Уже почти бывший сотрудник мэрии сложил руки на груди и довольно улыбнулся, видимо уже представляя себе ласковое тропическое солнце, опускающееся за сверкающий горизонт, кокосовые пальмы над головой и чуть слышно накатывающие на белоснежный горячий песок острова чистые как слеза волны бесконечно огромного Тихого океана.
Отдых на утопающих в тропической зелени Гавайских островах действительно напоминал сказку. Анжелика сходила с ума и от купания в океане, и от первоклассного сервиса, которым заботливо окружали туристов улыбчивые и довольные жизнью местные жители.
Единственное, что время от времени напоминало отдыхающим, по крайней мере некоторым из них, носящим с собой трубки сотовых телефонов, что ты пока еще находишься на нашей грешной земле, — это деловые проблемы, от которых в наш век спутниковой связи не скрыться ни на островах в Тихом океане, ни на одном из заснеженных полюсов.
Телефон зазвонил как раз в тот самый момент, когда Кирилл и Анжелика плыли на арендованной ими яхте из Гонолулу в направлении одного из многочисленных островов Гавайского архипелага, чтобы осмотреть действующий вулкан Килауза. Это случилось на седьмой день их пребывания на Таити, за три дня до планируемого отлета обратно в Санкт-Петербург.
Марков, обнимающий прильнувшую к нему счастливую девушку, нехотя высвободил руку, достал из нагрудного кармана пестрой гавайской рубашки самый маленький на сегодняшний день сотовый телефон — последнюю модель фирмы «Эрикссон» и, откинув микрофон, прижал к уху.
— Слушаю! — быстро прокричал он. Легкий морской бриз приятно обдувал утомленное пляжной жарой тело.
— Здравствуй, Кирилл, — произнес далекий, но хорошо слышный скрипучий голос Коли Архангельского. — Как отдыхается? Где ты сейчас?
— Плыву на яхте по Тихому океану к острову Наалеху, — не без пафоса сообщил Марков. — Тебе что-нибудь говорит это название? — Кирилл Валерьевич переглянулся с Анжеликой, которая после слов финансиста тотчас рассмеялась.
— Ты, дорогой, вот что... Возвращайся-ка быстрее домой, — неожиданно предложил старик. — Будет лучше всего, если уже завтра вечером мы могли бы встретиться у тебя дома, часиков в семь-восемь вечера.
— Не понял. — Улыбка исчезла с лица Маркова так же быстро, как выключается при нажатии кнопки электрическая лампочка. — Что случилось, отец?
— Телохранителям Ахметова каким-то чудом удалось вычислить и расколоть паренька, которого ты к нему подослал... Он очень зол и повсюду ищет тебя.
Понял?!
— Я никого к нему не подсылал! — Голос Кирилла Валерьевича заметно дрогнул. Анжелика приподняла голову с его плеча и испуганно посмотрела на своего мужчину.
— Не надо, сынок, обманывать старика. Тот мальчик во всем признался. Ему отрезали одно ухо и засунули в задницу паяльник, вот он и заговорня. Ахметов знает, как нужно развязывать языки... Да-а... — старик явно хотел что-то добавить, но умышленно тянул время, зная, сколько жути нагоняет на Маркова каждая секунда его молчания. Наконец вор в законе откашлялся и продолжил:
— Мне кажется, я знаю, как отвести от тебя эту беду. Есть кое-какие мыслишки. Но нам нужно встретиться и обсудить условия, иначе...
— Сколько? — непослушными сухими губами прошептал финансист.
Выбора не было. Ахметов, а точнее, его фирма был основным конкурентом Кирилла Валерьевича по грядущим через неделю торгам, на которых будет приватизирован большой и прибыльный нефтеперерабатывающий завод в Башкирии.
Условия конкурса были таковы, что каждая из фирм предлагала свою цену в запечатанном конверте, и завод доставался той, что предложит больше конкурента.
Минимальная ставка — десять миллионов долларов. На эту игру вслепую Марков поставил все, что у него было, и не мог позволить себе проиграть. Вот почему ему любой ценой нужно было узнать хранящуюся в огромном секрете сумму, которую планировала предложить на торгах фирма Ахметова. Для этих целей он внедрил в компанию конкурента своего человека, предложив ему за точное указание суммы пятьсот тысяч долларов наличными, а позднее — довольно приличный процент в будущей нефтяной компании Маркова. Сообщение старика о том, что шпион разоблачен, повергло Маркова в состояние, близкое к шоку. Теперь для победы в конкурсе Ахметову было достаточно доказать комиссии имевшее место мошенничество со стороны конкурента, и завод переходил в его собственность по минимальной цене. Но не это было главным. Вагиз вряд ли простит ему такой предательский ход и обязательно постарается отомстить. Вот чего следовало опасаться.
