– А почему не положили на место? – спросил полицейский.
– Кого? – не поняла Яна.
– Подушку.
– Но это же кощунственно! Класть ее снова на лицо, пускай даже уже трупа… Я же не убийца!
– Кто знает, – задумался Джеффри.
– Когда меня там застал Иван, Эрос был мертв уже несколько часов, Иван же свидетель, – сказала Яна.
– А что вы делали ночью?
– Спала!
– Кто это может подтвердить? – спросил Джеффри и почему-то посмотрел на Ивана.
– Я спала одна! – быстро ответила Яна.
– Вот именно! Может, вы зашли к Эросу замести следы? – предположил полицейский.
– Насколько мне известно, вы не нашли никаких следов, которые следовало бы заметать, – сказал Иван, вступившись за Яну. – Прежде чем обвинять, назовите хоть одну причину, по которой она могла совершить убийство?
– Я не знаю, – развел руками Джеффри, хмуро посмотрев на Яну. – По крайней мере, вас, Иван, я точно не обвиняю, вы все это время были со мной в эпицентре взрыва.
– Так все-таки произошел взрыв? – встрепенулась Яна.
– Да, управляемый дистанционно, – подтвердил Джеффри. – Получено разрешение на обыск вашего дома, и обыск уже идет.
– Валяйте! – махнула рукой Яна. – Я ничего не взрывала и никого не убивала.
– А зачем кому-то вообще надо было взрывать проход в новые раскопки? – спросил Иван.
– Вы меня спрашиваете? – почему-то удивился Джеффри. – А я вас хотел спросить, что у вас тут происходит? Сначала вы, хозяйка замка, являетесь в Рим, к синьору Сереголо и сразу же попадаете в нелепейшую ситуацию, в результате которой обезвреживаете шайку злостных преступников. До сих пор не представляю, как вам это удалось. В тот же день в доме профессора происходит пожар, и в нем сгорает заживо сын несчастной пары итальянцев, который до вашего приезда жил счастливо и спокойно, ни в чем не был замечен и замешан…
– Вот только Пабло на меня не вешайте! Я видела его один раз в жизни и к его смерти не имею никакого отношения! – воскликнула, перебив полицейского, Яна.
– Тут же вы проваливаетесь, моясь в джакузи, под землю, находите какие-то археологические ценности, и проход к ним фактически тут же взрывают. Какой-то бред! И везде присутствуете вы, Яна Цветкова. Что вы вообще делали в ванне, что она провалилась под землю? – кинул безумный взгляд на Ивана Джеффри.
– Я бы попросил оставить ваши грязные намеки при себе, а то ведь я не посмотрю, что вы полицейский! Эта женщина – сама порядочность! – сверкнул черными глазами Иван.
– Боюсь, если эта женщина не уедет, у нас тут начнется второе извержение Везувия, и все мы сгинем, как наши предки много веков назад, и тогда уже точно концов не найти, – произнес Джеффри, вытирая потный лоб. – А теперь еще и убийство синьора Сереголо. Кому помешал старик-инвалид?
– А это мысль… – задумался Иван.
– Что вы имеете в виду? – стрельнул на него глазами полицейский.
– Ну, что он кому-то помешал. Ведь сначала сгорели все вещи в его доме, а потом убили его.
– На нас еще напали в ресторане! – напомнила Яна.
– Я уверен, что то нападение не связано со всем остальным, – отмахнулся Джеффри. – Те бандиты грабили ювелирную лавку, что уже доказано. И к Эросу это не имеет никакого отношения, как и к владельцу ресторана, и ко всем его посетителям. А вот насчет поджога и убийства… Иван, вы же были близко знакомы с Эросом, чем он занимался в последнее время?
– Как и всю жизнь – археологией. А чем конкретно, не знаю. По крайней мере, Эрос не жаловался мне, что ему кто-то угрожает или что он влез во что-то криминальное, – ответил Иван.
