Людьми ростом семьдесят сантиметров и весом два килограмма. И Брид, и Тринадцатый ненавидели, когда их называли куклами — хотя, по сути дела, если разобраться, именно куклами они изначально и были.
Уже много лет оба работали наравне с Джессикой в эмпатических командах, несмотря на размеры, эмпатами оба были весьма и весьма сильными. В свое время Барды предложили им от Джессики уйти: у той были тяжелые времена, она подвергалась преследованию, больше чем три месяца на одной станции или планете не жила, но, едва услышав это предложение, оба лишь рассмеялись в ответ.
Любовь? В некотором смысле это она и была. Вернее, не совсем так — Джессика просто стала в какой-то момент для них самым близким существом на свете, и никуда от нее уйти они, конечно, не смогли бы. Ситуация, в которой оказалась Джессика, их вообще убивала: из-за того, что Ри не мог жить с ней постоянно, она переживала безмерно, и мальчишки, ощущая это непроходящее, тихое, как осенний дождь, застарелое горе, едва ли не в депрессию впадали от невозможности помочь и что-то поправить.
Братья, подумалось Иту. За двести лет он никак не мог для себя определить эти отношения, а потом понял — это же братья. Причем младшие. И старшая сестра, которая их любит. И за которую они жизнь отдать готовы, если что. Вся ласка, вся доброта, все самое-самое лучшее в них было — для нее, и только для нее. Эта забота, которую, конечно, видели единицы, буквально выворачивала душу наизнанку…
Он точно знал, к примеру, что мальчишки даже спать предпочитают у нее на подушке — даже видел пару раз эту забавную и одновременно трогательную чуть не до слез картинку.
Ит вспомнил — однажды, когда работали вместе на каком-то совместном выходе, он случайно подсмотрел… Ему для чего-то срочно понадобилась Джессика, и он, недолго думая, сунулся к ней в комнату. И получил. Сполна. Больше всего его рассмешило то, что Брид спросонья показал ему, Иту, кулак, причем на полном серьезе. Показал, а потом прошептал едва слышно:
— Ит, вали отсюда, ты не видишь — устал человек?!
Иту тогда только и осталось, что кивнуть беззвучно и тихонько выйти…
Сейчас Брид и Тринадцатый работали вместе с Джессикой в эмпатической группе Ри. В данный момент группа была нужна для того, чтобы попробовать определить — обитаемо ли пространство, лежащее по ту сторону площадок, которые отрабатывала группа Роберты. Никакой прибор этого сделать не мог, а вот пятеро эмпатов могли. Кроме Джессики, Брида и Тринадцатого, в группу входил луури, которого звали Рокори, маленький, подвижный, немножко похожий на обезьянку, и вечно хмурый пожилой человек, родом из Анлиона, Авед Криди. Авед относился к Ри отечески, всячески опекал и смотрел на руководителя чуть ли не как на святого, но при этом характер имел весьма вздорный, и поворчать, если что, был совсем не прочь. Для него существовало, к примеру, по его же собственным словам, три вида мнений по любому вопросу. Мнение Ри, мнение самого Аведа, и — неправильное. Даже Джессике, и той от него периодически доставалось, а Рокори его так и вообще боялся. Авед требовал, чтобы его называли мастер Криди, так он привык, менять своих привычек не желал и требовал, чтобы относились и к нему, и к его мнениям почтительно и уважительно.
Вот только Брид и Тринадцатый, по их собственным словам, эти мнения вместе с уважением видели в известном месте и в белых тапках. Они спорили с Аведом почем зря, причем даже тогда, когда тот был априори прав, и спорить, в общем-то, не требовалось.
— Ри, вот на кой черт ты таскаешь за собой этого дворецкого? — удивлялся Скрипач. — Когда ты с ним работаешь, твоя жизнь начинает напоминать какой-то анекдот, честное слово!
— Так он и есть бывший дворецкий, — пожал плечами Ри. — Для него так себя вести вполне естественно. Он просто не умеет иначе.
