Когда мы дошли с ней до станции метро, Юля предложила:
– Татьяна, вы позвоните мне завтра вот по этому номеру…
Я вбила в свой мобильник номер ее телефона. Он отличался от того, по которому я прежде звонила по поводу трудоустройства. Затем мы спустились в подземку и сели в поезда, идущие в разные направления…
* * *Найти Алферьеву в Харькове и сделать тайком ее фотосессию оказалось не так-то сложно, гораздо сложнее – понять, что дальше делать с этими фотографиями. Показать их клиенту – означало серьезно, если не сказать смертельно, подставить беременную женщину. Не показывать их клиенту – означало подставлять себя, расписавшись в своей профессиональной несостоятельности. Выбор был не богатым. Это – на первый взгляд. Но если хорошо подумать, то наверняка можно было найти приемлемый способ все разрулить. Мне предстоял «мозговой штурм», но голова совершенно не работала, в ней была какая-то каша. Чтобы справиться с этой умственной вялостью, я должна была срочно выпить чашку-другую крепкого кофе.
Доехав до станции метро «Проспект Гагарина», я огляделась по сторонам и, не найдя подходящего заведения, пошла в сторону своей гостиницы. Только подниматься к себе в номер я не спешила, а заглянула в бар, находящийся на первом этаже. Расположившись за стойкой, я попросила чашку эспрессо. Пока бармен готовил его, я пыталась хоть как-то систематизировать всю имеющуюся у меня информацию. Только у меня ничего не получилось, поскольку я не знала наверняка, какие сведения достоверные, а какие нет. Грибов утверждал, что бегство Юлии стало для него полной неожиданностью. Кроме того, у него не было никаких сомнений, что разруха в доме и кража ценностей целиком и полностью на совести его любовницы. Алферьева же пыталась меня убедить, что Павел сам спровоцировал ее уход, подослав к ней своего двоюродного брата, дабы тот проверил ее моральную устойчивость. Странный, конечно, поступок, но если вспомнить предшествующий опыт его короткой супружеской жизни, то он становился в какой-то мере объяснимым – Грибов не хотел второй раз оказаться рогоносцем. Сергей явно перестарался, выполняя деликатное задание кузена, и Юля, жутко испугавшись гнева Павла, сбежала в другой город, не дожидаясь возвращения своего сожителя из командировки. Притом сбежала она, оставив самые ценные вещи: норковую шубу и колье с бриллиантами. Не говоря уже про деньги из сейфа и компромат.
– Вот, пожалуйста, ваш кофе, – прервал мои вялые размышления бармен.
– Спасибо. – Сделав несколько глотков, я продолжила топтаться на месте, вспоминая события двухлетней давности. Чашка опустела раньше, нежели мне в голову пришла свежая мысль. Поставив на стойку пустую чашку, я попросила: – Еще кофе, пожалуйста.
– Минуточку, – бармен повернулся к кофемашине и налил мне очередную порцию ароматного напитка. – Пожалуйста!
– Благодарю вас.
Когда я попросила третью чашку эспрессо, бармен не на шутку удивился, тем не менее выполнил мой заказ. Наблюдая за тем, как я поглощаю этот напиток, он спросил:
– Неужели четвертую будете заказывать?
– Возможно, – ответила я.
– Знаете, меня частенько просят налить рюмку за рюмкой водки, коньяка или виски. Но чтобы кофе – такое, честно говоря, впервые, – признался бармен, явно призывая меня к диалогу.
– Скажите, а у вас когда-нибудь была ситуация, чтобы двое рассказывали об одних и тех же событиях, но при этом говорили абсолютно разные вещи? – поинтересовалась я у него.
– Была, – согласно кивнул тот.
– Вот и у меня сейчас именно такая ситуация. Я пытаюсь понять, оба или кто-то один из них старается ввести меня в заблуждение, но не могу.
– А вы не думали о том, что они оба могут говорить правду? – неожиданно для меня осведомился бармен.
– Честно говоря, нет, – призналась я.
