Мужик шумно икнул.
– Всему учиться надо! – менторски заявил он. – Коли профессия нравится – осваивай. Только она не простая, это тебе не на баяне играть. В нашем деле ум нужон. Да сообразительность. А ты сумку сперла. Где кукушка-то?
– Какая? – растерялась я.
«Профессор» снова вытянул руку, но на сей раз легонько постучал меня по лбу.
– Ау, войдите! Там кукушка живет. Тока твоя, похоже, спит. Начинай сначала! Выходь на станции, найди девчонку с сумкой на ремне и действуй. Если она почует чего, не беги, улыбайся и звени: «Нечаянно вас толкнула, народ оборзел – пинается со всех сторон». Когда человек бежит, он подозрение вызывает. А на месте стоит и лыбится – его идиотом посчитают, обматерят и уйдут.
Поезд стал притормаживать.
– Вали, Матрена! – напутствовал меня «учитель».
Я обогнула его и подошла к двери. Неужели я похожа на начинающую воровку? Час от часу не легче. Всегда считала себя вполне приличной женщиной без признаков криминальной патологии на лице.
Лариса не подвела, она быстро сунула мне сложенные листки и заявила:
– Учти! Я не встречалась с тобой! Где ты взяла список, понятия не имею!
– Нашла его в коридоре, – в тон ей ответила я, – он валялся на полу.
Лариса заржала и, получив «гонорар», ушла. А я вернулась к своей машине. Уселась поудобнее на сиденье и начала изучать купленные документы. Надеюсь, толстуха неглупа и отобрала всех, кто мог затаить зло на Полину.
Номер первый. Кружилина Нина Петровна, хозяйка собачьего питомника, продавала больных животных. Следующий по списку Сатин Сергей Леонидович. Врач-онколог, обещал людям стопроцентное выздоровление, брал большие деньги за суперлекарство, оказавшееся на поверку простым аспирином. Фулычев Егор Петрович, владелец страховой компании, надувавший клиентов почем зря…
Всего сорок четыре фамилии мерзавцев и негодяек. Ветров среди них не числился, что меня не удивило. Передача об Олеге, видимо, и правда должна была быть положительной.
Я сунула бумаги в сумочку. Завтра покажу добытые сведения Нине, потом придется проверить каждого, кто имел хоть небольшой зуб на Полину. Мне в голову пришла неожиданная мысль: вдруг объект преступления не производитель детского питания, а телезвезда? Возможно, кто-то решил разрушить карьеру Полины. Смерть гостя должна была выбить Яценко из колеи. Наверное, преступник надеялся, что Полина сорвется, не станет продолжать шоу, а руководство канала запретит программу, выставит ведущую вон. По замыслу преступника Яценко ждало прозябание в безвестности. Люди телевидения очень зависимы: уберут звезду из эфира, и о ней скоро забудут. Мало кому удается удержаться на плаву и вновь вернуться в студию. Если шоу вычеркнут из сетки вещания, его ведущий – отработанный материал. Вот только, похоже, мститель далек от телекухни. Все получилось с точностью до наоборот: смерть Олега повысила рейтинг программы. Полина же профессионал, она умеет прятать свои истинные чувства за улыбкой. Может, Яценко и переживала из-за кончины Олега, но рисковать своей карьерой не стала!
Я глянула на часы. Уже поздно, и весьма неприлично ехать в гости даже к близким знакомым. Но мне просто необходимо поговорить с Риммой Малявиной, задать ей простой вопрос: «Почему вы и ваша дочь Ксения постоянно оказываетесь в тех местах, где люди скоропостижно умирают от инфаркта?»
И очень хорошо, что основная масса работающего населения Москвы уже готовится отходить ко сну. Значит, Римма дома – у нее маленькие дети, им нужно соблюдать режим.