– Ладно, с вами пока все. Надеюсь, вы не уедете никуда в ближайшее время? – посмотрел на Яну комиссар Батл.
– Не сомневайтесь даже.
– Я бы даже посоветовал вам никуда не ходить. Как-то это плохо кончается.
– По вашим словам, я и мыться больше не должна, – обиделась Яна.
– Не утрируйте, – тяжело поднялся со стула полицейский и покинул дом.
Иван грустно посмотрел на Яну. А она приблизилась к нему, перегнувшись через стол, и заговорила, четко выговаривая слова, будто раньше он не понимал ее речь:
– Эрос был очень умным и проницательным человеком, очень наблюдательным. Кто-то очень испугался, что он до чего-то додумается. Поэтому его и убили. Я уверена! А еще я скажу тебе одну вещь: я приложу все свои силы и мозги, пусть и не такие, как у твоего гениального друга, но буду искать и найду того, кто его убил! Я не уеду отсюда, пока не выясню все до конца! Пусть я познакомилась с Эросом совсем недавно, но я успела оценить его и полюбить. Я хочу увидеть глаза человека, убившего старика-инвалида! Очень бы мне хотелось раздавить его, как клопа!
– Почему-то я верю, что ты в состоянии это сделать, – сказал Иван. – Мало того: я помогу тебе всем, чем смогу. Эрос был для меня больше чем учитель и друг – он был мне почти отцом!
Они пожали друг другу руки и застыли в молчании. Каждый был погружен в свои не очень приятные мысли.
– Я больше скажу, – первым заговорил Иван. – Думаю, что Эрос не только мог догадаться о чем-то важном, а уже догадался, за что и поплатился жизнью. Просто он не успел ни с кем своей догадкой поделиться.
– Твои слова бездоказательны. Он не успел поговорить с тобой и со мной, это – факт, но это не значит, что он не рассказал о своих догадках кому-то другому.
– Возможно, что убийце…
– Нельзя исключать, – кивнула головой Яна.
– Эрос, может быть, дал нам подсказку… – предположил Иван.
– Думаю, что он не успел… хотя… Идем!
Яна вдруг резко сорвалась с места и, увлекая за собой Ивана, понеслась по своему замку к номеру Эроса. Полицейские уже покинули его, и тело старика унесено.
Яна вошла в комнату, стараясь не шуметь и громко не разговаривать, словно они могли спугнуть дух убитого здесь человека.
Яна легла на кровать и уставилась в потолок, Иван молча наблюдал за ее действиями. Яна попыталась представить, что мог думать Эрос в последние секунды жизни. Конечно, обычного человека обуяли бы паника, страх и мысли о скорой и неизбежной кончине. Но Эрос не был простым человеком, в чем Яна не так давно убедилась лично. Она протянула руку и слегка коснулась тумбочки, стоящей рядом с ложем.
– Если Эрос и мог нам что-либо оставить, то только на ней, – задумчиво произнесла Яна и села на кровати.
Тумбочка была абсолютно пустая.
Иван понял ход ее мыслей и, присев на корточки, посмотрел на несколько запыленную поверхность тумбочки на свет.
– Кажется, есть…
– Что? – опустилась на корточки рядом с ним Яна.
– Какие-то следы… словно кто-то провел пальцем… Круг или овал, что-то похожее на русскую букву «Л» и тире…
– Тогда уж не ноль и овал, а буква «О», – сказала Яна, наклоняясь.
– Ол… Что это может быть? Имя? Фамилия? Какое-то слово? – предположил Иван.
– Боюсь, что даже если его точно написал Эрос, это нам ничего не даст. Но все-таки он хотел что-то сказать…
Яна вытерла навернувшиеся на глаза слезы.
– Он мечтал умереть в своей постели от старости, считал, что глупо умереть не своей смертью в таком-то возрасте… Как же, наверное, тебе тяжело, Иван! Я знала его совсем короткое время, и то мне так плохо…
– Узнаю Эроса, великой силы воли был человек… Не печалься, ему бы это не понравилось, – полуобнял ее Иван.
