– Так не я, а Закон призовет вас к ответу!
Однако о Законе что-то было не слыхать. То ли Идрис передумал, то ли ему отсоветовали, и все вроде бы затихло. Но через три недели случилось собрание местного профсоюза.
Собрание шло довольно скучно, посвященное в основном принятым в руководстве союза резолюциям и местным текущим вопросам. Потом, уже в конце, когда все обсудили, поднялся Идрис Боуэн.
– Задержитесь, пожалуйста! – обратился председатель к тем, кто уже тянулся к выходу, и дал слово Идрису.
Идрис подождал, пока все вернутся и займут места. Потом сказал:
– Товарищи!
Аудитория взорвалась криками. «Браво!», «Долой!», «К порядку!» и «Лишить слова!» смешались в одну кучу. Председательствующий долго и энергично стучал молотком, пока не добился относительной тишины.
– Провокационное поведение, – сделал он замечание Идрису. – Продолжайте по существу и не нарушайте порядка.
Идрис начал снова:
– Собратья рабочие! Мне горестно, что я должен сообщить вам обнаруженное мною. Я говорю вам о неверности нашему делу, о серьезной неверности по отношению к своим друзьям и това… собратьям рабочим. – Он выдержал паузу и продолжал: – Каждый из вас знает о драконе Хвила Хеджеса, правда ведь? И, наверное, многие его видели. Я видел его и сам, и говорил, что это – не дракон. Но теперь я говорю, что я был не прав, да, не прав я был, и признаю это. Он – дракон, без всякого сомнения дракон, хотя и крыльев у него нет.
Я прочел в Публичной библиотеке Метхира, что есть два вида драконов. У европейского дракона крылья есть. Но у восточного дракона их нету. И я приношу свои извинения мистеру Хеджесу, да, я приношу извинения при всех.
Аудитория начала проявлять некоторое нетерпение, однако голос Идриса вдруг резко переменился.
– Но! – продолжил он. – Но есть и другое. Я вот здесь прочел и встревожился. И я скажу вам. Вы видели лапы этого дракона, правда? У него там когти, причем острейшие. Но сколько их, спрошу я вас? И я же вам отвечу: их там пять. По пять на каждой лапе.
Боуэн замолчал и для пущего драматического эффекта встряхнул головой.
– И это плохо, братья, очень плохо. Потому что, да будет вам известно, китайский пятипалый дракон – это не дракон республики, это не дракон народа, пятипалый дракон – это дракон имперский. Это символ угнетения китайских рабочих и крестьян. Каково нам даже подумать, что эмблему этого угнетения держим мы в своей деревне. Что скажет о нас, услышав такие вести, свободный народ Китая? Что подумает о Южном Уэльсе славный вождь героического Народного Китая Мао Цзэ-дун, узнав об этом драконе империализма?
Идрис еще говорил, но его голос утонул в гуле собрания.
Председателю пришлось снова наводить порядок. Он дал Хвилу слово для ответа, и когда ситуация была разъяснена, дракона голосованием оправдали от всех идеологических обвинений, возведенных против него Идрисом.
Придя домой, Хвил рассказал обо всем Бронвен, но она не удивилась.
– А я знаю, – сказала она. – Джонс-почтальон мне рассказывал. Идрис, он ведь телеграмму посылал.
– Телеграмму? – заинтересовался Хвил.
– Ага, телеграмму. Он в Лондоне спрашивал у «Дейли Уоркер», какой линии придерживается партия насчет империалистических драконов. Ответа пока не было.
Через несколько дней Хеджесов разбудил стук в дверь. Хвил подошел к окну, увидел Идриса и спросил его, что стряслось.
– А ты спускайся вниз, я тебе покажу, – сказал ему Идрис.
Немного поспорив, Хвил спустился вниз. Идрис повел его к своему дому и показал Хвилу на задний двор.
– Вот, смотри сам.
Дверь курятника висела на одной петле. Рядом лежало то, что осталось от двух цыплят. По двору носилась туча перьев.
Хвил посмотрел на курятник внимательней. На пропитанном креозотом дереве белели глубокие царапины. В других местах по дереву будто провели черные мазки паленого. Идрис показал на землю. Там были видны глубокие отпечатки когтей, но не целой лапы.
– Плохо дело. Лисы, что ли? – полюбопытствовал Хвил.
Идрис аж поперхнулся от злобы.
– Лисы, говоришь? Лисы, прямо! Кто ж еще, кроме твоего дракона! И полиция будет знать, не сомневайся! – Хеджес покачал головой:
– Это не он.
– Ах, не он? Так я, значит, вру?… Я из тебя кишки выпущу, Хвил Хеджес, и на барабан намотаю!
– Бросаешься словами, Идрис, – сказал ему Хвил. – А как это получилось, если дракон заперт у себя в клетке, спрошу я тебя? Не веришь – пойдем посмотрим.
