– Вы, голубушка, абсолютно здоровы и деток иметь можете хоть дюжину. А вот муженьку бы вашему я настойчиво порекомендовал провериться.
Легко сказать – тащить деревенского мужика к такому стыдному доктору! А не родить тоже нельзя – на деревне засмеют. Да Зиночка уж и без того стала замечать, как недовольно хмурится Виктор, когда речь заходит о детях. Он даже раза два сердито проговорил:
– Ну сколько ты можешь на лошадь копить?! Давай уже дитенка родим! Он же даром получится!
И Зиночка решилась. В очередной раз отправившись в город, продать сметану и мясо, да кое-что прикупить, Зиночка заглянула к сестре. Троюродная сестра жила в студенческом общежитии, время проводила нескучно, да и друзей у нее было хоть отбавляй. Там Зина и познакомилась с приятным студентом – Ленечкой. Ленечку она выбрала сразу – потому что он был рыж, как их деревенская собака Рыжуха! Зиночка и сама была рыженькой, а потому подрассчитала – родится рыжее дите, и придраться будет не к чему. Рыженький, умненький, застенчивый, Ленечка не был избалован женским вниманием, а потому Зиночку полюбил сразу и навсегда! Во всяком случае, ему тогда так казалось. Сам Ленечка был мальчиком домашним, в общежитие зашел к друзьям за чертежами, да так там и остался на целую ночь. Ребята понеслись на танцы, а Ленечка с Зиной остались одни в комнате, только он, она и чертежи… На следующий день Зиночка уехала, а спустя девять месяцев родилась Любаша – рыжая, будто лисенок. Виктор был рад неописуемо! Но через неделю он вдруг заявил:
– Зин, а чего это ты мне девчонку родила? Надо бы парня!
– Кого сделал, того и родила, – буркнула Зина.
– Ну так давай я теперь парня сотворю!
Стоит ли говорить, что таким же образом родилась и Ирочка. Только Ира пошла неизвестно в кого – темненькая. Хотя Виктор сразу признал в ней свою родову, у всех Гороховых темные патлы. Только больше Зиночка с Леней не виделись.
– А откуда ж у нас тогда Федька с Райкой? – растерянно спросила Люба. – Мы с Ирой старшие, а после нас…
– Откуда-откуда… – прервала ее Ирина. – Эти тогда Волгоградские получаются. Маманя, помнишь, в Волгоград ездила, к тетке? А потом и Федька родился.
– Точно… – трагично проговорила Люба. – Батя тогда еще жутко радовался. Все кричал «Вот, Зинуль! Как съездила, сил набралась, так и снова понесла!». Сил она набралась…
– А откуда вы это знаете? – спросила Ира Марианну Венедиктовну.
– Из достоверных источников… – хмыкнула та. – После второй ночи Леня уже Зиночку не отпустил. Он же весь год по ней сох. А как только снова повстречал, так сразу наутро же ее ко мне привел – знакомиться.
