Мозгоускорители. Как научиться эффективно мыслить, используя приемы из разных наук - Ричард Нисбетт 6 стр.

Из пятерых людей, с которыми вы проводите большую часть времени,

вы представляете собой нечто среднее.

Когда моему сыну было 15 лет, я случайно увидел, как он шел через парковку с другим мальчиком. Оба они курили сигареты, чего ни я, ни моя жена никак не ожидали от нашего сына. Тем вечером я сказал сыну: «Я был очень разочарован сегодня, когда увидел, что ты куришь». «Да, я курил, — вызывающе ответил он. — Но не потому, что курил мой друг».

О, именно поэтому! В любом случае он курил, потому что курили большинство его сверстников. Мы все время делаем что-то только по той причине, что это делают другие. Другие люди моделируют наше поведение, заставляя, открыто или неявно, следовать своему примеру. И в этом они могут преуспеть настолько, что превзойдут ваши самые смелые ожидания.

Влияние общества на индивида — возможно, самая изучаемая тема во всей социальной психологии. Мы можем не замечать влияния общества не только когда наблюдаем за поведением других людей, но даже когда пытаемся объяснять самим себе причины собственного поведения.

В 1898 г. Норман Триплетт провел первый эксперимент по социальной психологии[38]. Он обнаружил, что велосипедисты показывают лучшие результаты, когда соревнуются с другим велосипедистом. Общий вывод был сформулирован после проведения ряда других экспериментов. Люди действуют более энергично не только тогда, когда они соревнуются с другими, но еще и тогда, когда за ними просто кто-то наблюдает. Эффект социальной фасилитации (социального содействия) был обнаружен также в поведении собак, опоссумов, броненосцев, лягушек и рыб.

(Вас, вероятно, заинтересует, наблюдается ли этот эффект у тараканов. Как ни странно, да! Социальный психолог Роберт Зайонц наблюдал за поведением тараканов, убегающих при включении света. Таракан бежал быстрее, если рядом был другой таракан. Тараканы бежали быстрее, даже если другие тараканы просто наблюдали за ними, находясь в специально оборудованном пространстве.)

Много лет назад я купил себе «сааб» и спустя некоторое время начал замечать, что несколько моих коллег тоже ездят на «саабах». Позже мы с женой начали играть в теннис и были удивлены, как много наших друзей и знакомых тоже начали играть в теннис. Через несколько лет мы бросили теннис, и я стал замечать, что на корте, где мы постоянно играли, больше не было очереди игроков — он почти опустел. Мы встали на лыжи примерно в то же время, что и несколько наших друзей. Впоследствии мы потеряли к этому интерес и вскоре заметили, что большинство наших знакомых тоже бросили кататься или стали кататься реже. Не буду рассказывать вам про привычку подавать напитки после ужина, приобретение мини-фургона и посещение фестивалей артхаусного кино...

Я пребывал в полном неведении относительно того, что сейчас видится мне как влияние наших друзей и соседей на наше с женой поведение. Но в то время я бы сказал, что на мое решение купить «сааб» повлиял исключительно его высокий рейтинг в журнале Consumer Reports. Мы с женой хотели регулярно заниматься спортом, а напротив нашего дома был теннисный корт, поэтому наше решение было вполне естественным. В каждом конкретном случае можно было приписать наше поведение чему угодно, но только не влиянию наших знакомых.

Мы должны серьезно относиться к выбору круга общения, потому что люди, с которыми мы знакомы, будут влиять на нас. Это особенно касается молодых людей: чем вы моложе, тем больше на вас влияет поведение и взгляды ваших друзей[39]. Одна из самых важных и сложных задач родителей заключается в том, чтобы окружить ребенка хорошими людьми, которые будут оказывать на него положительное влияние.

