – может, все длилось и не так долго. О времени сложно было судить среди всей этой серости и напряженной атмосферы.

– О чем думаешь? – спросил Ливай.

– Ни о чем.

– Так уж и ни о чем. С тех пор как я зашел за тобой, ты выглядишь задумчивой и странной. Все из-за моей встречи с твоим отцом?

– Нет, – ответила Кэт. – Я даже забыла об этом.

Снова тишина.

– Тогда что?

– Просто… кое-что по учебе. Расскажу, когда мы не будем в смертельной опасности.

Ливай хотел взять Кэт за руку, и она протянула ему ладонь, которую он тотчас же стиснул.

– Ты не в смертельной опасности. – Он вернул руку на рычаг. – Опасность лишь в том, чтобы несколько часов пробыть в затруднительном положении. Расскажи. Сейчас я не могу болтать, но слушать способен. Я хочу послушать.

Кэт отвернулась от окна и посмотрела на Ливая. Здорово было наблюдать за ним, когда он не смотрел в ответ. Ей нравился его профиль. Очень… ровный. От широкого лба до длинноватого носа шла прямая линия – кончик слегка выступал, но не сильно, – и еще одна прямая линия от носа до подбородка. Когда Ливай улыбался или изображал удивление, подбородок чуть смягчался, но не терял формы. Когда-нибудь Кэт обязательно поцелует его там, у самого края, где кожа казалась очень чувствительной.

– Так что случилось? – спросил Ливай.

– После пары я пошла… Ладно, ты же знаешь, что в прошлом семестре у меня был курс литературного мастерства?

– Да.

– И я не сдала свой итоговый проект. Я должна была написать короткий рассказ, но не сделала этого.

– Что? – От удивления Ливай повел подбородком. – Почему?

– Я… На то много причин.

Объяснить все оказалось намного сложнее. Кэт не собиралась рассказывать, какой несчастной была в прошлом семестре, как не желала возвращаться в колледж и встречаться с Ливаем. Пусть он не думает, что может так влиять на нее.

– Мне не хотелось писать тот рассказ, – сказала Кэт. – Конечно, дело не только в этом, но… в основном мне просто не хотелось. У меня творческий кризис. Да и история с папой… После его срыва я не сразу вернулась в колледж, пропустила сессию.

– Я не знал.

– Что ж, это так. И я решила не сдавать итоговый проект. Вот только моя преподавательница по литературному мастерству не выставила оценку. Она хочет дать мне второй шанс. Сказала, что я могу написать рассказ в этом семестре. И я ответила, что напишу.

– Это же здорово, – оценил ситуацию Ливай.

– Ага…

– Не здорово?

– Нет, здорово, конечно. Просто… хотелось оставить все позади. Бросить всю эту затею с сочинительством.

– Ты же постоянно пишешь.

– Я пишу фанфики! – воскликнула Кэт.

– Не лучший момент сбивать меня с толку. Все-таки я пытаюсь рулить в снежную бурю.

Перед ними материализовалась машина, и Ливай сосредоточился.

Кэт подождала, пока не спадет напряжение, и сказала:

– Я не хочу придумывать своих персонажей, свой мир – внутри меня этого нет.

Ливай ничего не ответил. Они двигались слишком медленно… Вдруг что-то промелькнуло за водительским окном: грузовая фура влетела в разделитель. Кэт прерывисто ахнула, и Ливай вновь нащупал ее ладонь.

– Осталось пятнадцать миль, – сказал он.

– Ему нужна помощь?

– Там была полицейская машина.

– Я не видела.

– Мне жаль, что мы оказались в такой ситуации, – вздохнул Ливай.

– Прекрати, – проговорила Кэт. – Не из-за тебя пошел снег.

– Твой отец возненавидит меня.

Кэт поднесла его руку к губам и поцеловала. На лбу Ливая собрались морщинки, словно ему было больно.

Она слушала скрежет дворников и вглядывалась в лобовое стекло, ожидая чего угодно.

– Ты уверена? – через несколько миль спросил Ливай. – Насчет сочинительства? Уверена, что в тебе этого нет? У тебя неисчерпаемый запас, когда дело доходит до Саймона и База.

– Это другое. Они уже существуют. Я лишь передвигаю их туда-сюда.

– Может, ты вроде Фрэнка Синатры, – кивнул Ливай. – Он не писал своих песен, но был гениальным переводчиком.

– Ненавижу Фрэнка Синатру.

– Да ладно, все его любят.

– Он обращался с женщинами, как с вещами.

– Хорошо… – Ливай устроился в кресле поудобнее и размял шею. – Пусть не Фрэнк Синатра… Арета Франклин.

– Фу! Дива.

– Рой Экафф?

– Кто?

