— Добрый день, — тихо ответила девушка. — Я вас слушаю.
Обескураженный казенными словами, Дин растерялся, положил перед ней повестку.
Она посмотрела на бумажку.
— Сейчас доложу капитану, — и скрылась в дверях кабинета. Но скоро вернулась: — Капитан ждет вас.
Капитан вышел из-за стола:
— Никто из руководства базой не верит, что какие-то зверьки могут вытворять чудеса. Однако Флор-Риель для проверки ваших слов предлагает провести любопытный эксперимент.
Дин сразу же вспомнил свой разговор с профессором и заподозрил неладное:
— Какой эксперимент?
— Завязать с мергами диалог с помощью дисплея. Тут. уж вы никуда не денетесь, голубчик. Чем вы объясните отсутствие ответа мергов на призыв?
«Вот как повернул профессор, присваивая мое предложение! Иначе Гаецкого на такой эксперимент не уговоришь».
— Объясняю простым нежеланием мергов вступить в связь с кастой убийц. Ведь Херувимо прикончил одного.
— Может быть, вы подскажете, куда майор дел труп мерга? Мы обшарили кабинет, квартиру, автомашину Херувимо и ничего не обнаружили. Он не мог не доложить о таком удивительном факте начальнику базы. Забрал дохлого мерга, а труп исчез? Или ваши мерги сотворили новое чудо и оживили своего собрата?
— Возможно. Электроимпульсный пистолет вызывает шок и остановку сердца. Никакие органы не повреждаются. Новым разрядом, как это делают хирурги, сердце можно вновь запустить.
— Новые чудеса?! Нет уж, дорогой Кросьби. Увольте. Мне нужны факты, а не словесная эквилибристика. Но довольно философии. Эй, Лили! Дайте Кросьби все его показания. Пускай внимательно прочтет и подпишет. А я отлучусь к полковнику.
Гаецкий вышел.
Дин кинулся к девушке:
— Лили, объясните, что случилось? Это же ваша беда! Я понимаю и сочувствую.
— Тихо, — Лили взяла его за руку выше локтя. — Я вам позвоню. Скоро. А за сочувствие спасибо.
В комнату вошел Гаецкий. Увидев, как Лили испуганно отдернула руку, начал с ходу:
— Уже соблазняешь? На минуту осталась наедине с мужчиной — и уже строит глазки. Дрянь!
Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошел Авер Флор-Риель, в левой руке осторожно держал за угол солидный портфель.
— Вот портфель Херувимо! — Он положил свою ношу перед следователем. — В портфеле убитый мерг.
— Где нашли? — встрепенулся Гаецкий.
— В машине майора.
— Около дома? Мы проверяли ее.
— Это личная машина майора. А у него была еще служебная, в гараже.
Гаецкий пожал плечами:
— Почему же вы взяли портфель до моего прибытия?
— Я не знал, что это за машина…
— А откуда вам известно о содержимом портфеля? Вы открывали: его?
— Мне выделили новую служебную машину, вручили ключи. Вижу портфель — машинально заглянул в него.
— Сейчас вскроем его, только уже по всем правилам, — следователь включил тумблер переговорного устройства: — Лили, зайдите.
Вошла Лили.
Он натянул на руки перчатки и извлек из портфеля мертвого мерга.
— Он нисколько не разложился, этот ваш зверь.
Все нагнулись, стараясь рассмотреть существо получше. Следователь достал большую лупу.
— Голова похожа на человеческую. Тут господин Кросьби прав, — проговорил Гаецкий. — И какое старое лицо.
Следователь протянул лупу Флор-Риелю.
— Мне все это известно, — отказался тот.
Потом над мергом нагнулась с лупой в руках сотрудница Гаецкого:
— Ой, какое страшилище!
— Труп мерга надо отдать на самую тщательную экспертизу, — предложил профессор. — Это важно для научных целей.
— Для следственных — тоже, — уточнил Гаецкий и продолжал: — Ну а с Кросьби, я думаю, пока можно снять основные подозрения.
* * *Из магнитофона неслись высокие звуки, напоминающие знаки морзянки. Однако их продолжительность не ограничивалась двумя длиннотами, точками и тире, а была самой разной. Флор-Риель самозабвенно вслушивался в череду звуков, его лицо светилось. Наконец он снял телефонную трубку.
— Здравствуйте, юный друг. Это Флор-Риель. Не хотите послушать кое-какие магнитофонные записи?… Это не музыка, это лучше музыки! Слушайте!..
Профессор увеличил громкость до отказа и поднес трубку к магнитофону.
