Горан уже не участвовал в расследовании этого загадочного инцидента, но знал, что чужак не сразу ушел на «струну» после своей атаки, а сначала промчался через свободную от нагуалей зону в режиме шпуга, словно располагал картой нагуалей. Локаторы службы наблюдения за пространством вели его и дальше, за границы зоны, но это уж и вовсе казалось фантастикой, потому что сфера свободного пространства с орбитой Геи внутри была окружена скоплениями нагуалей, и лишь самоубийца мог рискнуть войти в это «минное поле» на скорости, почти равной скорости света. И тут выяснился один любопытный факт.
Алекс Бодров, с энтузиазмом принимавший участие в создании контрразведки, признался коллегам, что у него имеется секретная карта эфемерид – трасс за пределы системы Сола, свободных от нагуалей. Эту карту сотни лет с риском для жизни составляли пограничники по заданиям своих командиров, и в настоящий момент по ней можно было дойти до многих звезд в радиусе сотни световых лет от Сола в режиме шпуга или же по «струне» свертки топологии пространства. Ауримма, как выяснилось, тоже принимал участие в создании карты вместе с Бодровым, в обязанности которого входила косморазведка, и успел сделать копию карты, передав фрейм с записью Алексу.
– Может быть, пришельцы тоже имеют такую карту? – предположил Бодров, когда организаторы контрразведки собрались на очередное совещание дома у Горана. – Иначе трудно объяснить их смелость.
– Возможен и другой вариант, – сказал Дивий, выглядевший в своей тоге советника очень внушительно. – У террористов имеются способы лоцирования нагуалей, а то и уничтожения.
– Уровень их техники высок, – скептически покачал головой Горан, – но не достигает уровня Конструктора, а ведь даже он не смог освободить домен от нагуалей. Я анализировал наши возможности и понял, что у нас не так уж и много альтернатив.
– Ты имеешь в виду контрразведку? – уточнил Бодров.
– Я имею в виду человечество. Главной проблемой в ближайшее время, как мне кажется, станет не борьба с Ползучим Террором, а проблема сближения Стенок Космориума.
Дивий с любопытством посмотрел на твердое лицо Горана.
– Кажется, мы смотрим на вещи одинаково. Я тоже пришел к выводу о грядущем коллапсе домена. Кем запущен этот процесс и для чего, мне еще непонятно, но проблема уже видна на горизонте. И какие же альтернативы имеет вид хомо сапиенс?
– «Не держим мы в руке своей ни прошлых, ни грядущих дней», – произнес Горан медленно.
Алекс Бодров озадаченно глянул на него, потом на Дивия, нахмурился:
– Ты не заболел, комиссар?
– Я просто вспомнил стихи древнего поэта[96]. Перспективы же у нас такие. Надо либо уничтожить «колючки» нагуалей, чтобы освободить пространство и звезды, либо ждать, пока они сами испарятся, либо уходить в другие Вселенные, пока не поздно, пока Стенки Космориума не схлопнулись, либо надо искать выход на файверов вроде Габриэля Грехова, а через него – на Конструктора.
Бодров хмыкнул, покосившись на задумчивого землянина. Дивий, не спуская глаз с Милича, пожевал губами.
– Ты неплохо покопался в истории Конструктора, комиссар. Тысячу лет назад наши прадеды пошли именно таким путем. Может быть, и нам стоит перенять их опыт, ибо сближение Стенок имеет великий философский смысл. Как вы должны помнить, Сеятели как-то обмолвились, что человечество не есть цель Конструкторов нашего метагалактического домена, что люди могут, но не должны существовать.
– Должны были появиться Инженеры… – тихо вставил Горан.
– Именно так, мой друг. В связи с этим на сближение Стенок можно взглянуть под другим углом: кто-то запустил процесс очистки домена для новой попытки выращивания расы Инженеров в нашем домене.
– А разве файверы не являются потенциальными кандидатами в Инженеры?
– Файверы – представители пятой волны разума, но вряд ли они претендуют на роль Инженеров. Файверы вообще интересное явление в нашей Метагалактике: не нация, не народность, не этнос. Интегральная раса, смысл возникновения которой совершенно непонятен.
– Вы не встречались с файверами?
– Где они? Разбрелись по свету кто куда. Зато я знаком с несколькими интраморфами, имеющими задатки файверов. Один из них – тот самый юноша-ходок, что отправился вместе с вашей сотрудницей.
– Да, я тоже заметил, что он необычный человек, – сухо сказал Горан.