Ливай улыбнулся, и Кэт вновь поцеловала его пальцы. Он бросил на нее удивленный взгляд.

– Суть в том… – тихо сказал Ливай. Шепотом они разговаривали, видимо, из-за снежной бури. – Талант бывает разным. Может, твой талант в интерпретации. Может, ты стилист.

– Думаешь, это имеет значение?

– Тим Бертон не придумывал Бэтмена. Питер Джексон не писал «Властелина колец».

– Если внимательно посмотреть, ты такой зануда.

Улыбка Ливая расползлась до ушей. Машина заскользила по дороге, и Ливай отдернул руку, но улыбка на его губах осталась. За окном медленно проплыла водонапорная башня в форме кофейника. Они уже приблизились к окраине города: здесь машин было больше, на дороге и в кювете.

– Ты все равно должна написать этот рассказ, – сказал Ливай.

– Почему?

– Чтобы повысить оценку. Разве тебе не нужно поддерживать высокие оценки для стипендии?

Кэт лишь несколько дней назад рассказала ему о стипендии. «Я встречаюсь с гением, – ответил он, – и стипендиатом».

Конечно, она хотела получить высокие оценки для среднего академического балла.

– Ага…

– Так напиши рассказ. Он же не обязан быть выдающимся. Тебе ведь не нужно писать, как Эрнест Хемингуэй. Повезло еще, что дали второй шанс.

– Да, – вздохнула Кэт.

– Я не знаю, где ты живешь, – сменил тему Ливай. – Показывай дорогу.

– Только будь осторожен, – посоветовала Кэт, чмокнув его в гладкую щеку.

– Не стоит тебе бриться налысо. Ты будешь выглядеть идиотом.

– С такими волосами я выгляжу хуже идиота. Я выгляжу злодеем.

– Не существует такого понятия, как прическа злодея, – засмеялся Саймон.

Парни лежали на полу библиотеки между двух стеллажей. Баз на спине, Саймон – опираясь на локоть.

– Посмотри на меня, – сказал Баз, откидывая назад волосы длиной до подбородка. – У каждого знаменитого вампира есть такой вдовий мысок. Это как штамп. Словно в парикмахерской я попросил сделать мне прическу «Дракула».

Саймон так сильно хохотал, что чуть не повалился на База. Тот отпихнул его свободной рукой.

– Я серьезно, – сказал Баз, по-прежнему придерживая волосы и открывая лицо. – Это почти как указатель на лице: «Вампир – здесь».

Саймон отстранил руку База и нежно поцеловал острый уголок у линии волос.

– Мне нравятся твои волосы, – сказал он, не отрывая губ от лба База. – Очень нравятся.

Глава 27

Когда они подъехали к дому Кэт, скрипя шинами по снегу, она наконец выдохнула, впервые за два часа.

Ливай откинулся на спинку сиденья и задрал подбородок. Потом размял руки, сцепляя их в замок и разжимая.

– Давай больше никогда так не делать, – сказал он.

Кэт отстегнула ремень безопасности и прильнула к Ливаю, обвив руками его плечи. Он широко улыбнулся. Ей вдруг стало стыдно. Если бы не адреналин, вряд ли бы она обняла его так крепко. Он обхватил ее за талию, и Кэт с силой прижала его к себе, уткнувшись лицом в куртку.

Губы Ливая приблизились к ее уху.

– Не стоит вознаграждать меня за то, что я подверг твою жизнь опасности. Представь, какой ты создаешь прецедент.

Кэт обняла его еще крепче. Он был такой хороший… слишком хороший, чтобы потерять его. Конечно, она не думала, что потеряет его на трассе. Но ей в принципе не хотелось его терять.

– Я бы не задумываясь поехал в такую погоду домой, – тихо произнес он, – но один. Мне не следовало везти тебя. Прости.

Кэт покачала головой.

На улице царила тишина, а в салоне скользили темно-серые тени, перемешиваясь с ярко-белым светом. Через несколько минут ладонь Ливая скользнула вверх по спине Кэт и спустилась вниз.

Кэт обняла его еще крепче. Он был такой хороший… слишком хороший, чтобы потерять его. Конечно, она не думала, что потеряет его на трассе. Но ей в принципе не хотелось его терять.

– Я бы не задумываясь поехал в такую погоду домой, – тихо произнес он, – но один. Мне не следовало везти тебя. Прости.

Кэт покачала головой.

На улице царила тишина, а в салоне скользили темно-серые тени, перемешиваясь с ярко-белым светом. Через несколько минут ладонь Ливая скользнула вверх по спине Кэт и спустилась вниз.