– В моем случае именно так и оказалось, – озадачил меня молодой человек.
– Разве такое возможно? Хотя то, что мы видим и слышим, во многом зависит от того, где мы находимся. У каждого свой угол обзора. То, что доступно зрению одного, может быть недоступно другому, – философствовала я, а бармен лишь согласно кивал.
Поставив себя поочередно на место Грибова и Алферьевой, я поняла, что они действительно оба могли говорить мне правду. Сергей же Юле беспардонно наврал, а Павлу, напротив, не сказал ни слова. Я поняла, что наконец-то обрела способность системно мыслить, оставила бармену щедрые чаевые и вышла из бара.
Поднимаясь на лифте на свой этаж, я думала о том, что Грибов даже не пытался строить альтернативные версии. Раз Алферьева исчезла, значит, она, по его уразумению, и была во всем виновата. Мне надо было просто открыть глаза своему клиенту на близкого родственника, и все тут!
Уже зайдя в номер, я вспомнила о Дедикине. Юлина тетка рассказала ему, как все было на самом деле. Иван Кузьмич не только в это поверил, но и, будучи правдолюбцем, даже пообещал Наталье найти доказательства, подтверждающие вину Гудкова. Но чем все закончилось? Павел Игоревич остался при своем мнении, а Дедикин лишился лицензии частного детектива. Вероятно, мой предшественник не смог найти никаких доказательств, а на слово ему клиент не поверил. Но почему же Иван Кузьмич так облажался? Он ведь опытный опер. А что если квартиру Грибова ограбил не его двоюродный брат? Тем более сама Алферьева не слишком в это верила. Она скорее грешила на Владимира, который пытался разглядеть код от домашнего сейфа своего босса. Возможно, что ему это удалось. А как же ключи от квартиры? Допустим, он заблаговременно сделал себе дубликаты. А как он узнал, что Юля исчезла? Ну, во-первых, он мог следить за квартирой, ожидая благоприятного момента, поэтому стал свидетелем того, что Алферьева не просто вышла из дома, к примеру, в магазин, а ушла навсегда, о чем свидетельствовали чемоданы или дорожные сумки в ее руках. Я вспомнила о Володькином звонке, который застал меня в электропоезде Киев – Харьков. Тогда я не сомневалась, что помощник Грибова просто выполнял поручение своего босса, хотя и подошел к нему чисто формально. Не исключено, что его самого интересовало, успешно ли продвигается мое расследование. Но, боясь себя выдать, Владимир говорил сухо и коротко.
Вспомнив о жутком кавардаке в квартире и разбитой машине, я подумала, что все это вряд ли имеет отношение к Владимиру. Скорее уж к Галине, которую Грибов бросил из-за Юли. Она и код от сейфа могла знать, и дубликаты всех ключей иметь. А подходящий момент брошенная женщина могла не только долго ждать, но и приближать его. А что если именно Галина подослала Сергея к Юле, чтобы тот спровоцировал ее уход? Эта версия мне уже больше нравилась. Я только пока не могла понять, что заставило Гудкова пойти на сговор с бывшей любовницей своего родственника.
В моем мозгу родилась еще одна версия. Не исключено, что кто-то из тех людей, которым Грибов воздал «за заслуги», мог нанести ему ответный удар. Теоретически это мог быть и митрофановский участковый Засыпкин, и снабженец строительной фирмы «Бригадир», и даже ее конкурент, незаконными методами перебивший выгодный заказ. Если верить Алферьевой, то Павел Игоревич возомнил себя судьей, которому дозволено от своего имени карать провинившихся перед ним. И делал он это так, что комар носа не подточит. Во всяком случае у правоохранительных органов не было к нему вопросов. Возможно, потому, что все его акты возмездия выглядели как несчастные случаи. Но вот если бы папка, которую Грибов хранил в своем сейфе, попала в полицию или прокуратуру, то вопросы к нему наверняка бы появились. Тем более в молодости он уже фигурировал в одном уголовном деле. Интересно, а почему в суде развалились доказательства его вины?
