Но выходка Ждана была сущей мелочью в сравнении с той, которую в следующий миг учинил Дан.
– Очень рад знакомству, – одаривая отца и Тора новым учтивым поклоном, сказал блондинчик. Тут же выпрямился, расправил плечи и продолжил, обращаясь уже исключительно к папе: – Старейшина прав, налоговые льготы лишь предлог. Я приехал в Рестрич с совершенно иной целью. Господин Трим, я должен признаться: я бесконечно влюблён в вашу дочь, в Астрид. И я приехал, чтобы просить её руки.
Что-о-о?!
Мой шок был буйным, но беззвучным. Впрочем, сородичи, которым довелось стать свидетелями столь вопиющего предложения, тоже промолчали. Отец и тот слова вымолвить не смог. Единственным, кто не утратил дар речи, стал Нил.
– Вы с ума сошли? – выдохнул он. – Да как вы… да как вам… Как вам только в голову пришло?!
Я стояла очень неудачно, в том смысле, что лица Дантоса видеть не могла, только профиль. А тут он ещё и повернулся, так что выражение аристократической физиономии должно было остаться тайной. Но интонации, прозвучавшие в голосе, завесу всё-таки приоткрыли. Насмешка! Лёгкая, беззлобная, но всё-таки.
– Не понимаю, чему вы удивляетесь, – сказал герцог Кернский. – Мне моё стремление кажется очень логичным.
Старейшина Нил побагровел, крепче сжал кулаки, а через миг вздёрнул подбородок и процедил:
– Нам бесконечно льстит ваше предложение, но ответ только один – нет.
И добавил, будто без пояснений не ясно:
– Астрид не выйдет за вас. Это исключено.
Дана слова старейшины не впечатлили. Более того, он повернул голову и уставился на моего папу, наивно полагая, что только тот имеет право распоряжаться судьбой дочери. Впрочем, будь упрямый блондин одним из нас, и не будь я одарённой, так бы оно и случилось, но…
– Вы не можете претендовать ну руку Астрид, – встрял в разговор уже Дурут. Не менее разгневанный, нежели Нил. – Император дал вам неприкосновенность, но принудить нас к подобному союзу он не в праве.
Я пребывала в настоящей растерянности, но вот это «нас» откровенно задело. Я встрепенулась, нахмурилась, бросила гневный взгляд на Дурута, а потом… решилась посмотреть на папу.
От изумления, охватившего мастера Трима в момент, когда Дан озвучил причины визита, следов уже не осталось. Теперь папа был спокоен и хмур. И смотрел исключительно на меня!
Опять захотелось попятиться. Просто не далее как вчера я рассказывала родным о жизни вне Рестрича, и ни словом о каких-либо герцогах не обмолвилась. Но кто же знал, что Дантос заявится в город? Да ещё с такими предложениями!
– Астрид? – позвал отец, и я невольно вздрогнула.
А в следующий миг вновь растерялась, потому что папа спросил:
– Астрид, а что скажешь ты?
Мы оба прекрасно знали – моё мнение роли не играет, равно как и его. Но этот интерес, это участие… они согрели сердце. И я даже открыла рот, чтобы ответить, но увы. Старейшина Нил оказался проворней.
– Ничего не скажет! – рявкнул старикан. Тут же шумно втянул воздух и обратился уже к Дантосу: – Ваша светлость, наш ответ нет. И принудить нас к иному решению вы не вправе. Вопросы брака касаются традиций нашего народа, а эта сфера вне влияния Роналкора. К тому же, Астрид уже помолвлена. В скором времени она выйдет замуж за…
– За кого это?! – перебил Торизас возмущённо, а я…
Нет, никакой настороженности! И даже остатки оцепенения спали. Просто лично мне пояснений не требовалось, я прекрасно поняла, о ком говорит Нил. И сдержаться, конечно, не могла.
– Я не выйду за Гертона! – отчеканила звонко. – Никогда!
Оглушительная тишина, наступившая после моего заявления, длилась недолго. То ли секунду, то ли две. А потом…
Дурут и Нил зашипели, стражники дружно выдохнули, отец хмыкнул, Торизас фыркнул, а герцог Кернский повернулся ко мне и спросил, грозно щуря глаза:
– Кто такой Гертон?
Всё. Терпение кончилось! Причём не у меня, а у единственного, кто остался в трезвом уме – у Ждана.
– Хватит! – рявкнул бывший наставник. И когда в коридоре ратуши вновь воцарилась оглушительная тишина, повторил уже спокойнее: – Хватит.
Он отстранился от двери и, сделав приглашающий жест, скомандовал:
– Астрид!
Я подумала и подчинилась. Юркой мышкой прошмыгнула мимо рассерженного герцога и взбешенных старейшин, чтобы вновь оказаться в просторном кабинете. А за спиной, прозвучало:
– Трим, Торизас!