– Кэтер, – прошептал он, – ты мне очень нравишься…

Когда они выбрались из фургона, лобовое стекло уже замело снегом. Ливай понес корзину с бельем. Кэт позволила ему. Он нервничал из-за встречи с ее отцом, а Кэт, в свою очередь, нервничала из-за отца. После рождественских каникул она каждый день общалась с ним и приезжала домой. Внешне у папы все было хорошо, но сказать наверняка никто не мог…

Открыв дверь, Кэт увидела отца в гостиной. Повсюду лежали листки бумаги, на стенах и шторах висела тонкая папиросная бумага, все его идеи были рассортированы по «областям памяти». Сам отец сидел на журнальном столике и жевал маркер.

– Кэт, – с улыбкой проговорил он. – Эй… разве уже наступило время Кэт?

Он посмотрел в окно, перевел взгляд на запястье: часов там не было. Потом увидел Ливая и замер. Снял очки с макушки и, надев их на нос, встал.

– Пап, это Ливай. Он меня подвез. – Вышло не совсем так, как планировалось, и Кэт попыталась снова: – Он, э… Ливай.

– Мистер Айвери, – протянул руку Ливай, – рад познакомиться.

Он опять растягивал гласные. Может, акцент был для него вместо нервного тика?

– И я рад познакомиться, – сказал папа и добавил: – Ливай.

– Мне очень жаль, что я повез Кэт в такую погоду. Я не сразу сообразил, насколько все плохо.

На лице отца не отразилось ни единой эмоции. Он посмотрел в сторону окон:

– Там хаос? Я даже не обратил внимания…

Ливай выглядел озадаченным, но вежливо улыбнулся.

Отец посмотрел на Кэт и вспомнил, что собирался ее обнять.

– Вы голодны? – спросил он. – Уже пора ужинать? Я весь день как во Франкен-тумане.

– Вам уже выставили счет по «Франкенбобам»? – спросила Кэт.

– Все еще проталкиваем свои идеи. Итак, Ливай, – обратился к нему папа, – вы останетесь на ужин?

– Ох, – сказал Ливай, – спасибо, сэр, но лучше я поеду, пока еще светло.

Кэт круто развернулась:

– Ты шутишь? Ты не поедешь в Линкольн в такую погоду.

– Со мной все будет хорошо, – сказал он. – Полный привод, зимняя резина, мобильник.

– Нет, – резко оборвала его Кэт, – не будь дураком. Нам повезло, что мы добрались сюда целыми и невредимыми. Назад ты не поедешь!

Ливай закусил губу и беспомощно изогнул брови.

Отец прошел к двери.

– Господи, – сказал он с крыльца, – она права, Ливай… я буду повторять твое имя, пока не запомню, хорошо?

– Да, сэр.

Кэт потянула Ливая за рукав:

– Ты остаешься, ясно?

Он нервно облизнул нижнюю губу. Кэт не привыкла видеть его нервным.

– Есть, мэм, – прошептал он.

– Ладно, – сказал отец, возвращаясь в гостиную, – значит, ужин…

Он по-прежнему выглядел так, будто был во Франкен-тумане.

– Беру все на себя, – сказала Кэт. – Возвращайся к работе. Кажется, у тебя что-то наклевывается.

– Спасибо, милая, – благодарно улыбнулся отец. – Просто дай мне еще полчаса, чтобы все завершить. – Он вернулся к своим записям и сказал: – Ливай, снимай куртку.

Кэт сбросила сапоги, повесила на крючок куртку и снова потянула Ливая за рукав:

– Раздевайся.

Он так и сделал.

– Идем, – позвала его Кэт, выходя из гостиной.

Похоже, везде был порядок. Она заглянула в отцовскую спальню и ванную. Никакой поэзии на зеркале.

– Прости, – сказал Ливай, когда они вошли в кухню.

– Замолчи, – ответила Кэт. – Ты меня нервируешь.

– Мне лучше уехать.

– Нервируешь, но не настолько, чтобы отпустить тебя на машине в метель. Господи, сядь уже! Все хорошо, слышишь?

– Хорошо, – улыбнулся он своей фирменной улыбкой Ливая и сел на высокий стул.

– Странно видеть тебя здесь, – пожала плечами Кэт. – Будто столкнулись два мира.

Ливай провел ладонью по волосам, стряхивая снег.

– Твой отец выглядел невозмутимым.

– Он привык к парням в доме.

– Правда? – в изумлении приподнял одну бровь Ливай.

– Моя сестра… – пояснила Кэт, чувствуя, как розовеют щеки.

Она открыла холодильник и поняла, что приходила бабушка. Все банки с засохшими соусами исчезли, а на полках стояли вакуумные контейнеры, подписанные восковым карандашом. А еще – свежее молоко, яйца, йогурт. Кэт заглянула в морозильную камеру: полуфабрикаты «Здоровый выбор», возможно, те же самые, что были здесь в прошлый приезд Кэт.

