Поскольку профессора нельзя было увезти, его следовало тут же заставить замолчать. Использовать для этого револьвер представлялось неразумным. Его нужно было задушить. И как можно тише. Легко двигаясь, Петров заглянул в грязную кухню и судомойню. Никого. Затем высунулся наружу через заднюю дверь дома: никаких следов, ведущих прочь. Петров пошел обратно и, улыбаясь, потряс ручку двери туалета.
— Это я, Петров. Теперь мы можем ехать. Поторапливайтесь.
Рэгби вышел из туалета. Его шею обхватили две огромные мощные руки.
Насилие, как это часто бывает, имеет какой-то фарсовый привкус. Двое крупных мужчин, тяжело дыша, налетели друг на друга в узком коридоре, безнадежно преследуя при этом противоположные цели. Один был уверен, что другой подстроил ему ловушку и за это его надо убить. Другой же старался избежать убийства, так как его враг мог бы открыть ему путь к Люси.
Рэгби был захвачен врасплох и недооценил силу своего противника. Если он сумеет оторвать эти пальцы от своей шеи, то обретет дыхание, возможно, для того, чтобы объясниться. Он соединил свои руки над головой и затем тяжело обрушил их на волосатые запястья. Никакого эффекта. Он поднял ногу, согнутую в колене. Но Петров увернулся. Последним конвульсивным усилием он бросил свое тело назад, заставив Петрова сделать сальто над его головой. Пальцы разжались, и Рэгби мог вздохнуть. Но прежде чем он заговорил, Петров снова набросился на него в этом узком коридоре, двигаясь мягко и неумолимо, словно поршень в цилиндре.
Теперь Рэгби забыл о своем намерении, о гаечном ключе в кармане, даже о Люси. Его обуяла ненависть к этому человеку. Он нанес ему удар снизу, заставив откинуться назад эту круглую голову. Правой рукой он нокаутировал Петрова. Все это походило на сражение с осьминогом. Детина откатился в сторону, распахнув при этом не защелкнутую на замок дверь позади него.
Теперь они были на открытом пространстве двора. Рэгби приходилось бывать и в более невыгодном положении. Но в таких случаях он становился хладнокровным и жажда крови не овладевала им полностью. И потому какое-то мгновение он колебался. Оно оказалось роковым. Он открыл рот, чтобы объясниться. Но Петров уже вскочил с покрытой снегом земли, и его пальцы опять вцепились в горло Рэгби.
Когда тело обмякло, Петров оттащил его в туалет и уже почти убедился в том, что его жертва мертва, как услышал отдаленные, но приближающиеся шаги со стороны бара. Он выскользнул из туалета, прошел через заднюю дверь дома и на виду у всех солдат, которым приветственно помахал рукой, сел в свой автомобиль и укатил.
Осторожно пробираясь по узкой обледенелой дороге, проложенной снегоочистителем, он обдумывал доклад, который должен был представить своему начальству. Оно одобрило, вернее, навязало ему план личного контакта с профессором. Он выполнил его не только умело, но и бесстрашно. И не его вина, что профессор оказался так непроходимо глуп, чтобы устроить ему ловушку вторично. Да, конечно, не его вина, но дело провалилось. А его начальники не терпели такого.
И только в этот момент Петров, порядком избитый во время потасовки, понял, что снова может соображать, как и прежде. Была ли это ловушка? Если так, то солдаты не разрешили бы никому покинуть кафе и уехать из этого места. Солдаты, и теперь он это осознал, были вооружены всего лишь лопатками для снега и пакетами с едой.
Петров, безусловно, должен был тщательно подготовить свой доклад. Он должен сообщить, что избежал ловушки. И во время бегства у него появилась необходимость убрать профессора. Очень плохо, что профессор должен был потом умереть. Нанятые бандиты не станут выступать против этой версии. Во всяком случае, они не знают, кто он такой на самом деле.
Для того чтобы раскрыть тайну профессора, все придется начинать сначала. Жаль, конечно, но в такого рода работе неудачи бывают обязательно. Если Петров и в дальнейшем должен оставаться полезным своим начальникам, то ему следует замести следы, что явно потребует среди других практических действий и ликвидации ребенка, Люси…
В этот момент хозяин кафе, войдя в туалет, увидел тело одного из этих джентльменов из Лондона. Он позвал на помощь. Полицейский к тому времени уже отбыл, но два солдата помогли вынести тело. Профессор Алфред Рэгби — прочитали они в его водительских правах — был без сознания, но, как оказалось, жив. Если он недооценил силу Петрова, то Петров недооценил способность Рэгби цепляться за жизнь. Они сделали для него что могли, а хозяин кафе вызвал санитарную карету. Через полчаса этот тугодум сообразил, что об этом лежащем без сознания человеке говорили по радио, и позвонил в белкастерскую полицию.