Оглушительные звуки заполнили лабораторию. Дин прислушался.
Это была симфония звуков, живых, одухотворенных.
— Угадайте, что это? — спросил профессор, — Неужели удалось записать мергов?
— Молодец, Дин! Вы единственный угадали! Это была ваша идея. Приходите, послушаем…
— Сейчас буду.
Они долго сидели, вслушиваясь в льющиеся бесконечным водопадом звуки. Слушали и молчали.
— Как бы мне хотелось заняться расшифровкой этих разговоров. Но, увы, не дано, — печально проговорил ученый.
— Вы можете пустить записи помедленнее?
— Конечно.
Из магнитофона донеслись совсем низкие, почти басовые звуки. Можно было различить отдельные буквы. И это походило на набор слов с довольно выразительной интонацией.
— Мы запишем все слова нашими буквами с указанием интонаций и начнем работу, — проговорил профессор.
— Главное — записать их разговоры во время предстоящего эксперимента, — предложил Дин. — Увидев на экране наше послание, мерги начнут его обсуждать. Это поможет при расшифровке.
— Замечательная мысль, — воскликнул Флор-Риель, потом продолжал: — Вы способный человек, Дин… Но вынужден огорчить вас. Гаецкий настаивает, чтобы в диалоге с мергами участвовал другой программист.
Ради объективности и чистоты эксперимента; После некоторого молчания Дин заговорил:
— Пусть делает, что хочет. А мне действительно лучше держаться подальше от мергов, — в словах его звучала горечь.
— Я думаю, вы тоже можете присутствовать?
* * *Лили при встрече по-прежнему оставалась грустной и вялой, как полувысохший лепесток, Дину невольно пришлось взять инициативу разговора в свои руки. Он заговорил в той легкой, игривой манере, которая запомнилась ему от первых встреч:
— Откуда, прелестное дитя, появились вы в этих диких краях?
Лили улыбнулась. Но улыбнулась безрадостно, устало.
— Я человек без прошлого. Вы знаете от Бентона.
— Здесь много таких… новых людей?
— Не знаю. А вы надеетесь найти свою невесту? Тогда вам лучше обратиться к Бентону.
— У меня есть фотография невесты.
— Но при восстановлении памяти нам меняют внешность. Появляется совсем другой человек… С новым обликом и иным прошлым. Я это узнала случайно…
— Вот как! Пластические операции?
— Это делает тот же Бентон. Как? Не знаю!
Дин получил от Лили хорошую порцию новой информации. И долго переваривал ее.
«Какие дела здесь творятся! И не последнюю скрипку играет Берт Бентон с его восстановлением памяти и творческого потенциала. Во всяком случае, у него можно узнать очень много. Но как это сделать? Допытываться нельзя, но зацепка есть… Бентон страшно интересуется мергами. А не предложить ли ему обмен информацией? Я тебе — о мергах, ты мне — о восстановлении памяти и изменении облика. Моя осведомленность об этом — большой козырь в разговоре…» Поэтому необходимо присутствовать на диалоге с мергами. Могут появиться потрясающие, для Берта новости.
* * *Дин вошел в вычислительную лабораторию, Адриан Молокан, Авер Флор-Риель, программист Крэндл и трое незнакомых офицеров из Штаба уже были там. А вскоре появился Гаецкий:
— Я из любопытства, господа, — проговорил он, покосившись на Дина. — Если ваши мерги откликнутся, это будет сенсация века. Ваш триумф, господин Флор-Риель!.. И ваш, господин Молокан!
Все ждали переговоров с большеголовыми с нескрываемым волнением.
Крэндл включил дисплей. По экрану побежали строчки:
«Уважаемые Дризы, Титаны мысли!
Мы, Люди Земли, руководствуясь высокими целями науки и гуманными намерениями, приглашаем вас на переговоры. Надеемся, вы откликнетесь на призыв, и между нами установятся добрые отношения взаимопонимания и сотрудничества».
Застывшие на экране строчки казались безжизненными и никому не нужными. Все присутствующие в зале молчали.
Наконец Флор-Риель посмотрел на часы:
— Прошло полчаса.
Опять наступило тягостное молчание.
— Разрешите, господа? — подал голос Дин. — Чтобы прочитать наше послание, мергам надо выйти из укрытия. А после акции Херувимо они боятся… Лучше бы оставить их наедине с экраном, а нам побыть в соседней комнате.
— Это разумно, — согласился Флор-Риель.
Все нехотя вышли, в напряженных позах остановилась за дверью, закурили. Дин направился к выходу.
