– Ну, найди, – Охотник не отдернул руку. Только усмехнулся. Опять нейтрально – ни весело, ни горько… никак. – Есть?
– Есть. Ровный. Медленный.
– Получается… – вмешался Шаман. – Вы что… как-то вылечились?
– Я и не болел, чтоб лечиться. – Охотник искоса взглянул на Шаманова. – И вы не больны.
– Как это?! Но ведь мы заражены! Ночью, если попадем под лунный свет – переродимся в зомби. Разве нет?
– Все правильно. Только это не болезнь, потому и лекарства нет.
– Да какая разница, как это называть! Болезнь или перерождение. Лекарство или средство, или способ! Главное – результат! Как вы остались человеком?
– Человеком? – Охотник покачал головой. – Ты уверен, что я человек?
– Ну, вот же… – Шаманов растерялся, – пульс у вас, температура в норме, говорите с нами, значит, дышите… ну, то есть… короче, по всем признакам, да. Человек.
– Будь все так просто, Шаман, не спасал бы я вас. – Охотник вновь взял кружку и налил себе еще чаю.
– А при чем тут… – еще больше растерялся Шаманов. – В чем логика?
– А тебе логика интересна или проблема? Если проблема, логику не ищи. Нет ее здесь.
– Потому что мистика кругом, – вздохнув, подсказала Наташа. – Я так и говорила.
– Вот, точно, – Охотник отвесил девушке что-то вроде полупоклона. – Мудрая женщина.
– Хорошо, – Шаман на миг зажмурился. – Вы спасли нас, потому что все непросто. Сделаем эту странную формулу установкой «по умолчанию». Но что это значит?
– Перерождение людей в нежить проклятую – это лишь начало.
– А-а… – Шаман на секунду задумался, а затем щелкнул пальцами. – То есть… процесс идет и усложняется?
– Вроде того, – Охотник одобрительно кивнул. Похоже, он ждал от гостей именно такого подхода к беседе, «нелинейного», если можно так выразиться. – Думаю, я как раз новая ступенька «процесса», как ты сказал. И вы можете стать новыми ступеньками. Ведь вы еще только болванки, до ночи можете подготовиться и стать кем угодно.
– В момент перерождения?
– Точно.
– И как нам подготовиться? Что для этого нужно?
– Захотеть, – хозяин убежища развел руками. – Все от вас зависит.
– То есть… просто захотеть. – Шаман уставился на Охотника недоверчиво, как на кандидата в депутаты, который обещает построить коммунизм наутро после выборов. – И все?
– И все. – Охотник кивнул. – Только по-настоящему, всей душой. А то были тут до вас… человеки. На словах. А на деле никто не захотел остаться собой.
– Как интересно, – проронила Наташа.
Судя по интонации, она склонна верить Охотнику. Но Шаману загадочных полуфраз хозяина было мало. По мнению Олега, никаких убедительных доказательств, что его «лекарство» действует, Охотник не привел. Да и само лекарство казалось весьма неопределенным. Захотеть! Мало ли чего можно захотеть! Пусть и всей душой. Шансов – один на миллион, что желаемое исполнится. Разве нет?
– Если ты так думаешь, то да, один на миллион, – согласился Охотник, когда Шаман озвучил свои сомнения. – И даже меньше. Ведь не факт, что ты пожелаешь остаться именно человеком. Это тоже важно.
– То есть нельзя хотеть «от обратного»? – туманно сформулировала Наташа.
Но Охотник ее понял и вновь кивнул.
– Точно. Если загадаешь не превратиться в нежить, оно может сработать, да только необязательно в пользу человеческой сути. Живым, может, и останешься, а человеком… не факт.
– А кем тогда станешь? – снова вмешался Шаманов. – Фашистом?
– Почем я знаю, какие у тебя в глубине наклонности. Одно точно – нелюдем станешь. Может, зверем в человеческом облике, вроде оборотня, только без этих… всяких там превращений в полнолуние, а может, еще кем-то. Короче, к чему душа лежит. Тут все на нее завязано.