Экономисты Майкл Кремер и Дэн Леви рассмотрели средние баллы аттестатов студентов колледжа, в комнаты к которым подселяли случайно выбранного первокурсника[40]. Исследователи выясняли, сколько алкоголя употреблял каждый из подселенных первокурсников в старших классах школы. У студентов, к которым подселили регулярно пьющего соседа, средний балл аттестата оказался на 0,25 ниже, чем у тех, кто жил с непьющим соседом. Такая разница может существенно изменить качество аттестата: от В+ до А- или от С+ до В- (по шкале оценок в США, согласно которой +/- означает +/-0,3 балла). Если и сосед оказывался пьющим и сам студент постоянно выпивал до поступления в колледж, его средний балл оказывался ниже на целый балл, и это ставило под сомнение перспективы его поступления в медицинскую школу. (Я специально использую местоимения «он» и «его», поскольку при проведении такого же исследования среди девушек подобного эффекта выявлено не было.)

Кажется неправдоподобным, что ничего не подозревающий студент вдруг поймет, что именно постоянное пьянство его соседа является причиной его неудач в учебе. На самом деле даже сами экспериментаторы не знают точно, почему поведение соседа по комнате имеет такое колоссальное значение, хотя вроде бы ясно, что если человек рядом постоянно выпивает, то выпивка начинает казаться самым естественным занятием в свободное время. И, разумеется, чем больше пьешь, тем меньше учишься — и даже когда учишься, успеваешь хуже.

Можно уменьшить процент выпивающих студентов, просто сказав им, как часто выпивают студенты в их колледже[41]. Обычно это существенно меньшее количество, чем думают студенты, и они начинают пить меньше, чтобы не выделяться среди сверстников.

Я понимаю, почему (президент Обама) хочет, чтобы вы пошли в колледж.

Он хочет переделать вас по своему подобию.

Прав ли был сенатор Санторум, говоря о том, что колледж делает с людьми? Толкает ли учеба в колледже прямиком в политический лагерь президента Обамы?

Да, несомненно. Экономист Эми Лиу и ее коллеги опросили студентов 148 колледжей и университетов — больших и маленьких, государственных и частных, религиозных и светских[42]. Они обнаружили, что на момент окончания колледжа число студентов, которые охарактеризовали свои политические взгляды как либеральные или левые, увеличилось на 32% — по сравнению с результатами опроса тех же студентов, когда они только поступили в колледж. Количество студентов с консервативными или правыми политическими взглядами снизилось на 28%. Взгляды студентов стали более либеральными в вопросах легализации марихуаны, заключения однополых браков, абортов, отмены смертной казни и увеличения налогов на имущество богатых людей. Если бы в колледжах училось меньше людей, республиканцы чаще выигрывали бы выборы.

Вероятно, вы сами стали придерживаться более либеральных взглядов, учась в университете. Если так, то как вам кажется, послужил ли этому в большей степени либерализм ваших преподавателей? Или, может быть, вы хотели разделять взгляды студентов-старшекурсников? Готов поспорить, что нет. Мне самому казалось, что я сам сильно отклонился «влево», учась в колледже, вовсе не потому, что так усиленно впитывал взгляды профессоров или подражал своим друзьям, чтобы «не отставать» от них, а потому, что ко мне пришло независимое понимание природы общественного устройства и того, что нужно делать, чтобы улучшить его.

Но, конечно, либерализация моих взглядов на самом деле была в большой степени результатом влияния со стороны студентов и преподавателей. А наши преподаватели, в свою очередь, влияли не только на студентов, но и друг на друга. Консервативное студенческое общество утверждает, что, согласно доступным для всеобщего ознакомления данным Федеральной избирательной комиссии, в 2012 г. 96% политических пожертвований от преподавателей университетов «Лиги плюща» были сделаны в пользу президента Обамы. Они сообщили, что в Брауновском университете только один преподаватель в 2012 г. совершил взнос в пользу республиканского кандидата в президенты США Митта Ромни. И то, возможно, это было сделано из чистого упрямства, а не из политических убеждений.

Возможно, тема с политическими пожертвованиями несколько приукрашена, но как социальный психолог и бывший преподаватель учебного заведения, входящего в «Лигу плюща», могу заверить вас, что все преподаватели этих университетов а) в подавляющем большинстве либералы и б) отказываются признавать, что необходимость соответствовать общественным стандартам влияет на их мнение. Наедине с собой большинство из этих 96%, разумеется, считают, что нужно чистить зубы каждый день, но спроси их об этом на публике — они станут отрицать и это.

