– Еще нет, – проскрежетал Олег, направляя пистолет в грудь незваного гостя.
Кирилл целил Джексу в спину. Остальные оставались на своих местах в готовности к атаке с парковки.
– И что же за дар ты нам принес? – спросил Кирилл.
Взгляд Джекса стал ледяным, черты окаменели.
– Он снаружи в пикапе. Со мной двое моих парней. Я ехал на мотоцикле, а они – на грузовичке с подарочком.
Кирилл ткнул стволом Джексу в спину.
– Хватит, – вскинулась Тринити, зная, что и ее собственный взгляд стал ледяным, а черты окаменели. Хоть они и не росли вместе, у них с Джексом много общего, и главное среди всего – непрощающая натура.
Джекс лишь разок тряхнул головой, давая ей знак не поднимать переполох.
– Должно быть, ты Олег, – сказал он, обращая взгляд от Тринити к ее возлюбленному. – Я бы предположил, что мужик, раздающий приказы у меня за спиной, – Кирилл Соколов. Ты будешь счастлив узнать, Кирилл, что у твоего закадычного дружка Лагошина еще на двух человек меньше. Один из них, Устин, лежит трупом на старом проселке минутах в пятнадцати езды отсюда. Второй – Лука – жив. Он в кузове. Я бы завернул его в глянцевую бумагу и повязал бы ему на хер голубую ленточку, да магазины в этот поздний час закрыты на ночь.
Тринити хотелось рассмеяться, но она была чересчур озадачена.
– Что ты тут делаешь, Джекс? – снова спросила она.
– Нужно было тебя повидать.
Тут ее наконец осенило:
– Тебе звонила моя мать! Сказала, что я в Штатах…
– И про твоего нового парня сказала, – кивнул Джекс на Олега. – Кстати, поздравляю. Вы очень симпатичная пара.
Тринити думала, что Олег что-нибудь скажет, но когда поглядела на него, то увидела в его глазах только подозрительность и злобу.
– Джекс, – встрял Кирилл и чуть подтолкнул Джекса стволом пистолета. – Снимай рубашку, чтобы я увидел, что на тебе нет прослушки.
Джекс замешкался. Тринити увидела, что это требование встревожило его, и не могла понять почему. «Нет. Только не говори мне, что ты настолько глуп».
– Значит, Лука вам не нужен? – спросил Джекс. – Я-то думал, он может поведать вам, где найти Лагошина, и вы, ребята, сможете закончить с этой патовой ситуевиной.
– А откуда нам знать, что ты не привел их сюда? Что сейчас снаружи нет Лагошина с его людьми? – настойчиво спросил Кирилл.
Джекс с легкой насмешкой покачал головой:
– Будь Лагошин здесь, вы все вместе играли бы в Аламо[11], и я оказался бы внутри. Думаете, он стал бы дожидаться, пока вы сбегаете за моей сестренкой, прежде чем подымать пальбу?
Кирилл дал ему подзатыльник. Джекс оскалился, начав опускать руки.
– Рубашку долой! – рявкнул Кирилл.
Джекс со вздохом сбросил жилет.
– Беда в том, что, когда я сниму рубашку, перетирать нам придется куда больше. Может, потолкуем об этом прямо сейчас?
Кирилл снова двинул его. Джекс оцепенел, напружинив мускулы и сдерживая желание дать сдачи. Очевидно, избыток стволов в помещении убедил его, что это было бы безрассудством, потому что через пару секунд он с тяжким вздохом стащил майку.
Тринити увидела, как Кирилл воззрился на спину ее брата, и это озадачило ее. И вдруг на нее снизошло прозрение. Она ни словом не обмолвилась Олегу ни о своем брате, ни об отце, не говорила, кто они такие. И теперь пожалела, что не предупредила их.
– Ты Джекс Теллер, – догадался Кирилл.