— Назови свою цену, — несколько справившись с эмоциями, произнес Кирилл Валерьевич, отстраняясь от Анжелики и словно вообще забыв о ее существовании. — Давай, отец, говори! Ты меня знаешь...
— Знаю, Кирилл, знаю, — согласился Коля Архангельский. — Лучше будет, если ты приедешь домой и мы с тобой обговорим все детали тихо-мирно, за рюмочкой хорошего французского коньяка. — Вор говорил так спокойно, словно речь шла о воскресном походе в зоопарк, а не о сумме в несколько миллионов, помноженной на человеческую жизнь. — Позвони в отель, закажи билеты на ближайший рейс. Приедешь — все будет в порядке. Нет — выбирайся сам. До встречи на родине, Кирилл.
Старик положил трубку, видимо не сомневаясь, что «сынок» сделает именно так, как ему говорят старшие и более опытные товарищи.
Марков захлопнул крышку сотового телефона и медленно положил его обратно в карман рубашки. Потом тяжело вздохнул, растерянно взглянул на не спускающую с него глаз Анжелику и сообщил:
— Все, принцесса, наш отпуск только что закончился. Мне нужно срочно вернуться в Питер и встретиться со стариком. Если хочешь — оставайся еще на три дня, потом вернешься одна. Согласна?
— Что случилось? — спросила девушка, хватая Маркова за локоть. — Ты можешь мне объяснить, Кирилл?
Финансист молча покачал головой.
— Нет. Тебя не должно это касаться. Одно могу сказать: если я не вернусь домой завтра к вечеру, то весь мой замечательный бизнес накроется медным тазом.
Марков подошел к одетому в полосатую робу гавайцу, приказал ему разворачивать судно и, подойдя к борту яхты, задумчиво стал смотреть на воду.
— Я еду с тобой, — подбежав к нему, сообщила Анжелика. — Три лишних дня погоды не делают. Мы и так неплохо успели отдохнуть. Правда, папочка?
— Правда, принцесса. — Впервые после разговора со стариком Кирилл Валерьевич позволил себе натянуто улыбнуться.
Они вернулись в свой шикарный пятизвездочный отель через час, финансист сразу же позвонил в аэропорт и узнал, что следующий самолет на Сан-Франциско, служивший первой промежуточной остановкой на пути в далекий Петербург, вылетает через полтора часа. Так что ближайшие двадцать часов им предстояло провести в небе, пересекая два океана, несколько морей и оставив позади половину земного шара.
В пять часов вечера следующего дня они уже въезжали на территорию загородного дома Кирилла Валерьевича.
Поднявшись наверх, Марков сразу же набрал номер старика.
— Я дома, — коротко сообщил он. — Как обстановка?
— Я уже предпринял кое-какие меры, чтобы Вагиз не слишком уж гнал на тебя волну, — деловито ответил вор. — Но решающий разговор еще впереди. Время поджимает, так что я подъеду к тебе через часик.
— Договорились, — хмуро кивнул финансист.
— Кстати, как поживает твоя очаровательная подружка? — неожиданно осведомился Коля Архангельский. — Наверное, после заморских пляжей коричневая стала, как шоколадка, а?! — старик прерывисто закаркал, что означало, что он смеется.
Кирилл Валерьевич непроизвольно поморщился.
— С ней все в порядке, вернулась вместе со мной, — сухо пробормотал Марков. — Ладно, жду тебя через час.
Как обычно, не дожидаясь ответа, он повесил трубку на настенный аппарат, подошел к встроенному в стену бару, достал оттуда бутылку виски «Белая лошадь», налил половину коньячного бокала и залпом выпил. Затем опустился в кожаное кресло у камина, закурил сигарету и стал терпеливо ждать появления старика, общение с которым не предвещало ничего хорошего. В душе финансиста от мэрии и «авторитета» по прозвищу Дипломат бушевала буря, успокоить которую могло только непредвиденное чудо. А чудес, как уже давно было известно Кириллу Валерьевичу, на свете не бывает.
Глава 23
Вор подъехал к дому на своем задрипанном сереньком «Москвиче», не торопясь вылез из-за руля, обошел машину вокруг, несколько раз ударил ногой по заднему левому баллону, покачав при этом головой, и только после этого поднялся по белой мраморной лестнице к резным дубовым дверям марковского особняка. Один из охранников кивком головы поприветствовал гостя и жестом указал на коридор, ведущий к каминному залу. Все, как всегда...
Неожиданно старик застыл, взглянув на лестницу, ведущую на второй этаж.
Неожиданно старик застыл, взглянув на лестницу, ведущую на второй этаж.