– По-моему, вы слишком увлеклись глобальными философскими вопросами, – недовольно сказал Бодров. – Как говорится, Конструктору – конструкторово, человеку – человечье. Давайте решать конкретные задачи, а не рассуждать о файверах, давно превратившихся в легенду. Вам не кажется, что мы имеем дело по крайней мере с двумя терроркомандами? Уж очень разные задачи они решают. Одна убивает ученых, пограничников, метаморфов с задатками лидеров, похищает женщин, а вторая взрывает станции метро, исследовательские и технические центры. Или я усложняю проблему?
– К сожалению, не усложняешь, разведчик, – омрачился Дивий. – Похоже, в системе Сола, да и на Земле тоже, на самом деле действуют разные группы. Быстрей бы нам закончить формирование собственной команды да укрепить бы ее классными эфаналитиками, глядишь – и стронулись бы с мертвой точки. От ходоков не поступало известий?
– Нет, – коротко ответил Горан.
Последнее сообщение от них он получил два дня назад, ходоки послали его с погранзаставы «Марина», наблюдавшей за одной из Стенок Космориума. Куда они направились потом, в сообщении не говорилось.
– Может быть, их перехватили функционеры этой новой правительственной службы, контролирующей сеть метро? – предположил Бодров.
Дивий покачал головой:
– Я бы знал. Что ж, судари мои, продолжаем работать. Знаете, кого я привлек бы к работе в контрразведке? Тех, кто попал в картотеку лидеров.
Горан удивленно посмотрел на старика.
– Но ведь они и так под надзором кадровой службы Правительства. Как мы на них сможем опираться? А если кому-нибудь из высших чинов захочется допросить поднадзорного, выяснить его лояльность к Правительству? Просто ради профилактики?
– Во-первых, все мы находимся в этой картотеке. Во-вторых, существуют методы глубокой пси-защиты человека с переходом на качественно иной уровень сознания и дезинтеграцией наведенных структур. В-третьих, эти люди будут крайне заинтересованы раскрыть причины Ползучего Террора, так как они первые в списке тех, кого отстреливают террористы.
Горан и Алекс переглянулись.
– В этом что-то есть, – пробормотал начальник Даль-разведки. – Хотя я предпочитаю набирать людей среди тех, кого хорошо знаю.
– И последнее, – добавил старый волхв, прекрасно разбираясь в чувствах собеседников. – Я вас очень прошу обратить особое внимание на охрану ученых, занимающихся разверткой мертвых чужан, а также попытаться выйти на похитителей женщин.
– Разве эти две проблемы взаимосвязаны? – озадачился Бодров. – И почему вы уверены, что женщин именно похищают? Нет ни одного свидетеля…
– Именно по этой причине, что нет ни одного свидетеля, – усмехнулся Дивий. – Я тоже неплохой эфаналитик и вполне способен увязать факты в систему. Ты уж извини, разведчик, что я не могу показать тебе весь расчет в объеме и движении, ты не интраморф, а человеческий язык иероглифичен и в состоянии передать только до предела упрощенные или стандартизированные понятия.
– Ничего, я не обижаюсь, – в свою очередь усмехнулся Бодров. – Иногда я завидую интраморфам, иногда жалею их.
Дивий и Горан обменялись взглядами и улыбнулись.
– Поэтому поверьте мне на слово, комиссары, – продолжал старик, – след похитителей женщин приведет нас и к киллерам, и к их заказчикам, и к тем, кто начал экспериментировать с социумом Геи, превращать его в один большой термитник.
Горан молча смотрел на Дивия, понимая, что тот знает больше, чем говорит, но спрашивать ничего не стал. Он хотел сам разобраться в происходящем и сделать надлежащие выводы, не пользуясь подсказками, и поэтому уже тяготился собеседниками, желая остаться в одиночестве, чтобы начать работать, действовать, анализировать поступающую информацию и думать. Лишь одно обстоятельство мешало ему чувствовать себя бодрым и энергичным – отсутствие сообщений от Ванессы.
Этот ее взгляд, поцелуй в щеку на прощание… слоган легкого туманно-серебристого разочарования… господи, неужели она у ш л а?.. Неужели его предчувствие разлуки оправданно?.. Но ведь не этот же мальчик, ее спутник, причиной тому?.. Тогда почему так ноет сердце?..
Он не заметил, как ушли Дивий и Алекс. Но просидел еще немало времени перед рабочим столом, прежде чем вернул себе спокойствие и сосредоточился на решении очередных дел. В два часа ночи он закончил свои расчеты и поиски информации по доступным сетям правительственных учреждений, собрался было принять душ и внезапно почувствовал усиление потока внимания, внушаемого, как говорил старый волхв, эгрегором Геи.
Он не заметил, как ушли Дивий и Алекс. Но просидел еще немало времени перед рабочим столом, прежде чем вернул себе спокойствие и сосредоточился на решении очередных дел. В два часа ночи он закончил свои расчеты и поиски информации по доступным сетям правительственных учреждений, собрался было принять душ и внезапно почувствовал усиление потока внимания, внушаемого, как говорил старый волхв, эгрегором Геи.
