А втроем они должны спокойно добраться до дома. И ничего с ними не случится. Авось не маленькие. Пираты, как шакалы, контролируют свою территорию и никого другого не потерпят. Лерона мы выбили, так что плавание должно пройти спокойно. Капитан уже согласился взять элваров на борт.
Пусть их только поставят на ноги.
И лекари старались что есть сил.
Все это время мы жили в доме господина ан-Таррена и пользовались его гостеприимством. Меня все устраивало. Тёрна тоже. Кроме одного. Нас, как супружескую пару, поселили в одну комнату, но с отвратительной звукоизоляцией. Соседям был слышен буквально каждый чих. А соседи были. Съехались на свадьбу. Поэтому пришлось жить, ограничиваясь исключительно поцелуями.
Ничего. Дома наверстаем.
Мы побывали на свадьбе у Элизы. Невеста была очаровательна, только слегка заплакана. Жених — весьма доволен собой и жизнью. Ничего. Стерпится — слюбится, а там и дети пойдут.
Леоникет открыл глаза на третий день лечения. Остальные двое — еще через два дня. Я с ними не общалась. И Элю не пустила. Пусть Тёрн разговаривает. Не дурак же, не проболтается. А маскирующее заклинание моего приготовления спокойно выдержит пару часов. Этого элварам с лихвой хватало для общения.
Тёрн и не проговорился. Хотя каких усилий ему это стоило — знала только я. Он подробно рассказал отцу про Аманду, про все, что стряслось в Элварионе, про удачное разрешение ситуации… Леоникету этого хватило и в глаза, и за глаза. Он хотел домой. Рвался домой. Мечтал там оказаться.
И я его отлично понимала. Как меня тянуло в Универ — с ума сойти! А как там тетушка с ума сходит! И не надо мне говорить, что Лорри — привидение! Будь она хоть черт с рогами — она меня любит! И переживает. А удастся ли мне попасть в нужный день?
Вряд ли.
Так что переживания обеспечены. Хорошо хоть у призраков инфарктов не бывает.
* * *Элваров мы проводили еще через десять дней. Когда они встали на ноги, окрепли и прекрасно могли постоять за себя. Даже нелетучий элвар — машина для убийства. И это — факт. Все трое (в одном я с ужасом узнала Клаверэна и восхвалила всех богов за существование маскировочных заклинаний) дружески попрощались с нами и взошли на борт корабля. Мы помахали им вслед — и переглянулись. Самое серьезное было сделано. Лучше этих островов тоже не придумаешь.
Есть магическая точка. Накопители заряжены. Можно готовиться к переносу в свое время.
Тёрн был с этим полностью согласен. Элю никто и не спрашивал. Вообще, как-то так получалось, что с одной стороны мы с Тёрном, а с другой одна она. Мы разговаривали, мирно сосуществовали, и я даже не собиралась ее убить, но…
Она хотела убить Тёрна.
Этим все было сказано.
Так что на одиннадцатый день мы отправились в гипермагическую точку. Там я нарисовала треугольник, вписала его в пентаграмму, расставила в нужных точках элваров, разложила накопители — и довольно кивнула. Еще раз проверила расчеты. Сходятся. Заняла оставшийся угол треугольника — и начала читать заклинание.
Какой же Виктор молодец. Он нам все рассказал про ворота. Какая же я умница. Я его слушала.
И у нас есть шанс попасть домой. Я все сделаю для этого.
Домой, домой, пора домой…
Глава 14 О ПОЛЬЗЕ МИЛОСЕРДИЯ, или «ДОБИВАЙТЕ ВРАГА СВОЕГО»
Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох…
Мое состояние можно было описать этими простыми словами. Как и обычно при огромной затрате сил. Кое-как я приподняла голову и попыталась открыть глаза.
Мы находились где-то в совершенно неизвестной местности. Скалы? Да, что-то вроде. Неподалеку лежали Эля и Тёрн. Элварам досталось при переходе еще посильнее моего. А я ведьма. И очнулась первой. Только вот проку с того… все равно я пока даже огонька не зажгу. Кое-как я попробовала подтянуться на руках и перевернуться на спину.
Стало чуть полегче. Камушки, которые раньше впивались в грудь и живот, теперь оказались под спиной. Заныли все места, которые я отлежала. Ну да ладно. Я полежу еще минут десять — а потом протяну руку и достану фляжку с водой. Напьюсь, напою Тёрна, попробую привести его в чувство…
Надеюсь, что мы попали в свое родное время. Но пока сил нет, даже чтобы активировать артефакт, изготовленный перед отъездом, — и узнать год, в котором мы оказались.
Тёрн попытался пошевелиться.
— Ты в сознании? — пробилась в мой разум его мысль.
Говорить сил тоже не было. В сознании я, в сознании, неужели не ясно?
