В южной, северной и восточной частях обкладки были найдены еще три небольших обработанных камня, стилизованно изображавших голову быка. Подобные зооморфные скульптуры получили в науке название — украний. Все они были выполнены в различной манере, но благодаря незначительной обработке получили сходство именно с этим животным. Данное мнение подтвердили археологи из Киева и Одессы, специально приехавшие на раскопки. Кроме того, в западной части обкладки был найден еще один камень прямоугольной формы с округленными углами и сильно окатанными верхними и боковыми гранями. По мнению специалистов, подобная окатанность имеет естественное происхождение, так как первоначально плита находилась возле водного источника. Однако ее специально поместили на определенное место. Нанесение этих находок на общий план кургана показало, что они были уложены в каменную обкладку напротив друг друга, строго по странам света. Вряд ли это могло произойти случайно.
После того как все каменные конструкции полностью зачистили, стало ясно: этот памятник является уникальным культовым сооружением кочевых скотоводческих племен медно-каменного века. Изображения животных, различная трактовка скульптур, их симметричное расположение в обкладке, многочисленные костры и широкий кольцевой ров — все свидетельствовало о том, что в древности здесь существовал крупный религиозный центр, связанный с поклонением быку. Справедливости ради следует отметить, что первоначально не все археологи увидели в самой крупной плите изображение животного. Они склонны были считать, что это случайное творение природы, к которому не прикасалась рука человека. Но вот доктор биологических наук Анатолий Иванович Давид из Кишинева произвел определение костей животных, обнаруженных в ровике кургана. Результаты оказались поразительными: в разных местах ровика лежали шесть черепов взрослых туров, один — молодого тура и два черепа крупных особей домашнего быка. Все черепа были без нижних челюстей, и, вероятно, закономерно, что их общее число достигало девяти, а количество туров семи — магических цифр древности!
Ученые уже давно установили, что дикий бык, или тур, являлся одним из наиболее почитаемых животных у древнего населения Евразии. Его культ был распространен повсеместно в Северо-Западном Причерноморье. Так, например, на поселении Усатово — Большой Куяльник под Одессой было обнаружено углубление в виде головы быка длиной около метра, выбитое в материковом известняке и заполненное пеплом. Над углублением стоял каменный ящик, сложенный из трех плит и перекрытый четвертой. Неподалеку найдены череп и кости тура и глиняные статуэтки быков. Здесь же в одном из энеолитических курганов находились два аналогичных каменных изображения бычьих голов сходных размеров. Еще одна подобная находка сделана у села Ново-Котовск в Приднестровье. Значит, данные примитивные скульптуры не являются игрой природы, а изготовлены человеком и составляют целую серию находок. Все они получают свое объяснение в этнографических материалах.
Общеизвестно, что образ быка особенно почитался у первобытных народов как символ достатка и плодородия, тесно связанный с солнечным культом. Но невиданных масштабов поклонение ему достигло в Древнем Египте, где многие животные были священными, но наиболее почитаемым был Апис — священный бык древнейшей столицы страны — Мемфиса. Его называли «господином истины» и считали «живым воплощением Пта» — старшего среди богов, создателя первоматерии. Считалось, что Пта сотворил зародыш света, а потому стоит во главе солнечных богов. Так что отнюдь не рядовое божество олицетворял у египтян простой бык.
Ему воздавались такие пышные почести, каких не удостои-валось какое-либо другое животное. К Апису, как к оракулу, обращались за советом, причем положительный или отрицательный ответ на вопрос определялся тем, примет ли он пищу из рук спрашивающего человека. Смерть священного быка вызывала всенародный траур, и его хоронили весьма торжественно.
Одновременно по всей стране начинали искать его преемника. Для того чтобы стать Аписом, бык должен был обладать 28 приметами: особым цветом шкуры, определенным сочетанием и цветом пятен, формой рогов и прочими редкими признаками, известными только жрецам. После того как подобного быка находили, на торжественной церемонии, которая продолжалась целую неделю, объявляли его Аписом и воздавали божественные почести.
Но хотя древние египтяне поклонялись быку как настоящему богу, с великой торжественностью и глубоким благоговением, они не позволяли, чтобы он жил дольше срока, предписанного ему ритуальными книгами. Если к указанному времени бык не умирал естественной смертью, его топили в священном источнике. При этом древние египтяне призывали на голову животного все беды, которые могут обрушиться на них самих и на их землю. По сообщению античного историка Плутарха, жить Апису позволялось не более 25 лет.