— Ты еще скажи, что тебе нравится, когда тебе подают кофе в постель, — заметил Скрипач.
— Рыжий, ты дурак, да? Или притворяешься? Конечно, мне это не нравится, но проще потерпеть, чем его расстраивать. Ну взял он надо мной шефство, так что теперь? Выгнать его, что ли? Где я еще эмпата такого уровня найду, да еще свободного, да еще настолько преданного?
Кстати, сейчас преданный Авед занимался неблагодарным делом — сначала, как руководитель эмпатов, он расселял группу, а теперь ему предстояла непростая задача. Он хотел обустроить жизнь Ри так, как считал нужным, но условия в «Бору» этому явно не способствовали.
Россия в том виде, в котором она тут существовала, не предполагала английских церемоний. Вернее, она не предполагала никаких церемоний вовсе. У бедного мастера Криди от таких раскладов глаза лезли на лоб, и сегодня он с самого утра отправился в Москву: покупать кофемолку и одноконфорочную электрическую плитку. Утро без кофе и тостов виделось ему чем-то невообразимо порочным и удручающим одновременно. Скрипач и Ит одолжили ему «Сарепту» (водил Криди замечательно, и с управлением освоился за полчаса) и объяснили, как найти спекулянтов и что им говорить, чтобы не боялись и продали то, что требуется. После вопроса Криди о покупке нужных предметов законным путем в магазине на Скрипача напала икота от смеха, а Ит, едва сдерживаясь, сумел все-таки дать рекомендацию придерживаться того, что они говорили, а не правил, которые тут просто не работают.
— Варварство, ужасное варварство. Совершенно дикий мир, — сетовал Криди, когда в семь утра его провожали на пристань. — Я искренне не могу понять, что вы в нем находите. Нет, я не сомневаюсь в том, что мастер Ри понимает вещи, которые мне недоступны в силу моей несостоятельности…
— Мастер Криди, но вы же сами можете наблюдать те же вибрации, которые есть только тут, и нигде больше, — возразил ему Скрипач.
— Вибрации я могу наблюдать, — согласился тот. — Но если мне придется выбирать между вибрациями и достойным утром, я выберу достойное утро, которое следует начинать с правильного завтрака.
— А как же работа? — ехидно поинтересовался Ит.
— Работать следует таким, как я. И таким, как вы. Вы можете пренебречь… Но мастер Ри не из таких, и он — не может. Следовательно, не могу и я.
Ит и Скрипач уже не реагировали на подобные выпады: привыкли. Раньше это задевало — и то, кем большинство людей считают таких, как они, и подобные слова, и это разделение. Сейчас — привыкли и уже почти перестали реагировать. С точки зрения Криди, они были низшие существа, тогда как Ри был высшим. Первые годы знакомства Криди нет-нет да терялся: все-таки он был эмпат, ощущал их отличность и непохожесть, но потом, по всей видимости, договорился с собой примерно следующим образом. В соответствии с его внутренней иерархией подчинений и связей эти двое были — пусть и очень необычными, но все-таки низшими. И напоминать им про это надо почаще, потому что зарываются.
А дальше все было просто. Ри — высший. Джессика приближена к высшему и может стать с ним рядом, но пока что — подчиненная, хорошая, исполнительная, но ниже, гораздо ниже. Брид и Тринадцатый — подчиненные, которых следует держать в строгости, равно как и Рокори, и спуска им не давать. После этого всего следовал весь оставшийся мир, который надлежало устроить так, чтобы Ри было комфортно, удобно и чтобы ему не приходилось ни о чем заботиться. Ри стонал сквозь стиснутые зубы, но поделать с мастером Криди ничего не мог. Для Криди даже звания в Официальной службе значения не имели — он все разрешал для себя самостоятельно.
«Сарепта» отвалила от берега и вскоре скрылась с глаз.
