3 июля Асанья объявил о пересмотре всех военных назначений, сделанных во времена диктатуры, а 14 июля была закрыта единственная общая для всех родов войск военная академия в Сарагосе. Ее начальником был генерал Франсиско Франко. Слушателям академии генерал запомнился призывами к безусловному патриотизму и борьбой за нравственность и здоровье курсантов, которым было предписано всегда иметь с собой презерватив, чтобы не заразиться венерическими болезнями.
Франко не принял республику внутренне, но будучи очень осторожным человеком, демонстрировал внешнюю лояльность новым властям, которые, впрочем, не обманывались насчет его действительных настроений. Приказ о расформировании академии застал Франко на маневрах в Пиренеях. Он решил, что Асанья мстит ему за блестящую карьеру в Марокко. Хотя на самом деле военный министр считал, что преподавание в академии устарело: там не уделяли никакого внимания современным методам ведения боя, а увлекались шагистикой и воспитанием весьма спорных моральных качеств (офицерам внушали чувство кастовости, превосходства над гражданскими людьми, мессианизма). 14 июля 1931 года в своей прощальной речи перед слушателями академии Франко почти открыто критиковал действия правительства. Но когда Асанья сделал ему замечание, будущий диктатор поспешил оправдаться. 21 августа 1931 года в военном министерстве произошла встреча двух будущих врагов. Франко пришлось еще раз выслушать выговор за речь в Сарагосе, и он повторно заверил Асанью в своей лояльности, хотя и с улыбкой намекнул военному министру, что знает об установленном за ним полицейским наблюдением (это было правдой). Асанья смутился и распорядился снять слежку, хотя по-прежнему считал Франко врагом республики.
Помимо закрытия академии в Сарагосе Асанья обязал всех офицеров, желавших обучаться в академиях родов войск, пройти перед этим действительную военную службу и прослушать курс лекций по общественным наукам в гражданских университетах. Кроме того, Асанья расширил возможности сержантского состава получать офицерские звания, чтобы создать новое поколение командиров. Наконец, многие вспомогательные посты в армии были переданы гражданским лицам, на которых было распространено трудовое законодательство республики. Ударом для военных была и отмена пресловутого закона о юрисдикциях 1906 года. Наоборот, теперь все дела военных подлежали рассмотрению обычными гражданскими судами, которым придавались специалисты по военным вопросам.
В целом, военная реформа Асаньи не только сэкономила государству 200 миллионов песет, но и представляла собой первый в истории Испании шаг по превращению вооруженных сил в один из институтов гражданского общества. Асанья просчитался, как мы уже говорили, в одном: наиболее решительные и реакционно настроенные офицеры предпочли остаться в рядах армии. Генерал Франко, назначенный командиром пехотной бригады в своей родной Галисии, рекомендовал своим единомышленникам поступать именно так.
С самого момента провозглашения республики в казармах стали задумываться о государственном перевороте. Уже летом 1931 года правительство раскрыло заговор генерала Оргаса, в котором участвовали монархисты. Республика, правда, ограничилась высылкой генерала на Канарские острова.
Год спустя, в августе 1932 года армия сделала уже более серьезную попытку свергнуть правительство. Во главе мятежа стоял 60-летний популярный в войсках генерал Санхурхо. Будучи командующим гражданской гвардией в апреле 1931 года, он фактически отказался поддержать короля, которому не мог простить «сдачу» Примо де Риверы годом раньше. Республиканское правительство перевело Санхурхо на должность командующего корпусом карабинеров (пограничная стража). Летом 1932 года планы мятежа стали приобретать конкретную форму. По традиции планировалось поднять несколько военных гарнизонов (в Севилье, Мадриде, Гранаде, Кадисе и Вальядолиде) и заставить правительство уйти в отставку. Карлисты (называвшие себя теперь традиционалистами) обещали предоставить в распоряжение мятежников 6 тысяч бойцов своей милиции «рекете». Помощь обещала и фашистская Италия. Санхурхо пытался привлечь к путчу Франко, но тот отказался, намекнув генералу на его собственное поведение в дни крушения монархии. К тому же осторожный Франко считал, что выступление плохо подготовлено. И в этом он оказался прав. Асанья был начеку. К зданию его военного министерства были стянуты части республиканский штурмовой гвардии под командованием начальника военной разведки Менендеса. Штаб заговорщиков находился на соседней улице всего в нескольких метрах от резиденции военного министра.
