– Ты чего? – поинтересовался Джекс, когда он вернулся.
– Может прийти его дочка, – развел Рыжий руками. – Вот я и убрал его коллекцию хренов обратно в комод.
Джекс лишь головой тряхнул, сдерживая смех. Рыжий вогнал Дринкуотеру кляп, и они ретировались, а риелтор лишь горестно вздохнул, прежде чем осунуться на стуле, насколько позволил скотч.
Они покинули оштукатуренные хоромы через заднюю дверь. Джойс с Пыром дожидались их там в компании двух русских нянек. Двое пидоров-братков хотели войти внутрь, но Джекс этого не позволил. Знай Дринкуотер, что обрекает своих русских дружков на верную смерть, выбить их местонахождение из него было бы куда труднее. Во всяком случае, так сказал им Джекс, и, учитывая напряженку между русскими на «Кавасаки» и парнями Джекса, те мудро воздержались от споров.
– Ну? – требовательно спросил голубоглазый Устин, когда Джекс с Рыжим вышли из задней двери.
Направляясь к байкам, Джекс мимоходом задел русского плечом. Пыр и Джойс уже были там, ожидая их в компании второго бандюгана Лагошина – Луки. Устин настиг Джекса и Рыжего, когда те забирались на свои байки.
– Где они? – настойчиво вопросил Устин, понизив свой голос на октаву в попытке запугать их.
Джекс пристегнул ремешок каски.
– Я же выложил Лагошину план. Я еду за сестрой. Когда мы туда доберемся, вам незачем будет спрашивать адрес. Он обещал мне час, и этот час начнет тикать с той секунды, как вы ему позвоните. Просто следуйте за мной. Можете позвонить ему, когда увидите это место.
Лука надменно потянул носом, будто учуяв нечто омерзительное.
– Ты не веришь Лагошину?
Джекс поморщился от ушибов на лице и от того, с какой болью давался каждый вдох из-за пинков по ребрам.
– Ты шутишь, правда?
Кик-стартанув свой «харлей», он вывернул ручку газа, рванув со стоянки. Пыр, Рыжий и Джойс, стоявшие наготове, тут же последовали за ним. Русским на «Кавасаки» потребовалось несколько секунд, чтобы спохватиться, но они нагнали кавалькаду достаточно быстро. Джекс вовсе не намеревался от них оторваться – во всяком случае, пока они могут оказаться полезны.
До рассвета оставался еще не один час, но Джекс буквально кожей чувствовал, как тот неуклонно подползает. Слишком уж много шестеренок закрутилось – не только команды Лагошина и Соколова, но и САМКСЕВ с тем копом Иццо, не говоря уж о Карни и Дринкуотере, дочь которого найдет его в ближайшие часов десять-двенадцать, если не раньше. Ночной воздух навалился на него со всех сторон сокрушительной тяжестью. Обычно езда порождает чувство свободы, но в эти предрассветные часы вызывала только клаустрофобическое удушье. Дальше осторожничать нельзя.
В двух милях от дома Дринкуотера, на грунтовой дороге, протянувшейся вдоль границ владений вереницы иссушенных ранчо и возвращающейся обратно к кольцевой, Джекс съехал на обочину. Вокруг его «харлея» клубилась пыль. Стащив каску, он спешился. Остальные один за другим последовали его примеру. Последними были Устин с Лукой. Когда русские «кавасачники» сорвали с себя шлемы, вид у них был взбешенный, хотя отличить радость от ярости на этих суровых лицах было трудновато.
– Ты чё творишь, мужик? – вопросил Устин, шагая к Джексу и занося руку за спину в попытке решить, стоит ли доставать пушку. – Только попробуй кинуть Лагошина – и знаешь, чё будет.
Акцент у него был русский, но лексикон лос-анджелесской гопоты, словно он учил английский по скверным полицейским сериалам.
Джекс чуть развел открытые ладони от боков.
– Не дури. Моя сестра в самой гуще всего этого. Ты вправду думаешь, что я стал бы рисковать ее жизнью, если б мог обойтись без этого?