Обернувшись, я увидела, как в кабинет входят отец и брат. За ними улыбчивый, вопреки ситуации, Вернон. Ну а уже за магом остальные. Собственно все, кроме стражников.
Даже без учёта того, с каким интересом в Рестриче относятся к новостям, решение было разумным – уж кто, а лишние свидетели этому разговору не требовались.
Повинуясь собственному раздражению, я проследовала к окну, у которого прежде стоял учитель. Отец и брат остановились у камина. Вернон вернулся в покинутое гостевое кресло. Дантос садиться явно не хотел, но после некоторых колебаний тоже на прежнее место возвратился. Равно как и Нил с Дурутом.
Ну а Ждан, убедившись, что все заинтересованные лица в сборе, закрыл двери и подошел к моим. Кажется, он хотел взять слово. Вот только не успел.
– Так кто такой Гертон? – буравя меня взглядом, повторил Дан.
Мне было что сказать, но вдаваться в подробности я не стала. Ответила по существу:
– Да так. Один придурок.
Как ни удивительно, старейшине Нилу такой ответ не понравился – старик зашипел и даже попытался подняться из кресла. А Дурут тихо рыкнул и процедил:
– Астрид, придержи язык!
Я фыркнула и отвернулась, чтобы уставиться в окно.
Там, внизу, простиралась главная площадь Рестрича. Снаружи по-прежнему моросил дождь, и ветер гулял такой, что хотелось поёжиться. Но неприятная погода не мешала горожанам «прогуливаться». Сородичи уже учуяли скандал и были готовы на многое, чтобы узнать подробности.
Это плохо скрытое любопытство вызвало невольную улыбку. Я точно знала: сейчас кто-нибудь из отосланных стражников непременно выйдет из ратуши и шепнёт о новостях. Через полчаса весь город будет в курсе событий. Что ж, в моей ситуации количество сплетен роли уже не играет, так что…
– Ваша светлость, тема закрыта, – вернулся к прерванному разговору Дурут. – Вы не имеете права, а мы…
– То есть для того, чтобы принять правильное решение, вам нужен ещё один приказ императора? – перебил блондинчик.
В такой ситуации любоваться «красотами» Рестрича было уже невозможно, и я, конечно, обернулась. Обернулась, чтобы увидеть прежнюю ярость Нила и Дурута, а так же каменное спокойствие Ждана и хмурое раздражение отца.
Торизас тоже хмурился, но, в отличие от остальных, глядел не на чужаков, а… да-да, на меня. В изумрудных глазах брата читалось:
– Ну ты и… врушка!
Обстановка к смущению не располагала, но щёки всё равно порозовели. Пусть на миг, но опустила глаза и, не выдержав, подарила брату виноватую улыбку. Улыбку, которая говорила:
– Ну прости, Тор. Прости, но мне пришлось! Только… Дантосу про вчерашнее не рассказывай, ладно? Видишь ли, у герцога Кернского не очень развитое чувство юмора. Он точно не оценит.
Опять тишина. В этот раз давящая. Потом шумный выдох – это старейшина Дурут попытался взять себя в руки. Ещё миг, и Дурут отошел от кресла Нила, чтобы приблизиться к одному из шкафов, где хранились книги и бумаги. Он вернулся с каким-то свитком, но не пожелтевшим, а очень даже новым.
– Это копия договора, – швырнув свиток на стол, заявил старейшина. – Здесь перечислены наши обязанности и права. Можете проверить, если моего слова недостаточно, но там чёрным по белому написано: вмешиваться во внутренние дела народа метаморфов император не может. И клятва наша на такие приказы не распространяется.
– А что за клятва? – не постеснялся проявить любопытство Торизас.
На брата мгновенно прицыкнули, а Дан неожиданно разулыбался. Он посмотрел сперва на Тора, потом повернулся и одарил улыбкой меня.
Я не хотела реагировать, но ход мыслей блондинчика был слишком прозрачен – здесь и сейчас Дан намекал на чью-то наглость. Пришлось надуться и задрать подбородок. Чья бы коровка мычала! Чей бы барашек блеял!
– Вы не можете! – обрывая войну взглядов, припечатал Дурут. – Астрид выйдет замуж согласно традициям, и…
Договорить старик не потрудился. Видимо из-за того, что Вернон привстал и ухватил со стола свиток. Под ненавидящими взглядами двух старейшин, маг вновь развалился в кресле и принялся изучать документ.
Столь подчёркнутое недоверие стало поводом для новой оглушительной паузы, нарушить которую довелось всё тому же Дантосу.
– Ладно, и что же там с вашими традициями?
Нил и Дурут дружно скривились, а Ждан хмыкнул и ответил:
– Мы не заключаем брачных союзов с чужаками.
– Никогда? – поспешил уточнить блондинчик.