Леня и в самом деле решил сразу же жениться. Правда о том, что у него уже растет дочь, он не знал. Неизвестно, что собиралась делать Зиночка, но пришла она в дом «жениха» испуганной птахой. Кто знает, поведи себя по другому Марианна, может и у сына сложилась бы жизнь иначе, но… Когда Марианна Венедиктовна увидела эту деревенскую девочку, которая решила охомутать ее мальчика, в ней поднялась буря. Она так кричала, что ей еще долго было стыдно перед соседями. Впервые она потеряла лицо! Но разве она тогда могла отдать своего талантливого, умного мальчика с роскошным будущим какой-то доярке?! Да ни за что! И Зиночка уехала. А ее Ленечка после этого слег. Самым натуральным образом. К каким врачам она только не бегала, те только разводили руками, а парень угасал. И тогда мать решила – пусть доярка, пусть кто угодно, но лишь бы сын остался жить. Она нашла троюродную сестру Зиночки и попросила, чтобы та устроила им встречу. Встреча состоялась недели через две, в маленьком кафе. Зина приехала пополневшая и счастливая. И рассказала, что к Ленечке не вернется, что у нее есть муж, дети, и она вовсе даже на Марианну Венедиктовну не сердится. Так и вернулась домой Марианна Венедиктовна ни с чем. Правда, через некоторое время Леня успокоился, с головой ушел в науку и добился грандиозных успехов. А потом и вовсе – собрался и уехал за границу. Мать он звал с собой, но та так и не отважилась. Вскоре от Лени пришло письмо – он устроился, живет чудесно, к тому же женился. Правда, молодая, что называется, была не молода. Невестка была старше сына на двадцать один год, что потрясло Марианну Венедиктовну безмерно. Только-только она приучила себя к мысли, что ничего страшного, как сынок ее огорошил снова – детей у его жены быть не может, вот такая жалость. А Марианне Венедиктовне очень хотелось внуков! Несколько лет она считала себя покинутой и никому не нужной. Нет, сын писал, звонил, звал, но… она была лишней в той его жизни. И вдруг – как гром среди ясного неба! К ней приезжает Зиночка! Конечно, это уже была совсем не та девочка, но Марианна Венедиктовна ее узнала. И тогда Зинаида рассказала все – и то, что у Леонида растут две дочери, и то, как она подстроила их рождение, и то, что девочкам срочно необходимо перебираться в город.
Марианна только посылала благодарность небесам. Кстати, о своих дочурках узнал и Леонид. Теперь он исправно присылал маменьке переводы на воспитание деток, а на свадьбу каждой он готовился приехать сам и собирался привезти кучу подарков.
– Можно подумать, у нас уже назначен день свадьбы… – хмыкнула Ирина.
– И все равно, – не согласилась Любочка. – Куда как лучше, если у тебя обнаруживается еще один отец за границей. И главное – какой-то ученый!
– Теперь я поняла – я такая умная, потому что в отца пошла, – решила Ирина.
– И я в отца! – тут же подскочила Любочка.
– Да, но я в родного!
– Я ведь отчего вам все рассказала? – снова проговорила Марианна Венедиктовна. – Вы смело можете искать себя, поступать учиться, выбирать профессию и не задумываться, хватит ли у бедной старухи денег на ваше содержание. У вас деньги есть.
– Ой как хорошо-то, а? – воскликнула Ирочка. – А то ведь я такое задумала! Кстати, я ведь вам так и не рассказала! Приводит сегодня меня Мишка к себе домой и знакомит со своей матерью…
– С ума сошла… – охнула Любочка. – Она уже со свекровью знакомится… а я!
– Да выслушай ты! – и Ирочка стала в красках рассказывать, как она побывала в гостях и какие серьезные план у нее на завтрашний день.
У Любочки никаких особенных планов не было, она уже решила – больше на этого Сивцова просто не будет обращать внимания! Ни-ка-ко-го!
Глава 3 Остановись мгновенье, я прекрасна!
Все же на работу она накрасилась и нарядилась. И пришла пораньше – как бы там ни было, свои обязанности она должна исполнять безукоризненно. Любочка уже кругом убрала, а времени оставалось все равно много. И тут она услышала попискивание. Кто-то шуршал и попискивал в ящике ее стола. Она открыла ящик и отпрянула – штук шесть маленьких серых мышат копошились прямо возле чьей-то заботливо положенной корки хлеба.
– Ах ты значит вот как, да? – усмехнулась Люба и принялась резво ловить мышей в банку. Хорошо хоть банок стояло много – в них складывали остатки мыла. – Это ты, значит, меня решил мышами испугать? Меня, которая выросла в деревне и этих мышей перевидела сотни! Да они мне, как родные!.. Посмотрим…
Она поймала четыре мышонка, посадила в банку и стала терпеливо ждать смены. Люба даже подкормила мышат, чтобы тем было комфортнее.
Смена пришла, как обычно – веселая и шумная.
– Любаша! Ну, ты замуж еще не выскочила? – шумели мужики.
