Мистика древних курганов - Евгений Яровой 20 стр.

Форма ямы с подбоем, наличие входной ступеньки и положение погребенных не оставляли сомнений, что данное захоронение относится к катакомбной культуре и датируется началом II тысячелетия до нашей эры. Но то, что мы обнаружили в самой яме, было чрезвычайно интересным и странным. У черепа женщины находился кремневый нож, а возле черепа мужчины лежало своеобразное каменное орудие с заполированными краями. В его лобной части имелось небольшое сквозное отверстие правильной прямоугольной формы. Определить его назначение тогда не удалось. Коллективные погребения этого периода довольно редко встречаются при раскопках и представляют для археологов особый интерес, ведь научные дискуссии о них ведутся уже не одно десятилетие. Это захоронение мы определили как родовую усыпальницу эпохи начала средней бронзы, в которой одновременно захоронили умерших или погибших членов одной семьи. Правда, не исключалась возможность и любой другой интерпретации. На этом, пожалуй, можно было бы поставить и точку.

Но вот из Киева поступило интересное сообщение. Заведующий сектором палеоантропологии Института археологии Академии наук Украины С. П. Сегеда произвел определения некоторых черепов из данного кургана и прислал свои первые заключения. Оказалось, что на мужском черепе из катакомбного погребения были обнаружены следы сложнейшей нейрохирургической операции — искусственной трепанации!

«На теменной части черепа мужчины отмечено протертое прямоугольное отверстие, оставшееся от выскабливания равномерными круговыми движениями твердым тупым инструментом. После операции произошло зарастание краев. Это указывает на начало заживления костной ткани», — пишется в заключении. Таким образом, почти четыре тысячи лет назад древние кочевники произвели своему сородичу сложнейшую хирургическую операцию. Сразу же вспомнилось странное каменное орудие. Возможно, оно наряду с кремневым ножом и было тем «медицинским инструментом», которым производилось вскрытие черепа. Поэтому не случайно их положили у черепов мужчины и женщины. Но самым поразительным является то, что после этой сложной операции человек еще жил определенное время! Прямым и несомненным доказательством этого служит зарастание кости.

Значит, древние кочевники были не только прекрасными скотоводами, опытными охотниками и бесстрашными воинами, но и искусными врачевателями! Не имея специальных в нашем понимании инструментов, они с успехом производили хирургические операции и наверняка имели достаточно четкое представление о человеческом организме и способах лечения. По мнению современных медиков, подобные операции могли снижать внутричерепное давление. Поводом для них могли также стать такие психические заболевания, как эпилепсия, бред, бешенство и галлюцинации, а также открытый или закрытый перелом черепа, ранение или опухоль мозга, удаление инородного тела из костной ткани, иссечение церебрального нерва и многое другое. Делались операции с поразительным мастерством и, как правило, не приводили к смерти больного. Об этом свидетельствуют несколько десятков аналогичных находок в украинских и южнорусских степях. В большинстве отмеченных случаев также было зафиксировано зарастание костной ткани. Правда, вполне вероятно, что в некоторых случаях трепанация производилась не с лечебными целями, а выполняла вполне определенную ритуально-магическую роль.

Специалисты обратили внимание, что нередко трепанации подвергались очень опасные места, в частности область брегмы, где всегда есть опасность повредить крупные кровеносные сосуды и вызвать летальное кровотечение. Эти места стараются избегать даже современные нейрохирурги. Но эта опасность совсем не останавливала древних знахарей, которые виртуозно проводили вскрытие черепа именно в этом участке. Данное наблюдение свидетельствует о том, что уровень прикладных знаний анатомии был в ту эпоху настолько высок, что вмешательство в организм производилось с полной ответственностью за конечный результат. В любом случае трепанации черепа делались осознанно и преследовали как медицинские, так, возможно, и ритуальные цели.

Замечательный французский ученый Клод Леви-Стросс писал, что сотни, даже тысячи обществ, называемых нами «недостаточно развитыми» или «примитивными», обладали огромными познаниями в использовании такой безукоризненной системы, как человеческое тело. Сложность производившихся в эпоху бронзы операций поражает воображение современного человека, вооруженного последними достижениями науки и разнообразными техническими средствами. При этом процент успешных операций был в те времена достаточно высок. Большая опасность не останавливала древних знахарей от вскрытия черепа, так как они прекрасно представляли поставленную цель. И место вмешательства избиралось ими не по недомыслию, а для того, чтобы хоть немного продлить жизнь соплеменника.

