– Давно не виделись, – усмехнулся Бородач, получив приказ. – Стивенсон будет рад.
– Если он окажется на базе, – заметил Преображенский. – К ней пристыкован флагман и еще несколько кораблей. Уйти за Ганимед под прикрытием москитов и спутников орбитальной огневой поддержки ему будет несложно.
– Увидим, – Борис подбросил монетку. – Играем?
– Отставить орлянку, – строго приказал Хосокава. – Первым пойдет второй батальон...
...Ворваться в восьмой сектор космической базы было нетрудно: два аккуратных направленных взрыва, чтобы сорвать переборки, шквальный огонь из абордажного лучевого оружия малой мощности, затем несколько силовых гранат в подозрительные помещения – и «вуаля», как говорил Жерар. Понятное дело, что рейнджеры сопротивлялись, и небезуспешно, но силы были неравными. Лишь один раз на пару минут рейнджеры повели в счете, применив сомнительную военную хитрость. Они резко сократили дистанцию и вынудили десантников вступить в рукопашную схватку. В ближнем ножевом бою, когда применять винтовки было просто невозможно, рейнджеры показали себя умелыми и опасными противниками, но Бородач умудрился прямо по ходу схватки, будто хоккейный тренер, сменить переднюю линию бойцов и выпустил «на поле» самых опытных «рукопашников». В результате марсиане были вынуждены снова разорвать дистанцию, за что и поплатились. В ход опять пошло огнестрельное оружие, и преимущество рейнджеров сошло на нет. Второй батальон Пятой Штрафной бригады прорвался к энергоблоку сектора и вырубил силовой щит. С этой минуты база была открыта для общего штурма.
– Рейнджеры отходят к третьему сектору, – доложил Жерар. – Будем преследовать?
– Идем к «Трумэну»! – приказал Бородач. – Здесь «преображенцы» зачистят!
– Не успеем, командир, – засомневался ротный. – Линкор уйдет с минуты на минуту.
– В Форту Гатлинг тоже рисковали не успеть, и ничего, успели.
– И что получилось? – хмыкнул Жерар. – Я понял, командир. Как это называют флотские пилоты – «кинжальный проход», да?
– Марш-бросок, – исправил Бородач. – Третья рота прикрывает, первая и вторая «зверей» к бою!
– Золотая атака получится, – заметил командир второй роты. – Пятьсот рублей – магазин.
– Линкор того стоит, – парировал Бородач. – Вперед!
Ошибочно считать, что удача сопутствует достойным. У нее своя шкала ценностей. Когда до шлюзового отсека оставалось каких-то сто метров идеально прямого коридора, удача отвернулась от десантников. Сначала они наткнулись на плотный заградительный огонь бойцов в форме военной полиции. Марсиане явно пытались заслужить право на эвакуацию и потому не жалели боезапаса. Десантники опрокинули заслон, но полисмены выполнили свою задачу – шлюзовая переборка закрылась перед самым носом у авангарда второго батальона. Взрывать ее было опаснее для десанта, чем для отступивших в шлюз «Трумэна» марсиан. Более того, оглянувшись, десантники обнаружили, что подступы к шлюзу заминированы.
– Отходим! – запоздало скомандовал Бородач. – Все назад!
Остатки батальона начали оттягиваться в глубь базы, но в этот момент над шлюзовой переборкой зажегся зеленый свет, означавший, что линкор отчалил и стыковочный узел свободен.
– Твою мать! – Борис почувствовал, как палуба уходит из-под ног.
Электронные детонаторы мин были настроены именно на сигнал закрытия створок наружного шлюза. Серия взрывов обрушила перекрытия и вздыбила палубу. В зоне поражения осталось человек десять, в том числе и комбат. Взрывная волна сбила с ног и припечатала подполковника к ближайшей стене. Сверху осыпались куски пластика и осколки галогенных ламп.
– Командира вытаскивайте! – заорал Жерар. – Макаров, Сато, вперед!
Новые взрывы повалили спасателей, а вспыхнувший в одно мгновение пожар заставил их отползти. Жерар забросил винтовку за спину и загерметизировал боевой костюм.
– Серж, командуй! – крикнул он командиру второй роты.
– Жерар, не лезь туда! – «Ротный два» попытался ухватить капитана за рукав, но тот уже нырнул в завесу гудящего пламени.
