3я группа - те, кто связан с дочерями Ивана V. Это может быть их родной дядя - обер-шенк Василий Салтыков или муж младшей из сестёр - генерал Дмитриев-Мамонов. Маловероятно, что нити заговора приведут в Курляндию, ко двору второй сестры, Анны. Слишком далеко и сложно, но есть Петр Бестужев, которого Меншиков недавно оторвал от своей покровительницы. Вот кто мог желать зла мне и светлейшему. Только я не уверен, что бывший обер-гофмейстер Анны Иоанновны настолько ловок, что мог провернуть это дело под пристальным и недоброжелательным приглядом Меншикова.
Вот и получается список возможных заказчиков моего убийства: Карл-Фридрих Голштинский, Дмитрий Голицын, Василий Салтыков, Иван Мамонов или Пётр Бестужев. Возможен ещё и иностранный след. Мои прогрессорские новинки могли уже кого-то встревожить из многочисленных иностранных шпионов. Только вот мало времени прошло для принятия решения о моей ликвидации. Пока местный резидент сделает определённый вывод, пока почта с его аргументами дойдёт до Парижа, Лондона, Берлина, Вены, Стамбула или Стокгольма! Потом, скорее всего, будут запросы и присылка новых агентов для уточнения ситуации, и дай бог через год заговор с иностранным участием примет реальное очертание. Подготовка, конечно, могла занять и меньше времени, если бы началась ещё задолго до моего восшествия на престол. Но Меншиков действовал при моём воцарении достаточно эффективно, чтобы заставить всех интриганов хотя бы на время сделать паузу для оценки изменившейся обстановки.
Понемногу начали прибывать сановники. Первым появился Рейнгольд Левенвольде, про которого я уже думал, что его убили заговорщики. Всё оказалось банальнее - мой воспитатель простыл и пропустил работу. Оказывается, секретариат был в курсе причины отсутствия своего главы. Мне стоило только спросить об этом Кириллова, да всё как-то недосуг было. Ну и хорошо, что с лифляндцем всё наладилось, и он занял место молчаливого свидетеля всех моих встреч.
Следующим прибыла большая группа сановников с петербургской стороны. Сенаторы продолжили своё прерванное заседание не в привычном помещении в здании на Троицкой площади, а в Адмиралтейств-коллегии. Кроме шестёрки сенаторов присутствовали также я, Апраксин, Остерман, Головкин и Голицын. Обер-секретарь Степанов зачитал проект указа о роспуске Верховного Тайного Совета. Голицын покосился на меня, но Остерман видимо уже успел ему объяснить все расклады, поэтому возражать он не стал и подписал указ наравне со всеми. Бумагу передали мне для окончательной подписи, но я потребовал добавить в список Меншикова.
- Но как же, Ваше Величество, князь вроде как под арестом сейчас? - выразил общее удивление Апраксин.
- В свете предварительных данных расследования я не вижу его прямой вины в покушении на меня.
Сановники переглянулись и Голицын предложил:
- Так может быть стоит пригласить Его Светлость сюда, на общее заседание?
- Нет. У меня есть ряд других претензий к работе Александра Даниловича, поэтому я хочу попросить его подать в отставку.
- Какие же это причины?
- Я их озвучу, только если Меншиков откажется уходить в отставку добровольно.
Голицыну оставалось только наклонить голову, и курьер отбыл с указом на другую сторону реки. После этого заседание Сената пошло по заведённому порядку, а я перестал вмешиваться в его работу, занявшись заполнением своими мыслями и наблюдениями черновиков. Пусть вельможи немного привыкнут к новой ситуации до моих следующих инициатив. Им ещё предстоит жёсткая схватка за место лидера после отставки временщика. Решающее слово за мной, но кандидат, собравший наибольшее количество сторонников в обновлённом Сенате, имеет больше шансов занять вакантное место второго лица в государстве.
Через пару часов, закончив обсуждение разных текущих вопросов, сенаторы покинули моё общество, и я остался наедине с Остерманом и Левенвольде.
- Что думаешь по поводу сегодняшних событий, Андрей Иванович?
- Сегодня оказался на редкость хлопотный денек, Петр Алексеевич. Покушение на тебя, отставка Меншикова, упразднение Верховного Тайного Совет. По каждому из этих событий нам стоит поговорить. Мы обсудили покушение и список лиц, которые могли его организовать. Остерман в целом согласился с моими выводами и обещал усилить тайный надзор за подозреваемыми.
- Ты уверен, что правильно поступаешь в отношении Меншикова, Государь? Опасно оставлять его на свободе.
- Не вижу большой опасности, если отставка будет сопровождаться его отъездом, с запретом появляться в столицах.
Барон одобрительно кивнул.
- Это другое дело. У него много поместий по всей стране. Например, под Воронежем. Пусть едет на юг - поправляет здоровье. Что будет с помолвкой твоей и его дочери?
- Помолвка будет расторгнута. Я давно этого хотел и никого этим не удивлю.
- Кого хочешь поставить во главе Военной коллегии?
- А какие у нас есть варианты?
- Апраксин, Сапега, Брюс, Михаил Голицын старший, Василий Долгоруков, Иван Трубецкой, Гинтер, Бон, Миних, Чернышев, Бутурлин, Измайлов, Матюшкин, Ягужинский - это те, кто в чине не ниже генерал-аншефа и имеют опыт военной службы.
Занялись обсуждением кандидатур. Апраксин уходит на пенсию, Сапеге я не доверяю, Брюс уже на пенсии и нет смысла его тревожить. Бутурлин в опале и я не собираюсь возвращать его. Два года назад именно он привел гвардейцев под окна Сената, определив выборы приемника Петра I не в мою пользу. Измайлов, Трубецкой и Бон губернаторствуют. Ягужинский мне нужен был в качестве генерал-прокурора Сената. Из семи оставшихся я предложил на пост президента Военной коллегии выбирать русского. В итоге позже выбрали Михаила Голицына. Это несколько усилит позиции подозрительного мне Дмитрия Голицына, но я надеялся, что делу вредить не будет. Вице-президента в военной коллегии никогда не было, а второй президент Адам Вейде умер семь лет назад. Я же хотел усилить значение вице-президента, трансформируя эту должность в вариант руководителя Генерального штаба. Заодно, до приезда из Киева Голицына у вице-президента будет время усилить свое значение. В итоге выбрали Миниха. Хотя мне и хотелось, чтобы он начал строительство Мариинской водной системы, но на должности в коллегии он был нужнее.
Нужно было также заполнить вакансию генерал-полицмейстера. Существование в столице банды, способной организовать цареубийство я считал возможным только в условиях дезорганизации работы полиции города после отставки Девиера. Когда я объяснил своим воспитателям свои доводы - перешли к теме усиления моей охраны. Как показали последние события, одна гвардия с этим не справлялась. Нужна была Служба охраны в структуре моей канцелярии. Главе этой службы будет подчинено аналитическое подразделение вроде распущенной недавно Тайной канцелярии, подразделение охраны дворцов, постоянный мой конвой в поездках и секретная охрана в штатской форме. В перспективе появится и корпус жандармов, который займется оперативной работой в губерниях. Исторически жандармы появились в конных полках, как подразделения для борьбы с мародерами и воинскими преступниками. Что-то подобное намеревался сделать и я, подчинив жандармов в итоге руководителю соответствующего отделения моей канцелярии. А пока, служба охраны будет взаимодействовать также с гвардией, прокуратурой, полицией и прочими государственными органами.
Остерман и Левенвольде серьезно кивали, когда я перечислял свои соображения. Эти меры серьезно отдалят меня от гвардии, но после почти удавшегося покушения доверия к гвардии нет ни у меня, ни у моих сторонников.
- Кого хочешь поставить во главе охраны, Государь?
- Может быть, Ушакова? У него есть опыт тайной службы и расследований. Назовем Службу охраны третьим отделением моей канцелярии. Рейнгольд возглавит первое отделение, а второе отделение будет заниматься дворцовыми вотчинами.
Надо сказать, что, несмотря на совпадение названия III Отделения Собственной Его Императорского Величества (сокращённо С.Е.И.В.) канцелярии в моём варианте и в истории Игоря Семенова, произошло это отчасти случайно. У императора Николая I второе отделение Канцелярии занималось кодификацией законов, а у меня будет заниматься хозяйственными вопросами. Законами же занимается Уложенная комиссия при Сенате и на неё у меня были отдельные большие планы.
Таким образом, в этот вечер втроем мы спланировали смену всей верхушки силовых ведомств империи: армии, полиции и спецслужб. За всеми этими переговорами я провёл день и, только поднявшись на башню Адмиралтейства чтобы оглядеть окрестности был удивлен, какое количество народа торчит без дела на адмиралтейском лугу: семеновцы, преображенцы, морские пехотинцы. Дальше всех от ворот расположилась огромная толпа гражданских лиц.
Надо сказать, что, несмотря на совпадение названия III Отделения Собственной Его Императорского Величества (сокращённо С.Е.И.В.) канцелярии в моём варианте и в истории Игоря Семенова, произошло это отчасти случайно. У императора Николая I второе отделение Канцелярии занималось кодификацией законов, а у меня будет заниматься хозяйственными вопросами. Законами же занимается Уложенная комиссия при Сенате и на неё у меня были отдельные большие планы.
Таким образом, в этот вечер втроем мы спланировали смену всей верхушки силовых ведомств империи: армии, полиции и спецслужб. За всеми этими переговорами я провёл день и, только поднявшись на башню Адмиралтейства чтобы оглядеть окрестности был удивлен, какое количество народа торчит без дела на адмиралтейском лугу: семеновцы, преображенцы, морские пехотинцы. Дальше всех от ворот расположилась огромная толпа гражданских лиц.
- Эти то, что здесь делают?
- Народ печалится о твоем здоровье, Государь! Даже чуть не набросились с голыми руками на вооруженных преображенцев. Хорошо, что семеновцы отогнали смутьянов, но с того момента горожан ещё прибавилось и как бы бунт не начался.
- Нда... пора мне выбираться за стены, Андрей Иванович.
Чувствовал я себя достаточно хорошо, хотя бледность с лица не прошла. Но из ворот Адмиралтейства вышел самостоятельно, хоть и в сопровождении большой свиты. Направился сразу к спешно выстраивающимся шеренгам Преображенского полка. Некоторое время размышлял, что и как сказать. Потом, когда установилась мертвая тишина, достаточная чтобы любой мог услышать мой слабый голос, заявил, не скрывая раздражения:
- В общем так, братцы, разочаровали вы меня. Сегодня четверо варнаков в ваших мундирах надрали задницу двадцати гвардейцам. Всех опозорившихся ждет служба в теплых краях на Кавказе, а те, что остаются, то есть вы все - освобождаются от караульной и хозяйственной службы. Будете вместо этого заниматься боевой и физической подготовкой. Через месяц проведу экзамен и каждый четвертый, солдат он или офицер, показавший худшие результаты будет отчислен из гвардии. Мне дохляки в лучшем полку не нужны!
Развернувшись, я не спеша направился к толпе гражданских лиц. Мастеровые, крестьяне, торговцы, мужики, женщины и дети при моем приближении кланялись, что-то выкрикивали и бормотали. В глазах многих горел истовый фанатичный огонь и Ваня даже забеспокоился.
- Как бы не затоптали нас Государь. Народ бешенный.
Не доходя несколько шагов до повалившихся на колени людей, я остановился и хмуро оглядел толпу. Среди общего благоговейного гула даже расслышал 'отец родной', 'благослови царь-батюшка'!
- Помолимся за Россию, люди, да убережет её Господь от напастей.
Перекрестившись на ближайшую колокольню, я встал на колени, а архиепископ Феофан начал благодарственный молебен. Люди, солдаты, нищие и генералы стояли на коленях, глядя на заходящее солнце и кресты Исаакиевской церкви и благодарили Господа, что не допустил сегодня свершиться большой беде.
На следующее утро я встал как обычно рано. Пришлось дать себе поблажку и не заниматься физическими упражнениями. Только облился ведром холодной воды в умывальне. Было странно и грустно ощущать, что Феди больше нет. Никита тоже ушел в поход с остальными преображенцами. Ещё вечером я встречался с их командирами, наметив план мероприятий полка на август. Потребовал, чтобы ближайшие дни полк каждые три-четыре дня совершал поход до Петергофа и обратно. На осторожный вопрос Салтыкова - зачем это надо, сказал, что стандартный суточный переход в 15 верст меня не устраивает. Войска должны уметь без проблем одолевать в день 30 верст. Это примерное расстояние до Петергофа. Так что сегодня с утра гвардейцы двинулись маршем из Петербурга по красивой мощёной петергофской дороге. Я с ними не пошёл, пообещав присоединиться в следующий раз. Но потребовал провести в Петергофе перекличку личного состава и предоставить мне список тех, кто будет отсутствовать по каким-то причинам. Своё намерение на четверть обновить состав полка я подтвердил ещё раз. Способность одолевать такие быстрые и длительные марши - это только первый принцип экзаменовки. Остальное - проверка боевых качеств, прежде всего умение владеть штыком или пикой (треть полка вместо штыка использовали пику и шпагу), а также бег на короткие и длинные дистанции и стрельба по мишеням из штуцеров. Нарезного оружия в полку мало, но я планировал понемногу переоснащать войска этим оружием, а пока начать выявление лучших стрелков и формирование из них подразделений егерей, задачей которых будет действие вне строя.
Залповую прицельную стрельбу из фузей тренировать сложно. В густом пороховом дыму при невысокой дальности поражения в эти времена скорострельность ценится больше меткости. Однако у меня были кое-какие идеи по этому поводу, но реализовать их смогу только лично присутствуя при стрельбах.
После завтрака закрутилась череда встреч. Только сейчас я по-настоящему понял, что замкнув на себя принятие всех решений, я буду вынужден непрерывно разгребать завалы текущих вопросов. Что-то было важно, но многие проблемы могли решаться и без меня. Очень многие посетители приходили только для того, чтобы выразить своё почтение. Такие гости меня раздражали больше всего. Сохраняя улыбчивую приветливость с ними, я в своих письменных досье мстительно отмечал 'иногда навязчив и несамостоятелен'. Дело в том, что я, наконец, получил возможность начать формирование баз данных, доступных не только мне, но и другим работникам своей канцелярии. Раньше я опасался, что мои записи подсмотрит Меншиков или кто-то ещё с непредсказуемыми выводами и последствиями. Поэтому писал шифрами и сокращениями, в которых потом сам не мог разобраться. Сейчас же я поручил Кириллову организовать удобный архив, с системой поиска по моим встречам, по анкетам лиц с которыми встречался и по темам, которые затрагиваются. В результате количество копиистов, архивариусов и прочих работников моей канцелярии увеличивается с каждым днем все больше. Под нужды своих бюрократов я разрешил пока использовать помещения Зимнего дворца. При Екатерине началась его перестройка и дворец сейчас не самое уютное место. Кроме того, зимой я собираюсь перебраться в Москву, а на будущий год ожидаю смерти Апраксина. Его большой дом, не уступающий дворцу Меншикова, достанется в наследство мне. Адмирал бездетный, а мы с ним дальние родственники. Сегодня, кстати, пообещал выполнить свое обещание и освободить его от службы, как только завтра Сенат подготовит указ об отставке генерал-адмирала. Приемника ему тоже выберет Сенат, но уже понятно, что им будет голштинец Петер Сиверс.
Андрей Иванович Ушаков, отчитавшись о текущем состоянии расследования вчерашнего покушения, был заметно взволнован, когда я предложил ему возродить Тайную канцелярию в рамках III отделения Е.И.В. канцелярии, но уже с гораздо более широкими возможностями. Генерал пообещал оперативно подготовить проект охранной службы на основе четырёх подразделений: дворцовой, конвойной, тайной охраны и следственно-аналитического отдела. Последнему отделу я поручил подготовить анализ всех угроз безопасности государства.
- Штат набирайте по своему усмотрению, Андрей Иванович. Денежное и вещевое довольствие сотрудников будет обеспечиваться в первую очередь, а чины присваиваться особым ускоренным порядком. Полагаю также, стоит в конных полках создать подразделения для борьбы с мародерами, которые будут готовить сотрудников и для вашей службы. Согласуйте мероприятия с военной коллегией. Людей старайтесь подбирать не самых знатных, всецело преданных мне и интересам государства.
После обеда, на пару с Левенвольде я отправился на Васильевский остров для разговора с Меншиковым. Александр Данилович выглядел лучше, болезнь похоже оставила попытки убить его. Но в глазах светлейшего князя застыл упрек в мою сторону. Я вздохнул и предложил ему посидеть на террасе дворца и поговорить откровенно.
- Задавай свои вопросы, Александр Данилович.
- Как твоё здоровье, Пётр Алексеевич?
- Неплохо. Мне сильно повезло, что стрелок оказался скверный, а от второй пули Федя Лопухин меня уберег да сам погиб.
Поговорили некоторое время об инциденте, и в какой-то момент Меншиков задал мне ожидаемый вопрос о причинах своего ареста.
- Причин три. Во-первых, мне больше не нужны опекуны. Может быть, мне и мало лет, но я справлюсь. Вторая причина, ты навязал мне в невесту свою дочь. Эта помолвка вызвала кучу проблем и ссор. Так что я принял решение найти себе невесту из другой страны, чтобы вельможи снова не передрались между собой. Подожди, не перебивай, я должен договорить. Третья причина в том, что я не могу полностью тебе доверять. Ты возглавляешь армию и гвардию. Два года назад с их помощью ты возвел на престол Екатерину, весной помог мне. Кто знает, может быть, завтра ты захочешь поменять меня на кого-то другого? Ты опасен, Александр Данилович. Но ещё опаснее гвардейцы под твоим командованием.