На верхней ступеньке стояла Анжелика, держа в изящных пальчиках узкую и длинную коричневую сигаретку. В обтягивающих голубых джинсах, короткой, не достающей до пояса кружевной кофточке и с распущенными по плечам шелковистыми белокурыми волосами девушка была чрезвычайно хороша. Коля Архангельский задержал похотливый взгляд на ягодицах и плавном изгибе округлых бедер Анжелики. Хитро прищурился.
— Добрый день, красавица, — приглушенно, почти шепотом поздоровался вор.
— Загар у тебя превосходный. А я вот так за всю жизнь никуда и не выбрался!
Хорошо там, на Гаваях-то, а?
— Неплохо, — глухим голосом отозвалась Анжелика, недовольная встречей. — Если бы не вы, было бы еще лучше...
— Понимаю, — усмехнулся старик, чуть заметно наклонив подбородок. — Но ничего не поделаешь — у вашего Кирилла серьезный бизнес, и время от времени случаются непредвиденные обстоятельства, требующие немедленного решения. Хорошо еще, что рядом всегда есть друзья, которые помогут в трудную минуту...
— Вы, конечно, имеете в виду себя, — с недоверчивой усмешкой ответила девушка. — Я правильно вас поняла?
— И себя в том числе, — каким-то загадочно-зловещим тоном произнес старик и направился по коридору к двери с разноцветным узорчатым стеклом. Он открыл дверь, сделал шаг и, оказавшись внутри, так же аккуратно прикрыл ее за собой. Анжелика же вернулась к себе в спальню, плотно прикрыла за собой дверь и достала из коробочки для помады миниатюрный наушник...
— Здравствуй, Кирилл, — проходя через просторное, выстеленное мягким ворсистым ковром помещение и присаживаясь в кресло рядом с Марковым, сказал старик. — Я очень рад, что ты внял моему совету и вернулся. По лицу вижу — отдохнул хорошо. — Плеснув себе в стакан коньяка, Коля Архангельский внимательно посмотрел на Маркова, застывшего с поднятым до уровня груди стаканом.
— Что ты можешь сделать для меня? — с тащу задал вопрос Кирилл Валерьевич, пригубил маслянистый напиток и поставил стакан обратно на столик. — И что ты хочешь взамен?
— Сразу видно делового человека, — усмехнулся вор. — С первого же слова — о работе. Ладно давай поговорим... Честно говоря, залез ты, сынок, в дерьмо по самые уши. Если бы не мое оперативное вмешательство, то не видать тебе ни завода, ни... В общем, «замочить» Ахметову даже такого хитреца, как ты, дело одних суток. Он человек восточный, церемониться не любит...
— Я тоже не мальчик, — жестко парировал Марков, — и могу «завалить» этого татарина так же просто, как он меня.
— Что верно, то верно, — согласился вор, состроив на морщинистом лице ехидную гримасу. — Но только лишь в случае, если ситуацией владеешь ты? А на данный момент тебе не нападать — защищаться надо, изо всех сил! Откуда бы тебе стало известно, что Вагиз расколол твоего лазутчика, если бы не я. а?! Умник!
Хорошо еще, что в окружении твоего конкурента у меня свой человечек имеется.
Так, помог ему когда-то, вот он мне и служит... Не имей сто рублей... Вместо того чтобы перья пыжить, ты бы лучше старика послушал. Коля Архангельский много в своей жизни повидал, плохого никогда не скажет...
— Говори, отец, — Марков сокрушенно покачал головой, — И — спасибо за то, что ты уже сделал.
— Вот с этого, сынок, и надо было начинать разговор. А то «завалить», мать его! Тут много ума не надо, были бы «бабки». В твоем случае хитрей надо действовать, с дальним, так сказать, прицелом... — Вор поднял вверх указательный палец. — И вести себя как хороший игрок, жертвовать позиционно, чтобы победить в тактике.
— Ты прямо как полководец говоришь, — улыбнулся кончиками губ Кирилл Валерьевич. — Прямо-таки Кутузов какой-то!
— Я многое что могу, сынок. Я — умный, — без ложной скромности заявил старик. — А ты еще молодой, горячий... — Глотнув еще коньячка и подождав, пока язык прочувствует весь букет благородного напитка, Коля Архангельский перешел к конкретным вопросам. — И я знаю способ, как тебе и в живых остаться, и заводик этот золотой к рукам прибрать.
Марков недоверчиво и вместе с тем с предельным вниманием поглядел на старика. Тот выдерживал паузу, чтобы придать последующим за ней словам большую силу и убедительность. Финансист ждал.
— Но хочу сразу предупредить: во-первых, тебе это будет дорого стоить и, во-вторых, пареньком этим шустрым, что на тебя работал, придется пожертвовать.
Согласен с такими условиями?
