– Прибыл наконец, – будничным тоном прокомментировал Грехов.
Ставр понял, что это Морион.
– На чем это он? Неужели у орилоунов существует транспорт?
– Это, собственно, и есть орилоун.
Чужанин слез с «одуванчика», как большой и неуклюжий медведь, потопал к башне, а «одуванчик» вдруг превратился в друзу прозрачных кристаллов с тысячью радуг в каждом.
Но и эту форму орилоун держал недолго, плавно преобразовал тело в снежную розу, потом в сложное переплетение «цветов», снова стал «одуванчиком», хотя и несколько иных размеров и очертаний.
Ставр зачарованно смотрел на процесс трансформации орилоуна и не мог отвести взгляд.
Грехов открыл тамбур, чужанин протиснулся в башню, замер посередине. Между ними произошел быстрый разговор на сверхскорости, и, видимо, Габриэль знал другой способ связи с чужанами, потому что в пси-диапазоне Ставр их не услышал. Грехов повернулся к своей команде:
«Он говорит, что орилоуны не знают, куда ушли серые призраки, но зато готовы указать нам дорогу к сооружению, которое оставили Сеятели в одном из шаровых звездных скоплений в Геркулесе. По земным каталогам, это М13, двадцать три тысячи светолет от Солнца. Отсюда, с Орилоуха, примерно столько же.
– Что за сооружение? – заинтересовался Ян Тот.
– Подозреваю, что этого никто не знает. – Грехов снова обратился к чужанину, выслушав ответ. – На человеческий язык я бы перевел смысловое значение сооружения как «структурный стабилизатор». Но лучше поглядеть на месте, не так ли?
– Туда проложена ветка метро?
– Нет, придется преодолевать пространство варварским способом, на спейсере. – Грехов по мимике собеседников понял, о чем они подумали, и добавил: – Естественно, на спейсере орилоунов. Подходит нам такой транспорт?
– Эх, прокачу! – выразил общие эмоции Диего Вирт. – Не наткнуться бы на нагуаль.
Грехов вошел в метро и через несколько минут вышел с шестиногом, похожим на земного варана.
– Пойдет с нами.
– А-а, дракоша. – Диего Вирт шлепнул «варана» по морде, глянул искоса на Ставра. – НЗ, акваблок, кое-какое снаряжение. Мало ли на что может пригодиться.
Это был передвижной склад с запасами сгущенной соды, энергоконсервов и пищи, приготовленной по технологии «джинн», то есть с применением субмолекулярного сжатия. Весил он, по крайней мере, полторы тонны.
Не говоря ни слова, Грехов направился к тамбуру, за чужанином, который снова оседлал орилоунский «одуванчик». Однако остальным не надо было залезать на этот псевдоживой транспортный механизм. Стоило им выйти из башни метро (энергокостюм Ставра сам перестроил форму, защищая хозяина от местных условий: минус пятьдесят градусов по Цельсию, воздух – смесь гелия и водорода), как часть почвы под ними свернулась бутоном тюльпана и втянула всю команду в какой-то снежно-ледяной тоннель. Стены тоннеля помчались назад со всевозрастающей скоростью, создавая иллюзию движения, хотя Ставр подозревал, что никуда они на самом деле не двигались. Просто «мир живых формул» изменил свое состояние таким образом, чтобы совместились координаты месторасположения землян с планетарным «космодромом».
Тоннель изогнулся вниз, словно собираясь загнать людей в недра планеты, но это ощущение оказалось ложным – вынесло их на свет, на поверхность.
Пейзаж вокруг был уже другим, напоминая земной величественный заснеженный лес, только деревья в этом лесу на самом деле были орилоунскими аналогами спейсеров самых разных размеров, но одинаковой формы: остроконечная елка с невероятно сложным рисунком лап и иголок. Вероятно, орилоуны выращивали свои корабли, а может, синтезировали из тела планеты, применяя направленный процесс «кристаллизации».
«Если бы не наше задание, я бы здесь остался, – сказал Ян Тот. – Весь мир Орилоуха – гигантская овеществленная формула, вернее, математический процесс, изменяющийся со временем в соответствии с нуждами орилоунов, целенаправленных информпреобразований. Вот почему орилоуны так неохотно покидают свой мир».
«Это почему же?» – не понял Диего Вирт.