Они вышли во двор. Навстречу походкой хозяина плантации шел Джеффри Батл.
– Проход после взрыва расчистили, можете посмотреть масштаб разрушений, только вы способны правильно их оценить. Хотя какие там ценности, когда у вас людей подушками во сне душат! – в сердцах махнул рукой полицейский.
– Я пойду с тобой, – вызвалась Яна, просительно глянув на Ивана.
По свежевыкопанным ступенькам по узкому проходу они спустились в подземелье, несколько ранее ими же и обнаруженное. Яна не могла понять, насколько разрушен сам дом, названный условно «Домом гладиатора», но непоправимый ущерб, который взрыв нанес мозаике с портретом красивого мужчины с мечом, она оценить смогла. Великолепного мозаичного портрета, можно сказать, больше не существовало вовсе. На серой, покрытой пеплом стене остались поблескивать лишь отдельные фрагменты плиток. Иван молчал. Да, разговоры тут были лишними.
– Какая досада… такую красоту разрушили… – проговорила Яна.
– Ужасно! – эхом откликнулся Иван.
– Мне очень жаль, – вздохнула Яна и поднялась на поверхность. Ей было грустно от того, что портрет мужчины с проникновенным взглядом не увидят другие люди. К тому же Яна считала, что она нашла выход из подземелья не без его помощи.
– Яна! – позвал ее Никита, шедший навстречу. Вид у парня был весьма расстроенный.
– Что? Почему ты так выглядишь? Что-то еще случилось?
– Яна, пойдем ко мне в комнату, пожалуйста.
– Как скажешь, – кивнула она и поспешила за своим подопечным.
Комната Никиты располагалась в гостевом крыле, рядом с комнатой Ады Валерьевны с мужем с одной стороны и комнатой Веры с другой стороны. Она была одинаковой по размерам с другими номерами и со стандартным набором мебели. Но сейчас помещение превратилось в свалку. Все вещи, выброшенные из ящиков, валялись в общей куче на полу, крупные предметы – стулья и тумбочка, перевернуты.
– Что тут произошло? – спросила удивленно Яна.
– Если бы я знал… Я утром встал очень рано и отправился на пробежку. Я всегда занимаюсь физкультурой и бегаю, даже в Москве. А когда вернулся, обнаружил здесь… вот это, – пожаловался Никита.
– Ты смотрел, у тебя что-нибудь пропало?
– Да что у меня было-то? – вопросом на вопрос ответил Никита. – Вот, правда, сотовый телефон пропал. Модель не новая была… Кому он понадобился? – Парень явно расстроился.
– Не переживай. Пригласи сюда полицейского, в твоей комнате кто-то хорошо поработал. А что преступник искал, неизвестно…
Джеффри Батл на погром в комнате Никиты отреагировал очень вяло, так как по сравнению с убийством и взрывом он был как детские игрушки. Интересным было одно: полицейские нигде в номере не нашли ни одного следа и ни одного отпечатка, следовательно, не было основания задерживать никого из присутствующих в замке. Стопроцентное алиби было только у Веры, так как она находилась еще в больнице и вернулась буквально только что. Барбара и Фабрицио, скорбящие по сыну, плохо выполняли свои обязанности, гости роптали, что им не нравится такой отдых, и говорили, что с удовольствием покинут замок. Иван Соло был поражен гибелью Эроса и уничтожением археологического памятника. Вдобавок ко всему пропала Николетта – никто ее не видел после завтрака, однако никто и не заметил, чтобы она покидала территорию. Девушка буквально исчезла, испарилась, провалилась под землю… Яна недоумевала: куда она могла подеваться?