— А теперь нам следует работать, — мрачно констатировал Скрипач. — Ит, прихвати мне с завтрака чего-нибудь.
— Ты летать?
— Да. Слушай, ну черт-те что… они всерьез считают, что у нас может что-то путное получиться при таких раскладах?
* * *Первый раз очутившись в самолете, оба одновременно подумали, что с самолетами тут швах. Если БЛЗ, которые оба не один год водили, были действительно приспособлены к делу, то это… Это было самоубийство, самое настоящее, взаправдашнее — и явно не из безболезненных.
«Энки», учебные двойки, сначала затаскивали на требуемую высоту антигравами. Потом они переходили в режим планирования, потом включался мотор, и начиналось непосредственно учение, сопровождавшееся нескончаемым потоком ругани от инструктора. После первого вылета Рыжий сказал, что он таким маневром скоро поседеет. Потому что даже когда они учились (а в курс обучения официалов входила авиация миров первого-второго уровней) они и предположить не могли, что придется летать на таких гробах.
Аэродинамика была ниже критики, но если бы дело было только в ней! Собраны самолеты оказались буквально на соплях — Ит и Скрипач решили, что когда придет их машина, тренировочная или постоянная, они переберут ее от и до самостоятельно, вне зависимости от того, будет на это дано разрешение, или нет. Переберут, чтобы хотя бы быть уверенными в том, что машина не развалится на части прямо в воздухе. Дополнительный, разрешенный пактом двигатель, которым можно было пользоваться в пределах страны, был установлен кое-как, и с этим тоже было нужно что-то делать — опять же, чтобы не убиться до срока.
Аэродинамика была ниже критики, но если бы дело было только в ней! Собраны самолеты оказались буквально на соплях — Ит и Скрипач решили, что когда придет их машина, тренировочная или постоянная, они переберут ее от и до самостоятельно, вне зависимости от того, будет на это дано разрешение, или нет. Переберут, чтобы хотя бы быть уверенными в том, что машина не развалится на части прямо в воздухе. Дополнительный, разрешенный пактом двигатель, которым можно было пользоваться в пределах страны, был установлен кое-как, и с этим тоже было нужно что-то делать — опять же, чтобы не убиться до срока.
— Вы еще скажите спасибо, что это не У-2, — говорил им в первый день инструктор. Звали его Семен, и сошлись с ним Ит и Скрипач буквально за час, мужик он оказался мировой. — Вашей группе могли дать бипланы. Я с большим трудом выбил «энки»…
— А на том, на чем лотом придется работать, мы тут налетаем? — поинтересовался Ит.
— А как ты сам думаешь? — Семен, человек простой и резковатый, сплюнул на землю. — Ну, может, дадут машину. Окстись, гермо! Сюда пригонят один Ил-10, это максимум, и все. Але, гараж, ты чего, первый раз что ли?
— В том-то и дело, что не первый, — хмыкнул Ит. — Сень, ты пойми, я не со зла, но пилотирование «энки», скажем так, несколько отличается от пилотирования штурмовика, на котором придется работать.
Инструктор снова сплюнул.
— Ит, отвяжись, — тоскливо попросил он. — В Севастополе налетаете. Или в Херсонесе.
— Много налетаем? Часов по шесть? — прищурился Скрипач. — Слушай, давай мы к руководству, что ли…
— И оно тебе родит самолет, ага, — заржал Семен. — Дурак совсем?
— Нет, твою мать, не дурак, но с собой кончать пока не собираюсь, — огрызнулся Скрипач.
— Вот тогда не высовывайся и слухай песенку про комбайнеров, — заржал Семен.
— Да конечно, — ехидно заметил Ит. — Она нам сильно поможет во время первого же боевого вылета.