– САМКРО, – подтвердил Джекс. И теперь схлестнулся взглядом с Олегом, игнорируя и Кирилла, и Тринити. – У моего клуба давняя история отношений с «Братвой» – и плохих, и хороших. Пару дней назад одна из сторон этого конфликта пыталась убить меня, а другая спасла мою задницу. Смекаю, вы поймете, если я спрошу, на какой из этих сторон вы.
Тринити ощутила, как под ложечкой муторно засосало. Она старалась избегать политики, этого уродства, а теперь та подползла во тьме и вцепилась ей в горло обеими руками. И она, и брат ждали ответа.
Кирилл с прищуром смотрел на Джекса, казалось, целую вечность. А затем сделал пистолетом неопределенный жест, сказав:
– Надевайте свою рубашку, мистер Теллер. Поглядим, что ваш рождественский подарочек сможет нам поведать. А потом все мы решим, кто на чьей стороне.
«Тьфу, дерьмо», – подумала Тринити, бросив взгляд на Олега, не пожелавшего встретиться с ней глазами.
«Это не ответ».
* * *Рыжий стоял рядом с грузовичком, пытаясь утихомирить грохот сердца. Пассажирская дверца пикапа была распахнута, но они из перестраховки разбили салонную лампочку. Пушка своим весом оттягивала ему руку, нашептывая, что стала бы куда легче, если б выплюнула хоть несколько пуль. Это только нервы, понимал он. Нервы, переутомление и потеря крови.
Ему удавалось сохранить невозмутимый фасад, и большую часть времени тот отражал внутреннюю решимость и готовность принять все, что может случиться. Однако сегодня ночью они сунули руки в осиное гнездо. План действий Джекса был наиболее прямолинейным, но дьявольски очевидно, что это отнюдь не самый разумный или осторожный подход. Если Кирилл Соколов и его люди и есть та группировка «Братвы», которая пыталась убить их с Джексом по пути обратно из хижины, все катится по скользкой дорожке. Испустив вздох, Рыжий размял пальцы, впившиеся в рукоятку пистолета, и снова замер в ожидании.
– Чё тебе там видать, братан? – окликнул его Пыр из кабины пикапа.
– То же, что и тебе, – ответил Рыжий. – Джекс только что натянул футболку обратно.
– Смахивает на то, что дело пошло, – заключил Пыр.
«Быть может, – подумал Рыжий. – В такие времена, имея дело с профессиональными лжецами и убийцами, нипочем заранее не угадаешь. Профессиональные лжецы и убийцы… И кто ж тогда мы такие?»
Лука в машине все тужился обматерить их сквозь кляп во рту. Захватив его волосы горстью, Пыр уже не в первый раз долбанул его мордой о «торпеду». Когда Лука очумело огляделся со свежей кровью, капающей из ноздрей, в глазах его застыло безысходное отчаяние койота, угодившего лапой в капкан. Рыжему подумалось, что, если бы Лука мог удрать, отгрызя себе ногу, как иногда делают койоты, он бы так и поступил – и это было бы самое умное с его стороны. Остаток его жизни можно измерить числом вздохов, которые потребуются, чтобы сказать Кириллу Соколову то, что он хочет знать о Лагошине. И не знать этого Лука не может.
– Идет, – сообщил Пыр.
Джекс, выхваченный из тьмы светом фар, вышел из отеля и зашагал через стоянку к ним – как всегда, двигаясь так, будто нес на плечах чудовищное бремя. За ним по пятам шествовал один из русских – худосочный, костлявый, с ввалившимися глазами и острыми скулами.
– Вытаскивайте его, – окликнул Джекс.
Рыжий сделал знак в сторону открытой пассажирской дверцы. Пыр пихнул Луку, и окровавленный пленник съехал к краю сиденья и выскользнул наружу. И едва его ноги коснулись земли, как он ринулся на Рыжего со связанными за спиной руками, будто хотел обратиться в живой таран. Рыжий сжал рукоятку оружия покрепче, но стрелять в дурака не стал, просто отступил в сторону и толкнул Луку. Тот, не удержавшись на ногах, стремглав полетел на асфальт, приземлившись на плечо, содрав кожу на руке и брякнувшись головой о землю с приятным слуху треском.