— Куда вы, господин Кросьби? — перехватил его Гаецкий.
— В туалет.
— Куда вы, господин Кросьби? — перехватил его Гаецкий.
— В туалет.
— Потерпите, не нарушайте чистоты эксперимента.
Когда заглянули в пустой зал, то увидели, что экран дисплея выделялся темным провалом.
И вдруг он вспыхнул, и по нему побежали строчки:
«Людям Земли. Содружество человечества и дризов — веление истории. Здоровый гегемонизм и всепоглощающее честолюбие первых вкупе с интеллектуальной мощью вторых способны привести к немеркнущим завоеваниям цивилизации. Необходимы переговоры; пусть их ведет Дин Кросьби. Дризы».
Все заговорили разом. Потом из общего гула голосов вырвался баритон Флор-Риеля:
— Поздравляю Дина Кросьби! Его сообщения об удивительных способностях мергов, познавших наш язык, полностью подтвердились. Даже мы, создатели этих существ, не верили Дину…
Профессор окинул всех внимательным взглядом:
— Триумфом связи с мергами мы также обязаны Дину Кросьби, именно он предложил метод дисплея.
* * *Сегодня Дин был в ударе, ему удавалось все. Он доставал труднейшие мячи, наносил неотразимые удары. Кто бы мог подумать: мерги отметили его, захотели иметь дело только с ним! Фига Гаецкому, который вообще хотел не допускать Дина к переговорам. Кросьби поехал играть с Бертом Бентоном.
Бентон поднял руки в знак капитуляции, подошел к нему.
— Поздравляю, Дин. Сегодня ваш день!
Они вытерли потные тела и с полотенцами на шее присели на скамейку недалеко от корта. Проходившие мимо солдаты и младшие чины четко отбивали шаг и прикладывали руку к головному убору.
— Мерги сделали вас знаменитостью, — проговорил Бентон.
— Для чего вы меняете прозелитам внешность? — вдруг спросил Дин.
— Вы и это знаете? Понимаете, меня долго держали в загоне, идеям не давали хода… Лабораторная установка покрылась ржавчиной… Я уж хотел было уехать на родину… И вот когда с базы эмигрировал Мондиал… Вы в курсе?
— Конечно.
— …И в разных странах стали появляться статьи о прозелитах, командование, видимо, испугалось. Могли прислать международную комиссию для расследования. Тогда и понадобилась моя установка. Прозелитам начали возвращать интеллект и прошлое. Но, заметая следы, им изменяют внешность и возвращают не свое, а надуманное прошлое. Это помимо моей воли.
— И все это с помощью биотехнологии?
— Гены управляют не только наследственностью. Есть гены новаторства, развития интеллекта. Я давно работал над активизацией мыслительных способностей. Я нашел способ интеллектуальной интенсификации без трансформации черт лица. Ну а Озерс…
— Через вашу лабораторию проходила некая В. Уинтроп…
— Кто она вам?
— Невеста.
Берт внимательно посмотрел на Дина:
— Должен вас разочаровать. Это не та Уинтроп.
— Как то есть не та?
— Когда людей лишали памяти, им меняли имя и фамилию. Делалось это без всякой системы. Сначала надо знать, под какой фамилией Уинтроп пребывала в прозелитах.
— Это возможно? А была ли она здесь?
— Думаю, что была. Наши деятели не хотели затруднять себя каждый раз поисками новых оригинальных имен и фамилий и нередко присваивали их прозелитам по принципу обмена: тебе — мое имя, а мне — твое.
— Под каким же именем пребывала здесь Уинтроп?
— Этого не узнаешь, разве только у самого Озерса… Первой лаборатории и ее людей не существует… Хотя подождите… Работал там один прозелит по имени Клей… Он активно помогал профессору Мондиалу и, думаю, многое знает.
— Где он сейчас?
— Дня через три я постараюсь кое-что выяснить о нем.
* * *В банкетном зале ресторана праздничное торжество. Отмечается выдающееся достижение ученых. В сообщении Министерству об этом успехе упор делался на фантастических способностях межродовых гибридов, полученных в лаборатории генетики. Упоминалось, что мерги вырвались на свободу, но ни слова о том, что они не подчинены руководству базой и выказывают опасную строптивость. Наличие в их крови большого количества высокотоксичного препарата «ормадо» можно с успехом использовать в различных операциях по защите демократии и свободы.