«Потому что каждый орилоун – лишь часть общей формулы, часть процесса, неспособная к законченному преобразованию, то есть к волеразумному действию. Ну, как бы часть тела, «усыхающая» при отделении. Они не могут долго находиться вне всего «общества», запас преобразований слишком мал для полноценного обмена информацией, и, достигнув «потолка», когда дальнейшие процессы обмена идти не могут, орилоуны «засыпают». – Ян подумал и добавил: – Или умирают. Для меня же самое поразительное состоит в том, что орилоуны все время изменяются, каждую секунду, каждый миг. Например, «конь», что принес на себе нашего Мориона, уже далеко не тот, что был вначале. Да, я бы остался здесь…»
«В чем же дело? – спокойно отозвался Грехов. – Оставь двойника, для тебя они сделают исключение».
«Не понял!»
«Дело в том, что мы для мира Орилоуха представляем собой посторонние включения, мусор, грязь, а вернее, нечто вроде информационного «вируса», искажающего адекватность и чистоту внутренних преобразований. Когда-то давно орилоуны весьма жестоко расправлялись с нашими разведчиками и контактерами, пока не заставили отступиться с исследованиями».
«Что ж, если вы договоритесь с ними, я оставлю дубля, а на обратном пути заберу», – сказал Ян Тот. Он был великолепен в своей уверенности.
Чужанин Морион ждал товарищей возле одной из «елок» высотой в полсотни и диаметром основания в сто метров. Форма «елки» изменилась уже в тот момент, когда к ней приблизился чужанин, а когда подошли остальные члены экипажа, она и вовсе превратилась в сложнейший конгломерат «морозных узоров». Чем-то этот конгломерат походил на серого призрака в момент размышления, и Ставр поделился впечатлением с Греховым.
«У тебя хорошая интуиция, – рассеянно сказал Габриэль, разговаривая одновременно с чужанином. – Сеятели – конечная стадия развития формы жизни, которая образует цепочку: Тартар – Чужая – Орилоух – цивилизация серых призраков. Все они одного корня, но разного уровня выхода в наш мир. Сеятели проэволюционировали на миллионы лет раньше, только и всего».
Ставр уже слышал подобную версию от Яна Тота, но, получив подтверждение Грехова, все же пережил несколько удивительных минут соприкосновения с тайной. Чужанин, Грехов и Ян уже скрылись в недрах орилоухского спейсера, а Ставр все еще дивился на него, пока развеселившийся Диего не подтолкнул его в спину:
– Смелей, эрм, еще не то узнаешь.
– Ну и дела!
– Это уж точно.
И они заторопились на зов руководителя экспедиции.
Внутри корабль орилоунов во всех своих проявлениях не отличался от «тоннеля», по которому только что «путешествовали» земляне: ни одного источника света, но прекрасная видимость, красивые, гармоничные изгибы белоснежно-хрустально-серебряных стен с «морозным» рисунком, бегущие по потолку «живые» сталагмиты, разглядывающие гостей, какие-то ниши, большие и поменьше залы, заросшие перепонками и ледяной паутиной. Но ничего знакомого из быта людей гости не увидели, хотя Ставр подспудно ожидал каких-то волшебных превращений, хотя бы визуально имитирующих земные условия. Единственными понятными предметами, попавшимися на глаза, оказались вполне земные с виду снежные кресла, предложенные пассажирам в одном из залов в окружении зарослей из сверкающих белизной ажурных кактусов и подсолнухов.
Пол в этом зале был похож на замерзшую речную гладь с редкими барашками и волнами, потолок напоминал арочное перекрытие из невероятной красоты изогнутых балок.
«Садитесь, – кивнул на кресла Грехов. – Хозяин сам знает, что делать, а во время полета нам придется довольствоваться своими запасами. Есть-пить хотите?»
«Я думал, нам предложат комфортные каюты, – весело сказал Диего. – Неужели орилоуны не могут создать для нас земные условия?»
«Потерпишь, аристократ. К тому же орилоун, внутри которого ты находишься, и без того рискует жизнью или, во всяком случае, здоровьем. Он запросто может подхватить какую-нибудь «болезнь» вроде необратимых изменений при одном только контакте с нами».
Диего присвистнул.
«Героический парень! Так что же, мы теперь будем сидеть и ждать, пока не прилетим?»
Чужанин, скалой торчащий в гуще «зарослей», скользнул по «льду» пола к стене зала и растворился в ней без следа.
«А он орилоуну не создает дискомфорта?»
«Они родственники в каком-то смысле, так что за него не беспокойся. А нам лучше посидеть тихо».
Все расселись по креслам, замолчали. Хотя через некоторое время Диего сказал:
«Все-таки хорошо бы видеть, куда мы летим…»
Не успел он закончить, как пол под ногами потемнел, стал прозрачным и превратился в экран или, скорее, огромное окно, сквозь которое стал виден космос.