Я была твёрдо убеждена – сейчас мой бывший наставник отрицательно качнёт головой, и тема будет закрыта. Но вместо этого Ждан вдруг пожал плечами и на миг, но всё-таки потупился.
– Старейшина Ждан! – воскликнул Нил гневно, но было поздно.
Незваные гости заметно напряглись и требовательно уставились на самого молодого из старейшин. А тот снова пожал плечами, сказал, обращаясь к коллегам:
– Вам не хуже меня известно, что прецеденты были. И я не думаю, что это нужно скрывать.
Нил зашипел, Дурут зарычал, а герцог Кернский расслабленно откинулся на спинку кресла и сказал ещё более неожиданное:
– Уважаемые старейшины, я, видимо, как-то не так выразился. Давайте проясню? Я приехал в ваш прекрасный город за Астрид, и без неё Рестрич не покину. И у нас с вами только один вариант – договориться. Если господин Трим не против свадьбы, просто озвучьте свои условия. Чего вы, – и это «вы» блондинчик подчеркнул, – хотите?
Кто-то шумно и крайне возмущённо вздохнул. И я не сразу сообразила, что этим кем-то была я сама. Просто мнение господина Трима и старейшин – это замечательно, но… но как же я? Как же моё мнение?!
Однако, в отличие от ситуации с упоминанием Гертона, я сдержалась и промолчала. Но реакцию мою всё равно заметили, правда оценить её только герцог Кернский смог. Он повернул голову, подарил лёгкую улыбку и… и собственно всё.
Это вопиющее отношение стало поводом поджать губы, но желание зашипеть и высказать всё, что думаю о самоуправстве некоторых аристократов, я опять-таки сдержала. Не знаю почему. Просто сдержала и всё.
Зато старички наши сдерживаться не собирались, и в этот раз слово взял Нил…
– Ваша светлость, вы всё-таки не понимаете, – зашипел он. – Ни о какой свадьбе речи быть не может. Астрид останется здесь, и это не обсуждается. Она…
Всё. Вот теперь действительно всё. Терпение у упомянутой особы кончилось, и пусть она не имела никакого желания потакать чужакам, но потакать старейшинам хотелось ещё меньше.
Что эти два пенька себе позволяют? Как смеют? Я прекрасно знаю обычаи нашего народа, но я не вещь! Да, я совершила ошибку, но эта ошибка не даёт старейшинам права вести себя подобным образом. Тем более в моём присутствии.
– За Гертона не пойду! – сжав кулаки, рыкнула я. – И прежде чем разговаривать с герцогом Кернским в подобном тоне, потрудитесь поблагодарить его за помощь, оказанную нашему народу!
– И что же он такого сделал? – презрительно сощурив глаза, фыркнул Дурут.
– Спас жизнь одарённой!
Старейшины спесь не утратили, но вздрогнули. А я крепче сжала кулаки и вперила исполненный ненависти взгляд в Нила.
Угу, забыть традиции своего народа я действительно не успела. И согласно этим традициям, тому, кто спас одарённого от гибели, полагаются почёт и уважение. А ещё перед такими все двери открыты. И у них есть право просить об ответной помощи!
– Врёшь, – выдохнул Нил. Тут же поджал губы, скорчил самую отвратительную из всего набора своих гримас. – И вчера, как понимаю, ни слова правды не сказала.
Шпилька была обоснованной, но я не растерялась.
– Не вру. Действительно спас. Если б не Дантос, мы бы сейчас не разговаривали.
Пространство вновь затопила тишина, но лишь на минуту. А потом старейшина Дурут пробормотал:
– Лучше бы не спасал. Лучше бы прибил. – И добавил тихо, но с чувством: – Одни проблемы от тебя, Астрид.
Отец с Тором вскинулись, а герцог Кернский наоборот улыбнулся.
– Готов избавить вас от этой проблемы прямо сейчас, – мягко сказал он.
– Нет! – отчеканил Нил. И уже мне, причём предельно злобно: – А с тобой мы ещё поговорим. Ты ещё… ты всё расскажешь!
Стоило испугаться, но я не смогла. И пусть замуж за Дантоса совершенно не хотелось, сказала:
– Нравится вам или нет, но этот человек имеет полное право претендовать на мою руку. А если вдуматься, то прав у него гораздо больше, чем у того же Гертона.
Ну вот. Старейшина Нил в который раз побагровел, а я, глядя на ярость этого ядовитого паука, окончательно утвердилась в мысли – никаких Гертонов! Если самого одарённого я, несмотря ни на что, выдержать всё-таки способна, то его прямого родственника – ни за что!
– Ас-стрид, – прошипел уже Дурут, но продолжения перебранки не случилось.