Они вернулись к дому Хвила. Дракон сидел в клетке, в чем не было никакого сомнения, и дверь была заперта снаружи палкой. Более того, как указал Хвил, даже если бы ночью дракон выходил, он обязательно оставил бы следы когтей, а их не было.
В конце концов соседи расстались в состоянии вооруженного перемирия. Идрис отнюдь не был переубежден, но не знал, как опровергнуть факты, и совсем не принимал гипотезу Хвила, что какой-то идиот-шутник оставил такие следы в курятнике плотницким гвоздем и паяльной лампой.
Хвил поднялся в спальню переодеться.
– А все равно непонятно, – сказал он Бронвен. – Идрис не заметил, а палка-то в двери опалена снаружи. Как это случилось – ума не приложу.
– Этой ночью он пыхал огнем раза четыре или пять, – ответила Бронвен. – Скулил, бегал по своей клетке и когтями стучал. Никогда раньше такого не слышала.
– И в самом деле странно, – согласился Хвил. – Но ведь из клетки он не выходил, могу поклясться.
Через два дня Хвил ночью проснулся оттого, что Бронвен трясла его за плечо.
– А ну-ка, послушай, – сказала она ему. И добавила: – Огнем пыхает.
Вдруг раздался какой то грохот, затем донеслись вопли сыпавшего проклятиями. Хвил неохотно решил, что ему стоит выйти посмотреть.
Во дворе было все, как всегда, если не считать того, что посреди двора лежала большая жестяная банка, которая, очевидно, и произвела такой грохот. Еще сильно пахло горелым и слышался шум и грохот – дракон бегал по своей клетке, вновь охваченной пламенем. Хвил открыл дверцу, выгреб обгорелую солому и набросал свежей.
– А теперь тихо! – сказал он дракону. – Будешь еще такое устраивать, я тебя далеко упрячу, и надолго. Хватит, пора спать.
Хвил и сам пошел спать, но в тот же момент, как он положил голову на подушку, уже наступил день – так ему показалось, а у порога дома стоял Идрис Боуэн и стучал в дверь.
Идрис выкрикивал что-то мало осмысленное, но Хвил сообразил, что еще что-то случилось, и потому надел пиджак и брюки и спустился вниз. Идрис бегом потрусил к своему дому и с видом фокусника распахнул ворота во двор. Хвил на несколько секунд потерял дар речи.
Перед курятником Идриса стояла самодельная западня из каких-то железных уголков и проволочного плетения. В ней среди цыплячьих перьев сидела, глядя на них топазовыми мерцающими глазами, какая-то тварь сплошного кроваво-красного цвета.
– А вот это дракон, – провозгласил Идрис. – Не то что твой пестрый, как в балагане карусель. Это настоящий, серьезный дракон с крыльями – видишь?
Хвил по-прежнему молча смотрел на дракона. Его крылья были сложены, и в клетке их негде было бы расправить. Краснота, как теперь можно было рассмотреть, становилась темнее на спине и внизу светлела, зловеще играя бликами в свете языков пламени из поддувала. Да, эта зверюга была посерьезнее, чем его питомец, и вид у нее был существенно более свирепый.
Хвил сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть дракона поближе.
– Осторожней, друг, – предупредил Идрис, беря его за плечо.
Дракон скривил губы и фыркнул. Из ноздрей вырвался двойной язык пламени длиной в целый ярд – куда там зверушке Хеджесов! Воздух наполнился сильным запахом жженых перьев.
– Хороший дракон, – сказал Идрис. – Настоящий уэльский дракон! Он, видишь, злится, и не удивительно. Каково ему слышать о том, что в его стране поселился империалистический дракон! Вот он и пришел его отсюда выкинуть и скоро из твоего дракончика котлет наделает.
– Лучше бы ему не соваться, – сказал Хвил с уверенностью, которую сам не ощущал.
– И еще одно. Посмотри, он весь красный. Настоящий народный дракон.
– Ну, опять поехал за свое. Снова используешь драконов для пропаганды? Уэльский дракон уже две тысячи лет красный, и всегда был воином. Но он воевал за Уэльс, а не Драл глотку в борьбе за мир. Он хороший классный уэльский дракон, и не из того яйца, что подбрасывает твой старый дядя Джо. А этот, – сказал Хвил, – у тебя воровал цыплят, не у меня.
– Да ладно, на здоровье ему, – добродушно ответил Идрис. – Он сюда пришел выгнать твоего империалиста с нашей законной территории, и правильно! Нам в Ллинллоне эти перемещенные драконьи морды не нужны, и вообще в Южном Уэльсе – тоже.