В настоящее время этот комплекс является свидетельством древнейшей в регионе нейрохирургической операции. Возможно, благодаря ей удалось спасти или продлить жизнь смертельно больного человека. Значит, в скотоводческих сообществах были люди, которые могли профессионально лечить от болезней, а основы медицинских знаний были хорошо известны скотоводам еще за две тысячи лет до нашей эры. Но всегда ли жизнь сородичей в древности продлевали с помощью медицины? В этом же кургане было найдено еще одно любопытное захоронение, в котором мы столкнулись с удивительной судьбой, также продленной на многие годы вперед.

Зарыты в нашу память на века

И даты, и события, и лица,

А память, как колодец, — глубока:

Попробуй заглянуть — наверняка

Лицо — и то — неясно отразится.

Археологи часто не без оснований утверждают, что самые интересные находки бывают в конце полевого сезона. И действительно, жизнь, как правило, подтверждает эту примету: наиболее неожиданные открытия нередко случаются в последний день раскопок. Именно в это время разъезжаются почти все сотрудники, практически не остается времени, чтобы завершить подготовку к отъезду, а капризная осенняя погода в любой момент может нарушить напряженный рабочий ритм завершения экспедиции. Все уже думают о теплых городских квартирах, горячей воде и других благах цивилизации, как случается непредвиденное: там, где все уже было проверено, неожиданно появляется очередное захоронение. И чем быстрее ты хочешь завершить раскопки, тем интереснее тебя ждут находки. И деваться некуда, надо опять задержаться и на неопределенное время не вспоминать о комфорте. Так случилось и в этот раз…

Раскопки крупного кургана у села Новые Раскайцы на Днестре подходили к концу: мешавшая орошению курганная насыпь была полностью исследована, и нам оставалось лишь провести контрольную зачистку материка. Его проверяли уже не один раз, но для полной уверенности я дал команду еще раз проверить котлован, а затем сразу же начинать его засыпку. Стояла поздняя промозглая осень, немногочисленные сотрудники, кутаясь в куртки, собирали инвентарь, паковали последние находки и относили их к машине. Припрятавший бутылку водитель нервно поглядывал на часы, ожидая команды к отъезду. Всем хотелось побыстрее покинуть неуютное поле и собраться в теплом доме у раскаленной печки на последней вечеринке — «отвальной». И вдруг у самого края кургана, на желтой материковой поверхности отчетливо проступило темное пятно погребальной ямы. Где она была раньше? Пришлось в срочном порядке выгружать инвентарь с повышенным использованием ненормативной лексики и приступать к зачистке.

Яма была перекрыта массивными дубовыми бревнами, обмазанными липкой белой глиной. Подобный элемент обряда показывал, что данное погребение относится к ямной археологической культуре. Так оно и оказалось. После нескольких часов напряженной работы в большой прямоугольной яме был обнаружен костяк мужчины, густо окрашенный малиновой охрой. У его ног стоял лепной банковидный сосуд с двумя ушками, на котором лежал бронзовый нож, характерный для позднего этапа ямной культуры. Подобные захоронения эпохи ранней бронзы хорошо известны в степной полосе Восточной Европы, и данное захоронение ничем не выделялось из их числа. Однако именно оно позволило нам слегка приоткрыть многовековую завесу времени и заглянуть в личный мир когда-то живших на этой земле людей.

После того как погребение было сфотографировано и зарисовано, мы осторожно вынули находки, и наступила очередь антрополога. Сотрудница Института этнографии Академии наук СССР Ираида Васильевна Каширина пропитала наиболее рыхлые кости специальным раствором и стала их собирать для отправки в Москву. Это очень кропотливая работа, и чтобы не терять времени в быстро наступающей темноте, повеселевшие сотрудники быстро относили к машине лопаты и упакованные находки — теперь уже работа экспедиции была наверняка закончена! Но неожиданно меня позвала Ираида Васильевна. «Обратите внимание, — указала она на череп мужчины, — на верхней челюсти нет ни одного зуба. Но не это главное. Здесь наблюдается полная атрофия всего альвеолярного края, то есть зубные ячейки на верхней челюсти полностью заросли. А ведь для этого требуется значительное время после утраты всех зубов».