Рыжий и Пыр стояли на дороге, высматривая приближающиеся машины, но в это время ночи никто не станет разъезжать по этому пыльному проселку, если только не замыслил что-нибудь недоброе. Джойс остался рядом со своим мотоциклом с видом встревоженной озабоченности на лице. Джекс непредсказуем, и яснее ясного, что сегодня эта непредсказуемость пугает Джойса до усрачки.
– Тогда почему ж мы остановились? – указал Устин пальцем на Джекса.
– Я передумал. То, что Лагошин пошлет своих людей к этим другим русским козлам, может сыграть мне на руку. Стать отвлекающим фактором. Валяй, звони ему.
Губ Устина коснулась тонкая усмешка – достаточно фальшивая, чтобы выглядеть зловещей. Он кивнул:
– Умница, – и с этим словом русский выудил свой сотовый телефон.
Выхватив ствол, Джекс дважды выстрелил ему в грудь. Выстрелы прогрохотали над иссохшей землей ранчо настолько громко, что показалось, будто от одного лишь грохота Устин отлетел прочь в веере брызг собственной крови. Его мобильник, крутанувшись в воздухе, ударился оземь почти одновременно с хозяином. Вокруг них взвился запах крови вперемешку с кордитом.
– Сукин сын! – крикнул Джойс. – Какого…
Лука с ревом ринулся на Джекса. Рыжий и Пыр перехватили его, выбив пистолет, прежде чем тот успел вытащить оружие из-за пояса, и припечатали сероглазого русского к обочине проселка. Дважды долбанув его головой о землю, Рыжий встал, поднял пистолет Луки и нацелил на него.
Потом бросил взгляд на парня, убитого Джексом.
– Устин…
– Не говори, – оборвал его Пыр.
– У нас проблема, – ухмыльнулся Рыжий.
Лука остался на земле, но разразился тирадой, которая могла быть только русским матом.
– Джекс, что ты творишь? – спросил Джойс, тряся головой и с отвисшей челюстью таращась на мертвого русского. – У нас был план, хороший план, который защитил бы Тринити. А теперь Лагошин прикончит вас обоих!
Джекс стоял над Устином, глядя, как вытекающая из него кровь расползается по земле лужей. В лунном свете из алой она стала черной.
– Мокрушников, попытавшихся ликвидировать САМКРО, в Чарминг послал то ли Лагошин, то ли Кирилл Соколов, – произнес он. – Тебе известно, кто именно?
– Конечно, нет, – насупился Джойс.
– Мне тоже, – ответил Джекс, метнув взгляд на Рыжего и Пыра. – Стоит мне показаться там, где залегли люди Соколова, и они допрут, кто я такой – вдруг Тринити сказала им, что она моя сестра, не знаю, – как они попытаются замочить меня. То бишь, если они те русские, которые хотят уничтожить САМКРО.
Неспешно прошествовав к Луке, он наклонился и провел быстрый обыск, отобрав сотовый телефон русского и миниатюрный нож, пристегнутый к ноге. С утрамбованной обочины то и дело вздымалась пыль, и на зубах у Джекса захрустел песок.
– Я доставлю им нашего друга Луку, – продолжал он, – и, может статься, они будут слушать меня достаточно долго, чтобы я вытащил Тринити оттуда. Доставив Луку Соколову, я выкажу добрую волю, а если они его чуток попинают, может быть, он и поведает им, где окопался Лагошин. Все в выигрыше.
Джойс лишь попятился, тряся головой. Поглядел на Рыжего и Пыра, будто в поисках поддержки.
– Это безумие. Дурь.
От Джекса вдруг повеяло леденящим холодом. Верхняя губа вздернулась, как только он позволил себе сбросить маску, и он посмотрел на Джойса с насмешкой:
– Так и знал, что тебя это допечет, учитывая обстоятельства.
Прикусив язык, Джойс окостенел и уставился на Джекса:
– О чем ты таком толкуешь?
