– Не обижайся на нашу подругу, – пояснила ей Надежда. – Она же художница, творческий, импульсивный человек, очень нетерпеливая… Аля давно искала для своей картины натуру с определенными чертами лица, но не могла найти и вдруг увидела в тебе то, что ей нужно.
– И что теперь? «Заверните – покупаю»? – фыркнула Василиса. – А у меня спросить, хочу ли я этого, не требуется?
– Меня зовут Альбина, я художница, – протягивая руку девушке, наконец представилась Аля, приходя в себя. – Ты будешь мне позировать, ведь правда? Только умоляю, не отказывайся, я тебе заплачу!
– Ну вот, я так и знала, что Алька что-нибудь ляпнет, – сморщила носик Люсьена.
– Очень приятно познакомиться. Я – Василиса, и я сама вам могу заплатить, чтобы вы оставили меня в покое.
– Ты любила, а тебя предали! Предали дважды! Ты потеряла любовь и дружбу одновременно! Тебя подозревают в совершении двух тяжких преступлений, но ты не виновата, – неожиданно для всех выдала Альбина, уставившись Василисе в глаза.
– Я и сама знаю, что не виновата, – с вызовом ответила девушка. Вдруг сообразив, что она сейчас услышала, Василиса удивленно переспросила: – Что вы сказали? Откуда… кто… как это?.. – растерянно залепетала она.
– А кто виноват? – так и вскинулась Галина. – Алечка, девочка моя, не молчи, говори!
– Один момент, – художница кивнула головой и бросилась к двери.
Все присутствующие прильнули к окну, напряженно наблюдая за ней. Аля торопливо пересекла двор, выбежала за ворота и, открыв дверцу своей машины, скрылась в салоне. Через минуту она вынырнула обратно, держа в руках мольберт.
– Господи, помоги! – прошептала Надежда. – Пусть она увидит все, что нам нужно!
– Я ничего не понимаю! – разнервничалась Василиса. – Объясните, что происходит?
– Сама все поймешь, не торопись, – шепнула ей Люсьена. – Наша Алька – та еще загадочная штучка! Только очень прошу: ничего у нее не спрашивай и вообще лучше молчи! Не дай бог, спугнешь ее, тогда мы ничего не узнаем, она ведь упрямая как осел.
Альбина, не сбавляя темпа, ворвалась в кухню, пододвинула стул к окну и уселась. Установила мольберт, схватила кусок графита. Еще раз задумчиво, пристально посмотрела на Василису и начала быстро рисовать, не произнеся ни слова. Ее подруги знали, что говорить с Алей сейчас совершенно бесполезно.
– Все ушла в астрал, – еле слышно прокомментировала Люсьена.
– Девочки, пошли отсюда, – прошептала Надежда. – Не будем ей мешать.
– А посмотреть, что она рисует, никак нельзя? – тоже шепотом спросила Василиса. – Ведь она меня, кажется, хотела изобразить?
– Нет, не стоит, – возразила Надя. – Она сама нас позовет, когда закончит. Она… не совсем тебя рисует… потом поймешь.
Девушки, стараясь не шуметь, гуськом вышли из кухни, и Галина осторожно прикрыла дверь. Обосновавшись в гостиной, минут пять все сидели молча.
– Ну? Вы наконец объясните, что происходит? – опомнилась Василиса. – Эта ваша Альбина тоже в курсе всех моих дел?!
– Она вообще ничего не знала, – покачала головой Надя. – Дело в том, что наша подруга может… как бы это выразить, – она замялась, подбирая нужное слово.
– После того, как в Альку молния шандарахнула, в ее мозгах что-то там щелкнуло, и она теперь – экстрасенс, – без обиняков высказалась Люсьена. – Чешет о прошлом, настоящем и будущем, как по писаному! Короче, ясновидящей стала наша Алька, во как!
– Шутите? – недоверчиво фыркнула Василиса. – Никаких экстрасенсов и ясновидящих нет, это все шарлатанство и обман.
