Я молча слушала Ларису. Зависть – страшная вещь, она начисто лишает человека объективности. Мне понятно, почему слонопотам мажет Яценко сплошной черной краской: Полина хороша собой, знаменита, пользуется успехом у мужчин.
– Нет никого хитрее ее! – брызгала слюной Лариса. – Надо ж умудриться – жизнь в этом гадюшнике провести и ни с кем не пересраться. Лицемерка! Только комплименты говорит, брешет в глаза. Умеет оскорбить, но так, что вроде обласкала. Мне тут за-явила: «У нас скоро будет в программе специалист по коррекции веса. Дорого берет, но отлично помогает, без дураков. Люди по сорок килограммов теряют. Хочешь, я с ним пошепчусь, и профессор возьмет тебя даром?»
– Отличная идея!
– А мне не надо. Я че, жирная? – заморгала Лариса. – Вполне собой довольна.
Я растерялась, а собеседница надулась и процедила:
– Но только скоро на ее улице праздник закончится. Наши поговаривают, что Полину начальство уже предупреждало: «Рейтинг падает. В новом сезоне шоу прикроем». Мне Алиска, секретарша главного, рассказывала, как Яценко вылетела из его кабинета – морда потная, даже улыбаться перестала. Но тут снова ей везуха – Ветров помер. Ну зритель и бросился «Интервью» смотреть. Во как, вечно ей везет. Полька дрянь, но ее даже бывшие любовники обожают. Сука!
– Скажите, пожалуйста, кто из вип-гостей был обижен передачей? – перевела я разговор на другую тему.
– Ха! Таких полно!
– Мне понадобится список с фамилиями, адресами и номерами телефонов.
– Всю базу захапать желаете?
– И в мыслях такого нет! Сами же говорили: пятьдесят процентов программ имеют хороший для гостя конец. Среди оставшихся скандальных надо выбрать наиболее жесткие.
– Эта информация есть у редакторов.
Я вынула кошелек:
– Ларочка, у вас большая зарплата?
– Копейки жалкие.
– Отлично! То есть, конечно, плохо. Посоветуйте, к кому из ваших коллег я могу обратиться за помощью. Они, наверное, тоже мало получают?
– Уж побольше моего, – протянула Лариса. – А чего про девок интересуетесь?
– Хочу купить сведения, – провокационно ответила я, – готова платить звонкой монетой.
– Сколько? – живо спросила толстуха.
– Думаю, мы с какой-нибудь из ваших коллег сумеем договориться, – сладко улыбнулась я.
Интересно, знакома ли Лариса с работой милиции? Тот, кто общается с сотрудниками МВД, хорошо знает: они не платят за сведения, которые легко могут получить, предъявив, например, ордера. Если сейчас Лариса удивится, придется сообщить о своей принадлежности к частной структуре.
– Зачем вам тратить время на этих идиоток? – алчно сказала толстуха. – Вроде мы уже подружились, я и сама с радостью вам помогу. Так сколько?
Слегка поторговавшись, мы с Ларисой пришли к консенсусу, и она начала деловито командовать:
– Щас вторая съемка стартует, я на площадке не нужна. Пойдите в универмаг, он у метро находится, поешьте спокойно. А я тем временем списочек раздобуду. Возвращайтесь через час, и я его вручу. ОК?
– Хорошо, – обрадовалась я.
Договорившись с жадной Ларисой, я вышла на улицу и поняла, что за время моего пребывания в съемочном павильоне над Москвой пронеслась гроза. Удушающая жара исчезла, в воздухе разлилась приятная свежесть. Наслаждаясь погодой, я пошлепала по мелким лужам в сторону высокого здания, состоящего из одних стеклянных витрин. В крупных торговых центрах всегда есть кафе. Ужинать мне, правда, абсолютно не хочется, но вот чаю с булочками выпью с удовольствием.
