Присутствуют: Урбан С., Рогер М. (следователи), Фредрика Бергман (свидетельница).
Урбан: Хотя вы обнаружили еще одну жертву, вы по-прежнему придерживались версии, что убийцей является Хокан Нильссон?
Фредрика: Ничего мы не придерживались, вопрос оставался открытым.
Рогер: А второй труп, как обстояло дело с ним?
Фредрика: Понадобилось время, чтобы установить личность.
Урбан: Потому что вы совершили ошибку.
Фредрика: Потому что мы придерживались фактов.
Рогер: А Петер Рюд? Он соблюдал правила игры?
Фредрика: На все сто.
Урбан: А Алекс Рехт?
Фредрика: Он тоже строго соблюдал правила игры.
Урбан: Я, скорее, имел в виду его душевное состояние.
Фредрика: Все это время он был в хорошем состоянии.
Рогер: А вы?
Фредрика: Со мной тоже все было в порядке.
Урбан: Я, скорее, имею в виду правила игры.
Фредрика: Не понимаю вопроса.
Урбан: Я имею в виду, вы следовали в своей работе всем законам и правилам?
Фредрика: Разумеется.
Рогер: И не скрывали улики?
(Молчание.)
Фредрика: Нет.
Урбан: И даже тогда, когда осматривали имущество Ребекки в гараже?
Фредрика: Нет.
(Молчание.)
Рогер: А Теа Альдрин? Ее вы уже должны были обнаружить на том этапе?
Фредрика: Нет, тогда еще нет.
Урбан: Вам это не кажется странным?
Фредрика: Ведение следствия затруднял тот факт, что тела очень долго пролежали в земле. Мы постоянно находились в ожидании результатов анализов и экспертиз. Все это требовало времени.
Урбан: Да, это оборотная сторона тщательности – все происходит очень медленно.
Рогер: А что произошло потом? Итак, вы собирались вызвать на допрос и Хокана Нильссона, и Густава Шёё. Но вы, как всегда, понеслись по какому-то своему следу. Не так ли?
(Молчание.)
Урбан: Ведь это была ваша идея – еще раз обследовать имущество, хранящееся в гараже?
Фредрика: Да.
Рогер: И что вы там обнаружили?
(Молчание.)
Урбан: Ответьте, пожалуйста, на вопрос.
(Молчание.)
Рогер: Там вы обнаружили имя Спенсера, да?
Фредрика (шепотом): Да.
Пятница
13Второй труп в той же могиле. Выпив кофе все из той же идиотской чашки, Теа с грохотом поставила ее на стол. От потрясения что-то сжалось в груди. Кто этот человек, нашедший вечный покой в нескольких метрах от Ребекки Тролле? Полиция отказывалась давать комментарии, сообщила лишь, что это мужчина и что он пролежал в земле не менее двадцати лет. А может, и все тридцать.
Тридцать лет. Долго же его искали!
Теа потянулась за утренней газетой. Находка двух трупов вызвала большой резонанс. Огромный поток новостей поступает в редакции каждый день, однако среди них мало столь увлекательных, как двойное убийство. Газеты вопрошали, нет ли связи между этими случаями, хотя и прошло столько лет. А полиция отмалчивалась.
Они молчат, потому что ничего не знают.
Отец Теа сам был полицейским. Поэтому она считала, что понимает их ход мыслей. Всего один раз он навестил ее в тюрьме. Она затруднялась сказать, отражало ли это степень его родительской заботы и профессиональной смекалки.
– Теа, ты должна начать говорить, – заявил он ей. – Если хочешь что-то сказать в свою защиту, сделай это сейчас. Потом будет поздно.
Ее молчание раздражало его.
– Доказательств предостаточно. Ничто не указывает на то, что ты невиновна. Я не понимаю всего этого. Как ты могла стать такой… психованной?
Дорогой мой папочка, дети становятся тем, что из них делают родители…
– Я запретил матери навещать тебя. Во всяком случае, пока ты так себя ведешь. Понимаешь, что я говорю? Ты останешься в полном одиночестве.
Но она была одинока, сколько помнила себя.
В конце концов он поднялся, бросил на нее последний взгляд.
– Мне стыдно за тебя, – прошептал он. – Мне стыдно, что моя дочь – убийца.
«А мне стыдно, что у меня отец дурак, а мама – безвольная кукла», – мысленно ответила она.