В ночь на 9-ое августа 1932 года путчисты напали на здание военного министерства, но их не поддержали, как предполагалось, кавалерийские части, 31-й пехотный полк и гражданская гвардия. В результате двухчасового боя мятежники были разгромлены. Было убито 2 офицера и 7 солдат, генералы смогли скрыться.
Утром 10 августа Асанья уже докладывал находящемуся на отдыхе президенту Алкала Саморе о провале мятежа. Но победный рапорт был еще преждевременным. 10 августа под руководством Санхурхо восстал севильский гарнизон. В своем манифесте Санхурхо называл Учредительные кортесы нелигитимными, так как они были избраны в «обстановке террора». Однако генерал был достаточно умен и ничего не говорил о восстановлении монархии, обещая лишь новые свободные выборы парламента, который и определит форму правления. Путчисты арестовали не оказавшего сопротивления гражданского губернатора Севильи и заняли основные стратегические точки города. Затем Санхурхо выехал на расположенный неподалеку от Севильи военный аэродром Таблада с целью побудить летчиков присоединиться к нему, но натолкнулся на отказ солдат и механиков. Когда генерал вернулся в город, он уже видел на улицах листовки КПИ и НКТ, призывавшие рабочих к всеобщей забастовке, которая не замедлила начаться. После этого подчиненные Санхурхо полковник Поланко и подполковник Тассара заявили «вождю», что гарнизон Севильи не готов к дальнейшим действиям против правительства. Санхурхо пытался на автомобиле бежать в Португалию, но был арестован по дороге к границе.
Между тем Севилья уже находилась в руках бастующих, были подожжены клубы помещиков, предпринимателей и торговцев.
Правительство произвело многочисленные аресты и закрыло несколько правых газет. 17 августа 1932 года Асанья зачитал в Кортесах законопроект о безвозмездной конфискации земель всех участников мятежа и на следующий день за этот закон проголосовало 262 депутата (против — 14).
24 августа суд приговорил Санхурхо к смертной казни. Но правительство, несмотря на протесты рабочих организаций, заменило высшую меру наказания тюремным заключением. Интересно, что мексиканский президент Плутарко Кальес в специальной телеграмме рекомендовал Асанье все же расстрелять Санхурхо, предрекая в противном случае большие беды для республики. Но Асанья остался непреклонен. Профессор литературы был не только решительным, но и гуманным человеком.
Итак, первый раунд в борьбе республики с военщиной остался за «прекрасной девочкой», но путч Санхурхо ясно показал, что новая власть в опасности и должна уметь себя защитить.
Республиканский режим подвергался и атакам слева, в основном со стороны анархистов, которых не устраивала медлительность с осуществлением всеобщей революции и установлением в Испании так называемого «либертарного (т. е. свободного) коммунизма» без власти, денег и эксплуатации.
Между тем социалист и министр труда в 1931–1933 годах Ларго Кабальеро сделал для улучшения положения рабочих действительно много. 1 мая был впервые в истории объявлен праздничным днем и в этот праздник в 1931 году правительство ратифицировало конвенцию Международной организации труда (МОТ) о введении 8-часового рабочего дня в промышленности. На сельскохозяйственных рабочих было распространено законодательство о компенсациях при несчастных случаях. Конституция Испании под давлением социалистов провозгласила страну «республикой трудящихся всех классов». Статья 44 основного закона предусматривала возможность экспроприации собственности «ради социальной пользы за справедливое вознаграждение». 27 ноября 1931 года кортесы приняли специальный закон о смешанных судах (в составе рабочих и предпринимателей), которые должны были определять на предприятиях условия труда, уровень зарплаты, содержание индивидуальных и коллективных договоров. Правда, было запрещено начинать «дикие» забастовки до использования процедуры арбитража.
Вводя эту систему, Кабальеро много заимствовал из корпоративной системы времен Примо де Риверы, приглашая со стороны государства в состав смешанных судов прогрессивных людей, которые обычно становились в спорах на сторону рабочих. Пытался Кабальеро бороться и с безработицей путем регулирования занятости и организации масштабных общественных работ.