Путь пролегал мимо метро. Людской поток плавно втекал по ступеням в подземный переход, и мне вдруг стало обидно за столицу. Ну почему в Москве так мало думают о людях? Наш город приспособлен для комфортной жизни молодых и здоровых, кто, легко перепрыгивая через две ступеньки, козликом доскачет до платформы. Но ведь в мегаполисе живут пенсионеры, инвалиды, мамы с младенцами. Кстати, когда вы видели на московских улицах человека в инвалидной коляске? Я лично не видела. Неужели в столице России вообще нет инвалидов? Год назад Сережка с Юлечкой подарили мне на день рождения турпоездку в Германию. Семь дней я провела на родине Гейне и Гёте, осматривая достопримечательности. Конечно, Германия великая страна, там есть чем полюбоваться, но меня поразили не музеи и архитектурные памятники, а масса веселых – подчеркиваю, веселых! – людей в инвалидных колясках. Кого-то подталкивали родственники, кто-то бойко рулил сам. В особенности восхитила меня пожилая дама лет ста, не меньше. Фрау восседала в удобной повозке, ее волосы были уложены красивыми волнами, пальцы рук сверкали кольцами, на неподвижных ногах, заботливо прикрытых пледом, спала маленькая собачка, чи-хуа-хуа. И никто не удивлялся, что лишенная возможности ходить старушка отправилась вместе со своей любимицей в уличное кафе. Старую даму не выгнали вон, не наорали на нее:
– Куда прешь, карга, с грязными колесами? Здесь люди отдыхают!
И нигде не было надписей, строго предупреждающих: «С собаками вход запрещен». Нет, бабуля смаковала кофе, чихуа-хуа спала, и было видно, что такое времяпрепровождение привычно парочке. В Германии инвалиды являются полноценными членами общества. А в Москве?
Увы, у нас бедолаги не смогут даже выехать на улицу – в подъездах нет пандусов. Если все же больной человек ухитрился договориться с соседями, и те, кряхтя, вынесли коляску во двор, тут опять засада: тротуары не заканчиваются плавным съездом, они окаймлены высоким бордюром. А как попасть в автобус, в кинотеатр, ресторан? Да бог с ними, с развлечениями (хотя кто сказал, что инвалид не имеет права веселиться?), – покажите аптеку, вход в которую приспособлен для людей с ограниченными возможностями. Лично я знаю только один книжный магазин, где пространство между стеллажами настолько широко, что между ними проедет коляска, а туалет оснащен специальными поручнями, – это дом книги в Медведкове. Вот и мучаются наши больные соотечественники взаперти. Люди, а ведь заболеть может каждый!
Теперь вспомним о мамах с детскими колясками. Каково им спускать и поднимать их по ступенькам? А бабушки с тележками на колесах… Вон как раз стоит одна, облокотилась о тяжелую сумку, явно не понимая, как стащить ее вниз.
Огромная жалость заполнила душу. Ну кто отпустил из дома божьего одуванчика с клюкой? Кому пришла в голову идея попросить немощную старуху сходить за продуктами?
Ноги сами собой понесли меня к сгорбленной старушке.
– Бабуля, вам помочь?
– Ох, внученька, спасибо! – запричитала пожилая дама. – Руки устали, ноги подкашиваются, а лестница крутая. Сделай милость, одной мне не справиться!
– Сейчас, – кивнула я и попыталась поднять клетчатую торбу. Однако, похоже, она набита кирпичами.
– Тяжело, милая? – принялась охать пенсионерка. – Там банки с вареньем, детям везу. Им некогда, на работе с утра до ночи, а мне делать нечего. Вот и надумала своих порадовать.
– Ничего, – заверила я, – справлюсь. Вот так, потихонечку.
Вцепившись в железную ручку, я стала медленно опускать тележку. Бух! Отлично, одна ступенька позади. Бац! Вот и вторую миновала. Бум! Третью преодолела. А впереди еще очень много! Но не кидать же старуху, которая, опираясь на палку, ползет за мной. Ой, как же не хочется стареть! Ну почему нельзя оставаться вечно молодой? Бабушка даже в теплом июне нацепила на себя серое пальто и замотала голову полотняным платком черного цвета – то ли у нее терморегуляция нарушена, то ли она не знает, что лето на дворе.