– Это тебе кто сказал? – усмехнулась Галина.
– Отец…
– Много он понимает, твой отец! – возмутилась Люсьена. – Алька на наших глазах такое делала, что твоему папаше и не снилось!
– Что же она делала?
Зазвонил мобильный телефон Надежды, девушки резко прервали разговор.
– Тетя Катя, – сказала Надя, бросив тревожный взгляд на Василису. – Да, тетя Катя, я слушаю, – ответила она. – Ой, извини, доброе утро.
– Доброе, доброе, – ответила та. – Итак, слушай отчет по заданной теме. Молодой человек, Ярцев Никита, находится в реанимационном отделении после удачной операции. Состояние весьма тяжелое, но уже не смертельное, так сказал хирург, делавший операцию.
– Так он жив?! – поразилась Надя.
– А ты хотела, чтобы он умер? – усмехнулась Екатерина Викторовна. – Жив, конечно. Проживет еще лет пятьдесят, как минимум, если, конечно, еще кто-нибудь не захочет его пристрелить.
– А поговорить с ним нельзя?
– Нет, моя дорогая, ни в коем случае.
– Почему?
– Он пока не приходил в сознание и еще долго будет находиться в таком состоянии, но это нормально после трепанации.
– Ему делали трепанацию?
– А чего ты хотела – ему изрядную часть черепа выстрелом снесло! Ой, извини, я забыла, ты не любишь о таком слушать… Короче: в реанимации этот твой протеже пролежит еще долго, пока неизвестно, сколько именно. Как только он будет готов к переводу в отделение, я тебе скажу.
– Спасибо, тетя Катя, ты не представляешь, какую радостную весть мне сообщила.
– Не за что, – усмехнулась тетка. – У тебя ко мне больше никаких поручений нет? Мне на летучку пора бежать…
– Пока нет, спасибо еще раз, я тебя обожаю! – весело ответила Надя.
– Взаимно, пока.
– До свидания!
– Так он жив? – недоверчиво переспросила Люсьена.
– Да, жив и проживет еще очень долго, так сказала моя тетушка, – радостно подтвердила Надя. – Девчонки, вы понимаете, что это значит?
– Нам-то все понятно, только никак не соображу, почему милиционер заявил, что Никита умер в машине «Скорой помощи» по дороге в больницу?
– А по-моему, все предельно ясно, – Галина пожала плечами. – Они специально распространили слух о смерти парня, чтобы преступник не повторил попытку убить его! Если бы убийца узнал, что Никита жив, он бы обязательно попытался устранить парня вторично.
– Как бы он смог это сделать? Никита лежит в больнице, там кругом люди, – с сомнением произнесла Люсьена. – Мне кажется, это невозможно.
– Я тебя умоляю! – сморщилась Галя. – Кому понадобится, тот найдет способ. Телевизор не смотришь, Люся?
– Девчонки, хватит спорить, это неважно, – сказала Надежда. – Главное, что Василиса может спокойно выйти из подполья.
– Как это? – округлила Люся глаза. – Ты считаешь, что все уже закончилось?
– Конечно, ведь Никита жив.
– Никита жив, слава богу, но ты забыла, что остался труп Алены, – напомнила Люсьена. – Дело не завершено!
– Я уверена: девушку убил тот же человек, который стрелял в Никиту.
– Откуда у тебя такая уверенность?
– Ну, не знаю, – пробормотала Надя. – Мне кажется, все очевидно…
– Когда кажется, крестись, подруга, – вздохнула Галина. – И Люсьена права, рано говорить «гоп», не перепрыгнув. Нужно дождаться информации от брата Виталия, а уж потом делать выводы.
– А когда Виталий обещал позвонить?
– Он сказал – как только что-то выяснится. Когда именно это произойдет, я понятия не имею.
– Хуже нет – ждать и догонять, – вздохнула Надя. – Хоть бы он сегодня позвонил!