После того как погребение было сфотографировано и зарисовано, мы осторожно вынули находки, и наступила очередь антрополога. Сотрудница Института этнографии Академии наук СССР Ираида Васильевна Каширина пропитала наиболее рыхлые кости специальным раствором и стала их собирать для отправки в Москву. Это очень кропотливая работа, и чтобы не терять времени в быстро наступающей темноте, повеселевшие сотрудники быстро относили к машине лопаты и упакованные находки — теперь уже работа экспедиции была наверняка закончена! Но неожиданно меня позвала Ираида Васильевна. «Обратите внимание, — указала она на череп мужчины, — на верхней челюсти нет ни одного зуба. Но не это главное. Здесь наблюдается полная атрофия всего альвеолярного края, то есть зубные ячейки на верхней челюсти полностью заросли. А ведь для этого требуется значительное время после утраты всех зубов».

Уже на базе, возле горячей печки мы более внимательно осмотрели находку. По предварительному заключению, мужчина умер в возрасте 60–70 лет, что для того времени не только считалось глубочайшей старостью, но и было редчайшим исключением. В то же время в молодости он обладал огромной физической силой, так как его кости отличались редкой массивностью, а рост достигал почти двух метров. Но как же он жил в последние годы?

Сразу же вспомнилось интереснейшее захоронение, открытое московскими археологами в Поднестровье еще в 1957 году. На поселении земледельческой трипольской культуры у села Незвиско Ивано-Франковской области Украины было случайно открыто древнее погребение мужчины. Выдающийся антрополог Максим Максимович Герасимов, внимательно изучив один только череп, посвятил ему специальную статью, написанную как увлекательный исторический рассказ, основанный на реальных фактах. Оказалось, что у села Незвиско был захоронен мужчина 60–70 лет. В возрасте 50 лет он участвовал в бою, в котором был трижды ранен в голову: два удара каменным топором были нанесены в лоб, а один — попал в рот и выбил все зубы с верхней челюсти. При этом в момент ранения мужчина, скорее всего, кричал и его рот был открыт, так как нижняя челюсть и мягкие покровы лица не пострадали. Изменения во внешнем облике трипольца после ранения М. М. Герасимов отразил в прекрасной и научно точной графической реконструкции.

Сходство этих памятников поразительное. Но возле села Новые Раскайцы мы открыли захоронение не земледельца, а скотовода — представителя племен, которые часто враждовали со своими оседлыми соседями. Совершенно иной уклад жизни, другие традиции, но как же объяснить тогда подобное совпадение? Сейчас трудно говорить о причинах травмы у человека из Новых Раскайцев: возможно, это результат прогрессирующей старости и болезней, а возможно, и итог военного столкновения. Безусловно лишь одно — сходство этих погребений совершенно случайно. Но главное, пожалуй, не в этом. Поразительным является то, что в обоих случаях старики не могли самостоятельно… питаться! И все же они дожили до глубокой по тем временам старости — ведь средний возраст их соплеменников редко когда превышал 30–35 лет. Хорошо известные этнографические данные свидетельствуют, что нередко в подобных обществах стариков просто убивали, избавляясь, таким образом, от бесполезного члена семьи. Именно этой ситуации и посвящен замечательный японский фильм «Легенда о Нарайане», в котором сын уносит старенькую мать умирать в горы.

Здесь же за немощными стариками ухаживали до их последних дней. Ни тяжелые кочевки, ни болезни, ни постоянно сопровождающая скотоводов угроза голода и нередкие боевые столкновения с соседями не дали повода для того, чтобы избавиться от лишнего рта. Какой же любовью, уважением и почетом пользовались эти люди, если за ними постоянно и заботливо ухаживали, доставая и приготавливая молочную пищу или предварительно разжевывая любую другую. Кто это делал — только ли ближайшие родственники или все члены племени, мы уже никогда не установим. Можно лишь не сомневаться в том, что в молодости эти люди сыграли огромную роль в жизни своих племен или близких. А человеческая память все же благодарна и признательна. Да и такие чувства, как доброта, уважение к старости и самопожертвование, всегда были присущи человеку, несмотря на самые тяжелые условия жизни.

