- Мы уйдём, - киваю я, протягиваю руку и хватаю ладошку Андрюшки. Она холодная. - Я обещаю, но сначала мне нужно дождаться Стёпку.
- А что мы будем делать пока?
- Давай... - я улыбаюсь. - Посмотрим что-нибудь интересное.
- По телевизору я уже наизусть всё знаю что идёт, - печально говорит Андрей.
- А мы не по телевизору. Мы в интернете.
В те дни вышли несколько новых фильмов, и самым ярким, по мнению зрителей, считался фантастический триллер с Брюсом Уиллисом, что-то о бандитах вне времени, но мы с братом решили - хватит с нас этого чёртова времени. Поэтому смотрели комедию с Райаном Рейнольдсом и Джейсоном Бейтманом. О том, как два друга поменялись телами.
Мы не смеёмся, мы смотрим и боимся. Слабая улыбка лишь порою трогает губы Анд-рюшки, но взгляд затравленный, глубокий. А внутри моей головы много неясных страхов: перед последней встречей со Стёпкой, перед возвращением домой и главное - что если Твари-вне-времени наврали. Ну откроем мы эту чёртову дверь в Грозди, и ничего не случится.
Только ближе к концу фильма я думаю, что сижу и обнимаю Андрюшку на протяжении всей картины, а ведь раньше сконфузился бы от одной мысли об этом. Когда по монитору поплыли титры, брат вздыхает и говорит:
- Хочу домой. Мы точно успеем?
- Вечером, - улыбаюсь я. - Всё вечером.
- Вот ты улыбаешься, а глаза у тебя неспокойные, - вдруг говорит Андрей, и мне стано-вится и грустно, и ещё страшнее.
- Поверь, времени у нас навалом, - убеждаю.
- А вдруг тебя обманули? - почти шепчет брат, ударяя тем самым, по больной мозоли.
- Нет, - качаю головой. - Ни в коем случае! Поверь мне... - хотя сам себе я не верю.
- А ты точно не обманешь? - И теперь в хмуром взгляде Андрюшки наконец просыпается он: мой брат, ещё совсем маленький десятилетний мальчик.
- Не обману, - вновь качаю головой и сильно обнимаю брата. - Никогда. Я же обещал тебя защищать. И теперь никогда не обману! Всю жизнь...
Нас прерывает звонок. Телефон пиликает именем Стёпки. Что ж! Судьбу не обойдёшь. Я бы мог уже быть дома, но я позволил себе пощекотать нервы...
- Стёпка! - я пытаюсь воскликнуть радостно. - А я тебе звонил.
- Да я уже видел. Один пропущенный.
- Где ты был? - хотя прекрасно знаю, где он шлялся.
- В город с отцом ездил. Только вернулся. Гулять пойдём?
Конечно, именно этого мне сегодня не хватает. Блин! Это же будет моя последняя про-гулка со Стёпкой! А может, Твари его не тронут? Может, всё-таки заберут Серёгу? Нет... я сомневаюсь.
- Пойдём, конечно, - печально улыбаюсь.
- Сегодня с нами должны быть Вероника и Ольга.
- Уау, - кисло восклицаю. - Ну тогда давай ко мне.
- Уже бегу! - голос Стёпки всё ещё весёлый и радостный, когда связь обрывается. Он бу-дет таким ещё несколько дней, а потом, эта версия Стёпки проснётся и поймёт, - а день-то тот же самый.
Прячу телефон, а Андрюшка внимательно смотрит на меня исподлобья.
- Тебе очень нужно с ним встретиться?
- Очень, - уверенно киваю.
- Но для чего? Ты увидишь его ещё много раз. Или Стёпка как-то причастен к этой истории?
Копаюсь в мыслях, не зная, что и ответить младшему, ведь правды слишком много, чтобы рассказывать её брату здесь и сейчас.
- Он причастен, - снова киваю.
- Но как?
- Это долгий разговор. Я скажу так... Больше Стёпку я не увижу, - произношу совсем ти-хо. А внизу уже звонят в дверь. - Это наша последняя прогулка.
Андрюшка теряется, глазки бегают.
- Я в этом виноват?
- Нет, - тут же отвечаю. - Просто... потом расскажу. Стёпка погиб. И пока я в прошлом, хочу ещё денёк с ним погулять.
И вдруг губы Андрюшки сжимаются, как будто он собирается плакать, и я тут же встаю и выбегаю из детской.
- Нет! - слышу я позади, а потом что-то громыхает, стул, видимо.
- Артём!!! - кричит внизу мама. - Спускайся, к тебе Стёпка!