– Ну да, – Шаман мало что понял, но кивнул. – А луна тут каким боком?
– Луна тут и калечит, и лечит. Как, впрочем, и все в природе. Но луна – не главное.
– Наш товарищ говорил, она вроде зеркала, и это как-то связано с тем, что зомби боятся зеркал и открытой воды. Только лично я не понимаю. Если именно лунное зеркало превращает людей в нежить, да еще лишенную отражения, почему зомби боятся других зеркал?
– Глубоко копнули ребятки. – На лице у Охотника наконец отразилось хоть что-то, а если конкретно – удивление. – Это кто такой умный? Какой ваш товарищ? Не Федоров случаем?
– Нет, другой. Бажов Тимофей. Один из тех, кого Федоров с собой увел.
– Тоись он сам дотумкал?
– Наверное. – Шаман пожал плечами. – Не знаю.
– Сам, – сказала Наташа. – Тима очень умный и наблюдательный. Кандидат биологических наук, между прочим! Ему Федоров ничего не сделает?
– Ничего. – Охотник задумчиво покрутил в пальцах кружку. – Только мозги промоет так, что забудет ваш кандидат все свои науки. Федорову солдаты нужны, а не кандидаты.
– Тима не поддастся! – заявила Наташа.
– Федоров языкастый дядька. – Шаманов покачал головой. – Так что рано или поздно… может и поддаться. Сбежать Тимофей все равно не сможет. Куда бежать, если мы здесь заперты?
– Это вам Федоров напел? – Охотник покачал головой. – Фантазер недобитый. Сказал небось, что там, по речке, хронические барьеры стоят, да?
– Хроносдвиг.
– Вот здесь у него сдвиг. – Охотник покрутил пальцем у виска. – Не барьеры нас тут держат. И не блокпосты. Страх. Тут-то мы живы… как ни крути… и даже здоровы, а там… кто знает, что с нами будет?
– Получается, выйти можно?
– Нет.
– Но ведь ничто, кроме страха, нас здесь не держит!
– Не держит. А ты пойди, попробуй этот страх побороть. Задачка ничуть не легче первой, насчет перерождения с возвратом.
– Но вы справились с первой, – вмешалась Наташа. – Почему вы думаете, что не справитесь со второй?
– Почему? Не знаю, девушка. Но и в теорию Федорова про хроносдвиг не верю. Просто военные держат под контролем единственный мост, а по грязи – утонешь. Вот и весь тебе сдвиг. Никакой мистики.
– Но ведь люди здесь как-то появляются! – вновь взял слово Шаман. – Каждый день, десятками!
– А где связь? – Охотник покачал головой.
– Вы сами сказали – логику не искать!
– То логика, а то связь. «Нельзя выйти» и «появляются непонятным способом» – без белых ниток друг к другу не притянешь.
– Общее только непонимание нами сути процесса, – добавила Наташа.
– Красиво сказала, – Шаман хмыкнул.
– Это твое словечко – «процесс», – парировала девушка.
– Пусть так. – Шаманов опять задумался. – Но тогда ничто не мешает нам проверить, насколько велик этот страх. А что, если все как раз наоборот, за пределами Острова мы не погибнем, а избавимся от заразы? Стоит игра свеч?
– Стоит, – согласилась Наташа, – но я не пойду.
– Боишься?
– Без Тимофея и Севы – не пойду!
– Благородно, конечно, только что ты можешь сделать?
– Не знаю!
– Вот всегда у них так, – Шаман вздохнул и в поисках поддержки взглянул на Охотника.
Тот сидел с каменной физиономией и смотрел то ли в кружку, то ли внутрь себя. Но слова гостей он слышал. И даже обдумывал.
– Все бы ничего, ребятки, только к мосту лишь затемно доберетесь, – наконец сказал Охотник. – Дорожки кругом все кривые да скользкие. Раньше восхода луны никак не успеть.
– И что вы предлагаете?