— Прошлый раз я себя так паршиво не чувствовал…
— Прошлый раз мы воспользовались таким количеством силы — на все хватило с избытком. А в этот раз получилось впритык.
— Да, не пожалели для меня патронов…
Я фыркнула. Нахватаются тут всякие из чужого разума — и довольны.
— А тебе для меня мыслей жалко…
Уж-жасно жалко! Сейчас облысею от жадности и жалости…
— Не надо… ты и так хорошая…
Надо. Надо встать, выпить воды, привести себя в порядок…
Я ничего не успела. Из-за ближайшей скалы к нам выдвинулись три каменных элементаля.
Эвхаар дгеморгреаз!!!
А у меня вообще нет силы. Ни капли. Я даже сбежать не смогу. Остается только умереть…
Тёрн попытался подняться, но его повело в сторону и чувствительно приложило о камни. Что же делать, что делать…
— Сохраняйте спокойствие. Если не будете дергаться, мои зверушки никого не покалечат.
Я развернулась в сторону, откуда прозвучал насмешливый голос. Я помнила его, слишком хорошо помнила… я могу забыть лица, но голоса буду помнить и через сто лет. Особенно когда я ненавижу этот голос.
Мужчина в темном плаще стоял, почти сливаясь с камнем.
— Не заставляйте меня отдавать зверушкам приказы об уничтожении.
— Раньше или позже — какая разница? — огрызнулась я.
Тёрн сверкнул глазами.
— Вот и свиделись.
Капюшон плаща чуть опустился.
— Именно… братец. Именно.
В следующий миг вокруг меня сомкнулись лапы каменного элементаля. Я взвизгнула и попыталась вырваться, но куда там! Сейчас я была слишком выжата переходом.
Шею охватило что-то холодное. И тяжелое. Как будто мне на плечи легла наковальня. Тело пронизывало холодом.
— Я же обещал, что мы еще встретимся. А это — мой подарок к первому свиданию, — ерничал «капюшон». — В этом ошейнике тебе не удастся ни воспользоваться своей силой, ни причинить себе или кому-то еще вред. Это рабские ошейники для ведьм. Их рецепт пришел из древности. Говорят, их носила одна из Основателей.
— А не говорят, что стало с теми, кто нацепил на нее этот ошейник? — не удержался Тёрн.
Его так же сжимал в лапах элементаль. А другой застегивал на моем любимом ошейник. Твари бессмысленные!!! Ненавижу!!!
— История о многом умалчивает. Ведь ее пишут победители…
Элементаль закинул меня на плечо. Второй поступил так же с Тёрном. Третий подхватил Элю. Они треугольником окружили мужчину в плаще — и тот развел руки, активируя телепортацию.
На миг закружилась голова.
* * *Теперь вокруг нас была комната. Большая, даже удобная, с кроватью, столом, стульями из вишневого дерева… с решетками на окнах и массивной дверью. Такие не выломаешь. А если выломаешь — всегда останутся ошейники.
— Располагайтесь, будьте как дома, не забывайте, что это ненадолго, — ерничал «капюшон», пока элементали затаскивали нас с Тёрном в одну комнату, а Элю — в другую. Интересно, почему? Логичнее было бы или рассадить нас по одному — или вообще не разбивать.
— Полагаю, вы уже поняли — вы не сумеете причинить мне никакого вреда. Хотя можете попробовать. Это будет очень болезненно.
Я понимала. Тёрн, судя по его взгляду, — тоже. Ошейник настолько заблокировал магию, что мы даже не могли общаться телепатически.
О таких ошейниках я тоже слышала. И не раз. Только думала, что их больше и не осталось. Мерзкая штучка. Называется ошейник полного подчинения. Сказано «ты никому не причинишь вреда» — так и сделается. А попробуешь ослушаться — получишь весь спектр болевых ощущений. И с каждым неповиновением боль будет все усиливаться и усиливаться. Пока не остановится сердце.
— Кто ты такой?
Тёрн не выдержал первым. Оно и понятно.
Неизвестный откинул назад капюшон. И я ахнула. На нас смотрела живая копия обоих. И Эрваса, и Вольгианы. Ее светлые волосы и голубые глаза. Его телосложение и черты лица. Неужели…
— Я вижу, вы догадались?
— О да, братец…
Ядом в голосе Тёрна можно было отравить пол-Азермона.
— М-да. Всегда говорила — врагу и таракану нельзя давать размножиться, — меланхолично заметила я. — Как ты нас нашел?
— Элиссиана. Она была с вами. А в ее теле есть маленький такой талисман. Она была уверена, что это для предотвращения зачатия. Но у него были и другие функции. Как только я ощутил талисман рядом с собой — я понял, что вы здесь.
— И что же еще делала эта зараза?
— Подавала сигнал. И влияла на телепортацию. Если бы мне повезло чуть больше — вы бы переместились прямо ко мне в дом.