Оглядевшись, он увидел, что Рыжий и Пыр наблюдают за ним с таким же ледяным видом, как Джекс, и затряс головой:
– Не понимаю, что это вам взбрело…
– Теперь не время лгать, – осадил его Пыр. – Мы этого не потерпим.
Джойс побелел как мел и с помертвевшим лицом снова обернулся к Джексу:
– Я пекусь только о тебе и твоей сестре, чувак.
Увидь Джекса в этот миг человек, не знающий его вдоль и поперек, ему было бы простительно подумать, что тот вдруг улыбнулся. Промельком. Однако это было выражение скепсиса.
– Не будь бабьей дыркой, не усугубляй дело, Джойс. Тебе хватило борзости пойти против своих братьев, принять у русских бабло… так хотя бы наберись борзости посмотреть последствиям в мурло.
– Но я не… Я бы ни за что…
Рыжий по-прежнему держал пистолет Луки. И теперь поднял, нацелив его Джойсу в голову.
– Кто-то сообщил им, что мы направляемся к дому Дринкуотера.
– Это мог быть любой из парней! Тор, Блоха, даже Ролли… Блин, чувак, да Мешок-башка вообще псих ненормальный!
– Вот только никто из них этого не делал, – покачал головой Джекс. – Мне надо было сообразить еще в «Птичьем краю». Уж больно ты был в курсе насчет русских, где и когда они бывают. Заварил с ними кашу, потому что решил, что можешь. Ты уже мутил с ними прежде. Парень в жилете с «цветами» должен быть или дебилом, или чертовски уверен, что словит пулю, если заварит такую кашу. Еще тогда что-то казалось не в струю, но уж когда Крупин наехал на нас после визита к Дринкуотеру, я понял, что здесь наследил кто-то из САМКСЕВ, и ты единственный, на ком все сходится.
Метнув взгляд на Луку, Джекс увидел, с каким видом русский следит за ними, и это сказало ему все.
От безысходности и отчаяния Джойса пробила испарина. Грудь его вздымалась и опадала в коротких, судорожных вздохах. Он снова затряс головой.
Метнув взгляд на Луку, Джекс увидел, с каким видом русский следит за ними, и это сказало ему все.
От безысходности и отчаяния Джойса пробила испарина. Грудь его вздымалась и опадала в коротких, судорожных вздохах. Он снова затряс головой.
– Клянусь тебе, это не я, – проговорил он. – Не веришь мне – отлично, вынеси это на сход. Ты тут не в Чарминге. Поговори с Ролли, чувак, если тебе от этого станет легче…
– Именно так я и поступлю, – уронил Джекс.
Вот тогда-то Джойс и схватился за пушку.
Рыжий выкрикнул предупреждение, но ему не о чем было тревожиться. У Джойса не было ни единого шанса. Джекс прострелил ему череп, и тот навзничь брякнулся на землю.
– Идиот, – зарычал Пыр, воззрившись на покойника сверху вниз. – Кто же хватается за ствол, когда ему уже целят в лоб?
Джекс шумно выдохнул, глядя на россыпь брызг крови Джойса в пыли.
– Он знал, что для него все кончено. Если бы мы вынесли это на сход, конец был бы точно такой же. Может, он думал, что так быстрее.
Стерев свои отпечатки с пистолета Луки, Рыжий втиснул его в мертвые пальцы Устина. Лука вполголоса выматерился по-русски, похоже, напрочь отказавшись от английского с тех пор, как фортуна повернулась к нему задом.
– Что ты собираешься делать с этим типом? – указал Рыжий на Луку.
Все трое постояли минутку, обдумывая следующий шаг. У них ничего, кроме мотоциклов. Им никак не доставить Луку туда, куда надо, без риска, что он соскочит.
– Блин, – проворчал Рыжий.
– Не грызи уж себя так, Джеки, – невесело рассмеялся Пыр. – Ситуация меняется прямо на глазах. Ориентируемся по ходу.
Джекс пошаркал подошвой в пыли.