– Дети в курсе, что вы в одиночку пустились в путь? – отдуваясь, спросила я у пенсионерки.
– Конечно, – дребезжащим голосом ответила та. – Вчера позвонили и сказали: «Мамочка, мы тебя обожаем. Не осталось ли у тебя нашего любимого варенья? Приедем в субботу и заберем, хотя, конечно, сладкого уже завтра захочется. Давно мечтаем об оладушках с домашним джемом. Но ты сама не катайся! Кстати, ключ оставим под ковриком». Вот я и решила сюрприз им устроить! Ну кто их побалует, если не мамуля? Молодые они еще, только недавно сорокалетие отметили.
– Ясно, – вздохнула я и покрепче вцепилась в ручку.
Молодцы младенцы, разменявшие пятый десяток, умеют манипулировать мамой! Она сама захотела припереть им неподъемные банки. В особенности умилило меня заявление про ключ, оставленный под ковриком.
Глава 15
– Слышь, внученька, – закряхтела бабуля, – ты уж не обижайся, послушай моего совета. Я столько тяжестей переносила и знаю: тележечку легче перед собой толкать!
– Да? – с недоверием спросила я и чуть ослабила хватку. В ту же секунду ручка тележки с силой пнула меня пониже спины, и хорошо, что я успела уцепиться за перила, не то упала бы носом вниз.
– Ох, молодежь! – закашляла бабуля. – Непослушная! Думаете, старики из ума выжили? Нет, еще помнит ум, были когда-то и мы рысаками! Ну не упирайся, встань позади каталки.
– С огромным удовольствием последую вашему совету, – улыбнулась я. – Если честно, сама не пользуюсь такой сумкой.
– С огромным удовольствием последую вашему совету, – улыбнулась я. – Если честно, сама не пользуюсь такой сумкой.
– В руках продукты прешь? Ой, плохо! Купи повозку.
– У меня машина.
– А-а-а… – протянула старушка. – Значит, замуж хорошо вышла. А моей Лерочке не повезло – выскочила за голодранца. Зять-то замечательный, ласковый, но без порток!
– Еще разбогатеет, – приободрила я ее, встала за сумку, взяла ручку и толкнула торбу вниз.
Сумка не шелохнулась.
– Сколько там банок? – осведомилась я.
– Четыре трехлитровых баллона, пять по литру и мелких парочка, – охотно перечислила бабуля. – Да еще брусок свинцовый. Вот на сколько он тянет, не знаю, его мне в сумку муж положил. Сказал: хорошая вещь, в хозяйстве пригодится.
– Железяка-то зачем? – поразилась я.
– А балконная дверь у них постоянно распахивается, – пояснила бабуля. – Чуть ветерок дунет, створка о стену – хлобысь! Вот я и придумала подпереть ее.
– Лучше починить запор, – пробубнила я, пытаясь столкнуть торбу с места.
– Эх, милая, – пригорюнилась бабуля, – нету у меня в руках мастерства. Многое за жизнь освоила, а вот с деревом и замками не возилась.
– Пусть зять позаботится, – посоветовала я, по миллиметру продвигая колеса к краю ступеньки.
– Андрюшенька у нас хороший, но… – завздыхала бабуля.
Что сказал божий одуванчик дальше, я не услышала. Неподъемная тележка ухнула на другую ступеньку, потянув за собой меня, словно былинку. Сила инерции проволокла поклажу дальше, она скатилась еще ниже и поскакала по лестнице, я же моталась сзади, вцепившись оледеневшими пальцами в ручку. Больше всего на свете я боялась отпустить груз, ведь тогда клетчатое уродство на колесах рухнет и банки превратятся в крошево.