Я топнула ногой. Это ж надо так влететь?! Эля не знала, я не подумала, Тёрн не придал значения…
Вляпались хором.
Тёрн насмешливо поглядел на меня.
— Надо было дать тебе ее добить.
— Надо. Теперь поздно.
— Да. Для вас уже все — поздно. Завтра — полнолуние. Я люблю такие дни…
— Кстати! Какие дни?! Какой сегодня день?!
— Почему тебя это интересует?
— Тебе что — ответить жалко?
— Пятьдесят шестое озеленя.
Я кивнула. А Тёрн прислал мне письмо двадцать восьмого озеленя. Серьезно мы погуляли. Почти месяц по календарю мира техники. Ну и пусть. Не жалко. Только вот народ теперь с ума сходит, правителя возвратить надо…
Как же нам вывернуться? Магии почти нет. Да и была бы…
Что я могу сделать? И вообще — могу ли я хоть что-то сделать?
Сложный вопрос.
Хотя…
Был только один шанс. Но для него требовалось уединение — и хотя бы часа два покоя. И чтобы никто нам не мешал. Я посмотрела на элвара, который перестал быть незнакомцем и превратился в Дирмаса, сына Эрваса и Вольгианы.
— Я была уверена, что ты вырастешь дешевкой. Знаешь, твой папочка держался достойнее.
— Да что ты можешь знать о моих родителях, человечка!
Ох, сейчас я тебе поубавлю презрения. Хорошо бы вместе с зубами, да ошейник не позволит. Но я и словами тебя доведу.
— Ты, дурак, сам, своими руками, создал временную петлю, благодаря которой и померли твои предки. Когда твоя тупая подружка попыталась нас угробить, я отбила заклинание, но сила, вложенная в него, унесла нас в прошлое. Было бы ее чуть поменьше — и мне бы даже жизненной силы не хватило. Но ты вложил с избытком. Жертвы небось приносил?
Дирмас был настолько ошарашен, что даже не нахамил в ответ.
— Приносил. Как ты догадалась?
— Мы с тобой не первый раз сталкиваемся. И ты не первый раз по ушам получаешь. Вот я и изучила твои методы. Ни хвоста ты в магии не понимаешь, плетения грубые и корявые, только что силы немерено. Но будь ты природным магом, а не кровопийцей — ты бы обязательно учился. Хоть в Универе, хоть частным образом. Плетения оказались бы тоньше и грациознее. А у тебя они скучные и примитивные. И отбить легко, и разрушить. А каким образом маг-неумеха может получить много силы? Да только жертвой.
— Все так. Вот вы мне на жертву и пойдете. Заряжу пару амулетов. Мне нужно будет много сил, чтобы спокойно править в Элварионе.
Дирмас ехидно улыбался.
— У тебя ничего не получится, — подал голос Тёрн.
— Получится.
— Как это хрестоматийно. Герой говорит злодею: «Ты не добьешься своей цели, мерзавец!» И помирает на алтаре с кинжалом в глотке и непреклонностью во взгляде, — прокомментировала я.
— Именно, Ёлочка, именно. Даже если у меня и ничего не получится, вас это никак не затронет. Вам на том свете будет все равно. Кстати, а почему я оказался в роли злодея? Это моего отца убили, мою мать преследовали, как загнанное животное, меня объявили вне закона…
— А если ты рискнешь поплыть на корабле, тебя еще и притопят на неглыбком месте, — дополнила я. — Сирениды прекрасно помнят твою ауру. Считали из памяти гройнов.
— Да, с этими рыбохвостыми я промахнулся. Но могло быть так удачно… Я бы получил власть в Милотане, а потом элвары сами пришли бы под мою руку.
— После пятого кувшина водки чего только не примечтается… — посочувствовала я.
— Ничего, в этот раз все будет хорошо. Вы у меня в руках. И в живых я вас не оставлю. Ёлочка, мне даже жаль, что вы окажетесь мертвы и не увидите моего триумфа.
— Если ты таки станешь королем Элвариона, я буду только рада, что померла. Некоторых вещей лучше не видеть. Дурак на троне — хуже чумы в короне.
— А вы у нас еще и непризнанная поэтесса?
— И не у вас, и вполне признанная. Мои стихи про Буздюка до сих пор поют!
— Бедный Буздюк. Что ж, круг замыкается. Он попал в руки к вам, вы — в руки ко мне…
— Значит, это судьба, — печально вздохнула я. Тёрн хранил молчание. Ругаться я все равно умею лучше, а поторговаться не выйдет. Умирать все равно придется. Долго и печально. Кстати…
— И когда ты нас собираешься жертвоприносить?
— В полночь, как и положено. Обряд длится сутки. Начну я с братишки. А ты, ведьмочка, пойдешь на сладкое.