Вводя эту систему, Кабальеро много заимствовал из корпоративной системы времен Примо де Риверы, приглашая со стороны государства в состав смешанных судов прогрессивных людей, которые обычно становились в спорах на сторону рабочих. Пытался Кабальеро бороться и с безработицей путем регулирования занятости и организации масштабных общественных работ.
Чрезвычайный конгресс НКТ, проходивший в Мадриде 10–14 июня 1931 года, представлял 800 тысяч человек. Анархисты отвергли выборы в Учредительные кортесы, настаивая на немедленной социальной революции. Через пару месяцев в НКТ стало преобладающим влияние таких экстремистски настроенных деятелей, как Х. Гарсиа Оливер, Ф. Монтсени, Ф. Аскасо. Они всячески поощряли забастовки, число которых в 1931 году достигло 734 (в среднем, по две в день). Впереди шла анархо-синдикалистская Барселона. Введение Кабальеро системы обязательного арбитража было воспринято НКТ как объявление войны, так как изымало у анархистов их основное оружие — тактику прямых спонтанных действий. Анархисты стали попросту бойкотировать арбитраж, стараясь вызвать правительство на репрессивные меры. Последствия такой тактики не заставили себя ждать.
31 декабря 1931 года в местечке Кастильбланко бастующие батраки убили 4 гражданских гвардейцев. В ответ последние (привыкшие стрелять по рабочим в упор и без особых приказов) убили 6 человек во время митинга в Логроньо. Здесь следует отметить, что еще в октябре 1931 года был принят Закон о защите республики, направленный как против монархистов (запрещалось использование монархических эмблем), так и против «подстрекательства к неповиновению закону» (в частности, под это определение подпадали «дикие» стачки). После кровавых событий на переломе 1931 и 1932 годов НКТ и КПИ стали настойчиво требовать отмены закона. Им фактически вторили правые, со своей стороны обвиняя правительство в неспособности поддерживать общественный порядок и защищать собственность.
21 января 1932 года НКТ подняла настоящее восстание в Каталонии (долина реки Льобрегат). Часть городов была захвачена анархистами, которые объявили об уничтожении частной собственности, денег и установлении «свободного коммунизма». Армейские части, к которым было вынуждено прибегнуть правительство, быстро подавили восстание. Асанья не стал запрещать НКТ, но выслал видных анархо-синдикалистов в Испанскую Гвинею. Тем не менее, популярность «революционной» НКТ росла, и в 1932 году в ней состоял уже 1 миллион человек.
Следует отметить, что республика первоначально была встречена в штыки и коммунистами как «буржуазная». Руководство КПИ механически повторяло лозунги Коминтерна о Советской власти и рабоче-крестьянском правительстве. Перелом произошел после IV съезда партии в Севилье в марте 1932 года, когда генеральным секретарем КПИ стал видный рабочий вожак и бывший анархист Хосе Диас. Тогда в партии было около 12 тысяч членов. Летом 1932 года коммунисты образовали и собственный профцентр — Унитарную всеобщую конфедерацию труда (УВКТ), в которую вошли некоторые местные профсоюзы общей численностью 150–200 тысяч человек.
В социалистическом профцентре ВСТ в 1932 году было около 1 миллиона человек и его руководство старалось внушить рабочим умеренность в своих требованиях, призывая не бастовать против собственного министра. Однако, к тому времени настроения в испанском рабочем движении были столь радикальными, что отдельные профсоюзы ВСТ просто не могли не участвовать в стачечном движении, так как в противном случае им грозил переход собственных членов в НКТ или УВКТ.
В январе 1933 года анархисты подняли новое восстание: 8 января была атакована без всякого успеха штаб-квартира полиции в Барселоне. Зачинщиков быстро арестовали. В некоторых деревнях Леванта (восточное побережье Испании с центром в Валенсии) крестьяне все же захватили власть, провозгласив «либертарный коммунизм». В Мадриде дело ограничилось небольшими перестрелками. Но по-настоящему повстанческое движение разгорелось в сельской Андалусии 8-12 января. Одна из деревень провинции Кадис — Касас Бьехас («Старые дома») — также объявила у себя «коммунизм». Гражданская и штурмовая гвардии вошли в деревню и обнаружили, что один старый крестьянин-анархист забаррикадировался в своем доме вместе с родственниками и соседями. Осада продолжалась всю ночь. Затем гвардейцы подожгли дом. Хозяин погиб в огне, а те кто попытался выбраться, были хладнокровно расстреляны из пулеметов. Командир гвардейцев капитан Рохас на этом не успокоился и приказал расстрелять еще одиннадцать крестьян.
