«Это фантомы, – подстегнул сына Прохор, – не бери в голову их текучесть. Нас снова атакуют в пси-диапазоне, но на других частотах».
«Эмиссар изменил массу электрона…»
«Если бы он это сделал реально, он изменился бы и сам. А он не самоубийца. Переходи на подсознание, эрм, сознание обманывает».
И Ставр, как и все остальные – многорукий и волосатый, завернутый в «крокодилью» кожу с выпуклым рисунком, – прыгнул к «муравьеду».
Этот бой был тяжелым и ощутимо естественным, несмотря на все попытки отстроиться от внешнего гипно-потока. Удары лапами, укусы и царапины казались настоящими, и боль в ранах пульсировала тоже по-настоящему. Правда, Ставра здорово спасала Д-прививка: «муравьед» не смог ни прокусить его кожу, ни даже оцарапать до крови. Каково было его друзьям, он представил с содроганием.
Схватка закончилась победой людей, и тут же эмиссар «собрал» себя из останков поверженных монстров и предложил новый сценарий с изменением законов физики. На сей раз он «изменил» гравитационную постоянную[54], увеличил ее, в результате чего изменилась сила тяготения, все объекты в зоне действия нового закона расширились, живые – ускорили процессы обмена, неодушевленные – стали более рыхлыми, начали распадаться. Все ядерные процессы получили «звуковое» сопровождение, так что мир вокруг запел, завыл на разные голоса, и людям стал слышен даже ток крови в сосудах и подергивание мышц.
Эмиссар превратился в закованное в металл существо, соединявшее в себе черты человека, кенгуру и краба. Неизвестно, был ли это его настоящий облик, но в последних эпизодах боя он его существенно не менял.
Казалось, они побеждали, тесня эмиссара к стенам его последнего убежища, не давая ему ни минуты передышки, успешно отбивая все контратаки. Ставр забеспокоился первым, когда понял, что не может использовать свой пси-резерв для выхода на сверхскорость. Время как бы остановилось, а они все еще не могли нанести решающий удар, не могли даже окружить монстра или сойтись с ним врукопашную.
Ставр на мгновение остановился, сосредоточиваясь на пределе сил, и словно свежий ветер ворвался в помещение базы, отнес в сторону «ядовитые испарения», влил в тело свежие силы, и Ставр увидел реальную обстановку. Этот миг просветления он ничтоже сумняшеся отнес к своему успеху, но не знал, что ему помог выплеск пси-энергии эгрегоров, инициированный патриархами на Земле и позволивший оценить расстановку сил.
Ставр понял, что они до сих пор бились с пси-фантомами, созданными эмиссаром, и что поток излучения чужого эгрегора, формирующий в их умах псевдореальность, уже подчинил их сознание и подсознание до уровня «отстрела» инстинкта самосохранения. Люди давно сбросили свои защитные оболочки – «пузыри», отключили «защитников» и барахтались в паутине внушенной реальности, все глубже увязая в болоте непривычных ощущений и иллюзий. Эмиссар мог расправиться с ними одним ударом, но почему-то медлил, продолжая заманивать в ловушку – кокон с защитным слоем «абсолютного зеркала», замаскированный под «центр управления». Выйти оттуда люди уже не смогли бы.
Миг просветления прошел, начался занудный бой «один на один» с очередным монстром, прикидывающимся эмиссаром, но Ставр уже встряхнул нервную систему, напряг тайники психики и начал отстраиваться от внушения, постепенно обретая былую остроту и адекватность зрения. Часть мозга продолжала воевать, а часть анализировать ситуацию, искать выход из положения. К тому же «порывы свежего ветра» участились, друзья на Земле продолжали помогать им по мере сил и возможностей, и вести этот нескончаемый бой – нескончаемый по их внутренним меркам, потому что на самом деле вовне прошло совсем немного времени, – стало легче. И пришел момент, когда Ставр окончательно раздвоил сознание и смог теперь трезво разобраться в реалиях местного ландшафта.
Они все еще кружили по залу отдыха эмиссара, перемещаясь по сложной кривой и обходя «беседку», где все это время находился сам эмиссар в окружении четырех темных фигур, скорее всего К-мигрантов. Он добился своего, заставив людей биться с призраками и не пускать в ход самую мощную свою «артиллерию» – генераторы свертки пространства и аннигиляторы, которые вполне могли повредить, а то и уничтожить всю базу. Тогда Ставр принял единственно верное решение. Как только его очередной противник-фантом оказался на одной линии с «беседкой» (круглая ротонда с решетчатыми стенами и прозрачной крышей), Панкратов, преодолевая внутренний протест сознания, подчиненного внешнему пси-давлению, выстрелил в него из нейтрализатора.