- Иду! - успеваю крикнуть, а потом дверь детской распахивается, и Андрюшка врезается в меня. Обвивает руками и прижимает к себе. - Я боюсь! Не уходи! Вдруг ты уйдёшь и опять исчезнешь, а я останусь бродить в двадцать третьем! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! - последнее Андрюшка уже шепчет.
Я хочу было сказать, чтобы он верил мне на сто процентов, что меня не могли обмануть существа-боги, но вдруг запинаюсь. Откуда я знаю этих богов? Вдруг и правда обманули? Вдруг ничего не случиться, поэтому говорю брату:
- Андрей, послушай. Те, кто меня послал за тобой - это не люди. Они почти боги. Пони-маешь, вряд ли они могут обмануть. А если и обманули, то я могу исчезнуть даже находясь в туалете. Помни, если я вдруг исчезну, то это не я виноват. Это всё они. Я тебя не брошу и к указанному времени вернусь.
- Ко скольки? - спрашивает Андрей, всё ещё цепляясь за меня.
- Я обещаю, что если эти боги не заберут меня внезапно и не убьют, к восьми вечера мы будем уже дома. В настоящем доме. И поверь, им совсем нет смысла мне врать.
Некоторое время Андрюшка молчит и думает, а потом произносит:
- К восьми вечера?
- Да. Точно! Обещаю!
- Ладно.
Брат с неохотой отпускает мою грудь и отступает к двери в детскую. В глазах намешан букет эмоций, но я верю, что вернусь и сейчас у меня на уме только Стёпка. Андрей, ты ждал меня больше месяца, подожди ещё несколько часов.
Быстро спускаюсь вниз, мимо меня мелькают семейные фотографии в рамочках, которые я раньше не замечал, а теперь каждая трещинка дома будто взывает к себе, кричит, что я вернулся, но... не в то время.
На первом этаже разливаются звуки тушащегося мяса. В прихожей мама спрашивает с кухни:
- Как вы там с Андреем?
- Замечательно, - отвечаю я, и мама из прошлого исчезает из моей жизни навсегда, удаляясь в глубь гостиной.
И когда каждый новый шаг приближает меня к двери всё больше и больше, я всё сильнее и сильнее уговариваю себя: вот открою сейчас дверь, увижу Стёпку, пойдём гулять, а вечером вернусь к брату и верну нас в наше время, но... как будто я могу поступить иначе.
Открываю дверь.
- Мадам Помпадур? - улыбается Стёпка.
И... те же ровные волосы, очки в толстой оправе, те же джинсы, вылинявшие кое-где и с ниточками на карманах. Это мой друг - Стёпка. Мой друг ещё на несколько часов. Последних часов.
- Привет, - улыбаюсь я. Стараюсь, чтобы выглядело натурально.
- Не желаете прокатиться на свидание с двумя очаровательными девчонками? - продол-жает Стёпка.
- Ну да, ну да, - киваю. - Только нужно себя в порядок привести немного. Подождёшь?
- Я на крыльце посижу, - отвечает Стёпка, и я немедля закрываю дверь.
Мне не нужно было приводить себя в порядок, тем более, я в той же одежде, в которой был на свидании в прошлый раз, но мне нужно успокоиться... Хлопаюсь ладонями на трюмо в прихожей и гляжу в зеркало на мрачное отражение.
- Тебе это нужно, - шепчу я. - Ты должен с ним попрощаться. - Кстати, да, получается, у нас будто негласное прощание. Стёпки уже нет в моей жизни. Я не должен за него цепляться он ушёл в прошлое. - Не плач, - шепчу. Просто Стёпка умер. Умер давно. - Не плач, - шепчу и растираю слёзы по щекам. А ещё лучше, подумать, что мы с ним даже знакомы не были. Да, так проще всего.
Бегу в ванную, чтобы умыться, по дороге задеваю локтём маму, и та строго прикрикивает вслед:
- Успокойся! - и, не останавливаясь, удаляется в кухню.
Я ныряю лицом в тазик с холодной водой и стою, пока не закончился кислород в лёгких. Поднявшись, вытираюсь полотенцем и к Стёпке.
Сгорбленная фигурка сидит на ступеньках.
- Готов? - спрашивает он.
- Да, только за великом зайду.
- Да не, мы всё равно мимо моего дома. А там нас Серый подвезёт, сам вызвался.
- Артём, баранина будет через несколько часов. Обязательно возвращайся, - отзывается мама с кухни.
- Угу, - отвечаю и закрываю дверь. - Стёпка, не хочу в машине, хочу на велике прокатиться, поехали, а?
А сам негодую. Если ещё раз увижу Серёгу, думаю, череп ему раскрою монтировкой.