– Проваливал бы ты к чертовой матери, – сказал соседу Хвил. – Мой дракон тихого нрава, никого не трогает и цыплят не ворует. Если ты к нам полезешь, я в суд подам на тебя и на твоего дракона – за нарушение спокойствия. Я тебе сказал, и ты это запомни. Пока.
– Проваливал бы ты к чертовой матери, – сказал соседу Хвил. – Мой дракон тихого нрава, никого не трогает и цыплят не ворует. Если ты к нам полезешь, я в суд подам на тебя и на твоего дракона – за нарушение спокойствия. Я тебе сказал, и ты это запомни. Пока.
Хвил еще раз взглянул в топазовые глаза красного дракона и зашагал к своему дому.
Вечером, когда Хвил сел ужинать, раздался стук в дверь. Бронвен пошла открывать и вернулась.
– Там к тебе Айвор Томас и Дэйфидд Эллис. Что-то по профсоюзным делам.
Он встал и вышел им навстречу. Они пришли с какой-то длинной историей насчет членских взносов, которые он будто бы не заплатил полностью. Хвил не сомневался, что все уплатил вовремя, но убедить этих двоих ему не удавалось. После долгого спора они, недовольно покачивая головами, согласились уйти. Хвил вернулся в кухню. Там его встретила стоящая у стола Бронвен.
– А дракона увели, – просто сказала она.
Хвил уставился на нее. Тут до него вдруг дошло, зачем они задерживали его так долго в бессмысленном споре. Он рванулся к окну. Задняя изгородь была повалена, и какие-то люди толпой за сотню ярдов от дома уносили на плечах клетку с драконом. Хвил повернулся и увидел, что Бронвен предусмотрительно заняла место в задних дверях.
– Воровство, а ты не позвала на помощь! – обвинил он ее.
– Они бы тебя отлупили и отбросили с дороги, а дракона все равно унесли бы. Это Идрис Боуэн и его компания.
Хвил снова выглянул из окна.
– А зачем он им нужен?
– Для боя драконов, – ответила ему Бронвен. – Они ставки делают. На уэльского дракона против нашего ставят пять к одному, и очень уверенно.
Хвил покачал головой:
– Неудивительно. Только это нечестно. У того дракона крылья есть, и он может нападать с воздуха. Неспортивно это, вот что.
Он снова выглянул из окна. К группе присоединялись все новые и новые люди, и они несли свой груз на пустырь, покрытый грудами шлака. Хвил вздохнул.
– Жалко мне нашего дракона. Убийство будет… Но я все-таки пойду посмотрю, чтобы Идрис Боуэн не пустился на грязные трюки. Драка бесчестная, так чтобы она не была еще бесчестней.
– А сам ты драться не будешь? Обещаешь мне?
– Послушай, девочка, разве я совсем дурак, чтобы драться один против пятидесяти? Поверь, мозги у меня есть. Пожалуйста.
Она неуверенно посторонилась и позволила мужу отпереть дверь. Затем схватила шаль и побежала за ним, повязывая ее на ходу.
Толпа собралась на плоском пятачке у подножия груды шлака и состояла из сотни примерно человек, и еще полсотни спешили присоединяться. Несколько самопровозглашенных распорядителей старались оттеснить толпу с середины пятачка, очищая для боя овальный ринг. На одном его конце свернулся в клубок красный дракон, озирая недобрым взглядом толпу. На другом конце поставили асбестовую клетку, и носильщики отскочили. Идрис заметил подошедших Хвила и Бронвен:
– А, это вы! Ну, сколько ставите на своего дракона? – Он нагло улыбался.
Хвила опередила Бронвен:
– Злобная твоя душонка и бесстыжие глаза, Идрис Боуэн! Ты свяжи своему дракону крылья, тогда мы и посмотрим. А так ты только и умеешь драться, когда у тебя подкова в перчатке. – И она оттащила Хвила в сторону.
А вокруг овального ринга заключались пари, почти все в пользу уэльского дракона. Потом на ринг вышел Идрис и поднял вверх руки, призывая к тишине.
– Сегодня у нас вечер спорта. Суперколоссальный аттракцион, как говорят в кино, сегодня и больше никогда – очень, кстати, вероятно. Так что делайте ставки. Как только прослышит про это английский закон, сразу же не станет драконьих боев, как нет петушиных.
По толпе пробежал шумок и смешок тех, кто знал о петушиных боях чуть больше, чем было известно английскому закону.
Идрис продолжал:
– Итак, я сегодня представляю вам чемпионат драконов. С моей стороны – красный дракон Уэльса, на своем поле. Народный дракон, и вы видите цвет народного дракона…
Раздались крики возражений, но Идрис перекрыл их:
– Слева – декадентский дракон империалистических эксплуататоров несчастного китайского народа, ведущего героическую борьбу за свободу под руководством великого вождя…
Но конец речи утонул в аплодисментах, выкриках, кошачьем мяуканье, и эта какофония продолжалась до тех пор, пока Идрис не сошел с ринга, махнув рукой людям у клеток.