Газета зашуршала – Теа заметила, что руки у нее дрожат. Похоже, она знает, кто этот мертвый мужчина. Человек, который мог все изменить, но исчез, когда она более всего нуждалась в нем. Полиция считала, что он исчез по доброй воле, однако Теа все это время подозревала, что он мертв. Желала, чтобы он вернулся, не понимала, почему его не могут найти. Как глубоко надо зарыть человека, чтобы никто не смог отыскать его могилу? Всего на пару метров – по данным полиции. Вот на какой глубине он лежал. Сколько ног топтали землю над ним, не подозревая, что скрыто под слоем мха и упавших веток.
Она закрыла глаза, пытаясь прогнать эти мысли. Полиции понадобится немало времени, чтобы выяснить, кто это такой и как он связан с Ребеккой Тролле. И с Теа.
Понимают ли они, что найденное тело – не последнее?
14– Мы будем копать день и ночь, но чертовски трудно сдерживать этих проклятых журналистов, – сказал полицейский инспектор.
Алекс стоял и слушал вместе с коллегой Турбьерном Россом, который первым выехал на место, когда обнаружили Ребекку.
– Вам нужно подкрепление?
– Как минимум еще пять человек, чтобы хоть как-то продвинуться. Мы не решаемся применять экскаваторы, копаем вручную. Но сейчас ситуация становится невыносимой. Скоро наши люди устанут.
Турбьерн размышлял:
– Может быть, призвать на помощь армию?
– Узнай, какие есть возможности в этом плане, – проговорил Алекс. – Если там есть еще трупы, нужно найти их за выходные.
Покинув кабинет, инспектор полиции вернулся на место раскопок, площадь которых постоянно расширялась. Он пообещал сделать все от него зависящее. Если в земле скрыты другие мертвые тела, они явятся на свет божий еще до вечера воскресенья.
Между тем уже наступила пятница – Алекс только удивлялся, как летит время среди бесконечных допросов, встреч и неиссякающего потока размышлений.
– Будешь работать в выходные? – спросил Турбьерн.
– Боюсь, что да.
– Мы с женой собираемся на дачу. Было бы очень хорошо, если бы ты поехал с нами.
Глаза Алекса забегали – он не знал, что ответить.
В дверях зала для совещаний появился Петер.
– Мы здесь будем?
Алекс кивнул. Петер вошел и уселся за стол.
– У нас сейчас совещание. – Алекс повернулся к Турбьерну. – Судмедэксперт пообещал кое-что нам рассказать.
Вошли еще несколько человек, стали рассаживаться вокруг стола. Стулья заскрежетали по полу.
– Что касается твоего предложения… – Алекс заколебался. – Честно говоря, даже не знаю. Похоже, на выходных будет много работы. Не уверен, что мне удастся вырваться.
Твердая рука легла на плечо, Турбьерн заглянул ему в глаза:
– Тогда предлагаю сделать так: ты подумаешь и сообщишь мне, когда у тебя что-нибудь прояснится. Мы с Соней будем рады, если ты составишь нам компанию. Мне будет особенно приятно, если ты в воскресенье утром поедешь со мной на рыбалку.
– На рыбалку?
– Алекс, подумай.
Рука исчезла, Турбьерн вышел из зала. Но предложение осталось в силе.
Фредрика Бергман появилась последней, уже после судмедэксперта. Казалось, за ночь оперативная группа разрослась – всем не хватило места за столом, некоторым пришлось сесть вдоль стен.
Судмедэксперт, Биргер Русваль, устроился в углу, наискосок позади Алекса. Алекс кивнул ему, призывая пересесть поближе, подвинул свой стул, чтобы врачу хватило места за столом.
– Биргер любезно согласился прийти и поделиться своими выводами в устной форме. Я хочу привлечь ваше внимание к тому, что информация, которая будет озвучена на совещании, строго конфиденциальна и ни при каких обстоятельствах не подлежит распространению.
В зале стало тихо, некоторые под строгим взглядом Алекса отводили глаза.
– В данном деле у нас нет права на ошибку, – продолжал он. – По причине неусыпного внимания СМИ мы должны особенно тщательно выбирать слова и обдумывать свои шаги. Понятно?
Многие закивали, кто-то что-то пробормотал в знак согласия. Не теряя времени, Алекс передал слово судмедэксперту.
– Начнем с женщины, – проговорил Биргер в своей характерной манере, чуть с хрипотцой и немного в нос. – Голову отделили от тела прямо под подбородком – если представить себе линию, проходящую вот здесь.
Он провел пальцем под своим подбородком, от уха до уха.
– Некоторые повреждения хрящей гортани свидетельствуют о том, что ее задушили, в остальном я затрудняюсь что-либо сказать о причине смерти. Руки были отделены от тела таким же способом, что и голова, – при помощи бензопилы.