Упираясь ногами в пол, я пыталась остановить движение сумки, но мой вес был явно меньше совокупной тяжести того, что старушка везла «деткам». В конце концов тележка очутились на ровном месте, неподалеку от турникетов.
Я перевела дух, с огромной радостью отметила, что не разбила банки, и стала судорожно оглядываться по сторонам. Где же старушка? В толпе мелькнула согнутая фигура в пальто и платке. Пенсионерка без всякой суеты шагала в мою сторону, опираясь на палку.
– Бабуля! – обрадовалась я. – Так что там с Андрюшей?
– Охохонюшки, – заскрипела она. – Зять хороший мальчик, вот только по дому не помогает…
Я расслабилась и потащила сумку вперед. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Старушка просила меня о помощи? Нет, я сама подбежала к ней и изъявила желание посодействовать. Теперь нельзя бросить начатое, нужно посадить бабушку в вагон, помахать ей рукой и с сознанием выполненного долга отправиться по своим делам.
– А еще как-то из туалета дымом запахло. Ох, думаю, он курить начал, стервец! – перечисляла старуха недостатки зятя.
Продолжая монолог, она продемонстрировала дежурной удостоверение и живо миновала контроль. Тут только я сообразила, что не купила билет, а назад к кассам идти далеко. Пришлось попросить сотрудницу метрополитена:
– Разрешите я пройду на минуточку? Мне нужно только бабулю в поезд посадить. Вон ту, в платке.
– Ладно, – незлобиво согласилась тетка в форме.
И я стала протаскивать сумку сквозь турникет. Преодолеть препятствие удалось только с третьей попытки, и то лишь после того, как шедший сзади мужик пнул тележку ногой, заявив:
– Ну, бабье! Насуют дерьма и прут в подземку! Кто ж с колесами в метро разгуливает? Рюкзак брать надо!
Моя подопечная, не оглядываясь, шкандыбала по платформе. Очевидно, я произвела на пожилую даму самое положительное впечатление, раз она совершенно не волнуется за судьбу банок. Прибавив скорости, я нагнала ее, и тут послышался шум приближающегося состава.
– Удачной вам, бабушка, поездки, – от души пожелала я.
– Спасибо, деточка, – кивнула старуха.
– Надеюсь, вы без проблем доберетесь до квартиры дочери. Больше не катайтесь одна, пусть лучше вас Андрей сопровождает.
Она с недоумением посмотрела на меня.
– С чего ты взяла про дочку? У нас с мужем два сына.
Я ухмыльнулась. Все понятно, старость не радость! У пенсионерки явные признаки склероза вкупе с маразмом – перепутала пол своих детей.
Состав с грохотом подкатил к перрону.
– Вам сумочку вкатить в вагон? – спросила я. – Или сами справитесь?
– Зачем мне твоя тележка? – изумилась бабка.
Мою душу переполнила жалость к несчастному «одуванчику». Затем возникла злость. Ну детки-конфетки! Используют почти невменяемую мать в качестве обозной лошади. Неужели они не способны трезво оценить ее умственное и физическое состояние?
Пневматические двери с шипением разошлись в стороны, из вагона повалила толпа.
– В кошелке банки с вареньем, – напомнила я, – и свинцовый брусок, чтобы балкон подпирать.
– И за каким дьяволом мне эта ерунда? – пожала плечами бабка, входя в вагон.
– Вы везете ее дочери и зятю Андрюше, – почти с отчаяньем ответила я. – Ну, возьмите сумочку!
Пенсионерка закатила глаза.
– Не нужна мне твоя поклажа! Варенье я не ем. Балкона у нас нет, на первом этаже живем. Ни дочерей, ни зятьев не имею, есть внучок, Андрюша, но ему твои джемы не нужны. Не возьму их. Ступай домой! Да скажи тем, кто за тобой приглядывает, чтобы дверь получше запирали. Ну люди! Вот ведь безответственные, упустили сумасшедшую! Ступай, милая, домой, сама вареньице съешь. Спасибо тебе за желание угостить!