Через несколько секунд он понял, что неведомый противник, диктующий им свои условия, решил убрать еще одно препятствие на пути к осуществлению своих планов в лице бывшего комиссара общественной безопасности Горана Милича. Только этот противник не рассчитал, что у «препятствия» могут быть свои планы на этот счет.
Сразу после убийства Цамцоя Горан разработал особую программу по защите своего жилища с использованием новейших технологий, и теперь его модуль-квартира на вершине жилой пирамиды Рашн-сектора Центрального Нома представляла собой единый квазиживой организм наподобие кокон-рубки современных спейс-машин. Сам Горан занимал в этом «организме» почетное место водителя и одновременно охраняемого объекта, без которого, кстати, инк-домовой вполне мог обойтись.
«Тревога! – включил своего домашнего помощника Горан. – Приготовься, у нас могут быть гости».
«Всегда готов, – отозвался домовой по имени Людвиг. – Степень допустимого воздействия?»
«Вплоть до полного уничтожения».
«Принял, начинаю отработку».
Модуль-квартира бывшего комиссара СОБ состояла из пяти помещений разного назначения, располагавшихся на двух уровнях: три на первом – кухня-столовая, зал психофизического тренинга и гостиная, и два на втором – спальня и рабочий кабинет. Соединялись уровни лифтом и обычной винтовой лестницей. Встроенное инженерно-техническое оборудование позволяло менять интерьеры комнат в широком диапазоне архитектурных форм и мебельных стилей, «плывущая» геометрия конформной мебели могла воплотить в жизнь любые фантазии хозяина, чем Горан, естественно, пользовался довольно часто. Но вот уже несколько дней интерьер комнат не менялся, и они сохраняли тот стиль («русский терем»), который нравился Ванессе: именно она настраивала программу, перед тем как уйти в поход с землянином.
Чувствительная система модуля отреагировала на попытку проникновения в квартиру своевременно, буквально через минуту после сигнала тревоги. Четверка неизвестных, одетых в спецкостюмы типа «хамелеон» и поэтому практически невидимых (их можно было обнаружить только по движению воздуха и интерференции электромагнитных полей), прекрасно знала слабые места жилых модулей и вошла в квартиру Милича не через дверь (ее пришлось бы взрывать) и не через окна (они давно изготавливались не из стекла и вообще не из материальных субстанций, а из полевых кластеров, изменяющих световой поток в зависимости от ориентации оптической оси), а через стык модуля с соседней квартирой, где не было никаких коммуникационных сетей. Взрывать ничего не пришлось, гости воспользовались нейтрализатором, и часть стены просто растаяла, образовав метровой ширины дыру, через которую и ворвалась в квартиру комиссара четверка террористов.
Возможно, их попытка и увенчалась бы успехом, будь на месте Горана кто-нибудь из нормалов, пусть и хорошо подготовленных, как Алекс Бодров, или даже интраморф, не имеющий специального образования, но им не повезло. Горан Милич не уступал ни одному из них в боевой подготовке, физической силе и реакции, а по скорости мышления и тактическому мастерству (шесть лет работы «собакой» в СОБ ОКО!) превосходил всех четверых. Поэтому операция по ликвидации интраморфа-лидера началась не так, как хотелось киллерам.
Их аппаратура хорошо работала только до момента проникновения в квартиру Милича, потом начались странные сбои и помехи, а визуальная картина квартиры и вовсе перестала отражать реальность, сбивая ориентацию пришельцев, заставляя их отвлекаться, оглядываться, путаться друг у друга под ногами и нервничать.
Сначала они оказались в диком лесу со вполне осязаемыми стволами деревьев, и на них напали флорэксы. У Горана тоже обитала семья этих красивых, но сильно кусающихся ос-бабочек. Затем появились обезьяны-динго, голографические призраки, отвлекающие внимание, а когда гости перестали отвлекаться на эти эффекты, одна из обезьян выстрелила в одного из них из «универсала». Пробить спецкостюм разряд не смог, но удачно повредил систему маскировки, чужак стал видим и выбыл из боя, представляя собой отличную мишень. Остальные продолжили движение, прочесывая комнаты квартиры одну за другой, но уже гораздо медленнее, чем раньше. А у их командира впервые зародилось сомнение, что они легко справятся с одним человеком, не прибегавшим до этого момента к помощи телохранителей.
Они прошли фантасмагорический лес гостиной, «подводный мир» кухни-столовой, «заросли нагуалей» тренировочного зала, то и дело реагируя на появление новых динго-фигур, затем распределились: двое полезли вверх по лестнице на второй уровень квартиры, третий вызвал лифт, а четвертый – в комбинезоне с неработающей голографической разверткой – остался в коридоре, держа под прицелом нейтрализатора двери и выход к лестнице. Однако ему снова не повезло.