Бывший учитель, которой точно относился к ситуации проще стариков, шагнул вперёд и заявил:
– Господа старейшины, я думаю, что споры неуместны. Я предлагаю уединиться и обсудить. Желания их светлости ясны, и его намерения, как понимаю, не изменятся. И мастер Трим, как вижу, на этот брак согласен. Так что…
Я не выдержала и взглянула на отца. И замерла на миг, потому что улыбка, озарявшая лицо папы, была такой тёплой, такой бесконечно красивой. Торизас, как ни странно, тоже радовался – брат даже подмигнул мне, явно не сомневаясь в том, что… что у Дантоса получится?
А вот эта мысль стала ушатом ледяной воды. Я неосознанно заломила руки и сделала несколько нетерпеливых шагов вдоль окна. Драконья сущность заворочалась и зарычала, словно пытаясь сказать о чём-то, а я…
Я совсем растерялась. Чувства, которые захватили душу были настолько странными, настолько непонятными… Не хочу за Дантоса! Как можно идти за мужчину, который даже не спросил твоего согласия? Но видеть рядом с собой кого-то кроме несносного блондинчика, тоже не хочу! И Рестрич этот проклятый… Тут родители и Тор, и я рада остаться, но с другой стороны… если быть честной, меня от этого города тошнит. И особенно тошнит от старейшин. Причём гораздо сильнее, чем в прошлый раз.
Нил и Дурут ведут себя так, будто никакого побега не было. Только Ждан что-то понял, и давить уже не пытается. Более того, бывший наставник явно на стороне Дантоса, но… почему? Неужели думает, что с герцогом Кернским мне будет лучше?
Нет. Нет и ещё раз нет! Я не просто растерялась – я окончательно и бесповоротно запуталась. Я же не люблю Дана! А он… А они…
От всего этого захотелось разреветься. Пришлось даже отвернуться к окну, чтобы никто не заметил. Ну а когда справилась с собой и повернулась обратно, узнала – старейшин в кабинете уже нет. Мы остались впятером, и в этот раз многострадальная тишина, была совсем особенной, и я понятия не имела, как её преодолеть.
Зато Торизас знал…
– Я видел вас на постоялом дворе, – сказал он, обращаясь к герцогу.
– Я тоже вас видел, – отозвался блондин.
Брат улыбнулся и решительно направился к креслу, в котором сидел Дантос. Остановившись в двух шагах, протянул руку и представился:
– Торизас.
Герцог Кернский поднялся, без колебаний ответил на жест и тоже сказал:
– Дантос. Но лучше просто Дан. – И, кивнув на погруженного в чтение мага, добавил: – А это мой друг Вернон.
Лишь теперь маг соизволил вернуться в нашу серую действительность. Улыбнулся. Встал, протянул Тору руку. Потом кивнул стоящему у камина папе и пояснил с лёгким оттенком смущения:
– Форма клятвы очень интересная. Я таких не встречал.
Ещё мгновение, которое потребовалось брюнету, чтобы сообразить – «посторонних» в кабинете не осталось, и взгляд тёмных глаз устремился ко мне, а губы дрогнули в новой, бесконечно лукавой улыбке.
Захотелось сделать книксен и сказать Вернону что-нибудь приятное. Но я не успела, маг оказался проворней.
– Ну что, попка с чешуйками? – весело вопросил он. – Допрыгалась?
Я от такого заявления прям онемела. Раскрыла рот, хватанула воздуха, и тут же захлопнулась. И глаза, кажется, вытаращила.
Правда, этим дело не ограничилось…
Отец и брат! Эти двое бесконечно любимых мною мужчин! Они не возмутились, а совсем наоборот – заулыбались!
– Ну, про то, что попка, многим известно, – сказал папа. – Но почему с чешуйками?
Вопрос был не риторическим, но ответа мастер Трим точно не ждал – кажется, уже сообразил, что количество секретов выше любых пределов. Он оставил свой пост у камина и направился к остальным. Приблизившись, как и Тор, обменялся с чужаками рукопожатием.
И вот только после этого в тишине кабинета прозвучало не слишком, но всё-таки укоризненное:
– Вернон, перед тобой будущая герцогиня Кернская. Имей уважение.
– Но ведь пока не герцогиня можно, – ответил Дантосу маг. – Разве нет?
Растерянность? Ощущение, будто запуталась и выхода не вижу? Бессильные слёзы? Нет. Ничего подобного! Все противоречивые чувства растаяли, словно дым! На их место пришло жгучее возмущение.
Я даже начала оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. Чего-нибудь такого, чем можно швырнуть в гадкого мага, но увы.
А эти четверо самым подлым образом объединились. Теперь стояли, тихо о чём-то беседовали и внимания на меня уже не обращали. Только блондинчик изредка в мою сторону поглядывал и дарил лёгкие вежливые улыбки. И эти улыбки как нельзя лучше отвечали на вопрос Вернона – да, допрыгалась!