Перекатившись на спину, Лука сел, уставившись на русского, вышедшего из отеля, – наверное, знакомого. Не так уж давно две противоборствующие группировки «Братвы» были единым целым. С равным успехом САМКРО мог ввязаться в междоусобицу с САМКТАК или САМКСЕВ. Братья не должны пытаться убивать друг друга, но стоит образоваться вакууму власти, и потенциал кровопролития бередит воздух, как треск атмосферного электричества перед самой грозой.
Костлявый русский остановился над Лукой:
– Вставай.
Лука окрысился на него, не желая собственными действиями торопить встречу с участью. Но через несколько секунд дело стронулось с мертвой точки. Лука сумел встать на колени, а там и подняться. Отхаркнул что-то из глубины горла и плюнул костлявому русскому под ноги, вослед добавив что-то по-русски – гортанное и презрительное.
– Годится? – спросил Джекс у костлявого русского.
– Сойдет, – медленно кивнув, ответил русский. Схватил Луку и повернул лицом к отелю, направляя к дверям вестибюля.
Тринити вышла из отеля еще до того, как Лука туда дошагал, а за нею – еще один русский. Рыжему показалось, что вид у нее какой-то обшарпанный – не то чтобы нездоровый, но какой-то неухоженный, словно она долго была в пути, – и, пожалуй, это сравнение не так уж далеко от истины. Волосы всклокочены, одета в джинсы и тонкий свитер, ласково к ней льнущий, но босиком. Минуя Луку и костлявого, направляющихся в противоположную сторону, шедший за ней русский взял Тринити за руку.
Выбравшись из пикапа, Пыр отошел в сторонку, держа руку поближе к оружию. Рыжий вовсе не думал, что появление Тринити сулит беду, но осторожность лишней не бывает.
Тринити и Олег не останавливались, пока не дошли до Джекса. Русский поглядел на оружие Пыра, а затем Рыжего, но доставать свою собственную пушку даже и не подумал. Окна вестибюля оставались темными, но внутри наверняка кто-то еще целится в пикап, и Олег понимал, что посетители не станут предпринимать никаких глупостей.
– Привет, Тринити, – сказал Рыжий, настороженно кивнув.
– Рыжий, – улыбнулась она. Потом представила его и Пыра Олегу, будто они на чертовом котильоне, а не на парковке брошенного отеля, битком набитого русскими бандитами.
Пушка в руке Рыжего внезапно стала очень легкой, словно хотела взмыть к небесам по собственной воле.
– И чё за дела, Джекс?
Под бдительными взглядами Олега и Тринити Теллер подошел к Пыру и протянул руку. Ирландец вернул Джексу его «глок», и тот сунул пушку за пояс сзади. А потом поднял руки, как фокусник, демонстрирующий, что у него ничего не припрятано в рукавах, и повернулся к Олегу:
– Ну как, это проблема?
Олег покачал головой с непроницаемым видом. Уклончиво.
Джекс вроде бы воспринял это как благоприятный знак, хотя наверняка не скажешь.
– Пыр, вы с Рыжим гоните тачку обратно к месту, где мы спрятали ваши байки, – распорядился он.
– Ни за что, – оцепенел Рыжий.
– Хочешь бросить байки там? – уставился на него Джекс.
– Я поеду, – заявил Рыжий. – А Пыр может остаться.
Ирландец покачал головой – очевидно, этот план понравился ему ничуть не больше.
– Как ты собираешься закинуть байки в кузов в одиночку?
– Порыскаю вокруг, найду что-нибудь в качестве помоста. Что-нибудь придумаю.
Джекс терзался сомнениями, но не спорил, и Рыжий понимал почему. Может, план и не блестящий, но другого все равно нет.
