- Что он делает? - ужаснулась богомольная Эсфирь и шепнула мужу: - Господь запрещает читать по лошади или по другим животным кадиш.
- А кто, Эсфирь, сказал, что он читает по лошади? Кто сказал? Разве мы не животные? Животные, животные... Домашние, дикие, всякие...
На следующий день в закатных лучах солнца проступили очертания большого города. То был Двинск.
- Мазаль тов, - сказала мама Пинхасу.
Но в ответ все услышали только звон уздечки.
Закат багровел, как свежая рана, уздечка на жилистой шее возницы звякала и звякала, и от этого неумолчного звякания некуда было деться ни живым, ни мёртвым.
Дзинь-дзинь-дзинь...