«Помнится, Николетта говорила, что не может спокойно воспринимать то, как Иван Соло обращает внимание на другую женщину. Может быть, она просто сбежала из дома по-тихому, не в силах выносить это?» – думала Яна и тут же вслух сама убеждала себя: нет, такого просто не может быть. Николетта была привязана к своим приемным родителям и никогда бы так не поступила с ними. Бросить их, когда они только что потеряли сына… Нет, невозможно. На нее не похоже.
И тем не менее здравые рассуждения Яны Николетту в лоно семьи не вернули. Несколько дней ее искали и в доме, и в городе, и в аэропортах, и на железнодорожных вокзалах и не нашли ни одного следа. Джеффри Батл во всем винил себя. Он даже усомнился в собственных профессиональных качествах и подумал, не уволиться ли ему со службы. В конечном итоге девушку стали считать «пропавшей без вести», а некоторые даже поговаривали, что Николетта и есть убийца Эроса – мол, ее замучили муки совести, и она покончила с собой. Яна, конечно, так не думала, потому что не находила ни одного мотива убийства Николеттой старого археолога. Так как больше ничего не происходило (к счастью!), итальянские власти не могли больше задерживать собравшихся в замке иностранцев, и им разрешили выезд. Люди, измученные домашним арестом, с радостью покинули замок Яны и разъехались.
Яна в сопровождении Никиты и Веры тоже покидала дом. Сейчас она смотрела, как их вещи загружают в такси, и просто спиной почувствовала взгляд и присутствие Ивана Соло.
– Уезжаешь? – спросил Иван.
– Мне надо к ребенку, – пояснила Яна. – Да и Джеффри Батл спит и видит, чтобы я со своей компанией наконец-таки покинула его земли. Извини, но мне надо ехать…
– Ты не должна извиняться, ты вправе делать все, что хочешь, – ответил Иван.
– Я обещала распутать этот клубок и найти мерзавца… мерзавцев, причастных к гибели Эроса, но… – Яна отвела глаза.
– Ты не всесильна, Яна, и не можешь обещать такое на сто процентов. Ты сделала все, что могла.
– Я сделала все, что могла, при задержании банды ювелирных грабителей, и то по настоянию храброго старика. А вот ему я ничем не помогла. – Яна откинула волосы со лба и посмотрела на Ивана.
– Синьорита, пора ехать! – прокричал таксист.
– Ты увозишь мое сердце, – серьезно сказал Иван.
– Не надо об этом… У меня такое чувство, Иван, что я еще вернусь.
– Боюсь, меня только здесь не застанешь. Я, пожалуй, отправлюсь на раскопки другого объекта – слишком много у меня здесь воспоминаний, которые ранят душу.
Яна поцеловала Ивана в щеку и быстро пошла к машине, бросив на ходу:
– Прощай!
Больше она ни разу не посмотрела ни на его одиноко стоящую на холме фигуру, ни на свой дом на холме.
В самолете в первый раз Яне не было страшно – все ее мысли были заняты другим.
Молодые люди, притихшие и молчаливые, смотрели на нее.
Яна покосилась на них.
– Плохая из меня наседка – всех вас покалечила. Вот и мать, и жена из меня такая же… Раньше хоть голова соображала, и я могла помочь людям разоблачить преступников, а теперь и тут полный пролет… – махнула рукой Яна.
– Что ты, Яна! Ты лучше всех! – взяла ее за руку Вера. – Ты самый чудесный и бескорыстный человек в мире! Поэтому тебя и любят такие хорошие мужчины.
– Вот-вот, один талант остался – водить мужиков за нос, – горько усмехнулась Яна.
– А ты не бросишь меня? – вдруг спросил Никита, чуть не плача. – Можно я и дальше буду работать на тебя?
– Ты будешь учиться, – потрепала его по волосам Яна. – А вечером, если хочешь, подрабатывай… Только у меня, в стоматологической клинике, для тебя работы нет. Ладно, я попрошу Ричарда, и он для тебя в своем огромном бизнесе что-нибудь точно подберет…
– Будете что-нибудь пить? – приблизилась к ним официантка-стюардесса.