«Паук», то есть сгусток поля, уничтожающего любое вещество, миновал фантома, влип в стенку «беседки», пробил ее и на короткое время ослепил эмиссара, заставил его отвлечься на защитные действия. Но этого времени хватило Ставру на то, чтобы он броском преодолел сто метров, отделяющих его от «беседки», и направил на замешкавшихся К-мигрантов и эмиссара все «стволы» оружия, которым был снабжен «бумеранг». Кто-то остановился рядом, сделав то же самое. Ставр скосил глаза и встретил хмурую улыбку Грехова:
– Ты опередил меня на секунду. Держись, эрм!
Панкратов хотел спросить: где остальные? – но не успел.
Они выстрелили все одновременно: охранники эмиссара, он сам, Грехов и Ставр, – не сговариваясь, применив всего лишь «универсалы» в варианте огнестрельного оружия. Но реактивные пули, выпущенные в упор, никому не причинили вреда, срикошетив от защитных оболочек и экранов. Следующим видом оружия должны были стать аннигиляторы и компакт-генераторы, наверняка уничтожившие бы обе враждующие стороны, однако эмиссар решил уйти красиво и первым шагнул вперед, подняв ладони; у него были с виду нормальные человеческие руки, но гораздо более мощные, похожие на кенгуриные, ноги и голова, напоминающая человеческую и крабью одновременно. Он был гуманоидом, эмиссар ФАГа, как и гуррах, но положительных эмоций не вызывал.
– Остановитесь, воины! – От гулкого, грохочущего, зловеще-холодного голоса едва не лопнули барабанные перепонки. – Я знаю, что вся ваша команда каким-то образом все-таки проникла на борт моего ковчега, и предлагаю честный поединок. Если вы откажетесь, мы просто уничтожим друг друга, что не устраивает ни вас, ни меня.
– Условия, – услышал Ставр свой голос, писклявый по сравнению с могучим басом эмиссара.
– Вас здесь ровно пятеро, и нас столько же. Выбирайте противника и начинайте бой, но без оружия, спецкостюмов и компьютерного сопровождения. Идет?
– Гарантии?
– Мы снимаем защиту первыми.
– Хорошо. Но если…
– Ты будешь драться со мной, Джезенкуир, – перебил Ставра Грехов.
На страшном лице эмиссара задвигались «крабьи членики», что, вероятно, означало улыбку.
– Приятно, когда тебя узнают. Вероятно, вы и есть Габриэль Грехов? Вынужден разочаровать: я буду драться с этим юношей, который очень меня разозлил. В противном случае мы закончим наш разговор иначе.
– Я принимаю вызов, – четко ответил Ставр, повернул голову к Грехову: – Спасибо за предложение.
– Не стоит благодарности. – Грехов остался бесстрастным, поманил рукой приходящих в себя Герцога, Железовского и Прохора Панкратова. – Делайте свой выбор, бойцы, мне останется тот, кто останется. – Сказано это было так, что даже у Ставра засосало под ложечкой.
– Если выиграю я, что не исключено, вы меня отпустите, – сказал эмиссар с «приятной» улыбкой. – И даю слово, что больше вы меня в Системе не увидите.
– Не увидим, – веско произнес Ставр.
Этот бой мог бы войти в историю рукопашных сражений всех времен и народов, стать классикой для многих школ воинских искусств, изучивших впоследствии приемы гуманоидов, разработанные далеко-далеко от Земли.
Давно закончили схватки остальные четверо: Прохор и Герцог своих противников пощадили, Железовский и Грехов – нет, убив соответственно К-мигрантов Шебранна и Свиридова. А Ставр и эмиссар, чье имя Джезенкуир переводилось как Добивающийся Милости (что знал только Грехов), все еще продолжали поединок, исполняя танец смерти и ненависти в темпе, немыслимом даже для интраморфов.
Если бы не знание приемов боя, подаренных Габриэлем, Ставр был бы уже мертв, несмотря на Д-прививку и владение полем Сил. Но и Джезенкуир владел всеми системами боя, в том числе и земными, и тоже имел кожный покров, пробить который рукой было невозможно даже на сверхскорости. И Ставр вынужден был, защищаясь, плести паутину уклонов, нырков, уходов и падений, чтобы не получить страшный удар ногой в голову, который он мог не выдержать. Однажды он пропустил такой удар – нога эмиссара дернулась, как рычаг, и едва не сломала шею Панкратову, – пришлось несколько минут восстанавливаться, щедро расходуя пси-резерв.