– Очень на это надеюсь.
Словно прочитав их мечтания, зазвонил телефон Галины.
– Да, слушаю, – устало ответила она, но внезапно оживилась, услышав голос Виталия. – О, Виталик, привет! Не поверишь, но мы только что о тебе говорили. У тебя есть новости?
– Здравствуйте, Галина Алексеевна, новости есть.
– Надеюсь, хорошие?
– Не знаю, как вы их оцените. Короче говоря, девушка была сначала отравлена нервно-паралитическим газом, а потом задушена кожаным ремнем.
– Задушена?! – изумленно переспросила Галина. – Ты ничего не перепутал? Мы считали, что ее застрелили…
– Нет, я ничего не перепутал. Копия заключения патологоанатома лежит передо мной, в ней черным по белому написано: «Смерть наступила между девятью и одиннадцатью часами вечера от асфиксии». Галина Алексеевна, тут сплошные медицинские термины, зачитывать?
– Я хоть и бывший медик, но лучше попроще.
– Хорошо, поясню простым языком. Короче говоря, смерть наступила от удушения. Орудием убийства предположительно является либо кожаный ремень, либо поводок для собаки. На шее убитой в области образовавшейся гематомы обнаружены микрочастицы собачьей шерсти, попавшие туда либо с перчаток или шарфа убийцы, либо непосредственно с собачьего поводка.
– Постой, постой, ты меня совсем запутал, – остановила Виталия Галя. – При чем тут перчатки, шарф, какой-то поводок, собачья шерсть?..
– Галина Алексеевна, что тут непонятного? Экспертиза обнаружила волоски собачьей шерсти, но точно определить не может, как они попали на тело убитой. То ли они с поводка, которым предположительно была задушена девушка, либо это был не поводок, а ремень, а волоски – с перчаток преступника или с его шарфа.
– Из собачьей шерсти?
– Сейчас что только не вяжут из собачьей шерсти – и носки, и перчатки, и шарфы, и пояса. Собачья шерсть очень помогает при артритах, радикулитах, при любых болях в суставах.
– Ага, значит, преступник страдает артритом и радикулитом… Приметы просто сногсшибательные, нечего сказать!
– За что купил, за то и продаю, – ответил Виталий. – Я сделал все, что мог.
– Спасибо огромное, Виталик, ты нам очень помог, с меня обещанное прибавление в зарплате.
– Спасибо, Галина Алексеевна, до свидания.
– Пока! Брату пламенный привет передавай, с поцелуями благодарности.
– Непременно.
– Ну вот, что я говорила? – произнесла Галя, обращаясь к Надежде. – Не говори «гоп», пока не перепрыгнула. Девушка сначала была отравлена нервно-паралитическим газом, а потом задушена собачьей шерстью… тьфу, блин, совсем запуталась я с этими шарфами, ремнями и поводками! Короче: задушена собачьим поводком или ремнем, это не столь важно.
– Ошибаешься, как раз это очень важно, – возразила Люсьена. – Если убийца применил поводок, значит, у него есть собака.
– Ну и что? У каждого второго человека в городе есть собака, – фыркнула Галя. – Хочешь всех собачников проверить?
– Я совсем не об этом, – отмахнулась Люся. – Девушку сначала вырубили газом и только потом удушили, правильно?
– Да, именно это написано в заключении.
– Странно как-то, не находишь?
– Нахожу… Ой, чуть не забыла, – спохватилась Галя. – Виталик сказал – смерть наступила между девятью и одиннадцатью часами вечера.
– И что нам это дает?
– В том-то и дело, что ничего, – Галина развела руками. – Алиби для Василисы – а мы на него так надеялись – лопнуло как мыльный пузырь. В клуб она приехала в десять… Вполне могла совершить преступление.
– Что ты говоришь? – возмутилась Василиса. – Я ничего не совершала!
– Это не я говорю: это следователь так скажет, если еще не пришел к такому выводу.