Горан ворвался в гостиную не со стороны лифта и лестницы, а через окно. Вооружен он был «универсалом» на плечевой турели своего «насинга» и выстрелил первым. Разряд пришелся прямо в забрало шлема террориста, мгновенно покрывшегося матовой пленкой термической реакции. Он выстрелил в ответ, в Горана не попал (черная молния навылет пробила внешнюю стену комнаты) и получил еще очередь энергетических пуль, превративших шлем и голову вместе с ним в дымящийся кратер.
Горан же не стал дожидаться возвращения ушедшей наверх тройки приятелей уничтоженного киллера и снова ушел через окно на наружную стену здания-пирамиды, применяя «абсолютные липучки» костюма, позволявшие ему держаться даже на вертикальных стенах. И киллеры не рискнули пойти за ним, понимая, что в ночной темноте шансы засечь объект в боевом костюме невелики, в то время как он может держать окна своей квартиры под огнем. Через минуту, забрав убитого, террористы ушли.
А Горан вызвал дежурного по Управлению, сообщив ему о нападении неизвестных. Когда поднятый по тревоге оперативный отряд «собак» прибыл на квартиру, бывший комиссар безопасности уже ждал ребят в домашнем халате. «Насинг» он, естественно, снял и убрал в шкаф, чтобы у следователя не возникло вопросов, почему Милич держит боевой спецкостюм дома и как ему удалось сориентироваться и успеть облачиться в костюм. На главный вопрос – почему его не убили – Горан ответил коротко:
– Не нашли.
ГДЕ ВЫ, НЕГУМАНЫ?
С расстояния в сто тысяч километров Чужая выглядела планетой, окутанной призрачно светящейся атмосферой, на самом деле это был сферический рой обломков чужого континуума, напоминавших бесформенные, многоугольные, кристаллические астероиды преимущественно черного цвета. Размеры этих «астероидов» колебались в пределах от двух до десяти метров, чужане больших размеров встречались очень редко. Но если до Катастрофы движение чужан в своем рое казалось – и было! – осмысленным, хотя и подчинялось своим, скрытым от людей, закономерностям, то в нынешнюю эпоху Чужая казалась объектом мертвым, представляя собой обычное скопление камней. Впрочем, это были не обычные камни, а свернутые под влиянием гравитации объемы пространств со своими физическими законами, и за период, прошедший со времени исчезновения чужан разумных (считалось, что обитатели обломков своего мира, своеобразные «души» разумных существ, покинули свои жилища еще до появления Стенок, ограничивших метагалактический домен), они ничуть не изменились, не слиплись в один ком, не стали одним телом, планетой. Настоящие астероиды на их месте давно бы превратились в песок, в пыль от множественных столкновений, но в первую очередь приблизились бы к центру роя, сжались, уплотнились и образовали бы планетезималь, своеобразный зародыш планеты, который под воздействием силы тяжести разогрелся бы и постепенно прошел все стадии эволюции таких планет, как Венера или Земля. Однако этого не случилось. Чужая осталась обломком ч у ж о й Вселенной в Метагалактике, интереснейшим объектом для исследования законов Большого Мироздания, и недаром вокруг нее до сих пор кружили станции людей: погранзастава «Стрелец», исследовательская база «Пенелопа» и поселение интраморфов, покинувших Землю во время войны с ФАГом и использовавших для своих нужд «нормальный» планетоид размером со спутник Сатурна (давно исчезнувший) Мимас[97].
Чужая никогда не была привязана к конкретной звезде Галактики. Иногда она подолгу задерживалась в пространстве, свободном от всех космических тел и излучений, кроме реликтового микроволнового, иногда кружила вокруг какого-нибудь солнца, как до Катастрофы – вокруг звезды-карлика Муаммах. В настоящий момент она бесцельно дрейфовала в ячейке пространства диаметром около трехсот миллионов километров, свободной от больших скоплений нагуалей, освещаемая лучами почти погасшей звезды, названной геянами-исследователями Пурпурной Розой. Изредка касаясь нагуалей, она отскакивала, как упругий мячик от стенки, и плыла в другую сторону, не меняя от столкновения своей формы, словно в нее были встроены механизмы сохранения роя. Но еще ни разу Чужая не приблизилась к Пурпурной Розе на расстояние так называемой зоны Роша, в которой большую роль начинали играть приливные силы, раздирающие спутники планет, и в которой ни один спутник не мог удержаться от падения. Чужая словно имела компьютер и собственный двигатель, не позволявшие ей приблизиться к звезде и нырнуть в ее горнило.