Слова судмедэксперта зловеще прозвучали в полной тишине. Казалось, на плечи собравшихся легло тяжелое мокрое одеяло – не все до этого момента слыхали про бензопилу.
Слова судмедэксперта зловеще прозвучали в полной тишине. Казалось, на плечи собравшихся легло тяжелое мокрое одеяло – не все до этого момента слыхали про бензопилу.
– Сам характер надрезов на скелете наводит на мысль, что использовалась цепная пила, а не обычное полотно. Кроме того, на срезах обнаружены остатки специального масла, которое часто используется для смазки цепи мотопилы.
– Что за особое масло?
– Большинство видов современного масла для бензопил является экологичным и подлежит биологическому распаду. Между тем убийца, расчленявший Ребекку, использовал не его, что было бы умнее, а старое машинное масло, имеющее более долгий период разложения. Надрезы на скелете вкупе с обнаруженным веществом позволяют сделать вывод, что использовалась бензопила.
Дверь в помещение для заседаний приоткрылась, кто-то из сотрудников заглянул, извинился, увидев группу собравшихся, и снова вышел.
– Можешь ли ты сказать, какую именно бензопилу использовал убийца?
– Это невозможно. Могу лишь констатировать, что, судя по выбору масла, это какая-то старая модель. Однако через некоторое время может быть установлено, какой именно сорт масла применялся.
Перед глазами Алекса встали страшные образы того, как происходило расчленение. Он встряхнул головой. Ему не нужны картинки, достаточно слов. Фактов.
– Биргер, скажи, пожалуйста, сколько грязи остается после такой процедуры? Думаю, мы все представляем себе отвратительные сцены, одна другой хуже.
– Все зависит от ситуации. – Судмедэксперт откинулся на стуле. – Если сердце продолжает биться, хотя человек без сознания, можешь быть уверен, кровь будет брызгать во все стороны. Если жертва мертва, то есть пульса нет, то все можно проделать аккуратно. Если подложить достаточно полиэтилена, то потом не составит труда убрать за собой.
Фредрика негромко кашлянула:
– Ты знаешь, как было дело в случае с Ребеккой?
– Что ты имеешь в виду?
Фредрика заерзала на стуле:
– Я имею в виду – она была мертва или еще жива, когда ее начали расчленять?
– По этому поводу я не могу высказаться со стопроцентной достоверностью, однако полагаю, что она была мертва. Никак иначе я не могу объяснить травмы гортани.
Присутствующим очень хотелось бы вздохнуть с облегчением, однако слова судмедэксперта не давали такой возможности. С большой вероятностью Ребекка Тролле была мертва, однако она могла быть жива. Проклятое словечко «могла».
– Имелись ли на теле другие травмы? – Алекс прервал негромкий рокот голосов.
– Нет, как я уже указывал в моих предыдущих отчетах. Никаких повреждений скелета или других частей тела. Единственные травмы, которые мне удалось обнаружить, – это повреждения хрящей гортани.
Горячие руки, сомкнувшиеся вокруг шеи молодой женщины… Кто-то крепко сжимал ей горло, пока не хрустнули кости, и все было кончено…
– Что ты можешь рассказать о погибшем мужчине? – Алекс сменил тему.
– Как вы уже наверняка видели на фотографиях, тело было обнаружено со связанными ногами и руками. Он лежал в могиле на боку, у него повреждены тазобедренная кость и ключица – возможно, в связи с тем, что тело бросили в яму. – Судмедэксперт заглянул в свои записи. – У мужчины наблюдаются некоторые травмы, указывающие на то, что перед смертью он подвергся побоям. Трещина в челюсти, два сломанных ребра, сбитая на сторону носовая кость.
– Как долго он пролежал в земле?
– Это трудно определить точно. Примерно от двадцати до тридцати лет.
Тридцать лет! Неописуемо долго.
– Конкретная причина смерти?
– С моей точки зрения, его задушили.
– И его тоже? – Алекс приподнял брови.
– Да. Но поверьте мне, это далеко не уникальный способ лишить жизни другого человека. Только на основании этого обстоятельства я не спешил бы делать выводы о том, что речь идет об одном и том же убийце.
Алекс подумал: а сколько оснований полагать, что это разные убийцы? Совершенно невероятно, чтобы две жертвы были убиты и похоронены на одном и том же месте двумя разными злоумышленниками. Если, конечно, речь не идет о целой банде. Уже одна эта мысль шокировала. В этом случае дело окажется еще более запутанным.
– Сколько ему было лет?
– По моим догадкам, от сорока до пятидесяти. Я пока не имел возможности заняться этим вплотную.