— Мне нужны цифры, — уклончиво ответил Марков. — Может, нет смысла вешать на себя хомут, чтобы потом всю оставшуюся жизнь ходить под ним. Ты, отец, дело говори, а не намеками меня стращай! Дорого... Посмотрим!
— Тогда вот тебе, что называется, фактура, — повысил голос вор, облизывая тонкие серые старческие губы. — Я смогу устроить дело так, что завод ты купишь по начальной стоимости, то есть на несколько миллионов дешевле, чем при честных торгах. Для этого нужно задобрить одного дядю из приватизационной комиссии. Но не из тех, что по твоему делу работают, а в Москве, на самом, так сказать, верху! Цена-полтора миллиона и десять процентов акций предприятия. Я знаю, как на него выйти и как дать. Не волнуйся. — «Отец» снова налил себе коньяка, взял стакан в руки, покачивая его из стороны в сторону и втягивая крчюковатым, в синих прожилках, носом аромат благородного напитка. — Да и торгов никаких не будет. Заинтересованный чиновник из Москвы сделает так, что Ахметова и его компанию вообще не допустят до торгов и ты останешься единственным претендентом. Есть у них на него компроматик...
— Устраивает, — нетерпеливо кивнул Марков. — Дальше!..
— А дальше яйца не пускают! — огрызнулся вор. — Не надо торопиться, сынок! Вечно вы, молодые, горячку порете, а потом локти кусаете и к нам, старикам, за помощью бежите! Выручай вас, молокососов...
Сполна прочувствовав себя настоящим хозяином положения, Коля Архангельский отхлебнул коньяка и снова перешел на размеренный, дружелюбный тон.
— Идем вперед, стало быть... С Вагизом дело посложнее будет, он на тебя бо-ольшой зуб держит из-за шпиона. И единственный способ его приструнить — вывести на время из игры, чтобы у него несколько недель земля под ногами горела! Чтобы ему не до тебя было, чтобы он только за шкуру свою переживал!
— И ты знаешь, как это сделать? — недоверчиво поинтересовался Кирилл Валерьевич, проявляющий все больший интерес к словам старика.
— Попытаемся... — задумчиво ответил семидесятилетний Коля. — Напущу на него и ментов, и подольских братков одновременно. Пусть повертится, как уж на сковородке! Есть у меня на сей счет хитрая комбинация... У москвичей тех недавно облом дикий вышел в плане наезда на один банк, а Ахметов хорошо знаком и с президентом того самого банка, и с родным братом лидера подольских. В общем, втравлю его, беднягу, в блудняк, как стукача! — злорадно потирая руки, захихикал вор. — А своего паренька попрошу подбросить в машину Вагиза незарегистрированную «пушку», после чего его остановят менты и запрут на несколько дней в камеру за незаконное ношение. Заставлю этого басурмана рвать волосы на голове! А к тому времени компроматик на него сверху объявится. Вот тогда-то ты спокойно и без лишней суеты подомнешь под себя заводик. Что дальше делать — придумаем. Только сейчас это уже вопрос третий, — вор хитро взглянул на Маркова. — Ну а теперь пришло время поговорить о моих гонорарах, Кирилл... Я — в законе и, как тебе известно, пенсии и прочих подачек от государства не беру. А пожить напоследок ой как хочется! — старик блаженно улыбнулся. — А удовольствия стоят дорого, мне не по карману. — Допив коньяк, Коля поставил пустой стакан на стеклянную крышку столика. Его, словно печеное яблоко, личико вдруг стало серьезным.
— Я хочу за услугу всего двадцать пять процентов акций твоего будущего завода...
— Что?! — мгновенно взорвался не поверивший своим ушам Кирилл Валерьевич.
Он резко дернулся" в кресле, подавшись вперед, словно его ужалил" в спину гремучая змея.
— ...И твою замечательную девочку, с ее стройньпю ножками, кругленькой попкой и зелеными глазками, — безапелляционным тоном назвал следующее условие вор. — Ее согласия я не спрашиваю... Оно не имеет два меня никакого значения. Я перетрахал сотни самых разных баб, толстух и худышек, но у твоей девочки самая аппетитная фигурка, которую мне приходилось видеть... И я хочу, чтобы это тело принадлежало мне, пока еще «прибор» не отказал... Ну а после моей смерти, а это случится гораздо раньше, чем ты думаешь, она получит все мои деньги и двадцать пять процентов твоего завода. Такие бабы, как она, заслуживают того, чтобы жить в роскоши. Красивая, гладкая...
— Ты-ы-ы!!! — Кирилл Валерьевич вскочил на ноги, бросился к тщедушному старику и, схватив того за отвороты пиджака, несколько раз сильно тряхнул. — Старый похотливый кобель!!! Да ты посмотри на себя, гнида!!! Я оторву твою гнилую «кочерыжку» и засуну ее тебе в пасть, понял?!