– Полчаса, – произнес Рыжий, позаботившись, чтобы это расслышали и Олег с Тринити, и прошел к водительской стороне автомобиля в полном убеждении, что они совершают ошибку. Если на самом деле «Братве» нужен труп Джекса Теллера, он только что преподнес им себя на блюдечке с голубой каемочкой. Это чертовски здоровенное если.
Отъезжая, Рыжий то и дело бросал взгляды на силуэты в зеркале заднего вида, пока они не скрылись в убегающей тьме.
– Глупо, глупо, – ворчал он, думая, что надо было вырубить Олега, схватить Тринити и зашвырнуть ее в кузов. Правда, по девчонке не скажешь, чтобы она хотела уехать, – не говоря уж о том, что добраться до машины, не попав под обстрел, вряд ли удалось бы. Рыжий твердил себе, что все будет в порядке, что они даже толком не знают, чью сторону держат люди Соколова, но на самом-то деле он не сомневался, что знают.
И Рыжий давил на акселератор все сильнее, летя сквозь ночь, когда восточный горизонт уже забрезжил предвестьем рассвета.
* * *Тринити заставила себя дышать глубоко и ровно. Считаные минуты назад она мирно спала, а теперь сон как рукой сняло. Она потерла слипающиеся, зудящие глаза и вгляделась в натужную неопределенность, зависшую в пространстве между Джексом и Олегом. Предрассветный небосвод окрасился в безупречный цвет индиго, чернота выцвела до глубочайшей синевы, и звезды начали исчезать, словно приближающийся день задувал их одну за другой.
– Надо поговорить, – сказал Джекс. Натура у него лаконичная; он из тех, кто считает, будто люди должны с ходу угадывать его планы и желания.
– Джекс…
– Выследить тебя было нелегко, – продолжал он, мельком бросив взгляд на Олега и Пыра. – Эта ситуация… у нее фитили горят с обоих концов. Мне надо кое-чего сказать, и ты должна выслушать это сейчас, пока не случилось то, что случится.
– Ты мне тут не нужен, Джексон Теллер, – отрезала она, и от ее недовольства ирландский выговор проявился еще отчетливее. – Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.
Поджав губы в тоненькую ниточку, Джекс вскинул голову. Тринити пришло в голову, что он воображает себя этаким рыцарем на белом коне, мчащимся спасать принцессу от дракона. Впрочем, какой бы опасности ни подвергло его прибытие их обоих, теперь, когда он рядом, Тринити действительно ощутила себя более защищенной. Но ни за что не признается ему в этом.
– Ты крутая, Тринити, – проронил он. – Но не пуленепробиваемая. Я одолел дальний путь. И прошу всего лишь пару минут потолковать.
Тринити медленно кивнула.
– Только дай мне секундочку.
Взяв Олега за руку, она отвела его в сторонку, ближе к южному концу парковки, прочь от Джекса с Пыром. Подальше оттуда, где их могли бы подслушать братки Олега. Взгляд его был по-прежнему тверд и остер, как кремень, и на Тринити он смотрел, будто на едва знакомую особу, да к тому же мало ему симпатичную.
– Тринити… – начал было Олег.
И тут она ударила его кулаком в грудь. И еще раз.
Олег хотел схватить ее за запястье, но Тринити опустила руку.
– Ты же знала, что у нас были дела с САМКРО… – заморгал он.
– И не хотела, чтобы эти дела были нашими. Я белфастская девчонка. Я ни разу не бывала в Калифорнии. У Джекса и у меня общий отец. До недавнего времени мы даже в глаза друг друга не видели. И я хочу, чтобы САМКРО встревало между тобой и мной, ничуть не больше, чем «Подлинная ИРА», «Братва» или любое другое братство на свете, верность которому может помешать нашей верности друг другу. А теперь я вижу, как ты смотришь на меня каменным взглядом, и хочу отхлестать тебя по твоей глупой роже.