Она посмотрела на Ливая:

– Что думаешь насчет яиц?

– Супер, – улыбнулся он. – Думаю, яйца – это просто супер.

В одном из контейнеров Кэт обнаружила итальянскую колбасу с красным перцем. Выложила ее на сковороду, решив приготовить яйца пашот. Чтобы пустить пыль в глаза, так сказать. Нашла хлеб для тостов. И масло. Все должно выйти не так уж плохо.

– Тебе помочь? – спросил Ливай.

– Нет, я справлюсь сама, – ответила Кэт, посмотрела на него через плечо и, переведя взгляд на плиту, улыбнулась. – Позволь хоть раз сделать что-нибудь для тебя.

– Хорошо… – согласился Ливай. – А над чем сейчас работает твой отец?

Кэт все ему рассказала: о том, кто такой чертов Келли, и о «Гравиоли», а также о том времени, когда они ездили всей семьей на каникулы в Большой Каньон, а отец сидел в арендованной машине с блокнотом и маркером.

За многие годы отец успел поработать с разными клиентами из сферы сельского хозяйства штата Небраски, и Ливай даже узнал слоган, написанный им для удобрения: «Огромный урожай и сочные поля – в следующий раз доверьтесь „Спурту“».

– Твой отец, как персонаж из сериала «Безумцы», – сказал Ливай.

Кэт засмеялась, и он виновато посмотрел на нее.

– Ну, то есть не то чтобы он был безумным.

Они сели за обеденный стол, и к середине ужина Кэт подумала, что зря так нервничала. Ливай расслабился – все тот же обаяшка, может, лишь чуточку вежливее, а отец просто радовался тому, что Кэт приехала домой.

Яичница получилась отменной.

За весь ужин единственной неприятной ноткой стал вопрос отца о Рен. Кэт пожала плечами и сменила тему. Казалось, папа не обратил на это внимания. Сегодня он был слегка взвинченным и даже дерганым, отстраненным, но Кэт решила, что он просто с головой ушел в работу. Она отметила здоровый цвет лица, а еще отец сказал, что каждое утро бегает. Время от времени он все-таки окидывал Ливая оценивающим взглядом.

После ужина Ливай вызвался убрать со стола и помыть посуду. Как только парень ушел на кухню, отец спросил у Кэт:

– Это твой бойфренд? – (Кэт закатила глаза, но кивнула.) – И как давно вы встречаетесь?

– Месяц, – сказала Кэт. – Вроде того. Даже дольше. Не знаю.

– Сколько ему лет?

– Двадцать один год.

– А выглядит старше…

– Это из-за волос.

Отец кивнул:

– Кажется, он очень милый парень.

– Самый милый на свете, – сказала Кэт со всей искренностью, чтобы отец тоже проникся. – Он хороший, клянусь тебе.

– Я не знал, что ты рассталась с Эйбелом.

Как только с посудой было покончено и Кэт насухо вытерла тарелки, они с Ливаем решили посмотреть фильм, но стоило ей передвинуть бумажки с дивана, как отец занервничал.

– Вы не могли бы посмотреть телевизор наверху? Обещаю, Кэт, завтра я в полном вашем распоряжении. Просто я…

– Конечно, – сказала она. – Не засиживайся долго.

Папа улыбнулся, отворачиваясь к блокноту.

Кэт взглянула на Ливая и кивнула в сторону лестницы. Он последовал за ней по ступенькам. Пока они шли, желудок Кэт сжимался в комок, а когда добрались до верха, Ливай прикоснулся к ее плечу. Кэт отпрянула и зашла в спальню.

Она представила, что смотрит на свою комнату глазами Ливая, и поняла, как по-детски здесь все выглядит. Огромная спальня занимала почти половину этажа – с покатой крышей, ярко-розовым ковром и двумя одинаковыми кроватями с кремовым балдахином.

Каждый дюйм стен был покрыт постерами и рисунками: они с Рен ничего не снимали, а просто вешали новое поверх старого. Стиль шебби-шик а-ля Саймон Сноу.

Переведя взгляд на Ливая, Кэт увидела, как искрились его глаза, как он закусывал нижнюю губу. Она толкнула парня, и тот расхохотался.

– Еще не видел ничего более очаровательного, – сказал он.

– Проехали, – вздохнула Кэт.

– Нет, серьезно. Мне кажется, эту комнату нужно сохранить для потомков именно в таком виде, чтобы люди будущего знали, каково быть девочкой-подростком в двадцать первом веке.

– Я уже поняла.

– Господи! – весело воскликнул Ливай. – Для меня это слишком…

Он спустился по лестнице, но через мгновение вновь поднялся в комнату и зашелся новым приступом смеха.