– Ваш Сивцов не берет, – равнодушно отшучивалась Люба.
Сивцов был тут же и только скрипел зубами.
– Понятно, ждет, когда я в ящик полезу, – тихонько бормотнула Люба и, схватив тряпку, стала тереть чистые подоконники.
Рабочие ушли, а Люба не могла дождаться – когда кончится их смена. Но день тянулся ужасно медленно. Это еще хорошо, что у Любы появились мыши, с ними было как-то веселей. Однако уже к концу рабочего дня ей скучать было некогда. Любе нетерпелось добраться до одежды Сивцова. Он с грехом пополам починил свою кабинку, и она теперь запиралась, а значит и к одежде был подход закрыт. Зато у Любы были запасные ключи. И очень скоро штанины новых джинсов Сивцова были завязаны узлом и туда аккуратно были выпущены мыши, а потом Люба крепко закрутила конструкцию из штанов, чтобы грызуны не выскочили раньше времени.
Успела она только-только. Едва уселась, а в коридоре уже раздавался топот – мужики торопились домой.
– Ну все! – облегченно пыхтели они. – Завтра отсыпной.
И вдруг в раздевалке раздался испуганный крик, а потом отборные маты.
– Это кто… мать твою! Горохова! Опять ты? – слоном ревел Сивцов. Он носился в трусах возле своей кабинки и испуганно тряс джинсами, а из них выбегали мыши и кидались врассыпную. – Какого хрена?.. Блин, все джинсы в мышах! Как теперь мне… Блин! Горохова! Убью!
Любочка только сладко щурилась – а он, оказывается, знает ее фамилию!
А Сивцов уже подлетал к ее столу и впрямь собирался покончить ее жизнь преступлением. Но спокойная, как монумент, Любочка встретила его обворожительной улыбкой.
– Да, Вячеслав Максимович, это я подложила вам в штаны животных, – мило моргала она и играла ямочками. – А зачем вы мне их в ящик стола затолкали? Вы думали, я умру от страха? Я не боюсь мышей, вы просчитались.
– Каких, к черту, мышей я тебе подложил?! Что ты мелешь?! – вопил Сивцов. – Какого хрена ты их ко мне в штаны сунула?
– Я ж вам объясняю, – не дрогнул у Любочки ни один мускул. – Вы хотели меня напугать, подсунули в ящик мышей, а я вам их обратно вернула. Чего орать-то? Между прочим, я и вовсе не визжала. Или вы сами этих мышек испугались?
И тут к парочке подошел седоватый Лукьянов. Он едва сдерживался, чтоб не гоготать в голос.
– Люба, понимаете, – вежливо пытался объяснить он, – дело в том, что в столе наша бывшая работница все время оставляла корки хлеба. Уж от кого она хлеб прятала, неясно, вы можете, конечно, у нее поинтересоваться, но у нее там постоянно водились мыши. И я вам докладываю – Слава к мышам никакого отношения не имеет.
– Не имею? – не успокаивался Слава. – Как же не имею, если из моих новых джинсов соорудили эдакий мышиный интернат? Мне теперь эти штаны хоть выбрасывай!
Любочка переводила взгляд от одного рабочего к другому и все больше верила – мыши завелись сами.
– Но как же… – растерянно бормотала она. – Там разве дырка есть?
Она даже залезла в этот самый ящик и к своему ужасу убедилась – дырка на самом деле была.
Однако сдавать позиции Любе не хотелось.
– А куда вы мышей дели? – вдруг спросила она у Сивцова. – Вы что – их всех выпустили? Чтобы они завтра опять ко мне в стол пришли?
– А что я с ними должен был делать? – ехидно перекривился тот. – Ловить по всему цеху? Я не кот. Вы мне лучше скажите – как мне теперь после этих мышей…
– Он опять про свои штаны… – вздохнула Люба. – Да не переживайте вы так, у моей сестры Иры есть какие-то джинсы, она их не носит. Сегодня же вечером вам принесу.