Все расселись по креслам, замолчали. Хотя через некоторое время Диего сказал:
«Все-таки хорошо бы видеть, куда мы летим…»
Не успел он закончить, как пол под ногами потемнел, стал прозрачным и превратился в экран или, скорее, огромное окно, сквозь которое стал виден космос.
Оказывается, они уже стартовали, хотя пассажиры никаких ощущений при этом не испытали. Далеко внизу, слева от кресел, на фоне редкого бисера звезд светился белесый шарик Орилоуха, справа сверкала, как бриллиант, центральная звезда системы, и все это плавно уменьшалось в размерах, уходило назад, пока за считаные минуты планета и ее солнце не стали такими же искрами, как и звезды Галактики.
«Идем шпугом, – сказал Диего. – Оказывается, орилоуны тоже умеют ходить с двойным ускорением, как наши спейсеры».
И снова, будто отреагировав на его слова, стали прозрачными стены зала и потолок. Со всех сторон люди в креслах были теперь объяты тьмой космоса. Стал виден Млечный Путь, но не так, как с Земли. Орилоух был расположен, во-первых, ближе к ядру Галактики и как бы над ее плоскостью, а во-вторых, в другом спиральном рукаве. Хорошо было видно, что это действительно спираль.
Над головой слабо светилось скопление галактик Волосы Вероники, левее – горели облака света в Треугольнике, правее и под ногами сияли цепочки далеких галактик в Персее и Геркулесе, а еще дальше чернел абсолютный провал без единого лучика света – войд, гигантская, в миллионы парсеков, ячейка пространства, свободная от звезд и их скоплений, оконтуренная со всех сторон волокнами галактических скоплений.
Люди, знавшие толк в красоте и гармонии, созерцали бы эту волшебную, хотя и достаточно привычную, картину долго, если бы не старт орилоуна. Спейсер изменил ориентацию, замер на мгновение, задрожав, как бьющий копытом в нетерпении рысак, и рванулся вперед со всевозрастающей скоростью.
«Поздравляю, стармены, – сказал Грехов с рассеянным видом. – Он решил показать нам все эффекты хода на сверхсвете. Видимо, понравились мы орилоуну. Когда меня транспортировали внутри «призрака», я ничего не увидел».
«Это значит, что орилоуны овладели «штриховой» сверткой измерений, – сказал Ян Тот. – Кстати, Габриэль, а лемоиды случайно не родственники орилоунов? Вы ведь в курсе, что возле нагуалей сначала появились лемоиды, а движутся они тоже в манере «струнного штриха».
«Лемоиды не имеют к орилоунам ни малейшего отношения. По одной из версий это всего-навсего пузыри иного вакуума, макроквантовые флуктуации глюонного поля вблизи нагуалей. И разума в их поведении не больше, чем в горении костра».
«А есть и другие версии?»
«Есть объективная реальность… не допускающая таких эффектов в нашей метавселенной».
«Так что же, лемоиды… не существуют?»
Грехов не ответил, закрыв глаза.
Ян Тот хмыкнул, переглянулся со Ставром, которого тоже заинтересовали намеки Габриэля.
«Жаль, я не начал этого разговора раньше. Надобно проверить кое-что… Габриэль, а горынычи – тоже фантомы?»
Грехов открыл глаза, в которых туманилась неизбывная печаль.
«Файвер, ты все понимаешь с ходу, а с проверкой потерпи до возвращения».
Тот кивнул и, не отвечая на недоуменный взгляд соседа, ушел в свои мысли. Ставр не решился переспрашивать его, хотя ничего в диалоге Яна и Грехова не понял.
«А все-таки вы не ответили, – сказал Диего Вирт. – Мы не наткнемся на нагуаль, как лайнер «Баальбек»?»
«Думаю, что орилоун знает, как обойти нагуаль. А если нет, значит, не повезет».
«Ну спасибо, отец родной, – фыркнул Диего. – Утешил!»
Орилоунский спейсер продолжал пожирать пространство, набирая скорость небывалыми темпами, и уже начали сказываться эффекты подхода, а потом и пересечения границы скорости света.
Сзади звезды поредели и покраснели, впереди сгустились и поголубели. Затем сзади небо стало черным, а впереди все звезды собрались в один гигантский рой, все увеличивающийся по мере того, как спейсер догонял кванты света, испущенного задними звездами. И наконец рой впереди стал сжиматься, сиять все ярче, пока не сжался в точку, окруженную более слабым гало. А когда скорость корабля стала почти сравнимой с бегущей «струной», произошел как бы сильнейший разряд, пространство лопнуло, разорвалось, и во все стороны прянули потоки и клочья звездного огня…
Стены зала потускнели, картина космоса, проколотого «иглой» спейсера, исчезла… чтобы через мгновение появиться снова в прежнем обличье. Корабль окружало множество неярких, но крупных, в большинстве своем красных и оранжевых звезд. Одна из них, бордово-малиновая, сияла совсем близко.