— Кислое.
— Что?
— А, неважно. Важно другое. Сейчас еще и полудня нету.
— Так.
— Замечательно. Нам что — двенадцать часов думать о смерти? Вот уж неохота. Скажи, имею я право на последнее желание? Как достойный противник и просто красивая женщина?
Я постаралась, чтобы мои движения выглядели наиболее соблазнительно, откинула связанными руками волосы и чуть выдвинула вперед грудь. Эх, вот Березка проделывает такое, даже не моргнув глазом, и получается очень сексуально, а у меня… а у меня на голове стог сена и половые признаки лучше искать на ощупь. Увы.
Но в глазах элвара загорелся интерес.
— И что же ты хочешь, женщина-противник?
— А чего может хотеть женщина? Норковую шубку и виллу в Ницце, — опять не удержалась я.
— Что?
— Простите, детские мечты. Так вот. Мое последнее желание — день любви вот с этим типом, — я развернулась и ткнула пальцем в Тёрна.
Элвары опешили.
— Ёлка? — Тёрн просто не понял, почему здесь и сейчас меня разобрало.
— Вам что — некогда было?
Дирмас тоже не понял. Вот и ладненько, вот и чудненько…
— И некогда, и просто неохота. А сейчас у нас целый день впереди. Если я правильно помню все функции этих ошейников, там есть и запрет на причинение себе и друг другу вреда, так?
— Да.
— Ну, так включи его и дай нам перед смертью почувствовать себя любимыми.
— А может, стихами обойдемся? — попытался вставить Тёрн, но я пнула его по ноге.
— Еще чего! Завтра меня будут пытать, так хоть сегодня удовольствие получу!
— Что ж, логично, — мерзко ухмыльнулся Дирмас. — Старайся, Ёлочка. Я буду приглядывать за вами. И если мне понравятся твои навыки в постели, я даже подарю тебе, лично тебе, жизнь и свое внимание — на пару дней.
— О, я буду очень стараться. И думаю, что тебе понравится, — мурлыкнула я. — Вот у Тёрна никогда не было претензий, правда, дорогой?
— Абсолютная, — подтвердил элвар. И даже не поморщился от боли. Рабские ошейники не давали солгать, но разве я сказала неправду? У Тёрна действительно не было никаких претензий. У нас ведь вообще ничего не было…
— Что ж… — Похабству улыбочки на морде Дирмаса мог позавидовать любой режиссер порнофильмов. Он достал из кармана что-то похожее на палочку с несколькими сучками и последовательно надавил на четыре из них. — Теперь вы никому не сможете причинить вред или совершить самоубийство. Вот ключи от ваших наручников. Расковать друг друга вы и сами сумеете. И трахайтесь на здоровье… ха-ха, пока оно у вас есть…
Так мерзко посмеиваясь, он вышел за дверь. Тёрн тут же схватил ключи, притянул меня к себе — и принялся возиться с цепями. Не прошло и минуты, как они оказались на полу, а я взялась освобождать элвара.
— Ну вот. Мы почти свободны. Замечательно.
— Замечательно?! Ёлка, ты с ума сошла?! Зачем тебе понадобилось торговаться за такую чушь?!
Я только головой покачала. И показала на ошейники, на комнату вокруг — недаром же Дирмас обещал наблюдать за нами… И мягко взяла элвара за руку.
— Я тебя тоже люблю. Пусть хоть это у нас будет, если больше ничего нельзя.
Фиалковые глаза были полны тоски и боли.
— Почему так поздно для всего… так поздно…
— Мы еще живы, любовь моя.
Другие слова его не убедили бы. Я первая потянулась губами к его губам, и Тёрн поцеловал меня, сперва стесняясь и медля, а потом более сильно и страстно.
Мы срывали друг с друга одежду, как безумные. Не знаю, о чем думал Тёрн. А у меня в голове билось суматошное: Вот так вот… Лишь бы не догадался… Лишь бы я смогла…
Первый порыв страсти хлестнул по нам ураганным ветром — и умчался, оставив нас на кровати — обнаженными и пристально глядящими в глаза друг другу. Фиалковые глаза элвара светились любовью и нежностью. Родной мой, как же ты так… Почему я не подумала, почему ты не подумал…
Единственный мой, неповторимый, любимый… почему я раньше этого не понимала, почему не говорила…
Я потянулась к элвару и пробежалась кончиками пальцев по его лицу, стараясь запомнить все, до самой малейшей черточки. До последней морщинки, мельчайшей складочки…
Самый красивый мужчина. Мой любимый мужчина. Как жаль, что этот час — все, что у нас будет. Так мало… Так много…
Видит небо, если бы мне предложили целую жизнь без элвара — или вот эти десять минут и смерть, я бы не колебалась в своем выборе. Хотя я и так не колебалась.