– Думаю, надо к ночи подготовиться. Вот, как Наташа сказала. Отнять у Федорова ваших товарищей.
– Не понимаю, какое отношение они имеют к подготовке?
– Ну, один-то я вас двоих не удержу. Рук не хватит. А втроем справимся. И если нагрянет кто-то… или что-то… отобьемся, стволов как раз на всех.
Он кивком указал на «пирамиду», в которой кроме трех «АКМ» теперь стояли еще два ружья – самого Охотника и трофейное.
– Понятно, – Шаман протяжно выдохнул, поморщился и потер виски, – что ничего опять не понятно! Голова пухнет от ваших загадок. Зачем нас держать? Мы буянить будем?
– Обязательно.
– А привязать нас нельзя?
– Можно. Только если кто нагрянет, отвязывать будет некогда.
– А если в поле выйти, чтобы видно было далеко.
– А к чему там, в поле, привязывать? Да и водоем нужен. Тут у меня, в крайнем доме, что-то вроде резервного бассейна имеется, а на пахоте даже луж приличных не найдешь, одна грязюка.
– Можно еще кого-то поискать.
– А кто согласится вас держать, кроме своих?
– То есть… если нас удержат… и если мы захотим… мы справимся с проблемой?
– Не занудствуй, – потребовала Наташа. – Сколько можно перетирать?
– Хорошо, – Шаман поднял руки. – Сдаюсь. А бассейн зачем?
– Вместо зеркала. Где ты будешь душу свою ускользающую ловить? Зеркало требуется. Вот бассейн и сыграет.
– У меня свое есть, – Наташа достала пудреницу.
– Это ты спрячь. – Охотник покачал головой. – Ночью ты его первым делом разобьешь, сама не заметишь как. А с водой этот фокус не пройдет.
– Минуточку! – снова не выдержал Шаман. – А что значит, «душу ловить»?
– А увидишь. Там, в зеркале водном. Душу, отражение, двойника своего мистического – называй, как нравится. Будет желание, поймаешь – останешься человеком. Нет – сам виноват. Все от тебя зависит, от желания твоего и внутренней силы.
– А увидишь. Там, в зеркале водном. Душу, отражение, двойника своего мистического – называй, как нравится. Будет желание, поймаешь – останешься человеком. Нет – сам виноват. Все от тебя зависит, от желания твоего и внутренней силы.
– Поймать двойника! – Шаманов закатил глаза. – Это сон какой-то! Кошмар!
– Другого варианта нет. Хочешь – выживай. Не хочешь – Бог тебе судья.
– Я понял, понял!
– Ну, коли так…
– Можно последний вопрос?
– Валяй.
– Какие у нас шансы, с вашей точки зрения? Только честно!
Охотник на какое-то время задумался.
– Серединка на половинку. Говорю же, от желания и внутренней силы зависит. Вряд ли ее у вас много. У Наташи, думаю, процентов семьдесят наберется, а у тебя, Шаман… и сорока не будет.
– Почему это?!
– А ты не согласен? Думаешь, ты возмужать успеешь до ночи? Нет, Шаман, как ты есть, так и останешься милосердным горожанином. Даже сорок процентов я тебе с большим запасом выписал. Ты ведь только хорохоришься, а на самом-то деле характер у тебя мягкий, нежный, без стержня.
– Надо же, какие выводы! – обиженно пробурчал Шаманов. – Откуда ты знаешь?!
– В глазах у тебя написано, – спокойно ответил Охотник. – Да крупными буквами. Прочитать – не проблема.
– Читаешь по глазам? Откуда такие способности? После возвращения из лунного зазеркалья приобрел?
– Нет. Просто повидал народу за жизнь. Со всей страны его сюда присылали… до отмены смертной казни.
– До чего?!
– Ну, до моратория. Тут неподалеку специальная тюрьма была, там всякие яды испытывали. Я в ней работал. Половину всех смертников к нам присылали. Чего добру зазря пропадать?
– Добру?! – у Шамана от изумления отвисла челюсть.