Глава 10 Маленький мальчик нашелся
31 декабря
В то время как ее отец пробирался по узкой дороге к кафе «Бельвю», Люси ждала момента, чтобы убежать. Но во второй половине дня тщательно лелеемые ею надежды рассыпались в прах. Когда Энни Стотт принесла в комнату поднос с чаем, Люси, захлебываясь от волнения, спросила:
— Он приедет сегодня?
— Кто приедет?
— Мой папа, конечно.
— Он не приедет.
У Люси задрожали губы.
— Но я слышала, вы сказали: «Он сам приезжает».
— О! Это наш друг. — Женщина холодно воззрилась на Люси. — А как ты это услышала?
— Я… ну, я стояла наверху у лестницы и…
— Ты очень непослушная. Тебе не разрешали выходить из комнаты. И ты прекрасно это знаешь. Если такое повторится, то быть тебе битой.
Это был двойной удар. Ее отец не приезжает, и теперь они обязательно будут закрывать дверь на замок. От горя Люси долго плакала. Потом, устав от слез, снова принялась думать о том, как бы ей убежать.
Героиням приключенческих рассказов нередко удается смягчить сердце одного из своих похитителей. Чокнутая Энни на такое не пойдет. Она так же тверда, как печенье из крутого теста, которое однажды испекла Люси. И чуть зуб не сломала, пробуя его. Дядя Пол? Он не такой и относится к ней гораздо лучше. Но инстинкт говорил Люси, что ему нельзя доверять. Что-то в нем было ненадежное, думала она. На него нельзя полагаться. Сейчас он улыбается и шутит, а через секунду уже совсем другой, с холодными и равнодушными глазами. Он напоминал Люси принцессу, у которой в сердце льдинка.
В приключенческих рассказах узник подпиливал решетку окна или же прорывал ход под полом. Такое было ей не по силам. Она могла выбраться только через дверь, а та была на замке. Почему ее не научили чему-нибудь полезному в школе, например открывать чем-нибудь замок? Люси улыбнулась про себя, представив ужас своих мучителей, когда они обнаружат, что комната пуста, хотя они закрыли ее на замок. Эта вонючка Энни придет в бешенство. Но…
Но почему бы нет? Люси вдруг вспомнила еще об одном освященном веками плане побега из приключенческих историй. «Что же это ты не подумала об этом раньше?» — упрекнула она себя. И, не забыв о том, что вокруг дома все занесено глубоким снегом, принялась раздеваться. Потом она натянула на себя пижаму, нижнее белье и, наконец, шорты и фуфайку; на поиски высоких сапог у нее уже не было времени. Ничего, она обойдется и башмаками на низком каблуке, которые они ей дали. Но лучше она их свяжет шнурками и повесит себе на шею, а по лестнице спустится в носках. Если только этот план удастся. Она ждала, замерев от страха.
Когда полчаса спустя Пол принес ей какао и бисквиты, в комнате было темно. Перед этим он изрядно выпил, чтобы избавиться от дурного настроения, и потому соображал довольно туго. Он поставил поднос на кровать, увидел маленькое тело под одеялом (ребенок, должно быть, уснул) и стал нащупывать выключатель. В это время Люси тихо выскользнула за дверь, повернула ключ и спустилась с лестницы.
Еще не добравшись до входной двери, она услышала страшный шум и крик наверху. Люси скользнула, в ближайшее убежище, туалет, потому что Энни выскочила из гостиной. Услышав тяжелые шаги Энни, взбирающейся наверх, Люси вбежала в прихожую и через входную дверь выскочила на улицу, помчавшись вперед по снегу. Надевать башмаки времени не было. Не пробежав и тридцати ярдов, она услышала звуки погони.
Глупая, глупая, сказала она себе, почему ты не взяла с собой ключ, когда закрыла дверь? Тогда за тобой бежала бы она одна. Впереди блестела дорога. Путь к свободе. Задыхаясь и плача, Люси устремилась вперед. Это уже была не игра. Спрятаться было негде. Она миновала гараж, где можно было бы укрыться. Единственной надеждой оставалась ферма. Если там окажутся враги, то ей конец. Ее ноги в чулках скользили по обледенелой дороге, проложенной трактором. Она упала на обочину. Когда она лежала там, сжавшись в комок, в темноте мимо нее кто-то пробежал. Это была Энни. Низким голосом она все время повторяла: «Ивэн! Где ты? Сейчас же иди сюда».
Когда Энни исчезла, девочка встала, вскрикнув от боли: она повредила себе лодыжку. Она слышала, как Пол обшаривает все вокруг гаража и строений у дома. Сжав зубы, Люси заковыляла на свет в окне фермы, добралась до ее двери. Звонка не было. Она принялась стучать дверным молотком. Мистер Туэйт открыл дверь.