Другие общественные институты тоже являются благотворной средой для либерализма. Агитаторы Республиканской партии, пытавшиеся привлечь на свою сторону сотрудников Google, обнаружили, что люди более охотно признаются в том, у них нетрадиционная сексуальная ориентация, чем в том, что они республиканцы.

Другие общественные институты тоже являются благотворной средой для либерализма. Агитаторы Республиканской партии, пытавшиеся привлечь на свою сторону сотрудников Google, обнаружили, что люди более охотно признаются в том, у них нетрадиционная сексуальная ориентация, чем в том, что они республиканцы.

Само собой разумеется, что некоторые консервативные сообщества, безусловно, не отстают, проводя свою политику и распространяя консервативные взгляды. Самые яркие примеры — Университет имени Боба Джонса и Торговая палата Далласа.

И уж конечно нельзя сказать, что вся страна резко смещается «влево» с каждым новым поколением. Студентам колледжей с либеральной атмосферой придется вернуться в мир, населенный людьми с самыми разными взглядами, и общественное влияние на них будет более «правым», чем это было в колледже.

Другие люди влияют не только на наши взгляды и идеологию. Попробуйте в разговоре с кем-нибудь намеренно изменять позу время от времени. Сложите руки и посидите так некоторое время. Перенесите вес тела на одну сторону. Положите руку в карман. Наблюдайте, что делает ваш собеседник после каждого вашего движения, и постарайтесь не хихикать. «Идеомоторная мимикрия» — это процесс, в который мы вовлекаемся незаметно для себя. Когда этого не происходит, встреча может пройти натянуто, общение вам не понравится[43]. При этом участники этого общения даже не поймут, в чем дело. Вместо этого можно услышать, к примеру, следующее: «Она какая-то безразличная», «У нас с ним нет ничего общего».

Социальные психологи Джордж Гетелс и Ричард Рекман провели фундаментальное исследование, одновременно показавшее мощный эффект социального влияния и блаженное неведение людей о нем[44]. Они задавали белым старшеклассникам вопросы об общественных проблемах, включая острый и противоречивый по тем временам вопрос о «басинге», то есть об общих для белых и черных школьников школьных автобусах как одной из мер расовой интеграции[45]. Пару недель спустя исследователи позвонили участникам опроса и попросили их поучаствовать в дискуссии на эту тему. Группы участников дискуссии состояли из четырех человек. У трех из них была одинаковая точка зрения. В итоге все члены группы единогласно объявляли, что выступают либо за, либо против таких общих автобусов. Четвертый участник в каждой группе был подставным лицом. Он был хорошо подготовлен к дискуссии и имел на вооружении самые убедительные аргументы против мнения остальных участников. По окончании дискуссии участники заполняли еще одну анкету. Один из вопросов касался их мнения по поводу автобусных перевозок.

Те студенты, которые изначально выступали против общих автобусов, меняли свое мнение на противоположное. Большинство студентов, считавших, что общие автобусы полезны, также радикально поменяли свою позицию. Исследователи просили участников вспомнить, какой была их позиция по этому вопросу раньше, и напоминали, что все данные были сохранены и точность их ответов будет проверена. Участники опроса, которых не просили участвовать в дискуссии, точно указали свое первоначальное мнение. Но что касается участников дискуссии, то те, кто изначально выступал против общих автобусных перевозок, теперь, оказывается, был не так уж категорически против них с самого начала. Те же, кто прежде выступал за общие автобусы, «вспомнили», что вообще-то были настроены не так уж положительно!

Продемонстрировав мощь социального влияния и почти полное отсутствие признания этого факта, Гетелс и Рекман сделали еще одно обескураживающее открытие: наше отношение ко многим очень важным вопросам является чистейшей импровизацией, а не результатом беспристрастного умозаключения. Не менее огорчителен и тот факт, что наше мнение о собственных прошлых взглядах часто лишь плод нашего воображения. У меня есть друг, который в 2007 г. говорил мне, что проголосует за кого Заодно из республиканцев, лишь бы не голосовать за этого чудаковатого Обаму, о котором к тому же мало что известно избирателям. Когда я напомнил ему об этом прямо перед выборами в 2008 г., на которых он с энтузиазмом голосовал за Обаму, он разозлился на меня за то, что я якобы выдумал эту историю. Мне самому часто говорят, что какое-нибудь мое непоколебимое мнение сильно противоречит тому, что я говорил в прошлом. Когда это происходит, мне кажется невозможным представить себе, что тот человек — то есть я — действительно так думал.