— Вот вы настырные какие!.. Что я, по-вашему, на Змеиный ни разу не летал? Там, проще говоря, грызня идет по следующему сценарию. Кто-то, ну неважно, кто именно, наши или не наши, тягает туда аппаратную базу для исследований, и поддержечку, само собой. С земли или с моря там хороший подарок прилететь может, поэтому, собственно, туда и стали десятки гнать — штурмовик для этого дела штука самая подходящая. Главная задача — не дать высадиться и развернуться, понятно? Ну и устраивает народ грызню, хуже, чем «собачья драка» в Первую мировую, — принялся объяснять инструктор. — Там потерь почти никогда нет, на Змеином. Бывают, конечно, но редко. Попинают друг друга, напугают, шуганут, и расходятся. Больше форса, чем дела. Сейчас, правда… — он понизил голос. — Сейчас там посерьезнее стало, чем раньше, но и машинки-то вашим дают соответствующие. Так что спокуха.
— Сень, вопрос. — Ит задумался. — Дальности хватает? Там же не только Змеиный, как мне известно. Есть еще пара мест на территории Румынии…
— Слушай, гермо. Ты это, не того, — попросил Семен. — Не лезь ты в это. Не нашего ума дело. Хватает или нет — по месту поймешь. Сам.
— Ну, если ты в этом смысле. — Ит сделал нарочито-невинное лицо. — Да я ничего. Так, фигней страдаю.
— Вот если фигней, то обрати внимание лучше не на Румынию, а на Витую впадину. Чтобы в тебя с моря ничего не прилетело. Там, понимаешь, полтора километра глубина, и проходит все, что хочет пройти, — инструктор прищурился, невесело усмехнулся. — Это «все» дотаскивают землей по дамбе на «Хаммерах» преимущественно, или вообще на платформах, а потом это «все», — он сделал ударение на слове «все», — ныряет, и тащит свою начинку туда, куда…
Скрипач приложил палец к губам.
— Тсс, — сказал он строго. — Все поняли. Спасибо, Сень. Учтем.
— Так что летайте, на чем дали, и не выпендривайтесь, — повысил голос Семен.
Ну, и начали летать, параллельно с теоретическим курсом. Машин не хватало, горючку тоже подвозили нерегулярно, ГСМ были такие, что хоть вешайся, зато теории имелось в избытке. Уже на третий день занудного изучения матчасти Ит и Скрипач были готовы взвыть, но, к сожалению, вариантов не было — кем назвался, туда и полезай.
* * *…Сейчас Ит, выбравшись в лес вместе с Джессикой и Ри, как раз матчасть, собственно, и учил. У него при себе имелась книга в унылой синей обложке, на которой значилось следующее: «Самолет ИЛ-10М, том I», и стоял гриф «сов. секретно». Книгу он проштудировал примерно на треть. Ему очень хотелось ругаться — уже на первых страницах он понял, что для того, чтобы, например, сменить перегоревшую индикаторную лампочку, надо разобрать полсамолета. Поэтому книгу он пока что отложил, и они стали беседовать.
Теперь Ит чувствовал, что до вечера к книге вряд ли вернется — слишком много оказалось не очень хороших новостей. Собственно, «не очень хорошими новостями» они делились последние трое суток. Сперва взяли реванш — Скрипач рассказал Ри о назначениях и плане работы. Тот не поверил. Скрипач притащил из номера план. У Ри глаза полезли на лоб. Вдоволь налюбовавшись на реакцию друга, они попросили открыть план и почитать детали. После чтения Ри начал очень тихо и очень витиевато ругаться.
— Во как может! — восхищался Скрипач. — Черт, да за ним записывать надо!
— Что за бред… Нет, это чушь какая-то… «Ангелы»?! Он чего, очумел, Гарай? Рыжий, кончай ржать, хватит. Это действительно идиотизм. Нет, ну ни в коем случае… Ит, я вас забираю, понятно? Переведу в свою группу, и…
— Подожди, не торопись, — попросил Ит. — Не все так просто, как хотелось бы. Пока что поработаем по этому плану…
— Да не по плану, а по бреду!!! — Ри просто места себе не находил от злости. — Ребята, нет. Я сказал, нет. И точка.