Район, в котором проживала Малявина, находился за кольцевой автодорогой. Ряд одинаковых серых бетонных девятиэтажек растянулся вдоль шумной, никогда не засыпающей магистрали. Я стала кружить между зданиями, пытаясь обнаружить корпус «д». Интересно, из каких соображений городские власти дают один номер сразу десяти постройкам, а потом добавляют к нему буквы? Может, проще использовать только цифры? Их много, на всех хватит! А то глупость получается: 7а, 7е, 7г… А где 7б и 7д?
Почти пятнадцать минут я металась внутри микрорайона, пока наконец не встретила пожилую пару, выгуливавшую перед сном любимого двортерьера.
– Семь «д»? – переспросила дама. – Надо пересечь шоссе, корпус на той стороне.
– Вы уверены? – осторожно уточнила я. – Там, по идее, должны быть четные номера.
– Верно, – вступил в беседу мужчина, – сначала увидите восемь «е», затем шесть «к», а потом будет семь «д».
– Но ведь это нелогично! – возмутилась я.
– Жизнь не учебник алгебры, – философски заметила его спутница.
– Гав, – подтвердила собака.
Я включила поворотник и поехала искать разворот. Увы, по математике у школьницы Романовой была шаткая тройка, поставленная учительницей из чистой жалости. Я ничегошеньки не понимала ни в задачах, ни в уравнениях. Впрочем, пока речь шла о цифрах, я еще могла посчитать в столбик, но когда началась алгебра, я окончательно спасовала.
Глава 16
– Кто там? – раздалось из-за двери.
– Откройте, пожалуйста. Моя фамилия Романова, – представилась я, глядя на ободранную панель с дешевой ручкой.
– А вы кто? – не успокаивалась хозяйка.
– Из программы Полины Яценко, – я решила слегка покривить душой.
– Ну наконец-то! – неожиданно раздалось в ответ.
Послышался тихий щелчок, и створка распахнулась. В полутемной прихожей стояла невысокая стройная молодая женщина.
– Вы новенькая? – с удивлением спросила она.
– Вообще-то я хотела поговорить с Риммой Малявиной, – заулыбалась я.
Девушка изумилась.
– Интересненько… – протянула она. – Ошибка вышла! Здесь живу я, Зина Кондратьева.
– А где Римма Малявина?
– Откуда мне знать? – холодно сказала Зинаида.
– У вас случайно нет сестры? – спросила я.
Хозяйка помотала головой и попыталась закрыть дверь, но я живо втиснулась в прихожую.
– Эй, без наглости! – занервничала Зина. – Что за приколы? Я вас не приглашала, мы не знакомы.
– Зато вы хорошо осведомлены о Яценко, – заявила я.
– Это кто такая? – возмутилась Кондратьева. – Впервые слышу.
– Неужели?
– Среди моих знакомых нет никаких Яценко! – отрезала Зина.
– Почему же вы мгновенно распахнули дверь, услыхав, что я сотрудница телепрограммы? И по какой причине сначала обрадовались, а теперь изображаете удивление? Право, глупо отрицать очевидное! Лучше попросите Римму выйти. Если она укладывает детей спать, я подожду.
Зинаида неожиданно рассмеялась.
– Прикольно, – сказала она. – Ты кто?
– Евлампия Романова, друзья зовут меня просто Лампа, – обрадовалась я возможности установить контакт. – Вот мое служебное удостоверение.
– Вы из милиции? – отшатнулась Зина. – Я ничего плохого не сделала!
– Мне нужно поговорить с Малявиной. И я не работаю в МВД. Видите, вот тут написано «частное детективное агентство», указан номер лицензии.
– Не милиция? – уточнила Кондратьева.
– Нет.
– Не налоговая инспекция?
– Бог мой, конечно нет!
– И вам нужна не я, а Малявина?
– Верно.
– А что она сделала?
– Значит, Римма дома? – обрадовалась я. – Вы просто испугались визита официального лица?
– Ну… да, – после небольшой заминки согласилась Зинаида. – В чем дело-то?
– Будем беседовать в прихожей? Наши голоса не разбудят детей? – сказала я.
– Пошли на кухню, – приказала Зина.