Люсьена открыла было рот, чтобы высказать свое мнение, но тут в дверях появилась Альбина с рисунком в руках.
– Девочки, у меня все готово, – радостно сообщила она. – Вот, смотрите!
– Кто это? – недоуменно спросила Надежда, разглядывая портрет незнакомой девушки. Василиса подошла поближе и поняла, что тоже не знает, кто изображен на портрете.
– Так кто же это? – повторила Надя.
– Я не знаю, – растерянно ответила художница. – Но она имеет отношение к преступлению, я в этом уверена.
– Значит, это она убила Алену и стреляла в Никиту?
– Не знаю… – как попугай, повторила Альбина.
– Как это – не знаешь? – удивилась Надя. – Ты только что сказала, что это она…
– Да, – согласилась Альбина. – И подтверждаю: она связана с убийством! Но вот она ли это сделала лично – не знаю. Я этого не «увидела».
– Дайте-ка и мне взглянуть, – попросила Галина, подходя к Наде и заглядывая через ее плечо. – Где-то я уже видела это лицо… красивая девушка, – задумчиво пробормотала она. – Нет, не помню. Может, просто похожа на кого-то?
– А ну, расступитесь, мне тоже интересно, – сказала Люсьена, пробираясь поближе к портрету. – Да-а, красотка, – согласилась она. – Я, кажется, похожий портрет в каком-то журнале видела.
– Вот и мне кажется, что я где-то встречала это лицо, только не помню где, – проговорила Галя. – Наверное, ты права насчет журнала. Альбина, ты уверена, что эта девушка действительно имеет какое-то отношение к убийству? – обратилась она к художнице. – Почему ты вдруг нарисовала ее портрет? Ты же разглядывала Василису!
– Я не могу этого объяснить, – Аля развела руками. – Явился именно этот образ, и я его изобразила.
– Странно все это… – нахмурилась Василиса. – Я ничего не понимаю… Пойду, наконец, позавтракаю.
– А я кофе выпью, – присоединилась к ней Надежда. – Альбина, идем с нами, ведь ты так и не поела.
Галя с Люсьеной остались в комнате, разглядывая портрет.
– Если честно, я тоже ничего не понимаю, – вздохнула Галина.
– Нечего тут понимать, нужно искать эту девушку, вот и все, – высказалась Люсьена.
– Где ее искать и как? Может, с миноискателем по мегаполису прогуляться? – фыркнула Галя. – Или развесить вот это на всех заборах? – кивнула она на портрет.
– Все намного проще, – усмехнулась Люсьена. – Надо это произведение, созданное с помощью потусторонних способностей нашей Альки, показать жителям дома. Если эта девушка действительно существует, если она реально причастна к преступлению, наверняка кто-нибудь видел ее рядом с Никитой. Улавливаешь мою мысль?
– Люся, ты гений, это же так просто! – возбужденно воскликнула Галина. – Как я сама до этого не додумалась? Не будем откладывать дело в долгий ящик, собирайся, едем!
Люся не стала ждать, чтобы ей повторяли дважды. Она устремилась в прихожую и начала быстро одеваться. Галя поторопилась следом за ней.
– Эй-эй, куда вы собираетесь? – окликнула их Надя, выглянув из кухни.
– Нам нужно срочно уехать, кое-что проверим, – ответила Галина, надевая сапоги.
– Куда уехать? Что проверить? А с нами поделиться своими планами не хотите?
– Обязательно, мы все расскажем, но – потом. Нам некогда, – выдохнула Галина, застегивая куртку по пути к двери.
– Ничего не понимаю, – развела руками Надежда. – А ты что-нибудь уяснила? – спросила она у Василисы. Она стояла рядом с Надей и с удивлением наблюдала за сыщицами.
– Вы действительно все какие-то чокнутые, одна одной хлеще, – проворчала Василиса, покрутив пальцем у виска. – Я иду наверх, посижу за компом, немного отвлекусь, иначе, боюсь, от ваших неожиданных закидонов я запросто съеду с катушек.