- Окей, - пожимает плечами Стёпка. - Только всё равно домой надо будет зайти, я свою машину адскую возьму.
А сам негодую. Если ещё раз увижу Серёгу, думаю, череп ему раскрою монтировкой.
- Окей, - пожимает плечами Стёпка. - Только всё равно домой надо будет зайти, я свою машину адскую возьму.
Я скрываюсь в сарае, где много дней назад двадцать третий Андрюшка просил разбить ему череп молотком. Хватаю велик и выхожу на свет божий. По дороге думаю подождать Стёпку у лесопосадки, а потом вдруг решаю заехать-таки в дом Герундовых. Мне нужно, обязательно нужно ещё раз увидеть Серого.
***
Как и в прошлый раз светловолосая мразь копается в машине, если быть точным - про-тирает стекло.
- Я уже готов! Привет, Артём! - Серый машет мне рукой. - Вас всё туда же? На Заводь?
- Нет, сегодня у тебя выходной, - улыбается Стёпка. - Мы с Тёмкой на великах.
- Решили заняться спортом!? Здоровый образ жизни? - Серёга дарит нам фирменную слащавую улыбку. Спасибо за подарок, дайте вымыться, я испачкался.
Когда Стёпка скрывается за домом в поисках велика, я немедленно подкатываю к Серёге, который усердно протирает дворники.
- Серый, слушай, ты же очень любишь Стёпку? - спрашиваю.
- Уж не так, как ты своего... упарыша... или как там правильно ты его называешь.
- Андрей его зовут, - серьёзно отвечаю, ненавистно глядя на кудряшку Серёги, которой играет едва заметный ветерок.
- Это уже ближе к истине, - кивает Серый, не оборачиваясь. - Надеюсь, ничего не случилось?
- Нет, я вот хотел спросить. А если завтра бандит нацелится на вас пистолетом, и у него будет одна пуля всего. И он спросит: выбирай, старший, кого убивать, ты б кого выбрал? Себя или Стёпку?
- Что это за бандит такой? С одной пулей? - Серёга противно усмехается.
- Ну неважно. Террорист мусульманский. Остальные пули он уже расстрелял. Так ты кого выберешь?
- Тёмка, - Серый оборачивается и его серьёзные голубые, словно плесень, глаза смотрят в мою сторону. - Этому ещё в школе учат. Ты иногда прислушивайся к учителям. Братьев надо любить. И если наступит такая ситуация, отдавать за них жизнь.
- Значит, ты себя бы выбрал? - улыбаюсь и хмурюсь.
- Это без вопросов! - восклицает Серый, теряя ко мне интерес и погружая тряпку в ведро с водой.
- Кажется, этот урок я лучше тебя усвоил, - вздыхаю.
- Не понял... - но я не хотел ничего объяснять Серому, тем более, Стёпка вернулся с ве-ликом.
- Поехали отсюда побыстрее, - попросил я и под непонимающий взгляд Сергея, мы по-кидаем двор.
****
Я мчусь на велике вперёд Стёпки, чтобы ветер выгнал из моей головы мрачные мысли, чтобы вдруг не заплакать, но тёплый радующий когда-то воздух не успокаивает нервы.
Минуты утекают.
Я ничего не могу решить.
Выбор, вроде бы уже сделан, но он продолжает преследовать меня.
Снова Заводь, наше место. Двадцать третье июля проматывается по второму кругу, и знаете, я даже вливаюсь в его преферанс. На некоторые мгновения забываю, что нахожусь в прошлом и так же прыгаю в реку с утёса, подкалываю Стёпку. Вряд ли я повторяю иден-тичные слова прошлому, ну и ладно.
В какой-то момент страх перед ситуацией, постоянно звучащий едва заметным фоном в сознании, напоминает о себе. Я останавливаюсь и оглядываю берег. А чего я хочу? Что мне нужно сделать? Может, я хочу насладиться этим днём, совершить последний глоток и потом вспоминать его до самой пенсии, если доживу? Пьянящее тёплое солнце, воздух, в котором разлилась речная влага с привкусом молока. А может, мне стоит сделать это двадцать третье июля незабываемым для Стёпки? Почему бы и нет.
Поэтому, когда мы идём с Вероникой за ежевикой, как и планировалось ещё в прошлое двадцать третье, после соприкосновения наших губ, я говорю:
- А ты знаешь, что Стёпка с Ольгой ни разу не целовались?
Честно, я сам не знаю, если не считать одного хвалебного упоминания, что я слышал из уст самого друга. Но девчонки чаще делятся любовными секретиками, нежели мы, маль-чишки.