Приблизительно в то же время, когда на берегу Днестра приносили в жертву этих животных, близ Мемфиса было заложено особое кладбище для священных быков — Серапеум. Здесь, в протяженном склепе, в каменных саркофагах весом до 65 тонн хоронили их останки со времен Рамзеса Великого и вплоть до эпохи Птолемеев. Всего в Серапеуме обнаружили 64 погребения быков. У каждого из них имелась специальная стела, которая сообщала их даты рождения, «вступления в должность» Аписа и смерть. Среди них оказались и такие, которые отмечали, что некоторые священные быки жили и дольше отпущенных им 25 лет.
Подобные культы поклонения быку, хотя и не столь блестящие, существовали во многих местностях Египта. В другом известном религиозном центре — Гелиополе — бык Мневис считался воплощением солнечного бога Менту. Там также была обнаружена аналогичная усыпальница. Особый ритуал погребения существовал не только для священных быков, но и для их рядовых собратьев, которые всю свою жизнь трудились на полях. При этом их кости также тщательно собирали и торжественно погребали в одном месте.
Античных путешественников и ученых удивлял не сам культ быка в Египте, а те формы, которые он там принял. Дело в том, что и в самой Греции существовали местные формы чествования быка, причем культ этот был связан с богом Дионисом. Греки в Дионисе видели не столько хмельного покровителя виноградной лозы, сколько бога земледелия и хлеба. Считалось, что именно он был первым, кто запряг быков в плуг, который до того времени люди тянули вручную. Поэтому Диониса не только иногда называли Таврос, что означает «бык», но и часто изображали в виде этого мощного животного или хотя бы одетым в его шкуру, голова, рога и копыта которой закинуты назад. По свидетельству античного автора Варрона, в древности убийство вола в Аттике считалось преступлением и каралось смертью.
Миф гласил, что титаны разорвали Диониса, когда он был в облике быка, поэтому, разыгрывая страсти и смерть этого бога, критяне собственными зубами разрывали на куски живого быка. При этом участники опасного и кровавого ритуала верили, что убивают Диониса, едят его плоть и пьют его кровь. В подражание своему богу носили рога и фракийские вакханки. У тюрков Сибири и Средней Азии пиршества проходили без поединков с животными, но со строгим ритуалом их заклания, раздела пищи между участниками, последовательностью ее приготовления и принятия. В свою очередь, у алданских якутов жертвенную корову убивал шаман, а зулусы Южной Африки после трапезы сжигали остатки быка и пепел затем хоронили. На острове Мадагаскар на великом празднике Нового года на благо царства в жертву приносился вол. На церемонии обязательно присутствовал местный правитель, который во время жертвоприношения возносил небесам благодарственную молитву.
Еще в XVIII веке в Англии во время храмовых праздников на улице жарили целого быка, мясо которого раздавали беднякам. Культ быка-тура был широко распространен и в Древней Руси, где он служил олицетворением мужества и силы. Турами славяне называли два вида диких быков — настоящих туров и зубров, а термин «буй-тур» означал отвагу, храбрость и силу.
именно так прославлялись князья в знаменитом «Слове о полку Игореве», дошедшем к нам из XII века (перевод В. А. Жуковского, 1817–1819).
Культ быка или священной коровы до сих пор сохранился в Индии. Его отголоски дошли до наших дней в некоторых народных традициях, например в приемах ряжения колядовщиков в маски быка-тура у молдаван и украинцев, сербов и болгар, а также многих других народов современной Европы.
Интересно, что в свое время немецкий археолог Гюнтер Нобис установил, что мифический Минотавр, получеловек-полубык, был и в самом деле гибридом, но только между домашним быком и ныне вымершим туром. Он исследовал массу костей из так называемой Комнаты Быков Кносского дворца на Кипре. Согласно мифу именно в нем жил наводящий ужас на людей Минотавр, убитый легендарным Тесеем. Оказалось, что большинство обнаруженных во дворце костей принадлежали крупным особям туров, достигавших полутора метров в высоту. Другие были от более мелкого рогатого скота, а некоторые занимали промежуточное положение. Они-то и являлись гибридом между диким туром и домашним быком. Древний Крит, полагает Г. Нобис, был центром разведения и селекции быков. Их использовали для разных целей: одних для жертвоприношений, других — для сельскохозяйственных работ. Были и специальные «танцующие» быки, выступавшие во время публичных игр в Кноссе. Именно их акробаты хватали за рога и, играя со смертью, выполняли сальто и кульбиты, что отразили росписи на стенах дворца. Бели учесть хронологическую близость царского комплекса в Кноссе и Григориопольского кургана, то аналогия между ними не представляется такой уж невероятной! Ведь на берегах Днестра в ров были также уложены головы диких туров и домашних быков, гибрид которых и приобрел в древнегреческой мифологии образ Минотавра.