Олег со вздохом провел ладонями по голове, склонив ее к Тринити, и застонал.
– Мы могли убить твоего брата, – негромко проронил он, и, когда снова поднял глаза, взгляд Тринити был преисполнен печали. – Ты не хочешь вмешивать в наши отношения других людей, но что, если бы мы его убили? Была бы история между САМКРО и моими людьми по-прежнему не в тему?
Тринити смотрела на него во все глаза. Даже стоя спиной к Джексу и Пыру, она чувствовала, что они наблюдают за ней и Олегом. Все должно было обстоять совсем просто. Ей вовсе не следовало бы выбирать между семьей и любовью. Правда в том, что Джекса она толком и не знает, а ее чувства к отцу и его наследию в «Сынах анархии» в лучшем случае весьма запутанны. Но мать всегда учила ее ставить семью на первое место, превыше всего.
– Так это ваши люди наехали на него? – тихонько спросила Тринити.
Переминаясь с ноги на ногу, Олег бросил взгляд в сторону отеля.
– И что теперь? – поинтересовалась Тринити.
– Теперь посмотрим, считает ли Кирилл, что убить Лагошина важнее, чем узнать, что на самом деле стряслось с Виктором Путловым, представлявшим интересы русских в этом уголке мира.
Тринити задрожала. Восточный горизонт окрасился желтизной и золотом – цветами, возглашающими скорый восход солнца. Положив ладонь Олегу на грудь как раз в том месте, куда ударила его, она чуть растопырила пальцы и вымолвила:
– Он мой брат.
Олег кивнул, но тут же отвел взгляд, чтобы она не смогла ничего прочесть по его глазам.
– Не затягивайте, – бросил он, адресуясь скорее к Джексу, чем к Тринити, уже шагая к дверям вестибюля. – Если хотите услышать, что имеет сказать Лука, лучше заходите, пока он еще жив.
14
Джекс ждал ее, сунув руки в карманы. Тринити провожала Олега взглядом, пока тот не вернулся в серый сумрак отеля, а затем повернулась к Пыру. Кивнув ей, ирландец направился ко входу в вестибюль, чтобы встать там, на ходу закуривая сигарету. Близящийся рассвет окрасил мир в тон сепии, и в этом свете Тринити выглядела суровой и прекрасной в равной степени, и Джекс видел ее смятение – любовь к этому человеку, которого она избрала.
«Я в списке ее забот номер последний», – подумал он. Тринити сунулась в самый центр тихой, миниатюрной боевой зоны в пустыне. Может, она и не знала, во что впутывается, но Олег-то знал, и если он любит Тринити, то мог бы не допустить ее до этого. Должен был не допустить.
Джекс не вынул рук из карманов, когда Тринити подошла.
– Ты не сказала Олегу и его дружкам, кто ты такая.
– Я им сказала, кто я, – возразила Тринити. – Не сказала только, кто ты такой и кем был мой отец. Это казалось несущественным. Это вроде как наши разговоры про Белфаст – типа, от них больше вреда, чем пользы.
– Рад видеть тебя, Тринити, – улыбнулся Джекс.
Со вздохом покачав головой, девушка обхватила его руками, вынудив Джекса вытащить руки из карманов, чтобы ответить на объятья. Тринити чуточку дрожала, и он прижал ее к себе покрепче.
У него есть сестра. С этой мыслью надо пообвыкнуться, но здесь и сейчас, видя и осязая ее во плоти, он ощутил настолько крепкую связь, какой и вообразить не мог.
– Жаль, что ты не знала Томми, – тихонько проронил он.
Тринити отстранилась, по-прежнему держа одну ладонь на его предплечье.
– Мне тоже.
– Если переживем все это, надо нам узнать друг друга получше, – кивнул Джекс.
Она улыбнулась, но чуть заметно, словно ни на йоту не верила, что оба они сумеют распроститься с «Братвой» живыми и здоровыми.