– О, мне, кстати, скоро на работу, – спохватилась Надежда. – У меня пациент на двенадцать часов записан. Остальных перекину на другой день и сразу же – обратно домой. Альбина, побудь с Василисой, я скоро, – попросила она подругу.
– С удовольствием, если она мне позволит наброски сделать, пока будет за компьютером сидеть, – улыбнулась Аля, глядя на девушку. – Можно?
– Делай свои наброски, мне-то что, – Василиса пожала плечами.
– Вот и договорились, – обрадовалась Надя, направляясь в свою спальню переодеться. – Если вам что-то понадобится, звоните мне на мобильный.
– Ты действительно считаешь, что у меня какое-то необычное лицо? – с любопытством спросила Василиса у художницы.
– Да, – Аля кивнула. – Но главное – это твои глаза, они… Как бы это объяснить? В них затаились печаль и радость, безнадежность и надежда, лед и пламя, любовь и ненависть… причем – одновременно вместе; и это так удивительно, так необычно, что у меня просто слов нет! Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Честно?
– Ну конечно!
– Не-а.
– Фантастика! – вновь прошептала Альбина, восхищенно рассматривая девушку, словно ребенок – красивую игрушку. – Эта картина будет моим лучшим творением, я уверена!
– Я слышала, что все художники немного… того… странные, но не представляла, что до такой критической степени. Я в шоке, – Василиса закатила глаза и, тяжело вздохнув, пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.
Альбина схватила мольберт и чуть ли не вприпрыжку побежала вслед за будущей звездой своего шедевра под названием «Королевство дуальных зеркал». В том, что это будет шедевр, она не усомнилась ни на мгновение.
Глава 22
– Слушай, Люся, а как мы объясним жителям дома, почему мы ищем эту девушку с портрета? – спросила подругу Галина, когда они ехали к дому Никиты.
– Ой, и правда – как? Я даже не подумала об этом, – откровенно призналась Люся.
– Нужно что-то придумать… мне не хотелось бы признаваться, что мы частные детективы.
– Мне тоже, – согласилась Люся. – Люди сразу же перестанут откровенничать.
– Ой, кажется, я придумала! Нужно у Григория спросить – он же знает, что мы сыщицы и занимаемся этим преступлением. И девушку эту он мог видеть, а если нам повезет… возможно, он даже знает, кто это такая.
– Это было бы слишком уж хорошо, но чем черт не шутит, – неуверенно согласилась Люсьена.
– Позвоню ему, спрошу, можем ли мы встретиться, – возбужденно проговорила Галина и вытащила свой мобильный телефон. Набрав номер и услышав голос автоответчика, она разочарованно вздохнула: – Абонент отключен или находится вне зоны действия сети.
– Может, он дома?
– Нет, он же вчера сказал, что уходит на работу на целые сутки.
– Значит, через несколько часов вернется. Поднимемся в нашу съемную квартиру, подождем его возвращения там.
– Люся, а если Альбина ошибается с этим портретом? Ведь такое возможно?
– Не думаю, Алька еще ни разу не промахнулась, – возразила Люся. – И потом, сама подумай: почему она этот портрет нарисовала? Да еще и утверждает, что эта девушка причастна к преступлению?
– Ох, не знаю, – вздохнула Галя. – Вместо того чтобы хоть что-то прояснить, Алька этим портретом только еще больше все запутала. Может, нам его в милицию отнести?
– И что мы там скажем? – фыркнула Люсьена. – Вот, возьмите, это портрет человека, причастного к преступлению, а нарисовала его наша подруга, увидев сей лик в своих прибабаханых видениях! И за кого примут нас после такого заявления? Представляю, что после этого начнется, – хихикнула она. – Завтрашний рассвет мы с тобой встретим в палате № 6 в дурдоме имени Кащенко.