Найти среди горящих обломков тело командира было непросто, и впоследствии Жерар признавал, что ему повезло. Он примерно представлял себе, где находился Бородач в момент взрыва и куда его могло отбросить, но запнулся о руку командира гораздо раньше, чем рассчитывал. Костюм на Борисе уже начал тлеть, и в обугленных прорехах были видны вшитые бронепластины. Жерар захлопнул лицевой щиток командирского шлема, включил принудительную подачу кислорода из запасного баллона, и, приложив неимоверное усилие, вытянул Бородача из-под обломков. Жив командир или нет, Жерар определить не сумел, но в тот момент это было и неважно. Ротный взвалил Бориса на спину, но успел сделать лишь один шаг, когда, отрезая путь к спасению, в паре метров от него рухнул массивный кусок горящей потолочной плиты. Единственный выход из огненной ловушки был – протиснуться через узкий промежуток между горящей плитой и раскаленной стеной. Капитан прижался к стене и начал протискиваться, но массивный груз на плечах явно не проходил по габаритам. Жерар был вынужден сбросить командира с плеч и перехватить под мышки.
– Тусу пороском! – крикнул кто-то впереди.
Плиту окутало облако мелкого белого порошка. Огонь отступил, но легче Жерару не стало. Лишь не так жарко. Он выбивался из сил, к тому же вынужден был действовать вслепую; порошок залепил стекло гермошлема. Протереть его капитан не мог: стоило ему расцепить руки, командир упал бы на пол и, снова поднимая его, спасатель потерял бы драгоценные, жизненно важные секунды – огонь возвращался.
К Жерару протиснулся десантник с огнетушителем.
– Тяжерый? – поинтересовался боец, помогая вытащить Бородача из раскаленной щели. Судя по акценту это был Сато Такеси.
– Килограммов сто... двадцать, – задыхаясь от напряжения, ответил Жерар. – Волоком!
Они оттянули Бориса подальше от огня и передали двоим бойцам покрупнее и посвежее. Жерар прислонился к стене и тяжело вздохнул.
– Как вы его там отыскари? – десантник удивленно покачал головой. – Порыхает, как в пеське!
– Учуял, Такеси. – Жерар усмехнулся. – Ну, теперь нам в третий сектор путь лежит, без вариантов. Наш бывший госпиталь как раз там пришвартован... Серж!
– Да. – К капитану протолкнулся «ротный два».
– Что там у Преображенского?
– Он как раз в третьем. Обещает минут через десять пробиться.
– Скажи ему, что у нас много «трехсотых», в том числе комбат, уж пусть постарается. Потом собери всех раненых и двигай туда. А мы с третьей ротой продолжим зачистку. Где медики?!
– Здесь. – Ротный санинструктор уже сидел на коленях перед Бородачом.
– Что с ним?
– Стукнуло так, что шлем погнулся. Череп цел, а вот его основание, боюсь, слегка подломлено. – Сержант вынул из санитарной сумки надувную шину-воротник для иммобилизации шеи. – Да еще вы его растрясли, пока вытаскивали. Боюсь, дело не очень. На грани.
– Ты не бойся, а скажи – жить будет?
– В госпиталь надо, в нейротравму, тогда будет, – серьезно ответил медик. – Без нанопластики не обойтись. Сейчас шину наложу и можно транспортировать.
– На «Бурденко» нейротравма есть?
– Вроде бы есть. Остались ли в ней приличные специалисты – вот вопрос. Я слышал, марсиане весь экипаж за борт выбросили. Ребята с «Урана» своими глазами видели.
– Будем надеяться, что не весь. Понесешь сам, – приказал Жерар. – Да чтобы со всей осторожностью, понял? Головой отвечаешь!
* * *Куполообразный стеклянный потолок огромного Хрустального зала президентского дворца был затемнен, а негромкая классическая музыка, кажется, Шуберт, лилась откуда-то из-под свода и ничуть не мешала раздумьям. Президент МДА Джон Френсис Кент сидел в рабочем кресле за широким столом точно в центре зала и в свете настольной лампы «а-ля середина двадцатого века» читал очередной отчет Генштаба. Текст был распечатан на пластике, имитирующем бумагу. В общем-то, можно было открыть файл и прочитать отчет в оригинальном виде – на голоэкране компа, но Кент питал слабость к стилизациям под старину. Считая себя главным хранителем традиций великой демократии, он старался следовать правилам и по возможности подражать образу жизни предков, живших на заре космической эры, когда электричество уже вовсю эксплуатировалось прогрессивным человечеством, но компьютеры были еще экзотикой, а богатые демократические традиции достигли своего расцвета. На причуду президента все закрывали глаза, поскольку ничего предосудительного в ней не было. На Марсе половина населения была помешана на славном прошлом, когда Северная Америка – родина предков для девяноста процентов марсиан, была самым могущественным континентом на Земле, тогда еще единственной планете, где обитал человек разумный. Другое дело, что никто не углублялся в тему настолько, чтобы носить костюм с галстуком и читать бумажные книги или распечатывать тексты, но никто, кроме Кента, не был президентом Марса и главой Демократического Альянса.