Прошло десять минут, четверть часа, полчаса, а они все еще крутили спираль дуэли друг возле друга, окруженные кольцом подоспевших к финалу десантников основного отряда. Наконец Ставр начал выдыхаться. Пси-резерв его был на исходе, а на сверхскорости он уже не мог работать в полную силу. Все его удары достигали цели, но практически не травмировали Джезенкуира, тело которого было заковано не только в прочный мышечный каркас, но внутри, под мышцами, имело еще и хитиновый панцирь. В течение всего изнуряющего боя так и не удалось определить уязвимые места монстра.
Тогда Ставр начал отступать, вспоминая все приемы из той системы боя, также записанной Греховым, которые человеку Земли невозможно было изучить и применить из-за специфики строения тела разработчиков этой системы. И он нашел ответ! Правда, когда сил уже совсем не осталось.
Уязвимым местом эмиссара были его ноги! Именно в них прятались главные нервные узлы, защищенные мощными мышцами и костно-панцирным каркасом. Не приходилось теперь удивляться, почему Джезенкуир использует ноги так редко и неохотно, а ведь удар каждой весил не менее двух тонн!
«Молодец, эрм!» – просочилась извне чья-то мысль.
Это сказал Грехов, знавший особенности строения тела эмиссара, но не имеющий права сообщать это своему товарищу во время боя.
Ставр изменил тактику, раз за разом как бы «проваливаясь» в защите и «случайно» попадая по ногам эмиссара то рукой, то ногой. Третий его выпад нашел болезненную точку на колене Джезенкуира, и тот вскрикнул, отпрыгивая назад на добрых четыре метра.
Еще дважды успел попасть Ставр по этому месту, как ни ухитрялся противник защищать колено, а потом нанес сильнейший удар – с выплеском лавины энергии, последней, что оставалась, – по другому колену, точно рассчитав точку приложения силы. Ребро ладони с хрустом смяло бугор над коленной – не чашечкой, как у человека, а вилкой, и Джезенкуир заверещал, упал, откатился с воплем, подхватился на ноги, снова упал и… хромая, бросился бежать к «беседке». Один из камней, лежащих возле нее, вдруг раскрылся, эмиссар нырнул в отверстие, как в воду, но уйти не успел: длинная белая молния разряда компакт-преобразователя догнала его, обдав всех близстоящих волной адского холода, и Джезенкуира, Добивающегося Милости, эмиссара ФАГа в Солнечной системе, не стало!
– Все, – сказал Грехов будничным тоном; стрелял он. – Пора заканчивать с этими детскими игралками в непревзойденных мастеров боя. Тот, кто придет ему на смену, не станет играть с нами на этом уровне.
– Кто придет? – угрюмо поинтересовался Железовский.
– Эмиссар второго порядка, отвечающий за всю Галактику. И боюсь, справиться с ним будет очень нелегко, если вообще возможно. Пора в путь.
– Ку-да? – спросил вконец обессилевший Ставр в два приема.
Грехов подошел к нему, подставил плечо.
– За помощью, мальчик. Я не знаю, где сейчас Конструктор, да и куда ушли Сеятели, но стоит попытаться обратиться к ним за помощью. Пойдешь со мной? – Ставр закрыл глаза. Сил ответить «да» у него не было.
Часть вторая ВОЙНА ЗАКОНОВ. ПАНКРАТОВ – ГРЕХОВ
КОМАНДА
Два дня десантники приходили в себя после боя на базе эмиссара. Правда, делали это они в разных местах: Железовский в своем бункере с женой и внучкой, Прохор Панкратов у себя дома, также опекаемый женой, тестем и тещей Анастасией, и лишь Ставр и Герцог остались на базе, где приняли участие в исследовании гигантского корабля эмиссара, захваченного без особых трудов десантом землян. Джезенкуир был слишком уверен в своих силах и не допускал мысли о захвате, поэтому не успел дать команду инку базы на самоуничтожение.
Несомненно, во время боя его поддерживали, подпитывали пси-энергией эгрегоры помощников: Алсаддана, Шан-Эшталлана и Еранцева, потому что сразу после его гибели фоновый «шум» пси-поля, вызывающий у рядовых десантников обмороки и головные боли, ослабел и вскоре сошел на нет. База оказалась в руках людей, и ее решили сделать естественной резиденцией «контр-3», оставить в Солнце, изучить и приспособить для своих нужд. А изучать там было что: база оказалась многомерным объектом и скрывала в себе мир, эквивалентный по объему и массе таким космическим объектам, как системы солнечных преобразователей энергии, опоясывающие Солнце, разве что мир этот был сложнее и таил неисчерпаемые запасы технологических решений, к которым земная наука только подбиралась.