именно так прославлялись князья в знаменитом «Слове о полку Игореве», дошедшем к нам из XII века (перевод В. А. Жуковского, 1817–1819).
Культ быка или священной коровы до сих пор сохранился в Индии. Его отголоски дошли до наших дней в некоторых народных традициях, например в приемах ряжения колядовщиков в маски быка-тура у молдаван и украинцев, сербов и болгар, а также многих других народов современной Европы.
Интересно, что в свое время немецкий археолог Гюнтер Нобис установил, что мифический Минотавр, получеловек-полубык, был и в самом деле гибридом, но только между домашним быком и ныне вымершим туром. Он исследовал массу костей из так называемой Комнаты Быков Кносского дворца на Кипре. Согласно мифу именно в нем жил наводящий ужас на людей Минотавр, убитый легендарным Тесеем. Оказалось, что большинство обнаруженных во дворце костей принадлежали крупным особям туров, достигавших полутора метров в высоту. Другие были от более мелкого рогатого скота, а некоторые занимали промежуточное положение. Они-то и являлись гибридом между диким туром и домашним быком. Древний Крит, полагает Г. Нобис, был центром разведения и селекции быков. Их использовали для разных целей: одних для жертвоприношений, других — для сельскохозяйственных работ. Были и специальные «танцующие» быки, выступавшие во время публичных игр в Кноссе. Именно их акробаты хватали за рога и, играя со смертью, выполняли сальто и кульбиты, что отразили росписи на стенах дворца. Бели учесть хронологическую близость царского комплекса в Кноссе и Григориопольского кургана, то аналогия между ними не представляется такой уж невероятной! Ведь на берегах Днестра в ров были также уложены головы диких туров и домашних быков, гибрид которых и приобрел в древнегреческой мифологии образ Минотавра.
Поэтому нет сомнений, что сложное курганное сооружение у Григориополя было также связано с этим священным животным. На это указывают не только черепа реальных быков, специально уложенные в ровике, но и их каменные изображения. Однако загадку каменных быков удалось раскрыть спустя почти целый год, когда в Кишиневе завершилась научная обработка материалов. Ключом к разгадке послужила одна уникальная находка, которую второй раз мы «обнаружили» среди привезенных коллекций уже в… лаборатории. Да, именно в лаборатории произошло еще одно археологическое открытие, давшее ключ к пониманию всего кургана.
Археологическое открытие… в лабораторииПредавшись думам несказанным,
И здесь я, на закате дня,
Спешу к местам обетованным,
К могилам чуждым, безымянным,
Но не безмолвным для меня.
П. А. Вяземский, 1864Как мы и ожидали, под каменным закладом, одна из плит которого изображала голову быка в профиль, оказалось захоронение. В неглубокой яме почти овальной формы лежал в скорченном положении на левом боку костяк взрослого мужчины. Керамики в этом захоронении не оказалось, но возле погребенного на дне ямы находились два кремневых орудия: вкладыш серпа прямоугольной формы с двумя рабочими лезвиями и наконечник стрелы уплощенно-пулевидной формы, вся поверхность которого была искусно обработана мелкой ретушью. Как показал лабораторный анализ, стрела несколько раз использовалась по назначению, и ее наконечник носил следы ударов в мягкие ткани человека или животного. Стало ясно, что погребенный здесь мужчина был не только мирным земледельцем и охотником, но, возможно, и воином, вынужденным защищать плоды своего труда. Все кремневые орудия лежали на большом куске ярко-малиновой охры у лицевой части черепа.
Но в этом захоронении была сделана еще одна находка. Когда уже зачистка подходила к концу, за спиной мужчины, под тростниковым тленом, на дне неожиданно появилась крупная роговая кость, частично уходящая под ребра погребенного. При ее внимательном осмотре стало ясно, что здесь находилось какое-то массивное орудие, изготовленное из кости животного. Однако его сохранность была настолько плохой, что влажная кость рассыпалась не только от прикосновения самой мягкой кисточки, но даже от дуновения ветра. Спасти изделие не представлялось возможным. Но правила научной методики запрещают выбрасывать что-либо из находок, и мы на всякий случай решили эту кость законсервировать. При этом я был совершенно уверен, что восстановить ее никогда не удастся.