Усадив меня за пустой стол и не предложив ни чаю, ни кофе, хозяйка повторила:
– Что сделала Римма?
– Ничего особенного. Я хотела поговорить о ее старшей дочери Ксении.
– Ксении? – эхом отозвалась Зинаида. – Она вообще… то есть…
– Позовите Малявину!
– Э… э… э… – протянула Кондратьева. – Понимаете… в общем… она того… отсутствует… Ксения тоже… она вообще-то не своя… но есть… а Малявиной нету.
– Кто же есть в наличии? – я попыталась разобраться в ее бормотании.
– Ксения. А Риммы нет. Я ее не знаю. Совсем.
– Давайте сюда подростка.
– Не получится.
– Ксюша не контактна?
– Глупый разговор! – вспылила Зинаида. – Пока не объясните причину своего прихода, я рта не раскрою!
– Особого секрета нет, – вздохнула я. – Во время программы Полины Яценко умер бизнесмен Олег Ветров…
Чем дальше я вела рассказ, тем сильнее нервничала Зинаида. В конце концов она прошептала:
– Ну и делишки! Я вообще-то ни при чем. Мне заплатили, признаюсь. Я взяла деньги. Но еще пожалела Ксению!
– Если можно, говори по порядку! – не выдержала я. – А еще лучше, позови Римму.
– Ее нет.
Я стала выходить из себя.
– Лгать надо умея. То говоришь – Малявина детей укладывает, то сообщаешь – ее нет.
– Про малышей ты сама сказала, – тоже перешла на «ты» Зина, – я лишь кивала.
– Хорошо, не буду спорить. Где Римма?
– Ее нет!
– Опять…
Кондратьева встала, открыла форточку, прижалась спиной к подоконнику и прошептала:
– Я в последнее время нервная стала. Вдруг «Желтуха» докопается или кто-нибудь подставу заподозрит? Но деньги мне нужны позарез! А она успокаивала: «Ты не первая, не дергайся». Я ей верила, а как приеду домой – волнуюсь. Если правда выяснится, я подгажу себе по полной.
– Стоп! Начни с начала. Кто «она»? Какое отношение ты имеешь к программе Яценко? И где Римма? Ксения?
Зинаида села за стол.
– Слушай, попытаюсь объяснить.
Вертя в пальцах салфетку, Кондратьева начала рассказ. А я, слушая его, лишь удивлялась приемам, которые использует современное телевидение.
Зина учится в вузе, где готовят киноактрис. Перешла на пятый курс, но в отличие от большинства своих товарищей пока не замечена ни режиссерами, ни продюсерами. Зиночка тщеславна, мечтает увидеть свой портрет на обложках глянцевых изданий, жаждет оваций, поклонников, премий… Вот только ни одной роли в фильме ей пока не предложили. Кондратьева не понимает, почему удача обходит ее стороной, – у нее приятное лицо, хорошая фигура, она обаятельна, не заносчива. И тем не менее на кастингах ей сразу говорят:
– Большое спасибо. До свидания.
Многие студентки с курса Кондратьевой давно попали в телесериалы, получили хотя бы крошечные роли. Лиха беда начало, за десятисекундными эпизодами последуют и серьезные работы, главное – попасть в обойму. Но Зину счастье обходит стороной. А еще остро стоит вопрос денег. Кондратьева, слава богу и спасибо умершим родителям, имеет собственную квартиру, ей не приходится тратиться на съем жилья, как девочкам из провинции. Но помрежи, проводящие кастинг, смотрят на одежду, обувь, сумку, макияж и прическу кандидаток. У хорошо «упакованной» претендентки больше шансов, чем у замарашки. Во всяком случае, так считает Зина.
В своих постоянных неудачах Кондратьева винит собственную бедность. Вот заявись она на просмотр в платье из последней коллекции пафосного модельера, тогда… Но откуда взять тысячи на обновки, если не хватает рублей на кефир? Где подработать? Расклеивать объявления, продавать гамбургеры, вручать прохожим рекламные листовки категорически не хотелось. И тут Зине неожиданно повезло. Ей позвонила подруга, Олеся Соломкина, и спросила:
– Хочешь бабла?