– То есть людям? – негромко уточнила Наташа. – То есть вы участвовали… в казнях?!
– Не казни это были, опыты. – Охотник поднялся из-за стола и направился к «оружейке». – Но если кто выживал, я приканчивал, чтоб не мучились. А потом мораторий ввели, да и вообще стало не до науки, вот я и подался в охотники. Жить-то надо. А что?
Он взял ружье, проверил и закинул на плечо.
– Н-ничего, – Наташа запнулась. – Просто… как-то… не очень. Не укладывается.
– Уложится. Отдыхайте пока. Я на часок отлучусь. Разведаю, чем Федоров дышит и где ваших товарищей держит. Снаружи вас запру, не подумайте ничего, чисто для профилактики.
– А если… не вернетесь… ну, мало ли? – обеспокоился Шаман.
– Тогда лучше будет вас и не выпускать. Наверху и так нелюдей хватает. Отдыхайте, силы пригодятся.
Охотник запер только наружный люк, дверь в комнату осталась открытой. То есть гости-пленники могли свободно гулять по длинному коридору. Но от этой относительной свободы легче не становилось. Неожиданные подробности о прошлом хозяина убежища совершенно выбили парочку из колеи.
– Это чудовищно! – сказала Наташа, когда снова смогла говорить после пережитого шока.
– Может, он просто разыграл нас? Решил напугать, чтобы мы не сбежали? Он совсем не похож на палача.
– А на кого он похож? На киллера? И какая разница?!
– Между прочим, большая. Как между мясником и охотником.
– Мне все равно, мясо мы или дичь! Я не хочу быть ни тем, ни другим! Я хочу быть сама собой!
– Все обойдется.
Шаман попытался обнять девушку, но она отмахнулась.
– Ну, зачем мы ушли из Замятино!
– Теперь-то что… – Шаман уныло вздохнул.
– Теперь?! – Наташа закипела окончательно. – Я скажу тебе «что»! Теперь мы будем слушать мужчин и делать наоборот!
Олег криво улыбнулся, как бы признавая, что Наташино негодование имеет право на жизнь. Оставался неясным лишь один момент: что конкретно собиралась делать «наоборот» решительная девушка? Выбивать люк и отправляться рысью к мосту? Или возвращаться в Замятино? В любом случае придется как-то справляться с перерождением, а это нереально без помощи Охотника и других мужчин. Слушай их или не слушай.
«Да еще попробуй не сделать, как скажет этот отставной палач, – Шамана передернуло. – Грохнет, не задумываясь. Вот что он сделал с нашими предшественниками, с теми, кто по его методике пытались контролировать перерождение, но не сумели вернуться из лунного зазеркалья? Ясное дело, он всех прикончил! И нас тоже грохнет. Меня – точно. Сорок процентов и без стержня! Это ведь мизер, почти гарантия провала! И, главное дело, хоть бы совет дал, как мне ситуацию исправить! Хотя бы десяток процентов накинуть с помощью медитации какой-нибудь. Нет же, опустил ниже плинтуса и ушел. Крутой чувак! Мокрушник хренов!»
Раздражение неожиданно вылилось в странный инцидент. Олег накрутил себя так, что совершенно потерял контроль и в сердцах грохнул ладонью по столу. И случайно попал по кружке. Жестяная посудинка жалобно скрипнула и… превратилась в блин с изящным ушком, которое раньше было ручкой! Шаман удивленно уставился на смятую кружку, затем поднял руку и осмотрел ладонь. По идее на руке должен был зацветать синяк, но никаких следов Шаман не обнаружил. Вообще.
Наташа, которая до того нервно прохаживалась по комнате, обернулась на грохот и вопросительно посмотрела на Олега: «Что ты буянишь?» Тот взглядом указал на кружку. Девушка вскинула тонкие брови, как бы задавая следующий вопрос: «И что это значит?» Вместо ответа Шаманов взял другую кружку и сжал ее двумя пальцами. Кружка смялась, как пластиковый стаканчик. Шаман потянулся за третьей посудиной, но передумал, встал из-за стола и подошел к «оружейке». Перед уходом предусмотрительный Охотник повесил на клетку амбарный замок. Шаманов ухватился за прутья клетки и попытался их раздвинуть. И у него получилось! При желании из клетки теперь можно было вытянуть автомат, но Шаман не стал этого делать.