Когда Энни исчезла, девочка встала, вскрикнув от боли: она повредила себе лодыжку. Она слышала, как Пол обшаривает все вокруг гаража и строений у дома. Сжав зубы, Люси заковыляла на свет в окне фермы, добралась до ее двери. Звонка не было. Она принялась стучать дверным молотком. Мистер Туэйт открыл дверь.
— О, Ивэн, сынок, что ты тут делаешь?
Плача, Люси под его рукой проскользнула в дом, вошла в кухню, зажмурясь от яркого света после темноты на улице.
— Я не Ивэн! Помогите мне! Я…
— Ну-ну, малыш, — ласково сказала жена фермера. — Посиди немного. Ты нездоров.
— Они украли меня! Вы должны поверить…
В этот момент раздался громовой удар в дверь. Энни Стотт, услышав, как девочка стучала в дверь, повернула назад. Люси застыла, точно кролик перед удавом: ее голос отказывался ей служить. Она бросилась в объятия миссис Туэйт, пряча у нее на груди голову.
— О, он здесь, — произнесла Энни. — Ивэн, ты действительно непослушный ребенок. Ну ладно. Забудем это. — Она понизила голос: — У ребенка опять бред, миссис Туэйт.
— Он говорил тут, что его украли. Господи помилуй, да он весь горит, не так ли?
Это было неудивительно, принимая во внимание, какая одежда была на Люси и как она торопилась.
— Я должна снова уложить его в постель. Сожалею, что он доставил вам беспокойство.
— А ноги бедного малыша совсем мокрые, — воскликнула миссис Туэйт.
— А, вот и ты, Пол. Отнеси Ивэна обратно!
Люси стала отпихивать Пола и визжать, но тот быстро унес ее, пока Энни объясняла, что у ребенка высокая температура и, услышав по радио сообщение о похищении дочери профессора Рэгби, он вообразил, что и его украли. У мистера и миссис Туэйт, хотя и встревоженных происшедшим, подозрений не возникло: подмена одного ребенка другим полностью ввела их в заблуждение.
По возвращении в свою тюрьму — детскую — Люси безутешно плакала. Она почти не слышала, как Энни сказала ей: «Ты меня вывела из терпения, несносная девчонка. Отвратительное существо! Я тебя вздую». И может быть, это Пол произнес, вырвав из руки Энни комнатную туфлю: «Ничего такого в этом роде. С ребенка и так хватит. Во всяком случае, я против телесных наказаний…»
В сумерках, когда Люси замышляла свой побег, снегоочиститель со своим желтым мигающим фонарем прокладывал себе путь на вершину холма над Лонгпортом. Водитель поздравил себя с тем, что, очистив от снега всего полторы мили, он может считать свой рабочий день законченным и, прежде чем отправиться домой ужинать, сумеет заглянуть в трактир «Кингс Армс».
В открытой кабине снегоочистителя было чертовски холодно, и водитель завидовал своим товарищам, которые ехали по его следу, защищенные от ветра сугробами по сторонам. Работа его заключалась в том, чтобы время от времени высовываться наружу и проделывать ниши в снегу, где автомобили могли бы разминуться.
Снег вылетал из-под лопастей снегоочистителя бесконечной дугообразной массой. Огни Лонгпорта светились в долине. Вдруг с дороги послышался страшный крик. Водитель остановился, выскочил из машины и побежал назад. Следовавшие за ним также вышли на дорогу. Сгрудившись, они стояли у темного предмета, распластанного на куче снега, который снегоочиститель убрал с дороги и выбросил на обочину…
Суперинтендант Спаркс приехал в Домик для гостей, когда там собирались пить чай. Он привез лекарство для миссис Рэгби, а потом заперся с Найджелом. Его люди осмотрели дом и все вокруг дома в поисках потайного микрофона, но ничего не обнаружили. Если Джастин Лики и спрятал его в каком-либо месте, то все следы такого погребения замело вновь выпавшим снегом. Полиция графства не могла обнаружить и след Люси. Неизвестно, была ли девочка все эти дни жива, поскольку никакого известия или даже намека на этот счет никому в окрестностях не поступало, но каждый дом там теперь уже был обследован полицией.
— Боюсь, мы должны «списать» ее. Дело выглядит таким образом, — сказал Спаркс, и красные пятна раздражения медленно выступили у него на щеках. — Хочу сказать вам, мистер Стрэйнджуэйз, что на службе в полиции у меня бывали неудачи, но я никогда не переживал их, как сейчас. Просто ни на что не похоже.
— Да. Боюсь, вы правы. И поэтому противная сторона не пытается снова войти в контакт с Рэгби.