На одном конце двое подцепили багром дверцу клетки красного дракона, потянули на себя и резко отскочили. На другом конце кто-то выбил шкворень из скобы на асбестовой двери, отворил ее и поспешил убраться с дороги.
Красный дракон неуверенно огляделся. Попробовал расправить крылья. Увидев, что это получается, он подперся хвостом, оторвал от земли задние лапы и заболтал ими в воздухе, будто разрабатывая суставы.
Второй дракон ленивой иноходью потрусил из клетки. Пройдя два-три метра, остановился и заморгал. На фоне пустыря и кучи шлака он выглядел очень уж экзотически. Он широко зевнул, показал внушительные клыки, повращал глазами туда и сюда, и тут заметил красного дракона.
В ту же секунду и красный дракон заметил другого. Он перестал болтать ногами и шлепнулся на все четыре лапы. Два дракона глядели друг на друга. Толпа затихла. Драконы были неподвижны, только концы их хвостов чуть подергивались.
Восточный дракон чуть склонил голову набок. Затем коротко фыркнул, и стебли на клочке земли перед ним съежились и пожухли.
Красный дракон напрягся. Он вдруг принял защитную позу, поднял одну лапу с растопыренными когтями и встопорщил крылья. Потом с силой пыхнул огнем – маленькая лужица, зашипев, испарилась и всклубилась облаком. По толпе прошел заинтересованный говорок.
Красный дракон пошел обходить другого по кругу, время от времени слегка вздергивая крылья.
Толпа внимательно следила. Дракон Хеджесов не двигался с места, но медленно поворачивался за противником и не сводил с него внимательных глаз.
Почти обойдя круг, красный дракон остановился. Он широко распахнул крылья и во всю глотку заревел. Одновременно с этим он выпустил две струи огня и отрыгнул клуб дыма. Толпа инстинктивно подалась назад.
И в этот самый напряженный момент Бронвен расхохоталась.
Хвил тряхнул ее за плечо.
– Тише ты! Ничего тут нет смешного.
Но она не сразу смогла остановиться.
Восточный дракон на мгновение застыл. Похоже было, что он обдумывает ситуацию. Потом он повернулся и побежал. Задние ряды заулюлюкали, а те, кто стоял в передних рядах, замахали руками, загоняя дракона обратно на ринг. Но дракон на махание руками внимания не обратил. Он шел себе вперед, время от времени пуская из ноздрей небольшую струйку пламени. Люди на его пути дрогнули и разбежались. Полдесятка человек погнались за ним с палками, но отстали – дракон бежал вдвое быстрее, чем они.
Красный дракон с ревом взмыл в воздух и пролетел над полем, плюясь огнем, как истребитель с огнеметом. Толпа стала быстро разбегаться, очищая ему дорогу.
Бегущий дракон скрылся за подножием шлакового холма, а второй сделал в воздухе горку и тоже скрылся из виду. Толпа разочарованно застонала, и часть ее рванулась за холм увидеть момент убийства.
Однако через минуту бегущий дракон показался снова. Он смешно трусил по склону холма, забираясь все выше и выше, а красный дракон все так же летел чуть сзади. Люди стояли и смотрели, пока, наконец, драконы не скрылись за гребнем. На секунду на фоне неба появился силуэт летящего дракона, сверкнула струя пламени, дым рассеялся – и начались споры о том, кто кому должен платить.
Идрис оставил спор и подошел к Хеджесам.
– Ну и трус же этот ваш империалист! Хоть бы раз огнем дунул как следует, или огрызнулся.
Бронвен посмотрела на него и вдруг улыбнулась.
– Ну и дурак же ты, Идрис Боуэн, и голова у тебя забита битвами и пропагандой. Есть еще много в мире хорошего, кроме драк, даже у драконов. Твой-то красный уж такой был молодец, уж такой красавец – прямо павлин. Совсем как ребята в воскресных костюмах на Хайстрит в Ллангольвкосе – те уж точно не на драку наряжаются.
Идрис вытаращился на нее.
– А наш-то дракон, – продолжала она, – наш-то тоже ничего. Фокус, конечно, не новый. Мне и самой так когда-то приходилось. – Она искоса взглянула на Хвила.
До Идриса начало доходить.
– Так… так вы же всегда говорили «он» про свою зверюгу! – возмутился Идрис Боуэн.
Бронвен пожала плечами:
– Верно, верно. А ты умеешь отличить дракона от драконихи по виду? – Она повернулась в сторону гор. – Очень уж холодно и одиноко ему было две тысячи лет. Так что сейчас этот красный петушок не будет забивать себе голову твоей политикой. У него другое на уме. А ты знаешь, интересно будет, когда в Уэльсе начнут плодиться дракончики – и очень скоро!