– Во! Слав! Соглашайся! Будешь ходить в джинсах, а на заднице цветочек блестящий! Класс! – гоготали мужики. – Или еще голубков могут присобачить!
Сивцов выскочил из раздевалки, даже не застегнув как следует рубашку.
Люба заскучала. Ну да, конечно, сегодня получилось некрасиво – Сивцову досталось ни за что, но… А так ему и надо! Не будет своего ребенка мучить…
Домой Люба вернулась хмурая, словно туча.
– Ну как сегодня наш рыцарь? – встретила ее Марианна Венедиктовна.
– Это вы про кого? – не поняла Люба. – Я никаких рыцарей там не заметила. Работаю-работаю, а никаких рыцарей не вижу, только их кони…
Она вовсю уплетала котлетки, заботливо подогретые Марианной Венедиктовной, когда к ним в дом позвонили.
– Марьванна! Я сама открою, там могут быть посторонние, – подскочила Любочка и подбежала к двери.
Лишь только она открыла дверь, в дом ворвался Сивцов:
– Он где? У вас?! Я же просил не водить к себе Женьку!
– Куда водить? Вы о чем? – моргала Люба.
– Ой, только не надо такую идиотскую физию делать, – перекривился Сивцов и вдруг гаркнул: – Женька! Евгений! Выходи, негодник!
Из комнат вышла Марианна Венедиктовна и заворковала:
– Вячеслав Максимович? Какими судьбами? Проходите к столу, мы только ужинать сели.
Вячеслав Максимович смутился необычайно. И, надо сказать, смущение ему шло.
– Здрассьте… – чуть склонил он голову. – Я не буду проходить, у меня куда-то пацаненок задевался. Должен был ждать меня дома, я с работы пришел, а его нет. Я уже весь двор обегал… думал, он у вас…
– И он еще стоит! – подхватилась Люба. – У него Евгений пропал, а он… Кланяется здесь, как тюлень! Пошли!
И она, схватив кофточку, выскочила из квартиры. Сивцов за ней еле поспевал.
– В чем он был одет? – спрашивала Люба на бегу.
– Он в этой… да откуда я знаю, что он надел… – с досадой отвечал отец.
– За домом были? А во дворе детского сада?
– Был, нет там никого… а уже темнеет. Может в милицию? Вот черт… куда же он?…
– Да от такого папаши хоть куда сбежишь! – не успокаивалась Люба. Она подбегала ко всем мальчишкам во дворе и спрашивала: – Мальчик, ты Женю не видел? Ну такой кудрявый мальчик, на скрипке играет? Нет?
На Сивцова уже было жалко смотреть.
– Черт! Это я сам виноват… правильно вы говорите – замучил мальчишку… Но если с ним что-то случится, я на этом свете минуты не задержусь…
– Да прекратите вы каркать! Ворона какая! Искать надо! – одернула папашу Люба и приказала: – Значит так – вы бегите туда, а я вон туда сбегаю, в тот сквер.
Она уже повернула в темный сквер, как вдруг Сивцов схватил ее за руку:
– Люба, пойдем туда вместе, там темно…
– Правильно! Давайте мы сейчас за ручку по скверам будем гулять, а Евгений будет пропадать неизвестно где! – вызверилась Люба. – Ищите вон там, сейчас же совсем темно станет!
Сивцов не выпускал ее руки:
– Ты прости меня, Люба, ладно?
Люба насторожилась:
– Это вы что с собой сотворить решили? Вы даже не думайте! Нам парня искать надо, а он…
Сивцов фыркнул:
– Да ничего я не думаю, я просто спасибо сказать хотел, за сочувствие. Спасибо!
– Не за что, – буркнула Люба и побежала в сквер.
Она еще не перебежала маленькую дорожку, а к ней метнулся паренек лет восьми.
– Тетенька! А вы Женьку ищите, да?
– Женьку, а ты знаешь, где он? – всполошилась Люба.