Министерство поздравило командующего базой Озерса с генеральским званием, а сидевших рядом с ним профессора Флор-Риеля и заведующего лабораторией Молокана — с высокими наградами отечества — Пурпурной лентой. Восемь человек получили ценные подарки. В последний список попал даже Дин Кросьби, премированный автомашиной.
За длинным сервированным столом расположилось более тридцати человек, сплошь мужчины в мундирах и цивильных костюмах. Главным стремлением собравшихся было — держать себя с достоинством. Высказывались смелые прогнозы о стратегическом и тактическом использовании полученных существ в различных регионах мира.
— Господа, предполагаю, мергам можно найти другое применение, — проговорил Берт Бентон, и все разговоры стихли. — Надеюсь, что их неординарные интеллектуальные способности позволят создать на территории базы новую высокоразвитую цивилизацию, которая окажет влияние даже на людей.
С лица Дина Кросьби, попавшего на банкет по иронии судьбы, не сходило печальное выражение. Он сидел в конце стола и чувствовал себя здесь чужим.
* * *Воодушевленный последними событиями, Дин готовился с новой энергией приступить к диалогу с мергами. Но в первые же часы пребывания в компьютерной его ждало разочарование. Гаецкий как тень следовал за ним по пятам и ни на секунду не оставлял его наедине с экраном…
А однажды, когда в компьютерной, кроме Гаецкого, находился еще Флор-Риель, во время ответа мергов на экране вдруг все перемешалось.
По нему в хаотическом беспорядке побежали перевранные слова, цифры, ломаные фразы…
Дин бросился было в соседнюю комнату проверить схему, но Гаецкий остановил его.
— Не беспокойтесь, все в порядке.
— Какой же порядок, когда компьютер барахлит!
— Мой помощник заглянул в схему.
«Если мерги понимают наш язык, — подумал Дин, — с ними можно общаться не только через экран». Он переключил дисплей на устные переговоры, спросил:
— Дорогие мерги, понимаете ли вы звучащую человеческую речь?
Дисплей молчал. Однако на экране вскоре появилась надпись:
«Понимаем».
— Тогда предлагаю перейти на устные переговоры. Дисплей оборудован синтезатором речи и позволяет вести переговоры с помощью голоса.
— Молодец, Дин! — отозвался на эту инициативу Флор-Риель.
Скоро на экране дисплея появился новый текст:
«Мы пока не знаем, как происходит синтезация речи. Просим вас поговорить о чем-нибудь с дисплеем минут десять, чтобы мы могли понаблюдать за схемой. После этого надеемся перейти с вами на устные переговоры».
— Дорогой Хэнк, — обратился Дин к компьютеру. — Не подскажешь ли нам темы для диалога с мергами.
— Для начала можно поинтересоваться образом жизни и бытом мергов, их биологическим строением, генетической структурой…
Компьютер замолчал.
— Кстати, — обратился Гаецкий к Дину, — во время ответа мергов мой сотрудник открыл блок схемы. Мы хотели узнать, каким образом мерги отвечают на экране дисплея… Как это увязывается со схемой? Из блока брызнули во все стороны мириады насекомых, вроде тли. Как это понять?
— Мы слышим вопрос, — раздался вдруг голос компьютера, — здесь говорят мерги. Эти мельчайшие существа — наши создания, наша рабочая гвардия, только они называются не тля, а тьма. Как и вы нас, мы получили их с помощью клеточной и генной инженерии. Для своих целей мы создали три разновидности, три группы тьмы. Есть тьма — проводники, тьма — полупроводники и тьма — диэлектрики. Тьма служит для замыкания и размыкания отдельных узлов в схеме компьютера, чтобы вызвать нужный ответ. Тьма размножается делением, и ее численность за короткий срок способна достигнуть астрономической цифры… Что вас интересует еще?
— Уважаемые мерги, не скажете ли, как обстоит дело с вашим размножением? — подал реплику Флор-Риель.
— Надеемся разрешить ее положительно.
* * *— Разве вы не гордились тем, что мерги выделили вас? — спросил Гаецкий. Разговор незаметно перешел на проблемы, изложенные Дином в письме родителям, и он почувствовал, как на него пахнуло холодом.
Неужели Гаецкий читал его письмо? Не зная, что именно следователю известно и как себя держать, Дин молчал.
«Вот идиот, — ругал он себя. — Не прислушался к другу, называвшему переписку в наш век анахронизмом. Не захотел избавиться от глупого пристрастия доверять сокровенные мысли бумаге».
— Разве это не ваши слова? — перешел в открытую атаку следователь. — Я напомню. — Он положил перед собой лист бумаги и стал читать: