– Я тебя слушаю, – со вздохом произнесла Яна, доставая из сумочки сигареты и зажигалку. – Только постарайся побыстрее, мне еще нужно успеть на завод.
– Не торопись. – Паша двинулся к стенке, открыл бар и наполнил два стакана виски. – Нужно хорошенько усвоить то, что я тебе скажу.
– Могу себе представить. – Она небрежно приняла стакан и поставила его на столик.
Паша сел на краешек противоположного кресла и осушил сразу полстакана. Потом тоже достал сигареты и закурил.
– Быстрее, Паша, не тяни, – поторопила его Яна Аркадьевна.
– Ладно. – Было видно, что Паша не в своей тарелке и вести переговоры не его епархия. – Для начала хочу сделать тебе предложение.
– Для этого нужно было приглашать меня сюда? – Она бросила на своего собеседника слегка презрительный взгляд.
– Если об этом узнает твой, мне не поздоровится, – кашлянул Паша.
– Это уж точно, – слегка улыбнулась Митрохина. – Так я тебя слушаю. Что еще за предложение?
– Сначала скажи, – Паша уперся в нее взглядом, – тебя сейчас все устраивает в твоем положении?
– То есть? – непонимающе посмотрела на него Яна Аркадьевна.
– Ну, – Паша явно неловко себя чувствовал, – ты не хочешь изменить что-то в своей жизни?
– Так ты что, меня для исповеди пригласил? – Митрохина обнажила в надменной улыбке безукоризненные зубы.
– У меня к тебе нормальный ба… ну, разговор то есть. Мне поручили.
– Понятно, – нетерпеливо тряхнула головой Яна и глубоко затянулась.
– Я ведь в курсе, твой тебе проходу не дает… А ты, – смущенно кашлянул Паша, – женщина деловая, свободу любишь и… деньги.
– Это ты правильно, Паша, сказал, – снисходительно улыбнулась Митрохина. – Ты, значит, хочешь выписать мне пропуск на Гавайи? Чем же такая забота объясняется?
– Выгодой, Яна, нашей взаимной выгодой, – без обиняков выдал Паша.
– Хочешь денег мне дать? – оживилась Яна Аркадьевна.
– Ага. Только не просто так, а за небольшую услугу, – выразительно вздохнул Паша и допил спиртное.
Яна Аркадьевна, как хорошая актриса, выдержала паузу. Потом невинными глазами посмотрела на Пашу.
– Сколько денег и что за услуга? Я ведь, Паша, не бедная, – натянуто рассмеялась Митрохина.
– Это я знаю, – со вдумчивым видом произнес Паша, – поэтому предлагаю деньги немалые.
– Тебя, видать, распирает, что тебе доверили такой диалог вести, правда? – подколола его Яна Аркадьевна.
– Не мое это дело – в диалоги пускаться. Но ежели надо – то надо, – качнул обритой головой Паша.
– Так что вам от меня нужно? – равнодушно поинтересовалась Яна Аркадьевна.
– Ты вначале выслушай. Я ведь знаю, кто был твой отец…
– И что же? – нервно перебила его Яна. -…знаю, кто его грохнул, – выжидательно посмотрел на нее Паша.
– И кто же? – напряглась Яна.
– Не поверишь, – расчетливо тянул время Паша.
– Ну, говори, если пригласил, – нетерпеливо потребовала Яна. – Я должна знать, чтобы эту гниду… – Ее кулаки сжались, лицо загорелось лютой ненавистью.
– Твой благоверный, – выдавил из себя Паша и опустил голову, словно боясь встретиться с Яной глазами.
– Да что ты несешь! – вскочила как ужаленная Митрохина. – Ты в своем уме?! Чушь! – выпалила она и, рухнув в кресло, закусила губу.
– Думаю, в глубине души ты мне веришь и сама об этом не раз думала, – холодно процедил Паша, который, сказав самое страшное по его представлениям, обрел уверенность, – это тебе любой из наших подтвердит…
– Просто ты завидуешь Шурику! Вы все завидуете! – закричала Яна.
– Тихо ты, – цыкнул на нее Паша, – я тебе не лажу говорю, а дело. Ты что, думала, твой тебе сам обо всем расскажет? Да Кирилл Сергеевич суженого твоего в упор не видел, считал его полным дерьмом. А тот ему той же монетой платил. Вот и приказал взорвать твоего папашку.
– Бред! – не соглашалась Яна. Ее щеки полыхали румянцем, губы дрожали, на глаза навертывались слезы.
– А ты у него самого спроси, – ехидно улыбнулся Паша.
– Ага, – как на дурака посмотрела на него Яна, – и еще скажу, кто мне посоветовал это сделать… – Теперь настал ее черед растянуть губы в язвительной усмешке. – Да он тебя пристрелит, как шакала!
– Ой-о-о-ой! – скорчил отвратительную рожу Паша. – Ты не психуй, а выслушай меня до конца.
– Налей мне виски… только со льдом, – приказным тоном сказала она.
Паша достал еще один стакан и, плеснув туда граммов пятьдесят виски, отправился на кухню. Вскоре он принес лед и положил три кусочка в стакан Яны. Она небрежно приняла стакан, точно Паша был лакеем, и сделала несколько быстрых маленьких глотков.
– Тебе ведь и самой нелегко с ним живется, – с наигранным сочувствием вздохнул Паша. – Эх, знаю… Не бросить ли тебе все и мотануть куда?
Но Яна уже не слушала его. Она молча плакала. Ее лицо, перекошенное от бессильной злобы, расплывалось теперь в слезах. Паша снова опустил голову и как-то горестно покачивал ею из стороны в сторону.
«Как в кино», – подумал Китаец, превратившийся в слух.
– Ты можешь отомстить ему, – принялся «обрабатывать» Яну Паша, – мы тебе поможем…
Она метнула в него ненавидящий взгляд.
– Поможете?! – прорычала Митрохина. – Да вы себе вначале помогите, а не то он вас всех замочит!
– Зря упрямишься… – разочарованно и одновременно сердобольно вздохнул Паша, и Китаец подумал, что в актерском плане малый не так уж безнадежен, – от тебя только и нужно-то, чтобы ты его куда-нибудь выманила и снотворное в рюмку ему бросила. И все! – выразительно взглянул он на нее, точно объяснял двоечнице простую арифметическую задачку.
– Не дождешься! Не верю я тебе! – вскричала в запале Митрохина и дернулась так, что стакан с недопитым виски едва не вылетел у нее из рук.
– Ты подумай, покумекай… Не торопись с выводами, – мягким голосом заговорил Паша. – Если хочешь доказательства получить, я тебе их дам.
– Какие у тебя, к черту, могут быть доказательства? – не сдавалась Яна.
– Не волнуйся, было бы желание.
– Ну, допустим, – очевидно, в Яне произошла какая-то перемена, – я свяжусь с вами… Что вы мне можете обещать? И как вам можно верить?
– Я знал, что ты – умная баба, – с удовлетворением произнес Паша, одобрительно глядя на нее. – Три сотни штук зеленых плюс полная неприкосновенность. Ты, кажется, что-то говорила о Гавайях?
– Говорила, – упрямо сказала Яна, – только знаю я вас, чертей… Вы говорите одно, а делаете другое. Деньги вперед, – решительно заявила она, – и не триста, а четыреста. Иначе, – зловеще засмеялась она, – я вас сдам со всеми потрохами.
– Не горячись, – взволнованно прохрипел Паша, – если какая дурь в башку тебе ударит, мы ведь тебя в живых не оставим, – угрожающе сдвинул он свои бесцветные брови, – поняла? Ты ввязалась в мужскую игру… Но только здесь крутятся бешеные бабки! А насчет повышения ставок я поговорю с начальством. Думаю, оно не станет жадничать. – Паша хитро улыбнулся.
– Вот когда поговоришь, тогда мы с тобой обсудим детали, – проявила твердость Митрохина.
– Нравишься ты мне! – двусмысленно усмехнулся Паша.
– Ты губенки-то не раскатывай, а то… – Она обдала его высокомерно-презрительным взглядом. – Не по Сеньке шапка!
– Как знать, – испустил Паша полный иронии вздох. – Вон оно как нынче все меняется. Все принцессу из себя строишь, – насмешливо помотал головой Паша, – только меня не обманешь. Чую в тебе волчицу.
– Ну ты еще в любви мне начни объясняться! – судорожно расхохоталась Яна. – Это все, что ты мне хотел предложить?
– Есть кое-какие детали еще…
– О них поговорим, когда вопрос с деньгами решится, – резко сказала Митрохина, поднимаясь с кресла. – У меня, Паша, времени, как у любой бизнесвумен, с гулькин нос, – мрачно и торжествующе изрекала она и, поставив пустой стакан на столик, направилась к двери.
– Ладно, потом, – согласно кивнул Паша и радостно заспешил следом.
Китаец надеялся, что он уйдет вместе с Яной, но Паша, захлопнув дверь, вернулся в гостиную. Подойдя к телефону, стоявшему на столе, он взял трубку и плюхнулся вместе с ней в кресло. Видимо, номер, который он набрал, был прямым, потому что он не стал никого приглашать или называть по имени, а просто сказал:
– Она сломалась, шеф. Согласилась на четыреста. Ха-ха. Пусть только нам его представит, ее тоже отправим следом. Нет, никто не видел, я к ней не заходил, договорился по телефону. Вечером подтянусь. Куда? В «Узоры»? Заметано. Тогда все подробно расскажу. Ну, умора.
Паша нажал кнопку на трубке и бросил ее на соседнее кресло. С ухмылкой на губах он наполнил стакан и сделал несколько больших глотков.
– Не рыпайся, Паша. – Китаец вышел из-за шторы и направил на него ствол своего «пээма».
Паша на секунду замер в кресле со стаканом в руке, непонимающе уставившись на незнакомца в легком пиджаке и джинсах. Надо отдать ему должное, он быстро справился со своей скованностью. Видно, понял, что стрелять в квартире в него не будут.
Паша на секунду замер в кресле со стаканом в руке, непонимающе уставившись на незнакомца в легком пиджаке и джинсах. Надо отдать ему должное, он быстро справился со своей скованностью. Видно, понял, что стрелять в квартире в него не будут.
– Ты что еще за фрукт? – Он поднес стакан ко рту и допил остатки виски.
– Я не фрукт, Паша, я овощ. – Китаец, поняв, что пистолетом он своего подопечного не очень-то напугал, сунул игрушку в кобуру и, убрав с сиденья телефонную трубку, опустился в кресло. – Надо поговорить.
– Давай вали отсюда, дядя. – Паша кивнул в сторону двери. – Тебе повезло – я сегодня добрый.
– Ты, Паша, не понял, – с сожалением проговорил Китаец, – я же сказал, поговорить нужно. Ответишь на мои вопросы, может быть, я и уйду. А нет – тогда мы уйдем вместе.
– Чего ты лепишь, фраер. – Паша сжал кулаки. – Сказано тебе, катись отсюда, а не то…
Он оскалил рот и начал подниматься с угрожающим видом. Танин спокойно наблюдал, что Паша будет делать дальше. Похоже, тот решил, что победить противника, который был раза в полтора легче его, окажется не так уж трудно. Он попытался лапищей ухватить Танина за шею и вышвырнуть с кресла. Только Танин успел отклонить голову, и рука Паши схватила воздух.
– Ах ты, гнида, – начал распаляться он, – да я тебя…
Отшвырнув ногой столик, Паша принял боксерскую стойку и двинулся на Китайца. Он представил себе, с каким удовольствием разнесет эту противную морду. Как следует примерившись, Паша нанес сокрушительный удар в голову справа. Китаец снова увернулся, одновременно двинув стопой Паше в промежность.
– О-ой-ых, сука, – выдохнул Паша, опадая на пол, словно осенний лист. – Че ж ты делаешь-то?
Его перекошенное лицо оказалось на одном уровне с головой Китайца.
– Сядь. – Танин толкнул его ладонью в лоб, и он плюхнулся на пятую точку.
– Чего тебе нужно? – отдышавшись, спросил Паша, с ненавистью глядя на незваного гостя. – Ты мент, что ли?
– Не угадал, – хмыкнул Китаец, – я всего лишь детектив. Но тебе от этого легче не будет. Сейчас я позвоню в отдел и скажу, что у тебя хранится незарегистрированный ствол. Ведь он не зарегистрирован, а, Паша? Или лучше позвонить в отдел по борьбе с наркотиками? Сколько герыча ты припрятал в своем столе?
После того как Танин сказал, что он не мент, Паша было воспрял духом, но, когда Китаец выложил ему, что знает о его тайниках, снова приуныл. Больше всего его раздражало то, что он не смог справиться с таким на вид не особо сильным мужиком. Но невозмутимость, с которой тот осадил Пашу, вселила в него невольное уважение к непрошеному гостю.
Видя, что Паша внимательно его слушает и проникся его доводами, Китаец продолжил:
– Будешь говорить?
– Чего? – уныло поинтересовался Паша, пересаживаясь в кресло.
– Что ты знаешь о Заватове? – Китаец поднял бутылку и отхлебнул виски прямо из горлышка.
– О Мишке? – пренебрежительно переспросил Паша. – Сука он.
– Почему это? – Достав сигареты, Китаец закурил.
– Кинул меня на сотку, вот почему.
– На сотку чего? – не понял Китаец.
– На сто тысяч дубов, вот чего.
– Неплохо, – усмехнулся Китаец. – Ну-ка расскажи.
– Чего рассказывать-то, – невольно поморщился Паша, – дело прошлое. Короче, когда он еще на заводе работал, ходил в первых замах у Крестовского, пообещал мне отмыть хоть миллион. Я не поверил. Тогда он меня устроил начальником службы безопасности завода. Два месяца все путем было, я и купился. А он меня кинул как последнего лоха.
– Подробнее, – потребовал Китаец.
– Принес я ему для начала сотку. – Паша как бы между делом потянулся к бутылке виски, в которой еще оставалось на донышке. – Он обещал через пару дней оформить на меня акции завода. Я тыркнулся к нему через два дня, он говорит: завтра, завтра – то же самое. Короче, ни бабок, ни акций.
Паша вылил остатки виски в стакан, а бутылку по-прежнему держал в руке.
– В общем, – продолжил он, – я его предупредил: бабок не будет – урою. А тут на завод как раз Крестовского назначили, и он Мишку с замов выпер. Мишка потом сам ко мне пришел и говорит: мол, не волнуйся, все свое получишь, еще и с процентами, только подожди немного, пока я снова на завод попаду. Я че, подождать не могу? Бабки есть, просто дело в принципе. Ну, жду. А он меня все завтраками кормит. Короче, забил ему стрелку, он мне обещал через неделю сто двадцать вернуть. Говорит, у него все на мази, скоро опять у кормушки будет. Ладно, я не гордый, еще неделю буду ждать, а потом урою гада.
Не успев договорить, Паша с силой метнул квадратную бутылку, целясь Китайцу в голову. Китаец ожидал чего-то подобного, поэтому успел сделать движение предплечьем и отбить бутылку, которая полетела к стенке. Бутылка угодила прямо в открытый бар, разбив несколько полных бутылок, рюмок и заднее зеркало. На паркет посыпались осколки стекла, запах виски, вытекшего из разбитых бутылок, быстро наполнил гостиную.
– Еще раз дернешься – пеняй на себя, – пригрозил ему Китаец. – Ладно, – как будто ничего не произошло, продолжил он, – с Заватовым более-менее ясно. Теперь расскажи, что вы задумали с Яной Аркадьевной?
– Ну, это наши дела, детектив… – буркнул Паша, – тебя это не касается.
– Я сам буду решать, что меня касается, а что нет, – отрезал Танин. – Не испытывай мое терпение. Или мне позвонить? – Он потянулся к телефонной трубке.
– Ладно-ладно, начальник, – пошел на попятную Паша, – если тебя это так волнует…
В прихожей запел звонок.
– Ты кого-нибудь ждешь? – Китаец достал из кобуры «макаров», встал и ткнул ствол Паше в шею.
– Никого, – пробормотал он.
– Тогда не открывай, – приказал Китаец.
– Тачка у дома стоит.
– Ладно, иди спроси, кого там черти несут. Учти – я буду рядом. Если что, получишь пулю в живот.
Паша поднялся с кресла и отправился в прихожую. Ткнув «пээм» ему в спину, Китаец двинулся следом. Он пристроился за деревянной дверью, держа руку с пистолетом у Пашиной поясницы.
Лязгнула щеколда, запирающая металлическую дверь, а дальше произошло нечто из ряда вон. Оглушая Китайца, раздалась длинная автоматная очередь и, почти одновременно сливаясь с первой, еще одна. Тело уже мертвого Пашки невидимая сила, скрытая в медных цилиндриках, отшвырнула к дальней стене прихожей. Стоя за дверью, Китаец распластался по обоям. Ему было видно, как пули впиваются в тело Паши, оставляя на месте своих смертельных укусов рваные раны. Несколько раз конвульсивно дернувшись, Паша, вернее, нашпигованный свинцом кусок мяса, сполз вдоль стены на пол, оставляя на обоях кровавый след, и замер в сидячем положении. Его голова свалилась на плечо, из полуоткрытого рта хлынула кровь, бурым пятном растекаясь по груди.
– Так будет со всеми, кто попытается встать у меня на пути, – услышал Китаец молодой мужской голос на лестничной площадке. – Пошли, у нас сегодня еще один клиент.
Голос показался ему неожиданно громким во внезапно наступившей после выстрелов тишине. Три пары ног сделали несколько шагов, двери лифта закрылись, и все окончательно стихло. Только электромотор, опускавший кабину, ровно гудел где-то наверху.
«Пожалуй, мне тоже пора». Взглянув на прощание в удивленно распахнутые Пашины глаза, Китаец протер ручку двери, на которой могли остаться его отпечатки, и без особой спешки спустился вниз по лестнице. По пути он снял перчатки и опустил в боковой карман пиджака.
Ничего рядом с домом не говорило о случившейся только что трагедии. Как будто и выстрелов никто не слышал. И все же Китаец был уверен, что Пашины соседи наверняка уже звонят в милицию.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Неожиданная смерть Паши несколько раздосадовала Китайца. Паша был у него на крючке. Он мог бы выяснить у него кучу вещей, начиная с его делишек с Яной и кончая сведениями о том, кто похитил Женю Крестовскую и где ее прячут. Знал ли он это или нет – он бы тоже выяснил. Оставалась, конечно, Митрохина. Китаец отдавал себе отчет, что Яна Аркадьевна – крепкий орешек. Но попробовать расколоть ее можно.
Посмотрев на часы, Китаец покачал головой: Митрохиной на фирме не было, она говорила Паше, что собирается куда-то ехать. Придется подождать. Пока же он решил позвонить Крестовскому и навести справки о той симпатичной брюнетке, которая закатила Заватову сцену, застав его с Инной.
Крестовский тут же снял трубку.
– Да. – В его голосе вскипела тревога. Очевидно, он ждал звонка от похитителей и каждый подаваемый телефоном сигнал смычком полосовал его натянутые скрипичными струнами нервы.
– Это Танин. Вам не звонили?
– Нет, – торопливо ответил Крестовский, – вам что-нибудь удалось узнать?
Вопрос прозвучал не требовательно, а растерянно.
– У меня появилась зацепка, но распространяться на эту тему мне бы пока не хотелось. Боюсь, видите ли, сглазить, – покривил душой Китаец.
Просто он не любил трепаться раньше времени и привык знакомить клиента с ходом расследования, когда преступление было почти раскрыто. Он работал строго на результат и не пытался посвящать клиента в трудности и закавыки дела.