Створки сомкнулись.
И тут только до меня дошло: головной платок у старухи шелковый, серо-голубой, а та, что рулила к косорукому зятю, спрятала волосы под черным. Я перепутала бабок!
Состав улетел в тоннель, я принялась судорожно оглядываться, с каждой секундой на душе становилось все гаже. Где хозяйка сумки?
– Люди добрые! – заорали вдруг над платформой. – Украли «тачанку»! Там варенье! Сколько на него сахара пошло! Хорошо хоть ягоды не свои, Андрюшка с Василиской у соседей-дураков кусты пооборвали! Выхватила, стерьва, из моих рук каталку и усигала! Вот и верь после этого людям! Хотя энта девка сразу мне уголовницей показалась! Не просили ее лезть, сама навязалась! Разве ж нормальный человек чужую сумку катить возьмется?
Я повернула голову на звук. От турникетов торопилась в сопровождении двух милиционеров моя бабуля. Первым порывом было заорать: «Сюда, сюда, сумочка вас ждет!» Но тут один из патрульных забасил:
– Спокойно, мамаша! Схватим, задержим, арестуем.
– На месте отдубасим, – выдал многообещающе второй сержант, – от нас не убежит.
Я втянула голову в плечи и оценила перспективу. Стою у края платформы, опираюсь на чужую сумку. И если задать десятерым людям вопрос: «Что, по-вашему мнению, собирается сейчас сделать женщина с каталкой?» – все без колебания ответят, что она ждет поезда, чтобы уехать.
Ни милиция, ни уж тем более бабка не поверят моему рассказу о том, что я перепутала старух.
– Ишо там брусок! – набатом гудела заботливая мамаша. – Свинцовый! Не китайская дрянь, не сегодня куплена! Муж с завода в пятьдесят восьмом годе принес! Настоящая вещь! Таперича таких не выпускают! Дорогая! Натуральная! Не химия!
Из тоннеля показался сначала свет фар, потом появился поезд, он остановился, двери одного из вагонов оказались передо мной, толпа ринулась из состава.
– Вон она! – переорала шум метро бабка. – Держите! Хватайте! Ловите!
Сержанты попытались протиснуться сквозь людской поток. Я мигом поняла, что сейчас произойдет: мне заломят руки, отведут в отделение… Я шмыгнула в вагон, проскользнула к противоположным закрытым дверям и спряталась за здоровенного мужика в джинсах.
– Воровка! – донеслось до ушей. – Сумку бросила! Стерьва!
Поезд ринулся вперед, я закрыла глаза. Удрала! Больше никогда не стану помогать немощным. Всего-навсего хотела спокойно попить кофе, вот и шла бы себе в ресторан… А что вышло? Теперь надо доехать до следующей станции и пересесть на поезд в обратную сторону… Наверное, Лариса уже раздобыла список гостей программы.
– Дура ты, сеструха, – тихо сказал мужик, за широкой спиной которого я укрылась от преследователей.
Я подняла голову, почувствовала запах перегара и спросила:
– Вы мне?
Дядька улыбнулся, демонстрируя отсутствие передних зубов, вытянул вперед руку, покрытую темно-синими наколками, щелкнул меня по носу и с чувством произнес:
– Ваще без руля! Че глазами лупаешь? Старухи не в цвет, лучше с молодыми работать, у них лопатники жирные, а ходячие трупы копейки дома, под гробом, держат. С морды живопись сотри и под бухгалтера коси, на такую не подумают. Или наизнанку вывернись, наоборот расфуфырься покруче, богатых тоже не гребут. Вообще, либо проще оденься, либо блести елкой. Понятно объяснил?
– Очень, – кивнула я, – огромное спасибо!
Мужик шумно икнул.
– Всему учиться надо! – менторски заявил он. – Коли профессия нравится – осваивай. Только она не простая, это тебе не на баяне играть. В нашем деле ум нужон. Да сообразительность. А ты сумку сперла. Где кукушка-то?