Ставр и Герцог испытали истинное наслаждение в исследовательских походах по базе, удивляясь больше не высочайшему уровню чужой науки и техники, а тому обстоятельству, что все это великолепие было использовано ради негодных целей, во зло. Вопрос: почему эмиссар, существо, принадлежащее данной метавселенной, решил выступить на стороне ФАГа? – остался открытым.
«Если только он лично не встречался с Фундаментальным Агрессором и тот его не закодировал», – сделал резюме Герцог, когда они с Панкратовым вернулись из очередного разведрейда.
Ставр покачал головой.
«Уровень владения полем Сил у эмиссара таков, что внушить ему что-то не представляется возможным. Хотя, с другой стороны, что мы знаем о возможностях ФАГа?»
«Или даже о возможностях эмиссара второго порядка, которым нас пугает Грехов?»
«Едва ли пугает, он знает, Пауль. Габриэль – экзоморф, и его возможности также лежат за гранью моего воображения. Уверен, он и с эмиссаром-2 справился бы, да только видит дальше и желает добраться до главного, до короля. Пешки и другие фигуры его не интересуют».
Герцог хмыкнул, разглядывая лицо Ставра, отливающее металлическим блеском.
«Не буду спорить. Как ты себя чувствуешь?»
«Я быстро восстанавливаюсь, все нормально».
«Он взял тебя в свою команду? Когда вы отправляетесь в путь?»
«Пока не знаю, он даст сигнал».
«Желаю удачи, эрм. Хотел бы и я пойти с вами, да на Земле дел невпроворот. А уж если появится новый эмиссар…»
Ставр встретил взгляд Герцога и поежился. Пауль тоже хорошо видел будущее и знал, какие испытания выпадут на его долю и на долю друзей.
Они расстались, а уже через час Панкратов услышал пси-зов Грехова:
«Мы ждем тебя, возвращайся».
Даже не переодевшись, как был – в «бумеранге», Ставр преодолел миллионы километров и вышел из метро в доме Габриэля.
Здесь его ждал сюрприз. Едва он вышел в коридор, как наткнулся на трехметровую черную глыбу чужанина, до пояса завернутую в дырчатую, отблескивающую золотом фольгу. Остановился. Чужанин «смотрел» на него – в пси-диапазоне – с каким-то определенным интересом, потом сказал на своеобразном, ломаном пси-огненном языке, слова которого высвечивались в сознании собеседника в форме трепещущих струй северного сияния:
«Раддость видение… ощущателност… понимание?»
«Спасибо, взаимно», – ответил слегка растерявшийся Ставр. Приветствие чужанина было полно доброжелательности, отчего на душе стало теплее.
Чужанин шевельнулся и с глухим тумм-тумм-тумм зашагал по коридору к своим апартаментам, скрылся за дверью. Интересно, подумал Ставр, сколько на самом деле внутри него живет существ? Двое, семья, племя?
«Проходи, – раздался голос Грехова. – Тут тебя с нетерпением ждет еще парочка знакомых».
Ставр вышел в гостиную и увидел в креслах за столом множество людей: самого хозяина, Яна Тота, его отца Пайола Тота, Велизара, своего отца, Барковича, Железовского, Забаву Боянову и незнакомого молодого человека с улыбчивыми глазами, крепкого на вид, круглоголового и лысоватого. Кого-то он напоминал, этот парень. Но Ставру не дали вспомнить. Молодой человек встал и протянул руку, приятно улыбаясь:
– Не узнаете? А ведь мы знакомы.
– Это Диего Вирт, – буркнул Грехов, проверяя работу пси-фильтра, жестом указал на свободное кресло. – Присаживайся.
Ошеломленный Ставр сел, даже не поприветствовав остальных.
Конечно, он все понял: Грехов перенес личность своего бывшего друга Диего Вирта в память витса, так сказать, «оживил» его. Но все же встретиться с Диего лицом к лицу, не как с инком, было непривычно.
Диего смотрел на него понимающе, подмигнул, и Ставр опомнился, быстро оглядев компанию, не обращавшую на него внимания. Только отец глянул недовольно да Ян Тот пошевелил пальцами в знак приветствия.
Видимо, компания находилась здесь давно, потому что половина напитков была выпита, закуски съедены и все перешли на сладкое, чай, кофе, лунный мед и горячие ягодные взвары. Ставр не сразу сообразил, что это прощание, поначалу он принял всех за команду, уходящую на поиски Сеятелей и Конструктора, поразившись, что она так велика.
– Если бы мы знали, почему Архитекторы и Конструкторы создали именно такой тип Вселенной, – прогудел, очевидно заканчивая беседу, Железовский, – именно с таким набором констант, нам была бы ясней стратегия Игры.