К удивлению присутствующих, на раскопе неожиданно появился чистый носовой платок, которым бескорыстно пожертвовала ради науки одна из работавших у нас московских студенток. Этим платком мы аккуратно обложили зачищенную часть орудия, а затем укрепили ее сверху жидким раствором гипса. Когда гипс затвердел, находка была осторожно вырезана из земли вместе с небольшим монолитом глины под ним. После этого ее тщательно завернули в несколько слоев ваты и плотной бумаги. Получился весьма внушительный по размерам сверток, в несколько раз превышавший само изделие. Однако развернуть его и поинтересоваться содержимым ни в экспедиции, ни позже — уже в Кишиневе — никто не решился: слишком мало было шансов на сохранность этой хрупкой находки. В научном отчете она была описана как костяное орудие из рога животного. Еще в поле все сотрудники экспедиции сошлись во мнении, что, скорее всего, в погребении находилась крупная роговая мотыга для обработки земли, которые иногда встречаются в синхронных захоронениях. Лишь спустя полгода открылась наша ошибка…
Обычно перед выездом в поле археологи обязаны написать научный отчет о полевых исследованиях минувшего года, а обнаруженные и реставрированные находки сдать в фонды Археологического музея. Поэтому когда настал срок передавать григориопольскую коллекцию в музей, было решено окончательно установить судьбу этой хрупкой «мотыги». Несколько месяцев после окончания экспедиции она пролежала на стеллаже в археологической лаборатории. Со сложным чувством я разворачивал пакет, ожидая увидеть костяную труху вместо изделия. Но когда пакет был осторожно развернут, то я увидел множество очень мелких фрагментов кости, перемешанных с материковой глиной. Но теперь уже положение представлялось не столь безнадежным, как в экспедиции. В сухом и теплом подвале лаборатории кость хорошо просохла и, хотя по-прежнему оставалась очень хрупкой, уже не рассыпалась в руках. Но самым неожиданным оказалось то, что в ней находился… металл! Некоторые фрагменты орудия были даже окрашены им в красивый бирюзовый цвет. Значит, мы нашли древнейший металл — металл медно-каменного века! Только сейчас стало ясно, что потерять подобную находку было бы непростительно.
Ее восстановление было поручено единственному реставратору в Академии наук Сергею Курчатову. Увлекшись археологией уже в зрелые годы, он бросил весьма денежную специальность и решил профессионально заняться наукой, посвящая все свое рабочее и даже свободное время лишь книгам и реставрации. Результатом подобного образа жизни явились принципиальные холостяцкие убеждения и тяжелый непредсказуемый характер. Но одновременно Сергей стал и уникальным мастером-самоучкой, к помощи которого стали прибегать даже признанные научные авторитеты. Будучи еще лаборантом, он с блеском справлялся с самыми сложными заданиями и возвращал из небытия практически полностью разрушенные изделия.
Уникальный скипетр после реставрации, вкладыш серпа и кремневая стрела из погребения жреца
— Попробую, — единственное, что пробурчал С. Курчатов, когда я поинтересовался возможностью восстановления этой находки. Разложив на столе все фрагменты, он долго изучал их, почесывая редкую бороденку. Потом осторожно пропитал их сильно разведенным клеем и после этого унес в подвал, где находилась реставрационная мастерская. Там он несколько дней занимался кропотливейшим трудом, снова и снова закрепляя кость. Лишь после этого стал подбирать один к одному более двух сотен мелких обломков. Почти два месяца он не появлялся у меня в кабинете, а когда наконец пришел, по его довольному лицу я сразу же понял, что работа закончена. Многозначительно улыбаясь, он передал мне внушительный сверток. Когда я его развернул, то понял, что не зря поручил эту сложную работу именно ему. На столе лежал уникальный костяной предмет четырехтысячелетней давности!
Первый же взгляд на него не оставил сомнений: искусными руками реставратора была восстановлена не мотыга, а интереснейшее костяное изделие — жезл или скипетр, который являлся символом племенной власти! Он был изготовлен из прирозеточной части рога благородного оленя и имел прямоугольно-клювовидную форму с круглым вертикальным отверстием для насадки на рукоятку. Отверстие было просверлено с двух сторон специальным кремневым инструментом. Обушковая часть скипетра оказалась обрезанной кремневым орудием и имела следы заполированности. Зато в его заостренной, «рабочей» части находилась прямоугольная медная пластинка, слегка выступающая из кости. Медный вкладыш оказался слегка затуплен. Вокруг него для закрепления и одновременно украшения было вбито в кость шесть небольших медных стержней, образующих овал. Такие же стержни вбиты и в верхней части тулова, вокруг отверстия для насадки рукояти, а также в один из боков, где они образовали ромб. Скорее всего, ими крепилась на кости кожаная «рубашка», или чехол, но боковые стержни могли закреплять и другие предметы, например конский волос, ткань или нити. По мнению этнографов, это орудие было украшено пучком окрашенных в разные цвета волос или нитей подобно аналогичным изделиям современных индейцев. Остатки охры на всей внешней поверхности позволяют считать, что сам скипетр был окрашен в ярко-коричневый цвет.