Только окруженный заботой человек мог дожить в то время до столь преклонных лет. Дожить, несмотря на серьезный физический недостаток, который оказался бы смертельным в любой другой ситуации. Но недаром ведь именно в этом погребении сосуд был доверху наполнен костями животных. А в памятниках этого периода сосуды с едой встречаются совсем нечасто… Любовь к старикам, детям, своим ближним всегда существовала на земле. В этом мы могли убедиться еще раз, открыв редчайшее романтическое захоронение на Нижнем Днестре.

Джульетта:

Ромео, милый, ты здесь бездыханный,

Какая жизнь мне будет без тебя,

Все, решено, сойду с тобой в могилу,

Чтоб навсегда соединиться вместе

Нам в мире вечного блаженства и покоя!

Ромео, милый, я иду к тебе!

Обычно в последний день каждого месяца все начальники археологических экспедиций обязаны были приехать в Кишинев для месячного финансового отчета. 31 июля 1980 года, собрав все необходимые документы и отметив командировки в сельсовете, я выехал из экспедиции. В тот день у села Оланешты Суворовского района шла обычная работа. Продолжали исследоваться полы насыпей нескольких курганов, и новых погребений там совсем не ожидалось. Поэтому я уехал совершенно уверенный, что за время моего отсутствия ничего интересного не произойдет. К счастью, я ошибся.

Уже рано утром на другой день зазвонил домашний телефон. Звонил мой заместитель Сергей Агульников, оставшийся на это время руководить раскопками.

— Срочно выезжай. На «шестерке» нашли что-то интересное, — лаконично сообщил он.

— Что именно? — попытался уточнить я.

— Парный бронзовик, но не типичный. Пока ничего определенного сказать не могу. Мы сделали только черновую зачистку. Лучше разбираться в нем вместе, — последовал ответ.

Это означало, что в шестом кургане было обнаружено странное парное захоронение эпохи бронзы. Уже вечером я был в Оланепггах, рядом с которыми находилась полевая база экспедиции.

На другое утро я осмотрел обнаруженный комплекс. В недочищенной погребальной камере из земли выступали человеческие кости и два прижатых друг к другу черепа. Определить позы погребенных было невозможно. Поэтому, отобрав наиболее опытных рабочих, я приступил к окончательной расчистке. Через несколько часов работа была закончена, но вопросы остались. В центре большой прямоугольной ямы, перекрытой массивными бревнами, лежали скелеты мужчины и женщины. Форма ямы, интенсивная окраска костяков малиновой охрой, наличие на дне темно-коричневого тлена от подстилки из древесной коры свидетельствовали, что данное захоронение было оставлено кочевниками-скотоводами и относится к так называемой ямной культуре.

Парные захоронения этой эпохи хорошо известны археологам. Но оланештское выделялось странным положением погребенных. Мужчина и женщина лежали скорченно на боку, плотно прижавшись друг к другу. Их ноги были переплетены между собой, а черепа прижаты лицевыми частями. Но даже когда остатки заполнения были окончательно вычищены из ямы, было крайне сложно установить положение их рук и установить, где чья нога. Данное захоронение было действительно странным. Возле черепа мужчины лежали две прямоугольные пластины из песчаника с протертыми по центру канавками. Эта довольно редкая в курганах находка была впервые обнаружена в Днестровско-Прутском междуречье. С помощью подобных пластин — так называемых выпрямителей — готовились древки для стрел из кремня. Эта находка подсказала нам, что мужчина был не только опытным охотником или воином, но и мастером по изготовлению стрел. Во всяком случае, лук и стрелы играли большую роль в его повседневной жизни. Но чем объяснить столь странную позу? Ведь в захоронениях ямной культуры погребенных укладывали, как правило, на спине, а не на боку.

— Надо разбираться! — было общим мнением, и мы приступили к более тщательному осмотру погребения, надеясь найти разгадку. Внешний осмотр ничего не дал. Когда же я стал разбирать скелеты, уточняя, какая кость кому принадлежит, тайна была раскрыта. Погребенные действительно лежали необычно: мужчина руками и ногами как бы обнимал женщину, прижимая ее к себе. Она же лежала скорченно со сложенными у груди руками. Когда кисточка коснулась ее кистей, между ними неожиданно зазеленел черенок медного ножа. Его тонкое листовидное лезвие находилось между ребрами левой половины груди, прямо на уровне сердца! Положение рук и ножа не оставляло сомнений: женщина сама себе нанесла смертельный удар.