– До жути, – призналась Зина.
– Могу пристроить тебя на хорошую работу, – пообещала Олеся, – на телевидении. Платят нормально, но требуют соблюдения нескольких условий. Так, ерунда. Не сомневайся, шикарное место!
– Почему сама туда не идешь? – засомневалась Зина.
Действительно странно, когда человек так нахваливает службу, но сам туда не рвется.
Олеська засмеялась.
– Я отпахала на Яценко год и устала. Надоело шоу, а тут еще мне роль предложили. Полина, естественно, отпустила меня, только просила замену подыскать. Нужна талантливая девушка, умеющая держать язык за зубами. По-моему, ты как раз такая.
Все оказалось очень просто. Зине предстояло иметь дело только с ведущей шоу Полиной Яценко и ограниченным кругом ее доверенных лиц. За два-три дня до передачи Яценко звонила студентке и озвучивала задание. Например, говорила:
– Имя – Вера Петрова. Возраст – сорок лет. Хромает. У нее проблема с ногой, из-за болезни тазобедренного сустава женщина лишилась работы на заводе, производящем напитки. Главный гость – хозяин фабрики, разливающей лимонад. Твоя задача: рыдаешь, говоришь про нищету, мол, лишилась службы, зарплаты, голодаешь. Но кто виноват в твоих бедах? Чем мешала изуродованная нога карьере? Подробный текст пришлю факсом.
Зина получала сценарий, заучивала слова и приезжала часа за четыре до начала съемок к павильону.
– Рядом, на улице Квасинина есть дом, хрущеба, Яценко в нем квартиру имеет, – откровенничала студентка.
– Телеведущая живет в халупе? – поразилась я.
Зина пожала плечами:
– Может, из прошлой жизни осталась, наверняка Полина не родилась селебрити. Но я не в курсе, кем она была до телевидения. Вероятно, куковала в нищете. А возможно, она снимает помещение для встреч с актерами. Квартира хоть и аккуратная, да уютной не назовешь. Чисто, но без мелочей, и очень просто, если не сказать дешево, обставлена. Полина там проверяла, как я подготовилась. Затем я переодевалась, гримировалась, получала необходимые аксессуары и шла на съемку.
– Аксессуары? – удивилась я.
Зина кивнула.
– Ничего странного. Допустим, я изображаю больную астмой, мне для убедительности требуется ингалятор. Или я жертва некомпетентного ветеринара. Тогда где моя собака?
– Полина предоставляла и лекарство, и животное?
– Точно!
– А где она брала реквизит?
Кондратьева хмыкнула.
– Меня это не колышет. В деле из шоу еще двое – администратор Филипп и девчонка Юля. Знаешь, они в павильоне постоянно ругались. Филя на Юльку орет, козой обзывает, а она его иначе как «пидор» не величает. Весь народ в курсе: эти двое – враги навсегда. Да только парочка спектакль разыгрывает, по-настоящему они любовники и на Полину пашут. Юля мне на следующий день бабки в конверте привозит. Полина к купюрам не прикасается!
– Значит, Риммы Малявиной не существует?
– Может, и живет где-то баба с такой фамилией, – засмеялась Зина, – но в телепрограмме она точно не участвовала.
– А дети?
– Их Филипп привел.
– Где он взял малышей?
– Зачем мне это знать? – равнодушно сказала Зина. – Всучили мне троицу, я их и повела к входу. Чуть с ума от них не сошла! Лучше общаться со стадом обезьян, чем с детсадовцами. Я и вообще-то к детям равнодушна, а после того раза вовсе не хочу их иметь. За пять минут до истерики довели! Один налево, второй направо, третья вперед бежит… Вот когда я пожалела, что не обезьяной родилась, хвоста мне не хватало! Рук всего две, а спиногрызов на одного больше. Есть же на свете идиотки, которые безостановочно рожают.