– Знаю. Он с большими мальчишками пошел в кино, на ночной сеанс. В наш кинотеатр. Вон туда, в «Ласточку».
– С какими большими? Давно ушел?
– Давно, только они на нон-стоп пошли. Это такой фильм, который до утра будет, – терпеливо объяснял мальчишка. – Я тоже с ними хотел, а меня не взяли, сказали, что я не мужик, а вот Женька мужик, потому что он им деньги дал.
– Поня-я-ятно… – кивнула головой Люба. – Ну ты беги, спасибо тебе, я тебе завтра мороженое куплю.
– Лучше чипсы, – попросил мальчонка и быстро побежал к своему подъезду.
Люба оглянулась – Сивцова нигде не было видно, а на улице уже становилось по настоящему темно. Искать еще и Сивцова было просто некогда. Люба повернула к «Ласточке».
На входе ей преградила путь кругленькая пожилая женщина:
– Ваш билетик? – грозно сдвинула она брови.
– У меня нет билета, да я и не в кино пришла… – торопливо объясняла Люба. – У нас тут из дома мальчик пропал, маленький такой, ему шесть лет. А дети во дворе сказали, что он на вечерний сеанс пошел.
– Это на нон-стоп что ли? – переспросила женщина. – У нас малышей на такие сеансы не пускают, точно вам говорю, даже не ищите.
– Так он не один пошел, с большими мальчишками.
– Ну если с мальчишками… – засомневалась женщина и тут же снова встала глыбой: – Вот завтра и найдете! Как я вам его искать буду?!
– Я не могу завтра, пойдемте вместе посмотрим, – начала было Люба, но увидев непроницаемое лицо работницы культуры, добавила: – А то мне придется милицию вызывать. А они так не любят, когда их от дел отвлекают…
Крепость пала. Женщина побрела к залу, ругая родителей мальчишки.
Женька был в зале. Заметив Любу, он кинулся к ней на шею и тихонько прошептал:
– Забери меня отсюда, а?
Люба прижала мальчишку к себе и стала быстро-быстро извиняться перед суровой женщиной:
– Вы уж нас простите… мы вам так благодарны… спасибо, что не отказали…
– Да какое уж спасибо… – ворчала женщина. – Вы как придете сейчас домой, первым делом его ремнем отгуляйте, чтоб до костей пробрало. А то совсем дети развинтились!
– Отгуляем, – обещала Люба, – Вот, как придем домой, так и начнем гулять…
Они вышли из кинотеатра, и Евгений уткнулся Любе в колени.
– Теть Люба… я теперь и вовсе не знаю как быть… Папа… он же меня… а я никак по другому не мог… я в магазин шел, за хлебом… у меня деньги большие были… А мальчики подошли и сказали – пойдем в кино… а я сказал, что не хочу. А они сказали – что ты, не мужик что ли? Ну я и согласился. А они сказали – только ты платишь. А у меня сдача с хлеба осталась, ну я и… А фильм мне и не понравился совсем, там только целуются… А папе я и не успел ничего сказать… А потом когда узнал, что только утром домой… я испугался. Но только что я – не мужик что ли?…
– Вот так, да? – покачала головой Люба. – Ладно, пойдем, твоего папу искать…
Папу найти они не смогли. Да и где его увидишь – такая темень. Тогда Люба заявила просто:
– Пойдем к нам, а оттуда уже позвоним твоему отцу на сотовый. Ты знаешь его номер?
Мальчишка кивнул и вздохнул свободно, всей грудью, потому что уже несколько часов он только и делал, что переживал – как там без него отец, и что ему будет, когда они с ним встретятся рано утром…
Дома, пока Марьванна кормила маленького гостя, Люба уселась за телефон. Ни домашний, ни сотовый Сивцова не отвечал.
Она уже и вовсе не знала, что делать, когда заявился расстроенный Вячеслав Максимович:
– Совсем не знаю, где его искать… – Едва он проговорил, как к нему на шею тут же кинулся Евгений.
– Папка!