– Это «процесс»? – спросила Наташа.
– Видимо, да, – Шаман развел руками, а затем вдруг шлепнул себя по лбу. – Вот я тормоз! И твой «допинг» – это «процесс»! И рана у тебя затянулась по этой же причине! Пошевели рукой!
– Да нормально все. – Наташа подняла простреленную руку вверх и пару раз махнула, словно разминаясь перед заплывом вольным стилем. – Вообще не болит.
– А почему?!
– Ну-у… зараза же. Действует потихоньку, вот резервы организма и мобилизуются. А что?
– Да то, что заразы нет, Охотник ясно сказал…
– А Федоров сказал, что есть! И Тима так думает. Я ему верю.
– Хорошо! Пусть даже она есть, механизм запускается только после лунного облучения, так? А мы с тобой луны пока не видели. В чем же фокус?
– Не знаю. В чем?
– В том, что мы с тобой запустили процесс каким-то альтернативным способом! И это значит, что луны можем тупо не дождаться! Понимаешь?
– Не очень. Как это «не дождаться»? Почему?
– Да потому, что переродимся еще до ее восхода! Федоров это уловил, потому и решил не тянуть, а грохнуть нас, не отходя от кассы! А Охотник этого не понял!
– Или понял, потому и ушел, а нас запер, – продолжила мысль Наташа. – Вполне в духе палача. Пожалуй, ты прав. И что нам делать?
– Не знаю пока, – Шаман повертел головой, словно надеясь, что какая-нибудь деталь интерьера натолкнет на ответ. – Надо подумать… надо… понять… что стало пусковым механизмом… что случилось и с тобой, и со мной такого-этакого? Что мы могли одинакового съесть, выпить…
– Увидеть, – вновь закончила Наташа. – Если луна работает как зеркало… мы могли запустить процесс, когда смотрели в обычные зеркала.
– Правильно! – Шаман снова хлопнул по столу, теперь не так сильно, но мебель все равно затрещала. – Помнишь, ты встретила меня с зеркалом в руках? С того момента я и начал перерождаться!
– Но я не смотрела в зеркало. Где? В поле были, конечно, лужи, только мне было не до них.
– А раскраску кто поправлял? – Шаман спародировал движение, которым женщины красят ресницы. – В кармане у тебя что?
– Ой. – Наташа сунула руку в карман, но зеркальца не достала. – Все верно. Но это значит… что мы опоздали? Мы теперь не сможем выловить своих мистических двойников?! Мы их упустили?!
– Надеюсь, что нет. Видишь, как медленно идет процесс. Я давным-давно мог стать зомбаком, а до сих пор в норме, только кружки плющить научился. Значит, активация процесса с помощью обычного зеркала – слабое подобие «лунного запуска» и наши двойники-отражения далеко не ушли. Да они вообще никуда не ушли! Пока не закончен процесс, мы с ними единое целое. Слегка надорванное, но целое. Или, по крайней мере – «на связи». Я уверен! Доставай зеркальце! Сейчас мы твою вторую половинку из зазеркалья выловим и вставим обратно в твою чудесную оправу!
– Я боюсь, – призналась Наташа. – Боюсь увидеть эту вторую половинку. А вдруг она… чудовище?
– Она прекрасна, я уверен, – Шаман протянул руку. – Доставай!
– А может, подождем до восхода луны? Если процесс идет медленно…
– А если он ускорится? Или к ночи зайдет настолько далеко, что возвращаться станет поздно? Неужели ты не понимаешь, что любую болезнь проще предупредить, чем вылечить. В нашем случае надо хотя бы поймать ее на ранней стадии. Давай, Наташа, смелее!