— Не знаю. Похитители нередко продолжают держать полицию в напряжении… вспомните хотя бы случай с Линдбергом…
— Если бы только мы сами знали, куда направить усилия полиции, — заметил Найджел. — Этот жалкий тип Лики, например…
— Я сделал другой заход на него. Результат прежний. Он знает, что нам известно, кто он такой. Мы обследовали его контору и дом в Лондоне. Однако материала недостаточно, чтобы предъявить ему обвинение, несмотря на все разоблачения мисс Черри. Это не доказательства для суда. Во всяком случае, шантаж — одно дело, а участие в заговоре с иностранными агентами — другое.
— Конечно. Но процветающий шантажист в силу своих личных качеств, очень похоже, не будет впутываться в их дела.
— Пока они не поссорятся с ним и не начнут ему угрожать.
— И это верно. Итак, что мы предпримем дальше?
— Хотелось бы выяснить еще кое-какие моменты. Ваше мнение о Лэнсе Аттерсоне. И жене адмирала.
После непродолжительного обсуждения они вызвали к себе Черри и Лэнса вместе. Спаркс попросил их сесть на жесткие стулья, отдельно друг от друга, по другую сторону стола, за которым сидел он.
— Ну, Аттерсон, — произнес Спаркс, — я уже достаточно много времени потратил на вас. Ваше положение не из приятных. Известно, приторговываете наркотиками…
— Это ложь! Кто это сообщил вам?
— Мы получили информацию.
— Если вы будете стращать меня, то я действительно разозлюсь, вы, чертов полицейский.
— Не хамите, бородатое чудище, или же я покажу вам кузькину мать.
— Очень крупная сделка, — усмехнулся Лэнс, но побледнел.
— В настоящее время я не интересуюсь вашим паршивым рэкетом и наркотиками. К этому мы вернемся позже. Вам нравится портить девушек. Да? А может, вы к тому же и любитель похищать детей? До чего вы дошли!
— Да я просто не понимаю, о чем вы говорите, — заикаясь, сказал Лэнс.
— Разве вы не заметили, что был похищен ребенок? Вы что, слабоумный или вас это не интересует?
— Это не имеет ко мне никакого отношения, — мрачно ответил Лэнс.
— Допустим, я скажу вам, что вы слышали разговор между профессором Рэгби и его женой утром в последнюю пятницу и передали его содержание похитителям?
— Ну, предположим, это вы говорите мне?
Тяжелый кулак Спаркса опустился на стол.
— Вы допускаете это?
Лэнс провел языком по губам.
— Нет.
— Вы установили микрофон в комнате Рэгби и соединили его проводом с вашей комнатой.
— Чушь.
— Вы слышали разговор около девяти часов утра.
— Нет. Я этого не делал. Черри находилась рядом. Ты видела, чтобы я прикладывал ухо к такому устройству?
— Нет. Я и не могла видеть. Меня не было в нашей комнате, — ответила Черри, как обычно, в своей вялой манере. — Я была в комнате Джастина.
— Ах ты проклятая сучка!
— Замолчите! — рявкнул суперинтендант. — Теперь вы, мисс Черри. Я говорю о времени, скажем, между восемью сорока пятью и девятью в пятницу утром. Так, значит, вас не было в вашей комнате?
— Нет. Я отправилась вниз завтракать примерно без десяти девять.
— Отправилась?
— Да. По пути я встретила Джастина Лики, и он попросил меня зайти в его комнату. Он хотел поговорить со мной… вы знаете о чем.
— Еще одна попытка шантажировать вас и мистера Аттерсона?
— Да. Он торопил меня что-то подписать.
— И как долго вы там оставались?
— Вероятно, минут десять.
— Следовательно, в оперативное время вас в вашей комнате не было. Аттерсон мог прослушивать разговор, о чем вы и не знали, — торжественно произнес Спаркс.
Выждав время, девушка сказала:
— Я так не считаю. Я ничего не знаю об этих потайных микрофонах, но полагаю, что тут требуется кое-какая аппаратура. Мы привезли с собой один чемодан. Его распаковывала я и не увидела там никаких потайных микрофонов, проводов и тому подобного.
Вот так обстояли дела. Спаркс не мог заставить ее говорить иначе. Да и обслуживающий персонал Домика позднее подтвердил, что они прибыли с одним чемоданом и гитарой. Безусловно, Лэнс мог установить аппаратуру, не исключено, полученную от агента в Белкастере, уже после того, как они приехали.
Но этот вариант был явно бесперспективный, поскольку Черри поклялась, что Лэнс не делал никаких попыток выпроводить ее из комнаты в восемь часов сорок пять минут. И кроме того, как он мог знать, что Рэгби станет обсуждать свои планы именно в это время?
— Что-то вы очень спокойны, — заметил Спаркс, отпустив пару.