Генерал Стивенсон воспринимал пунктик первого человека государства спокойно, даже с пониманием. Единственной странностью, которую он никак не мог понять, была привычка президента курить сигары. На Марсе курение считалось дурным тоном, уделом плебеев, вроде колонистов, и то, что Кент дымил кубинскими сигарами по сорок долларов за штуку, его не извиняло. «Здоровье каждого – богатство нации», этот тезис, кстати сказать, стал неписаным законом как раз во времена расцвета Соединенных Штатов. Хотя, возможно, не во времена правления JFK, сходством инициалов с которым тайно гордился нынешний президент Марса.
Кент выпустил очередное облако сизого дыма, отложил бумаги и поднял усталый взгляд. Расположившиеся за приставным столом генералы и ближайшие помощники президента обратились в слух, но Кент воздержался от комментариев по поводу рапорта. Вместо них, он задал сразу всем присутствующим два вопроса:
– Итак, джентльмены, до падения Федерации остается один удар – по Земле, не так ли? Не понимаю, чего мы ждем?
– Война, это шахматная партия, мистер президент. – Стивенсон с трудом удержался, чтобы не помахать рукой, разгоняя дым. – Шах не всегда приводит к победе.
– А если без тумана? – Президент взглянул на командующего Солнечной группировкой. – Судьба Земли в ваших руках, генерал Фьюри. Почему вы не атакуете?
– Генерал Стивенсон прав, мистер президент, мы пока не готовы. – Генерал Фьюри откашлялся. – Нам требуется перегруппировка флотов, а также пополнение сухопутных сил личным составом, техникой и вооружениями.
– Мы понесли слишком большие потери во время первой фазы операции и... несем их до сих пор, – добавил начальник Генерального штаба генерал Чавес. – Земляне успели отвести в Солнечную достаточно сил для сопротивления. Особенно тяжелая ситуация складывается в секторе Юпитера.
– При чем тут Юпитер?! – Кент нервно раздавил сигару в хрустальной пепельнице. Стивенсон едва заметно вздохнул с облегчением. Система кондиционирования была настроена так, что большую часть дыма относило к нему.
– Чтобы удержать Ганимед и другие объекты, нам пришлось отправить туда половину армии, – терпеливо пояснил Чавес. – Для штурма Земли у нас недостаточно сил.
– И средств, – вступил в разговор госсекретарь. – Валютные резервы на пределе, а Рур постоянно поднимает цены. Если мы согласимся на их цены сегодня, завтра нам просто не на что будет купить оружие и топливо.
– Разве у нас нет запасов оружия? И потом, не один же Рур его производит. Да и топливо не такая уж проблема. Мистер Старк, Колонии способны обеспечить армию необходимым запасом?
– Вполне, – ответил министр по связям с Колониальным Союзом. – Но в обмен на льготные кредиты, а это невозможно, мистер президент, по указанной госсекретарем причине – наша экономика на грани кризиса.
– И если мы задействуем резервные арсеналы, ничего хорошего не получится, – заметил Стивенсон. – Воюет не оружие, воюют люди, а их у нас мало и становится все меньше. Удар по Лидии существенно ослабил Колониальную группировку. Первоначальный план сорван, и теперь нам следует действовать по запасному, который подразумевает не штурм, а осаду Земли. Я, кстати, этот план не одобряю.
– Он уже принят и действует. – Чавес взглянул на Стивенсона весьма прохладно. – Вам следовало высказать свое мнение до принятия плана к действию.
– До его принятия меня здесь не было, я сидел на Лидии, которую земляне едва не взяли, потому, что Генштаб решил поиграть в «поддавки», собираясь духом для контрудара. Что из этой игры вышло – мы все видим. Земля нам не по зубам, в секторе Юпитера мы проигрываем, экономика трещит по швам. Мы снова на грани провала, генерал Чавес, и, заметьте, по вашей милости.
– Постойте, джентльмены. – Кент поднял руку. – Кто и в чем виноват, мы будем разбираться в случае поражения. Пока же все не так скверно.
– В случае поражения разбираться будет поздно, – возразил Стивенсон. – Возможно, я сгущаю краски, но поверьте, мистер президент, моему свежему взгляду хорошо видны перспективы. Если мы начнем воевать на двух фронтах одновременно, мы обречены. Нам следует сконцентрировать силы и нанести один мощный удар...
– По Земле? – Генерал Фьюри помотал головой. – Вы же знаете, Стивенсон, что оставлять в тылу армии Накано и Оффчаренко опаснее, чем поворачиваться спиной к разъяренному быку на корриде. Нам придется оставить на их пути часть сил. И немалую часть.