– Мы не можем звонить Ролли, пока у нас не нарисуется немного времени, чтобы убедить его, что Джойс предал клуб.
– Хоть он и схватился за ствол, – подкинул Пыр.
– Он на говно изойдет, что мы не выложили это ему, прежде чем впутаться в эту ситуацию, – досказал за него Рыжий. – Мы могли бы просто сказать, что его замочил Устин, но этот другой сраный браток нас не прикроет.
Все они несколько секунд смотрели на Луку, и Джекс пытался понять, так ли уж он им необходим. Настолько ли, чтобы пускаться во все тяжкие ради доставки его туда, где он нужен? Он негромко чертыхнулся. Может, Лука и не потребуется, чтобы убедить Кирилла Соколова, но если потребуется…
– Оттащите трупы с дороги, – велел он Пыру с Рыжим. – Байки свалите с другой стороны. Я найду укрытие и буду его стеречь, пока вы двое не раздобудете грузовичок.
Лука расплылся в улыбке, упиваясь их затруднительным положением.
Вмазав ему по физиономии пистолетом, Джекс обернулся к Рыжему и Пыру:
– Давайте побыстрей, а то вся эта хрень порушится прямо нам на головы.
13
Как ни тряс ее Олег, Тринити упрямо противилась пробуждению. Со вздохом заворчав, она отбросила его руку. И в этом смутном состоянии между сном и явью почувствовала тоненькую струйку слюны на щеке и сухость в горле.
– Ну же, – недовольно буркнул Олег. Его ладонь крепко стиснула ее руку, и он затряс ее так, что голова Тринити замоталась из стороны в сторону, как у старой тряпичной куклы. – Тринити!
Глаза ее распахнулись. В них как песку насыпали, они взывали о сне, но Тринити отшвырнула руку Олега прочь более энергично и, опершись о постель, села, воззрившись на него волком.
– Который час? – вопросила она прокурорским тоном.
– Вставай, любимая, – более ласково промолвил Олег, хотя его угрюмо пылающий взгляд говорил, что время не ждет.
Отбросив единственную простынку, Тринити выпутала из нее ноги. Олег вручил ей джинсы, и девушка поспешно их натянула. Лифчика у нее под майкой не было, но, похоже, Олег слишком спешил, чтобы дожидаться, пока Тринити его наденет, так что она, сдернув тонкий свитерок со спинки кровати, натянула его на голову, а Олег тем временем уже подталкивал ее в коридор.
– Какого черта… – пролепетала она приглушенным из-за свитера голосом.
Наконец натянув его и пытаясь не сбиться с шага, девушка услышала голоса, доносящиеся из остальных комнат, увидела Тимура и Гаврилу, бросившихся вослед с оружием в руках, и страх выжег из ее мозга последнюю паутину сна.
– Лагошин, – выдохнула она. – Это…
– Нет, – оборвал Олег, беря ее за руку и торопливо увлекая в сторону вестибюля. – В ответ на твой вопрос сейчас без малого четыре утра. Ты что, не слышала, как подъехал пикап?
– Я спала как убитая.
Олег протолкнулся сквозь дверь в вестибюль, на ходу выхватывая пистолет. В темноте лунный свет, вливающийся через окна вестибюля, окрасил оружие в призрачную голубизну. Оно вдруг показалось удивительно живым, вдруг вернувшись в родную стихию деяний, творящихся во тьме.
– Я ее привел, – сообщил Олег.
Тринити поглядела мимо него. Кирилл стоял у дверей вестибюля, прижавшись к притолоке с пистолетом, нацеленным в потолок, укрываясь от пуль, которые могли полететь сквозь двери. Влад и Петр уже встали по обе стороны не задернутого шторами участка стеклянной стены фасада. Тринити не видела снаружи ничего, кроме тьмы, и совершенно не представляла, что же их так дико могло напугать.
Кирилл толчком чуть приоткрыл дверь, стараясь высовываться как можно меньше, и крикнул:
– Включите фары снова!