Стоп, Таня, не надо копать так глубоко. Если бы тот парень, к которому Павел приревновал свою молодую жену, хотел отомстить ему за побои, то сделал бы он это гораздо раньше.
Намного любопытнее другое. Почему исчезнувший два года назад компромат, который Грибов насобирал сам на себя, до сих пор не пущен в ход? Может быть, для этого просто не пришло время? Это ведь как бомба замедленного действия. Эффект от ее разрыва тем сильнее, чем удачнее выбран момент. Павел Игоревич собрался баллотироваться в областную Думу. Как только это будет обнародовано в средствах массовой информации, можно ждать того, что кто-то нанесет ему удар.
Клиент думает, что эта «бомба» у Алферьевой. И пока он заблуждается, в его планах, скорее всего, значится забрать у Юли похищенную папку, а затем уничтожить саму Алферьеву даже не под корень, а вглубь земли. Я поняла, что в Харькове мне больше делать нечего, надо срочно возвращаться в Тарасов, чтобы продолжить свое расследование там.
Я открыла нетбук и вышла в Интернет, чтобы узнать, когда ближайший авиарейс на Москву. Оказалось, что только завтра утром, но свободных мест на него уже не было. Тогда я решила поехать в Москву поездом, а оттуда вылететь в Тарасов самолетом. Ближайший поезд уходил из Харькова через два часа, но билеты остались только в плацкартные вагоны. Та же картина была и с билетами на следующий рейс. На утренний поезд имелись подходящие билеты, но меня не устраивало время прибытия в Москву, так как я не успевала ни на один тарасовский поезд, так же как и самолет. Перспектива провести всю ночь на вокзале меня совсем не прельщала. Ну должен же быть какой-то выход! Полазив по сайтам, я нашла авиарейс Харьков – Санкт-Петербург, а затем и Санкт-Петербург – Тарасов. Несмотря на то что билеты на эти самолеты не только съедали остатки моих командировочных, но и покушались едва ли не на все то, что осталось от аванса, выданного мне Грибовым, я приняла решение добираться домой именно так, поэтому кликнула по кнопке «Купить». Эта ночь в гостинице «Вива» была уже оплачена, так что я вполне могла лечь спать пораньше, чтобы завтра рано утром отправиться в аэропорт. Позвонив на рецепцию, я попросила заказать мне такси на семь часов утра…
Я открыла нетбук и вышла в Интернет, чтобы узнать, когда ближайший авиарейс на Москву. Оказалось, что только завтра утром, но свободных мест на него уже не было. Тогда я решила поехать в Москву поездом, а оттуда вылететь в Тарасов самолетом. Ближайший поезд уходил из Харькова через два часа, но билеты остались только в плацкартные вагоны. Та же картина была и с билетами на следующий рейс. На утренний поезд имелись подходящие билеты, но меня не устраивало время прибытия в Москву, так как я не успевала ни на один тарасовский поезд, так же как и самолет. Перспектива провести всю ночь на вокзале меня совсем не прельщала. Ну должен же быть какой-то выход! Полазив по сайтам, я нашла авиарейс Харьков – Санкт-Петербург, а затем и Санкт-Петербург – Тарасов. Несмотря на то что билеты на эти самолеты не только съедали остатки моих командировочных, но и покушались едва ли не на все то, что осталось от аванса, выданного мне Грибовым, я приняла решение добираться домой именно так, поэтому кликнула по кнопке «Купить». Эта ночь в гостинице «Вива» была уже оплачена, так что я вполне могла лечь спать пораньше, чтобы завтра рано утром отправиться в аэропорт. Позвонив на рецепцию, я попросила заказать мне такси на семь часов утра…
* * *В полдень следующего дня я уже ступила на питерскую землю. До следующего рейса было три часа, поэтому я могла позволить себе неспешно пообедать в одном из кафе аэропорта. Сделав заказ, я позвонила Алферьевой-Зинченко.
– Алло! – ответила Юля.