– Вы перебили меня. – Стивенсон нахмурился. – Удар следует нанести по сектору Юпитера, а не по Земле.
– Сделать шаг назад? – удивился президент.
– Армия Накано и Первая ударная на данный момент наиболее опасны, мистер президент, в этом я согласен с генералом Фьюри, вот почему нам следует собрать все силы и нанести удар по спутникам Юпитера.
– Но тогда мы подставим спину Дюссону! – Кент потянул за узел галстука. – Замкнутый круг!
– Во-первых, армии, стянутые Дюссоном к Земле, обескровлены. От глупостей их легко удержат всего два из шести наших флотов, – возразил Стивенсон, – во-вторых, у нас в резерве есть Седьмой колониальный флот. Он не имеет боевого опыта, но укомплектован по полному штату. Чтобы отрезать землян, этих сил будет достаточно. И, в-третьих, маршал Дюссон полководец весьма осторожный. Он понимает меру своей ответственности и никогда не оставит метрополию на попечение одной только Армии Обороны Земли. Если мы двинемся к Юпитеру, он останется на месте и постарается укрепить позиции, чтобы достойно встретить нас, когда мы вернемся.
– Не понимаю, он что, будет спокойно наблюдать, как мы уничтожаем лучшую часть его армии?
– Он так не считает. По мнению Дюссона, элита земных вооруженных сил – АОЗ, а основа – Вторая, Третья и Пятая ударные, которыми командуют генералы Санчес, Селье и Де Брасс. Армии генералов Овчаренко и Накано у маршала в списках неблагонадежных.
– Разве это повод, чтобы бросать их на верную гибель? – Кент вынул из малахитовой вазочки толстый карандаш. – Это же все равно, что отрубить себе левую руку, за то, что она... не умеет рисовать. Я не вижу логики. Если Дюссон сводит счеты – он не в себе, если это заказ политиков, Федерация прогнила насквозь.
– Думаю, и то и другое. Термоядерный удар по Лидии – прямое тому доказательство.
– Распри в стане врага нам только на руку, – заметил молчавший до сих пор Тайный Советник президента. Все взгляды устремились к нему. Этот человек редко появлялся на публике, даже в узком кругу, но если уж появлялся, то говорил по существу и предлагал только верные решения. – Я проанализировал некоторые очевидные факты и суммировал донесения разведки. Вы разрешите, мистер президент?
– Пожалуйста. – Кент махнул рукой. – Давно пора рассказать Генштабу о ваших шпионских играх, мистер Даймонд.
– Видите ли, джентльмены, маршал Дюссон – на сегодня фактически полноправный главнокомандующий вооруженными силами Земли – находится под жестким давлением двух основных парламентских партий; одна готова на все, чтобы ослабить влияние Москвы и Токио в армии, а другая выступает за переход к политическому диалогу с Альянсом. Самому же Дюссону снится кресло земного президента. Особенно после того, как Френо полностью дискредитировал себя и как президент, и как военачальник. В сложившейся ситуации интересы обеих партий совпадают с нашими, а маршал Дюссон на посту главы дружественного и подконтрольного Марсу государства – вполне приемлемая фигура. Он готов перейти к решительным действиям, как только мы дадим согласие на реализацию его плана.
– Пятая колонна? – заинтересовался Чавес. – Североамериканцы и европейцы? Это, безусловно, стоит использовать.
– Мы так и делаем, – признался Советник. – И, скромно говоря, добились неплохих результатов.
– Уничтожения Лидии? – Стивенсон невесело усмехнулся. – И что за план у Дюссона?
– Я понимаю. – Даймонд состроил печальную физиономию. – Да, на колониальном участке невидимого фронта мы понесли тяжелые потери, однако добились успеха в других, так сказать, областях. Вот почему я хочу поддержать... вас, генерал Стивенсон. Дюссон не станет атаковать. Пока вы будете добивать Овчаренко, он займется реализацией первой части своего плана – попытается доказать, что Френо окончательно свихнулся. Я ручаюсь – АОЗ и основные армии федералов останутся в секторе Земли, как бы туго ни пришлось Накано и Овчаренко. Ну а когда вы разделаетесь с русскими, война фактически закончится. «Миротворец» Дюссон официально займет место Френо и объявит о прекращении боевых действий.
– Отлично, – спокойно произнес Стивенсон. – Остается одна проблема. Небольшая, но серьезная. Проблема в Первой ударной армии генерала Оффчаренко, которая не то, чтобы непобедима, но очень и очень профессиональна, а потому, как выражаются сами русские, – дайот прикурит всем подряд.