– Нет, спасибо, – ответила Яна, – нам надо благополучно приземлиться, а все мои алкогольные излишества в последнее время плохо заканчивались…
На сей раз Никита и Вера возражать не стали.
Через некоторое время Яна немного отвлеклась от своих переживаний и внимательно посмотрела на Веру. Девушка была бледна и задумчива, но это нельзя было объяснить только ее физическим нездоровьем, не зажившими еще переломами. Яна почувствовала, что спутницу тревожит что-то еще. И она задала вопрос Вере. Девушка ответила, что ей показалось, но тут заговорил Никита:
– Ты проницательна, Яна. Ее обидели. И обидели сильно.
– Кто? – удивилась Яна.
– Никита, замолчи! Это никому не интересно! – попыталась прервать его Вера.
– Нет уж, рассказывай, – настояла Яна.
– За ней приударил друг Ивана, археолог Константин Классель. И цветочки дарил, и на машине катал, и в больницу с гостинцами ездил, и в любви признался…
– Никита, прекрати!
– Нет уж! – возразил тот. – А Вера, как честный человек, взяла и призналась ему, чем занималась раньше… Константин ее оскорбил и отшвырнул от себя сразу. Куда вся любовь делась!
– Это его личное дело, его выбор, – поджала губы Вера.
– Все равно он негодяй, – задумчиво протянула Яна. – Но ты не переживай, Вера, встретишь ты своего мужчину, будет и на твоей улице праздник.
– Что-то я уже не верю… – сокрушенно покачала головой девушка.
– Это я тебе говорю, Яна Цветкова! Он тебя по-настоящему полюбит, и его не будет интересовать твое прошлое. Вот увидишь!
– Я бы сам на ней женился, но Верка не рассматривает мою кандидатуру как годную на роль жениха, – сказал Никита, и они все трое рассмеялись.
Глава 16
Он увидел ее в солнечный, яркий день. На улице было совершенно безветренно, поэтому во дворе его современного красивого дома стоял аромат цветов – клумбы здесь были повсюду. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь резные зеленые листья деревьев, бросали причудливые пятнистые узоры на асфальт и проходящих мимо людей. Он вышел на широкую лоджию на своем шестом этаже покурить и увидел, как к его подъезду подъехала грузовая «Газель». Из кабины вышли двое мужчин рабочего вида и одна девушка. Она казалась очень нежной и хрупкой в платье голубого цвета, кремовых босоножках и с распущенными по плечам светлыми волосами. Мужчины открыли кузов и стали выгружать кресло, стол, раскладушку, пластиковые тюки. Затем они стали заносить вещи в подъезд, а девушка оставалась на улице, осматривала двор.
Мужчина на балконе шестого этажа заинтересовался: «Новая жительница нашего дома? Почему одна? Какой-то странный переезд… так мало вещей… Может быть, она ушла от мужа и оставила все ему? А может быть, девушка просто приехала к кому-то в гости? Хотя с таким набором в гости тоже не ходят…»
Рабочие тем временем внесли в дом последние вещи, и «Газель» уехала. Прохладная темнота подъезда поглотила худенькую фигуру в голубом платье. Дом был элитный, и квартиры в нем стоили дорого, люди переезжали сюда на нескольких битком набитых машинах, поэтому раскладушка девушки выглядела очень нелепо.
Несмотря на все протесты Веры, ей приобрели жилье.
– Квартира большая, семьдесят квадратных метров, в очень красивом месте, – заверяла ее улыбающаяся Яна.
Ей предстояло еще многое купить, чтобы по-настоящему обустроиться в квартире. Она хотела сделать это сама, только на свой вкус, чтобы наконец-то заиметь в жизни собственный «дом, милый дом». А пока ее шаги гулким эхом раздавались в пустом пространстве. Она заняла пока одну из комнат, у окна поставив стол и вывалив на него учебники по медицине. А у стены разложила раскладушку рядом с креслом, на котором пока решила развесить свою одежду.