– Добрый день! Это Татьяна, – представилась я. – Юля, мне нужна от вас кое-какая информация.
– Хорошо, давайте встретимся, – предложила моя собеседница.
– Ну что вы, я не буду отвлекать вас от домашних дел. Думаю, вы сможете предоставить всю интересующую меня информацию по телефону.
– Что именно вы хотите знать? – уточнила Алферьева.
– Вам есть, где записать?
– Сейчас возьму ручку, – с готовностью ответила Юля.
– Прежде всего, меня интересует точная дата произошедшего. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
– Да, конечно.
– Еще мне необходимо знать адрес и номер телефона Валентины, соседки Павла Игоревича. Номер квартиры самого Грибова. Местонахождение его гаража. Любые сведения о Галине. Фамилия и отчество Владимира, помощника Павла Игоревича… Пожалуй, этого пока будет достаточно. Юля, сбросьте, пожалуйста, всю эту информацию эсэмэской на телефон, с которого я вам сейчас звоню, и как можно быстрее.
– А Гудков, значит, вас совсем не интересует? – разочарованно заметила Алферьева.
– У меня имеется его визитная карточка. Кстати, а два года назад он уже был женат на Насте?
– Сергей женился? – удивилась Юля. – Мне казалось, что он ярый противник брака.
– Ясно, значит, не был, – сделав для себя определенные выводы, я поторопила: – Вы особо не затягивайте с ответом.
– Хорошо, – пообещала мне Алферьева-Зинченко.
Только до посадки в самолет я не получила от нее сообщения. Зато мне позвонил Виктор.
– Таня, я хочу попросить у тебя прощения, – сказал он и после некоторой паузы добавил: – При встрече.
– Поздно, Витя, я решила тебя послушаться и вернулась в Россию.
– Шутишь? – не поверил мне киевский журналист.
– Нет, говорю на полном серьезе. Витя, я тебе очень благодарна за все, что ты для меня сделал…
– Но я ничего особенного не сделал, – возразил он.
– Ты показал мне Киев. – Я услышала, что началась посадка на мой рейс, и стала сворачивать разговор: – Спасибо тебе, Витя, за все. Прощай!
Я на самом деле была очень благодарна журналисту за то, что он не прошел в своем дворе мимо меня. Вызвавшись мне помочь, Виктор узнал, что Зинченко и его русская сожительница куда-то переехали, а потом свел меня с Наташей, которая вспомнила, что у Алексея есть старший брат Руслан, и подсказала, где искать его ветеринарную клинику. Несколько экскурсий по столице Украины были приятным дополнением к этому.
В самолете мне пришлось выключить свой мобильник, а когда я включила его, уже ступив на родную тарасовскую землю, одна за другой посыпались эсэмэски от Юли. Она ответила на все поставленные мною вопросы. Прочитав ее сообщения, я взяла такси и поехала домой. Через каких-то полчаса я зашла в свою квартиру. Оставив чемодан у порога, я прошла на кухню, заглянула в холодильник и совершенно не удивилась тому, что он пуст. Да и кофе был на исходе. Так что надо было идти в магазин. Выйдя на улицу, я не смогла пройти мимо своего «Ситроена», больше недели дожидавшегося меня на платной парковке, расположенной напротив моего дома. Сев за руль, я решила первым делом съездить на улицу Челюскинцев. Вскоре я уже парковалась около Дома детского творчества. Войдя туда, я увидела, что на вахте сидит совсем не тот человек, с которым я хотела поговорить.
– Здравствуйте! – обратилась я к молодому охраннику. – Вы не подскажете, когда Дедикин дежурит?
– Кузьмич завтра в девять утра на смену заступает, – просветил меня его коллега. – А вам он зачем?
– Да так, – отмахнулась я, ничего не объясняя.
Несколько разочарованная я вышла на улицу, села в машину и поехала к ближайшему супермаркету, чтобы пополнить свой продовольственный запас.
Глава 7
На следующий день после завтрака я позвонила Валентине.