Несколько лет назад работавший со мной студент последнего курса сообщил мне о себе нечто такое, о чем я никогда не догадался бы сам. Он отсидел в тюрьме срок за убийство. Он не нажимал на курок пистолета, но присутствовал при совершении убийства и был осужден как соучастник преступления.

Студент рассказал мне один примечательный факт об убийцах, которых он повстречал в тюрьме. Все как один утверждали, что совершили убийство, потому что так сложились обстоятельства. «Я сказал кассиру, чтобы он отдал мне все деньги, какие есть, а он вместо этого сунул руку под прилавок. Пришлось стрелять. Я сожалею об этом».

За такими объяснениями стоят откровенно эгоистические мотивы. Но не будем забывать: люди обычно думают, что их поведение является в целом разумной реакцией на ситуацию, в которой они оказались, — не важно, заслуживает это поведение одобрения или порицания. С гораздо меньшей готовностью мы признаем, что другие люди повели себя так или иначе, потому что так сложились обстоятельства. Мы совершаем фундаментальную ошибку атрибуции, оценивая других и объясняя их поведение их личностными особенностями, видя в этом основное или даже единственное объяснение их поступкам.

Если вы спросите молодого человека, почему он встречается со своей девушкой, он, вероятно, скажет что-нибудь вроде: «Она очень милая». Если же вы спросите того же самого молодого человека, почему его знакомый встречается со своей девушкой, он может ответить так: «Потому что сейчас ему нужны такие несерьезные отношения»[46].

Если спросить человека, что чаще влияет на его поведение и поведение его лучшего друга: личностные качества или обстоятельства, он скорее всего скажет, что поведение его друга чаще определяется ситуацией, чем его собственное[47].

Объяснения участников событий и наблюдателей отличаются главным образом потому, что участнику всегда понятен контекст происходящего. Мне нужно понимать, что в моей ситуации самое важное — вести себя правильно (хотя, конечно, и я сам могу упустить или проигнорировать массу важных деталей). Вы, наблюдая со стороны за моими действиями, не обязаны уделять столько внимания ситуации, которая касается только меня. Зато мое поведение для вас вполне очевидно. А от характеристики моего поведения (положительной или отрицательной) недалеко и до моей характеристики как человека в целом (доброго или жестокого). Мы часто не видим или не хотим замечать важных обстоятельств ситуации, в которой оказался другой человек. Таким образом, практически ничто не препятствует нашей склонности объяснять поведение человека исключительно его личными качествами.

Люди, воспитанные в западной культурной среде, как правило, стремятся к широте взглядов и независимости от окружающих. Часто они преследуют личную выгоду, не заботясь об интересах других. Во многих других культурах мира люди живут в более тесных рамках. Свобода в западном понимании берет свое начало в исключительном чувстве свободы волеизъявления, которым дорожили еще древние греки. Напротив, не менее древняя и не менее развитая китайская культура ставит на первое место гармонию отношений с другими людьми, а не личную свободу действий. В Китае эффективные действия всегда означали прежде всего безукоризненное взаимодействие с другими людьми, как вышестоящими, так и равными вам. Эти различия между Востоком и Западом, обусловленные разной степенью независимости и взаимозависимости, сохраняются по сей день.

В своей книге «География мысли» я выдвинул предположение, что у различных социальных установок были экономические предпосылки[48]. Быт древних греков был основан на занятиях, которые можно было осуществлять в одиночку: торговля, рыболовство, животноводство, а также уход за огородом и оливковой рощей. Быт китайцев тоже зависел от сельского хозяйства, но такого, в котором требовался совместный труд многих людей, как, например, выращивание риса. Возможно, сильная автократия (иногда милосердная, иногда нет) была эффективным способом управления обществом, в котором человек не выжил бы в одиночку.