– Мы у цели, – очнулся Грехов от своих размышлений. – Шаровое скопление М13 перед вами, господа. Около шестисот холодных красных гигантов поздних классов от М до К. Прошу любить и жаловать. Ждите, нас позовут.
Ставр и Ян Тот переглянулись. Было заметно, что Тот Мудрый заинтригован, и Панкратов позавидовал его увлеченности и любопытству. Тот был исследователем до мозга костей и жил в своем мире, мире вечного зова тайны и творческого поиска.
«На таком корабле можно долететь и до границ домена», – сказал Диего Вирт дипломатично.
«Вряд ли, – возразил Ян. – Размеры домена – десять в степени миллион[57]. Для преодоления такой бездны пространства требуются другие методы преодоления линейных расстояний».
«Вы правы, дружище, – сказал Грехов. – И такие методы существуют. Нам предстоит в этом убедиться».
Из стены вышел чужанин, сказал на своем пси-визуальном языке:
«Выходить есть возможность».
Люди встали из кресел одновременно.
С точки зрения землянина, ничего похожего на космическое сооружение они не увидели.
Спейсер висел рядом с туманно-белесой трубой диаметром в километр-два, уходящей в обе стороны в бесконечность. Труба и представляла собой загадочный «структурный стабилизатор», созданный серыми призраками неизвестно когда и неизвестно для каких целей.
Ставр оглянулся.
Группа землян вместе с чужанином и «ящерицей» автоматического склада висели рядом с орилоунским спейсером, ставшим вдвое короче по сравнению с первоначальными размерами. Видимо, преодоление более двух десятков тысяч световых лет стоило ему потери половины запасов энергии и массы.
«Попрощайтесь с ним, – сказал Грехов. – Он возвращается».
Скафандры из «чистой энергии» позволяли ему и Панкратову выглядеть так, будто они вообще находились в открытом космосе без каких-либо скафандров. Впрочем, и «пузыри» на Яне и Диего открывали их не меньше. Если бы кто-нибудь из нормальных людей увидел их команду сейчас, он поверил бы в чертовщину.
«А как же мы?» – спросил Ян Тот.
«Дальше мы пойдем своим ходом. Следуйте за мной».
Грехов стал отдаляться от группы, приближаясь к белесой трубе. Через минуту он превратился в точку, коснулся трубы и исчез в ней без следа. Тотчас же за ним двинулись чужанин и «варан»-склад.
«Я подозреваю, что это нечто вроде визуального эффекта стационарной «сверхструны», – сказал Ян Тот, не потерявший привычки анализировать непонятные явления.
«Что и каким образом может стабилизировать «струна»? – скептически отозвался Диего Вирт. – Габриэль сказал, что это «стабилизатор структур».
Висящий сзади орилоун вдруг исчез. Домой он решил возвращаться в режиме «струна», развлекать ему было некого.
Ставр пожелал ему доброго пути и дал команду своему невидимому костюму начать движение.
Труба стабилизатора начала приближаться, увеличиваться в размерах, пока не превратилась в почти плоскую стену голубовато-серебристого тумана. Ставр направил себя в то место, где один за другим исчезли Грехов и чужанин, невольно задержал выдох, будто нырял в воду, и… оказался в нормальном земном помещении, похожем на зал визуального контроля какого-нибудь спейсера. Посредине стояли на полу – гравитация в зале была вполне земной – Грехов, чужанин и еще один человек, в котором Ставр с изумлением узнал второго Грехова, только одетого иначе – в серый уник со множеством кармашков и «молний».
«Ага, вот они где», – раздался голос Диего, и рядом с Панкратовым появились Ян Тот и Вирт. Последовала пауза, которую со смешком прервал Диего:
«Значит, мы попали куда надо? Вы не Сеятель случайно?»
«Это инк местного обслуживания, – проворчал Грехов. – И все, что вы видите, – иллюзия уровня-5. Контрразведчик, надеюсь, понимает в этом толк».
Ставр кивнул.
«Структурный стабилизатор» создан серыми призраками недавно, – продолжал Грехов, – лет сорок назад по нашему летосчислению, и служит он для контроля состояния вакуума в нашей метавселенной. Серые призраки тоже знали о просачивании в наш мир «вируса ФАГа» и приняли кое-какие меры».