Бойня в Касас Бьехос всколыхнула всю страну. Асанья сначала неосмотрительно взял под защиту действие сил правопорядка и его правительству был высказан вотум доверия. Но когда раскрылись все факты, Рохас был арестован и приговорен к 21 году тюрьмы. Раньше в испанской истории еще не бывало такого, чтобы находящееся у власти правительство судило гвардейцев. И все же по престижу республики был нанесен огромный удар. «Прекрасная девочка» заплакала кровавыми слезами. С этого момента правительство Асаньи уже не работало как раньше, а только отбивалось от нападок со всех сторон.
Правда, кризис республиканско-социалистической коалиции начался раньше. Еще в октябре 1931 года бывшие монархисты Алкала Самора и Маура покинули кабинет в знак несогласия с антицерковной статьей конституции. Новое, более однородное правительство республики, состоящее из левых республиканцев и социалистов проработало активно весь 1932 год. после событий в Касас Бьехас Асанье (который стал премьером после ухода Алкала Саморы и сохранил за собой портфель военного министра) предлагали установить диктатуру и объявить осадное положение. Но премьер на это пойти отказался.
23 апреля 1933 года в Испании состоялись частичные муниципальные выборы (переизбирались те муниципальные советники, которые были объявлены победителями в апреле 1931 года ввиду отсутствия конкурентов). Победили кандидаты правых, правительственные партии получили лишь 25 % голосов.
Правительство вновь попыталось завладеть инициативой на проверенном временем антирелигиозном фронте. 17 мая 1933 года был принят закон о религиозных конгрегациях, запрещавший уже с 1 октября 1933 года функционирование всех церковных образовательных учреждений, кроме начальных школ. Все храмы и церкви были объявлены национальным достоянием. В течение года со дня издания закона церковные организации должны были прекратить любую коммерческую деятельность. Была полностью прекращена урезанная ранее выплата государственных субсидий духовенству.
8 июня 1933 года ставший президентом республики Алкала Самора отклонил ряд кадровых перемещений в правительстве Асаньи и вызвал тем самым отставку кабинета. Формирование нового правительства было поручено социалистам (формально имевшим самую большую фракцию в кортесах; на деле Алкала Самора хотел дать почувствовать ИСРП ее полную изоляцию). В конце концов, новым премьером опять стал Асанья, сохранивший партийный состав своего кабинета. Но кризис усиливался. В 1933 году было зафиксировано 1127 стачек. Все чаще забастовки стали сопровождаться перестрелками боевиков анархистов и нарождавшегося фашистского движения (подробнее о нем в следующей главе).
4 сентября 1933 года состоялись выборы в конституционный суд — Трибунал конституционных гарантий. Правительственным партиям досталось 5 мест, правоцентристской оппозиции — 12. Причем в состав высшего суда республики от коллегии адвокатов вошел находившийся в эмиграции ярый монархист и «экономический гений» времен диктатуры Примо де Риверы Кальво Сотело (этот человек впоследствии станет своеобразным поводом к гражданской войне). Асанья подал в отставку.
Глава 5. «Черное двухлетие» и победа Народного фронта
(1933–1936 годы)Новый премьер Испании, лидер радикальной партии Алехандро Леррус (1864–1949) был политиком XIX века, и вовсе не в силу своего возраста. Он самостоятельно пробивал себе дорогу в жизни и к началу XX века сделал имя как блестящий оратор, громивший на митингах церковь. Восторженные массы в его родной Каталонии бурно аплодировали призывам Лерруса жечь церкви и делать из монашек матерей. Но уже в то время многие понимали, что Леррус и его радикалы были ручной оппозицией монархии, тесно связанной с правящей элитой коррупционными связями. Когда звезда Альфонса XIII закатилась, Леррус вовремя связал себя с республикой и продолжал привычно бичевать церковь. В то же время его отличало трепетное отношение к армии, капралом в которой он некогда служил. Своим недюжинным политическим чутьем он учуял в армейской верхушке будущих сильных людей Испании. Было известно, что перед попыткой путча Санхурхо консультировался с Леррусом (это было еще одной причиной отказа Франко принять участие в мятеже).