— А я сказал да, — ответил Ит твердо. — Не надо злить их. Хотя бы на первом этапе.
— Но это же самоубийство получается! Вы…
— Ри, мы тут на БЛЗ работали, и ничего, не развалились, — успокоил Скрипач. — Ну, полетаем немного. Подумаешь.
— Ага, полетаете. Собьют к чертовой матери, и вся недолга. Неужели непонятно, для чего это все делается? — Ри раздраженно встряхнул бумаги, которые держал в руке. — Вся эта муть призвана только к одному — вас прикончить!
— Думаешь? — нахмурился Ит. — Мне так не кажется.
— Тебе так не кажется, потому что ты не в курсе общей ситуации.
— А ты в курсе, — поддел его Скрипач.
— Да, я в курсе. У меня информации больше, и я, вместо того, чтобы автоматом размахивать, как некоторые, читал все это время.
Ит поморщился, но промолчал — что тут было сказать?
— Так вот. Судя по всему, Бертиной темой с новыми точками заинтересовались действительно всерьез, — Ри сунул в руки Иту бумаги, сел поудобнее, и принялся объяснять.
Темой, оказывается, заинтересовались не только тут, на Терре-ноль. Ею стали интересоваться и во внешке. Из всех миров петли Ольшанской-Ройе Терра-ноль была самой перспективной: в других мирах петли таких точек не существовало.
— Берта подобралась к чему-то очень важному, — объяснял Ри. — И хорошо бы нам первыми понять, к чему именно. Вы мое чутье знаете, и когда начинает пахнуть жареным…
— Ты прибегаешь первым, — хмыкнул Скрипач.
— Верно. Но чтобы разбираться, мне нужны вы.
Ит кивал в такт его словам.
Еще бы, нужны.
Ну кто другой будет на те же точки забрасывать нужную аппаратуру, снимать показания, проводить исследования — особенно если речь идет об аппаратуре, которую Ри никому, кроме них, не доверит ни в жизнь?
Кто имеет достаточную подготовку, чтобы понять что-то действительно важное, и суметь это важное объяснить научной группе так, чтобы все было правильно, а не наобум?
Да и с кем, что греха таить, Ри дружит черт-те сколько лет, и может доверять как самому себе, безоговорочно, безоглядно?
Никому больше.
— Так вот, в Официальной службе это исследование вызывает много толков, — продолжал Ри. — Мне кажется, что результаты…
— Ри, подожди, — попросил Ит. — У меня сейчас не сходится.
— По ходу объясню, и все сойдется, — отмахнулся Ри. — Увидишь.
* * *Масло удалось купить на кухне, переплатив всего лишь вчетверо, но Ит был рад и этому, на столь скорый успех он даже не рассчитывал. Банку сгущенки принес… Кир Гревис, который случайно услышал о проблеме с едой для «мелочи» от кого-то из своей группы (земля слухами полнится, как известно) и который до сих пор был Скрипачу с Итом благодарен за «отмазку» — все прошло без сучка и без задоринки. С группой он, к слову сказать, решил больше не ссориться, и теперь все у третьего десантного отряда было неплохо. Ит посмотрел их расписание, висящее на стенде, одобрительно покивал. Да, да, да, вот это уже больше похоже на дело. Семь утра — первая тренировка, полтора часа, потом личное время, полчаса, завтрак в девять (несколько раз уже сталкивались в столовой, хорошие оказались ребята, свои, и без понта, которым грешили иногда боевые подразделения), дальше — лекции по адаптации к местным условиям (на кой черт они рауф, которые дальше отведенной им базы вряд ли сунутся, непонятно), потом — снова личное время, обед, дальше вторая тренировка, уже два с половиной часа… ага, еще одна лекция, ужин, личное время. Замечательно. На такое расписание грех роптать, и Кира, конечно, простили. Тем более что вечернее личное время группа использовала в девяноста процентах случаев известно для чего.