– Ксению тоже Филипп раздобыл? – задала я главный вопрос.
Зина потупилась.
– Нет.
– Юля привела? – предположила я.
– Нет, – совсем тихо ответила Кондратьева. – Ты меня не выдашь? Очень мне деньги нужны!
– Пока мне непонятно, откуда появилась Ксюша.
Зинаида подперла подбородок кулаком.
– Объясняю. Я пошла с детьми на вход. Там в холле, до охраны, вечно идиоты тусуются, надеются попасть в зал как зрители.
– Неужели так просто стать участником программы? – удивилась я. – Любого в студию пускают?
– Конечно нет, – снисходительно улыбнулась Зина. – Людей тщательно отбирают, дают им приглашения. Но иногда лажа получается. Режиссер оглядит зал, а там одни старухи или, наоборот, подростки набились, мужчин нет – нехорошо. Получается, что шоу либо старперское, либо на школьников рассчитано. Времени уже нет, эфир прямой, ну и посылают админа в холл. Тот вылетает, орет: «Эй, парни! Вон тот, в красном, другой с бородой, дедушка в кепке… За мной!» Люди знают, что на съемку можно попасть, вот и толпятся. А еще почти все в курсе: операторы любят ярких, нестандартных, ну и обряжаются фриками. Дурдом на выезде…
Зина в образе Риммы Малявиной начала пробираться сквозь толпу, и тут ее кто-то тронул за плечо.
– Простите, – тихо сказала дама, – вы на программу Яценко?
Кондратьева не любит болтать с посторонними людьми, но незнакомка не походила на обычных зрителей. Зинаида покупает модные журналы и отлично поняла, сколько стоит с виду простенький льняной костюмчик, ладно сидевший на мадам, – тысяч семьдесят, не меньше. В ушах дамы сверкали бриллианты, на руке золотые часы, опять же с камнями, которые уж точно не были стразами. Но больше всего Зину поразила сумка, висевшая у нее на плече.
– «Марго», – с придыханием говорила сейчас актриса. – Да не современная – винтажная! Знаешь, сколько она стоит?
Я вспомнила горящие глаза Лизаветы, ее рассказ о певице Маргарите Лансэ, в честь которой назвали ридикюль, и кивнула:
– Да.
– Ума лишиться! – закатила глаза Зина. – А она ее просто так таскает! На каждый день!
Ясное дело, Кондратьева притормозила и поинтересовалась:
– Что случилось?
– Помогите, пожалуйста! – дама молитвенно сложила руки. – Вы, наверное, списком пойдете?
– Ну да, – кивнула Зинаида. – Я гость студии, а это мои детки.
– Паспортов тут не требуют, – шептала женщина. – Мы уже в который раз приходим, я их порядки изучила: если зрители, то по билетам, а гостей администратор встречает.
Кондратьева изобразила недоумение.
– Меня предупредили, чтобы я к менту подошла. Да в чем дело?
– Возьмите Ксюшу!
– Кого? – изумилась актриса.
Дама выдернула из толпы девочку-подростка.
– Ксения мечтает попасть на съемку! Мы сюда уже не первый раз приезжаем, но нам не везет. Кого угодно берут, только не нас. Так, Ксюнечка?
Девочка кивнула.
– Прихватите ее с собой, – попросила дама, – вроде как собственную дочь.
– Это невозможно, – покачала головой Зина, – мои дети маленькие.
– Но у вас вполне может быть и такая девочка, – не отставала тетка. – Идете скопом, никто не усомнится. Ксюшенька не полезет в центр студии, она издали понаблюдает. Верно?
Девочка снова кивнула.
– И не просите! – отрезала Кондратьева и сделала шаг вперед.
Но от дамы оказалось непросто избавиться.
– Вы же сама мать! – судорожно зашептала она. – Поймите меня: Ксюшенька замечательная девочка, отличница, послушная, умная, талантливая, но слегка странная! Не такая, как все, особенная!