Тут же вспыхнули два пятна – настолько яркие, что ей пришлось заслонить глаза. Тринити заморгала, приспосабливаясь к слепящему свету.
– Если это не Лагошин, значит…
– Выйдите на свет! – крикнул Кирилл в направлении стоянки перед отелем.
Из темноты в сияние фар грузовичка ступил одинокий силуэт. Его окружил ореол белого свечения, но затем он подошел на дюжину шагов ближе к дверям вестибюля, и свет упал на него под другим углом. Тринити увидела бородку и резные черты. И узнала и это лицо, и эту походку.
– Сукин сын, – шепнула она.
– Ты его знаешь? – отрывисто спросил Олег.
Покинув его, Тринити двинулась через вестибюль. Олег окликнул ее по имени, протянул руку и схватил за запястье, опасаясь, что кто-нибудь может открыть стрельбу.
Обернувшись, девушка посмотрела на него, испытывая ощущение, будто еще не проснулась.
– Это мой брат.
Взгляд Олега омрачился:
– Ты мне не говорила, что у тебя есть брат.
Тринити будто морозом обдало. В его интонации проскользнул опасный надрыв, чуточку напугавший ее.
– Единокровный. Это долгая история.
– Так лучше поведай.
– Непременно, – кивнула она.
А затем, отвернувшись от него, зашагала к двери под устремленными на нее пристальными взглядами уставившегося Кирилла и остальных. Кирилл остановил ее выставленной ладонью.
– Смотрите, я привез вам подарочек! Как раз то, что вам надо! – крикнул Джекс со стоянки. – А мне нужно видеть мою сестру.
Кирилл устремил на Тринити злобный взгляд, полный глубочайшего недоверия. Этот взгляд уязвил девушку, но люди в отчаянном положении всегда подозрительны, и винить его за негодование из-за сюрпризов она не могла. Однако больше ее потрясло то, что еще не прозвучало ни одного выстрела. Впрочем, картина тут же нарисовалась перед ее мысленным взором… Джекс подкатывает в своем стареньком пикапе, вылезает, окликает того, кто стоит на часах. Зная, что в отеле засела «Братва» (а откуда он это знает? Как он вообще узнал, что она в Неваде?) – выставляет себя напоказ, как мишень. Дурак чертов, он же мог уже блевать кровью из продырявленных легких… Если бы на посту стояла Тринити и кто-нибудь притопал бы, зная, что они здесь, уж она позаботилась бы, чтобы в нем сидела хоть одна пуля.
Неужто они заколебались из-за нее, потому что Джекс сказал, что он ее брат? Уже одно это само по себе чревато осложнениями, если они решат, что она сказала кому-либо, где их найти.
– Кирилл, – заявила Тринити, – клянусь, я не знаю, как он нас нашел. Но он хороший человек. Ему можно доверять. И если он привез что-то для вас, значит, эта вещь вам нужна.
Сзади подошел Олег. Поддерживает ее, несмотря на ощущение, что она прегрешила перед ним своим умолчанием… Спустя пару секунд Кирилл кивнул.
– Медленно иди вперед! – крикнул он.
Поглядев на фары грузовика, Тринити задалась вопросом, сколько там еще человек. Джекс направился к дверям вестибюля; свет выкидывал с ним странные фокусы, так что порой он словно почти пропадал, но затем оказался у дверей, и Кирилл отпер их. Джекс вошел с поднятыми руками. Кирилл снова попятился в вестибюль, держа его на мушке.
– Какого черта ты тут делаешь? – спросила Тринити, скрестив руки.
Лицо Джекса остается мрачным и настороженным даже в минуты досуга, а уж сегодня ночью у него определенно есть основания для тревоги. Однако на миг, улыбнувшись, он напомнил Тринити, каким детским становится его выражение от искренней улыбки.
Джекс ступил к ней.
– Еще нет, – проскрежетал Олег, направляя пистолет в грудь незваного гостя.
Кирилл целил Джексу в спину. Остальные оставались на своих местах в готовности к атаке с парковки.