– Есть ли прочие обстоятельства, о которых нам важно знать?
– Ничего, кроме самого очевидного. Первое: убийца обладает большой физической силой. Доехать на машине прямо до места захоронения нельзя, а убитый был ростом более ста восьмидесяти пяти. Либо он дошел до могилы на своих ногах и погиб на месте, либо преступнику понадобилось немало усилий, чтобы переправить его туда. Если убийца достаточно силен, то ему пришлось волочить свою жертву. В противном случае мне придется предположить, что у него был помощник. Второе: убийца применил жестокость и насилие, в первую очередь по отношению к женщине. Это слишком цинично и говорит не только о том, что он хотел затруднить опознание. И наконец, третье: если убийца один и тот же, то ему на сегодняшний день не менее пятидесяти лет. Возможно, это частично объясняет расчленение – ему оказалось не под силу тащить тело целиком.
Опять кто-то открыл дверь из коридора; воспользовавшись случаем, пока все отвлеклись от дела, один из следователей выскользнул из зала.
– Сколько надо пройти пешком, чтобы добраться до места захоронения? – спросил Алекс у оперативников, работавших на месте.
– Метров четыреста.
Четыреста метров. Это долгий путь, если несешь на себе мертвое тело. Неужели преступников все же было двое? Алекс снова отбросил эту мысль, запретив ей появляться.
Убийца был один. С прочими версиями просто невозможно работать.
Закончив доклад, Биргер ушел, а совещание под председательством Алекса продолжалось.
– В течение дня я хотел бы получить ответ на следующие вопросы: сколько мужчин соответствующего роста и возраста пропало, скажем, с тысяча девятьсот семьдесят пятого по тысяча девятьсот восемьдесят пятый год? Мы должны как-то ограничить зону поиска. Учитывая тот факт, что он был метр восемьдесят пять ростом, это не должно вызывать затруднений. Наша цель – уже в начале следующей недели установить личность погибшего. – Он оглядел своих сотрудников. – Некоторым из вас придется работать все выходные. Надеюсь, проблем ни у кого не возникнет.
Несколько человек недовольно отвернулись, но большинство с готовностью закивало. Необходимой рабочей силы достаточно. Алекс почувствовал, как предложение Турбьерна по поводу рыбалки бледнеет и тает в воздухе. В другой раз.
– Вернемся к Ребекке Тролле, – произнес он вслух. – Какая у нас ситуация на сегодняшний день?
– Я предлагаю допросить ее научного руководителя Густава Шёё, – сказал Петер.
Удивление в зале – еще одно имя, которое стоит запомнить.
В нескольких фразах Петер поделился добытой за вчерашний день информацией.
– А Хокан Нильссон?
– Будем ждать результатов анализа ДНК. Лаборатория обещала отзвониться в течение нескольких часов. Но я все равно считаю необходимым допросить Шёё.
Слово взяла Фредрика:
– Мне кажется, мы должны разобраться до конца со сплетнями о сексуальных услугах. Меня не покидает чувство, что это здесь лишнее. Согласна, что мы должны допросить научного руководителя, однако и к Хокану есть целый ряд вопросов, если именно от него пошли сплетни, будто Ребекка фигурировала на соответствующем веб-сайте.
– Итак, в отношении Ребекки у нас есть две интересные ниточки, – подытожил Алекс. – Беременность и сплетни о том, что она якобы торговала собой. Если бы мы могли вычеркнуть хоть один пункт, это значительно облегчило бы задачу.
– С беременностью проблема в том, что она наводит на личный мотив, – заметил Петер. – Но если смерть Ребекки как-то связана с тем давним преступлением, то очень сомнительно, чтобы беременность имела к этому отношение.
– У нас остается ниточка про слухи, – сказал Алекс. – Что-нибудь еще?
– Научный руководитель Густав Шёё, – напомнил Петер.
– С какой точки зрения нам интересен научный руководитель, если мы считаем, что беременность не представляет интереса?
– Просто-напросто он может оказаться извращенцем.
В зале раздались смешки, Петер смутился.
– Ты хочешь сказать, что оба убийства могли быть совершены на сексуальной почве?
– Именно так. Он достаточно стар, так что потенциально мог убить и мужчину. К тому же он достаточно высок. Возможно, раньше обладал большой физической силой.
«Достаточной, чтобы протащить мертвое тело четыреста метров? – подумал Алекс. – Вполне может быть».
– Думаю, нам придется рассуждать следующим образом, – проговорил он. – В отношении Ребекки Тролле мы не можем пока отбросить ни одной версии. При существующем положении – ни одной. Согласны?