- Да, я знаю, - улыбается Вероника и кивает, она находит где-то ивовую хворостину и бредёт по зарослям, поглаживая ей траву. На девчонке тёмно-синий купальник и кроссовки. Почему-то я запомню Веронику такой навсегда.
- Давай же мы поможем им это сделать?
- Как?! - Вероника смущена и удивлена одновременно. Как же мило она умеет распахи-вать глазки.
- Ну ты же с Ольгой болтаешь постоянно, - теперь и я чуточку смущаюсь, и думаю, после пройденных приключений, вряд ли что-то способно смутить меня всерьёз. - Ты же знаешь, что они друг другу нравятся.
- А тебе это зачем? - Вероника смущается сильнее и делает вид, что разглядывает папо-ротник и заросли полыни.
- Ну я ж со Стёпкой болтаю. Вечно болтаем о вас. - Мне теперь нечего стеснятся, я силь-ный духом, и прежние страхи становятся смешными и неловкими. - Я говорю ему, что ты мне нравишься, а он говорит, что ему - Ольга.
- Ну да, - кивает Вероника. - Оля мне то же самое говорит.
- Давай заставим их поцеловаться.
- Как???
И я рассказываю девочке план действий.
В общем, я придумываю игру, когда одна пара должна повторить всё, что делает другая. Некоторое время Веронику приходится уговаривать, потому что она стесняется целоваться при свидетелях, но в конце концов она ломается.
По нашему возвращению игра вступает в права. Стёпка и Оля играют против меня и Вероники. Каждая пара задаёт действия по очереди. Сначала каждое движение кажется нелепым. Стёпка с Олей построили бабочку, мы с Вероникой живо повторили её. Потом я предложил надеть чужую обувь на уши. Вероникины кроссовки чуть было не сорвались, точнее - левая. Наверное, раковина левого уха у меня меньше. Оля со Стёпкой долго пытались повторить, но таки получилось. После, конкурирующая пара хитроумно сплетали пальцы, а мы за ними повторяли. И уже на следующем ходу я закончил изобретать велосипед и поцеловал Веронику. Девочка всё же чуточку смутилась, засмеялась и спрятала лицо в коленях.
Не забуду красный румянец на лице Оли и растерянное выражение лица Стёпки, кото-рое так и кричало: Oh my God! Почти пять минут наши конкуренты кривлялись, шутили, стесняясь прильнуть друг к другу.
Оля вопила:
- Вероника, мы дуры, надо было их в пару поставить, а нам с тобой играть.
Стёпка кряхтит:
- Что ещё за грязные инсинуации, - но при этом улыбается.
А потом они целуются. Очень неумело. Вероника хихикает, а я смотрю и чуть не плачу. Я не просил Тварей меня так мучить. Я не хочу знать, что завтра утром не увижу растрёпанного друга в огромных очках с чёрной оправой на пороге его дома, когда зайду и приглашу погулять.
И тут я вскакиваю и начинаю громко смеяться, а потом прыгать как сумасшедший. Смеюсь очень долго, а мои друзья смотрят на меня как на сумасшедшего. Пусть смотрят, им не понять, что вместо смеха из моего горла доносятся бесслёзные рыдания.
Потом мы ещё много чего делали в игре, и Стёпка много раз целовался с Ольгой, а потом внутренняя тревога нажала во мне кнопку СТОП. Я увидел солнце. Оно не слепило глаза, не жарило, а медленно пробиралось к горизонту.
Смотрю на телефон - полностью заряженный, - а там почти шесть вечера. У меня остаётся два часа, и сердце подвисает. Я не хочу уходить отсюда. Вот не хочу, а надо. Меня ждёт Андрей.
- Надо домой, - говорю. - Мать сказала, чтобы я к ужину не опаздывал.
Если я всё-таки кардинально изменю своё решение, то, наверное, впервые вернусь домой к ужину вовремя. И впервые за весь день во мне живут сомнения.
Мы медленно движемся по выученной наизусть дорожке. И если Стёпка исчезнет из мо-ей жизни, походам по ней придёт конец. Если только с Андрюшкой изредка, но мне не хо-чется делить наше место ни с кем другим, кроме Стёпки. Даже с братом.
Велосипеды, словно смирённые лошади, катятся сбоку от нас, мы молчим. Вид у Стёпки вдохновлённый, глаза горят, в зрачках сияет блеск.
- Слушай, я хочу с тобой поговорить, - тихо произношу.
- Не надо, - вдруг отвечает Стёпка и улыбается.
- Но...
- Давай завтра.
Завтра! Завтра уже не будет, дурак ты очкастый!