– Здравствуйте! Меня зовут Татьяна Иванова, – представилась я. – Ваш телефон мне дала Юля Алферьева. Она очень надеется, что вы поможете мне восстановить кое-какие события двухлетней давности.
– Неожиданно, – произнесла соседка Грибова. – Прошло столько времени. Чего это она вздумала былье ворошить?
– Так сложились обстоятельства. Валентина, мы могли бы с вами встретиться?
– Не думаю, что это хорошая идея, – бывшая приятельница Юли замолчала, вероятно, подыскивая подходящий предлог, чтобы мне отказать. – Да мне и сказать-то вам нечего.
– И все-таки я настаиваю на встрече.
– Уже настаиваете? А поначалу только просили, – с каким-то непонятным мне упреком заметила Валентина. – Вы знаете, я, пожалуй, откажусь.
– Даже несмотря на то, что Юле очень нужна ваша помощь?
– Я не знаю, где она все это время была и где она сейчас, а вот мой сосед, он, знаете ли, рядом.
– Ясно, вы опасаетесь Грибова, – резюмировала я.
– Можно сказать и так, – подтвердила Валентина, ничуть не смущаясь этого.
– А как же женская солидарность? – привела я последний оставшийся у меня в запасе аргумент.
– А она бывает? – искренне усомнилась моя собеседница.
– Я до сих пор считала, что бывает.
– А вы идеалистка, что удивительно для вашей профессии, – усмехнулась Валентина.
– Вы заблуждаетесь, я – реалистка. И знаете, какой вопрос меня в данный момент больше всего занимает?
– Ну и какой?
– Как Павел Игоревич отреагирует на то, что вы знали правду, но молчали? Вы сами-то как думаете? – я дала возможность Валентине самостоятельно ответить на этот вопрос.
– Ну, хорошо, – сдалась-таки она, сделав правильные выводы. – Я сейчас собираюсь в СПА-салон, там я пробуду до двенадцати. Напротив есть кафе «Кэт». Вы знаете, где это?
– На Селекционной улице? – уточнила я.
– Правильно. Давайте там и встретимся. Только предупреждаю сразу – это ненадолго. К часу мне надо быть уже в другом месте.
– Договорились, – я отключилась и только потом поняла, что забыла обговорить с Валентиной, как мы узнаем друг друга.
Ладно, как-нибудь соображу…
* * *Я тоже была бы не против посетить СПА-салон, но пока у меня имелись дела поважнее. Надо было встретиться с Дедикиным, поэтому я поехала в Дом детского творчества. Зайдя туда, я сразу обратила внимание, что Иван Кузьмич, как и в прошлый раз, читает журнал. Он поднял на меня глаза только тогда, когда я остановилась прямо перед ним.
– Я так сразу и понял, что это ты вчера мной интересовалась. Ну что, Таня, вляпалась? – по-отечески снисходительно поинтересовался Дедикин.
– Ага, – подтвердила я.
– А ведь я тебя предупреждал, что лучше с Павлом не связываться, – Иван Кузьмич убрал журнал в ящик стола, давая тем самым понять, что готов к диалогу.
– Да, вы меня предупреждали, но к тому моменту я уже была связана с Грибовым договорными отношениями.
– Ясно, раз дала согласие на него работать, отказаться уже не было возможности, – бывший сыщик понимающе кивнул. – Знаем, плавали… Ну и как успехи?
– Юлю я нашла в одной из стран СНГ, а потом задалась вопросом – что мой клиент предпримет после того, когда я опишу ему ее ежедневные маршруты?
– Хороший вопрос. Я тоже его себе задавал, когда взялся за расследование, – Дедикин замолчал, потому что в здание вошла женщина с ребенком. Остановившись неподалеку от нас, она стала изучать расписание кружков.
Наш разговор не был предназначен для посторонних ушей, но, как назло, мимо нас то и дело стали сновать сотрудники Дома творчества, дети и их родители. Дождавшись, когда мы наконец останемся в холле одни, я возобновила диалог: